Найди меня

*** Начало декабря пошло… Далеко пошло. Почти сразу после своего дня рождения Сокджин, пользуясь обостренным седьмым чувством, попросил Седжин-хеннима отвезти его на ту квартиру ссылаясь на то «Я чувствую, что меня скоро прижмет», и ведь по факту, так оно и было. Прошло чуть больше недели как у Джуна начался гон, но при этом, они с Сокджином даже не пересекались, ведь менеджер только и успел одного привести, а второго забрать. И вот прошло не так уж и много времени с возвращения потрепанного Намджуна, как среди ранней умиротворенной утреней тишины, которая так блаженно бьется о уши, разносятся два голоса, один истеричный и басистый, второй юношеский, но не менее возмущенный. — Я СКАЗАЛ: ПРИБЕРИ СВОИ ШМОТКИ, ЧТО ИЗ ВСЕГО ТЕБЕ, БЛЯТЬ, НЕ ПОНЯТНО, ТЫ Ж ЕБАННЫЙ КАБЕЛЬ??! Истошно орет Тэхен, по всей видимости, из района гостинной. После этой волны агрессии, из комнат выбегают абсолютно все, Чимин с Хосоком, который был укутан в мягких плед, и чьи глаза все еще были открыты только по паре секунд в минуту, выбегают первыми, так как их комната ближе всего расположены к комнате этих двоих, и тут же следом вылетает Сокджин, в его глазах непонимание, остатки недоспатого сна и шоковое состояние, пижама съехала со смуглых ключиц, а волосы напоминали, как в прочим и у прочих выбежавших, вороне гнездо. За ними из комнат выползает, все такой же уставший, но взбудораженный Намджун, и на последок Юнги, который просто хочет прибить обоих, но вначале насладиться шоу. Посередине зала стоят всклокоченный Тэхен и Чонгук, огненно рыжие волосы старшего сейчас придают ему реальный образ пламенной бестии, а Гук неотрывно смотрит настолько холодно, что его темные глаза, обычно отдающие теплом и легким горьким шоколадом, мгновенно окутала пелена гнева, они стали настолько безжизненными, что даже самые темные зимние ночи уступали им свое царствование. Чон утробно дышит, смотря прямо в глаза напротив, а остальные усаживаются на диван, оставаясь не замеченными. Намджун, конечно, порывался успокоить их быстро и мирно, но Мин перехватил его руку и отрицательно покачал головой, одними глазами говоря: «Я хочу это видеть». Казалось, что парни, смотрящие друг на друга убийственным взглядом, и не замечали постороннего присутствия, сейчас тут были лишь они и никого более. Чонгук набирая в легкие воздух, после секундной пасовки от крика старшего продолжает: — Если что-то не нравится можешь валить!!! Не поверишь, дверь из моей комнаты всегда открыта, пиздуй! — орет Чон, смотря на ошалелый взгляд на против. Эту фразу он сказал как-то странно, Чимин вздрогнул, поняв, что он сейчас говорит на Пусанском диалекте. Парни тоже это заметили и перевели свой взгляд на него, — Что молчишь?! Язык проглотил, а Тэхен?! — Хах, это я-то зашкерился?! Ага, сейчас же!!! — казалось бы, прекрасно понимая его, выкрикивает Тэ на своем родном сатури, — Знаешь-ка что, Чон, охуевшая рожа, Чонгук?! Ты меня заебал!!! — Ох, какое совпадение, ты меня тоже, Тэхуен!!! — наигранно-восторженно препарировал Чонгук. Парни следили за ними как на двух борцов без правил на ринге, они почти ничего не понимали из-за скорости того, что выпаливали младшие, а вот Чимин и Юнги, сидящие на диване, смотрели пристально, слушая каждое выброшенное слово. Через какое-то время Юнги рванул в сторону их с Джином комнаты и вышел от туда шепнув еле слышное «Даже я таких ругательств не знал…». У Чимина взгляд потерялся, Намджун, как увидел омут его пораженных глаз, подошел ближе и прикрыл его уши своими рукам, чиминовы ладошки сразу же упали на его более крупные ладони, прижимая крепче к ушам. Остальные понимали лишь на половину, Юнги строчил много и быстро, иногда присвистывая, и гордо смотря на Тэхена как на своего собственного ребенка. Им уже было не важно, что на часах пол четвертого утра, и что гомона больше чем обычно. Все превышало свой привычный ход, еще никто наверное не видел Тэ таким разъяренным, да и Гук не отступал от него ни на шаг. У Хосока тоже выражение лица было нечитаемое, он просто смотрел, периодически посапывая и просыпаясь от особо громкого выкрика, и дальше бы вот так кумарил, если бы не услышал фразу на уже привычном сеульском диалекте: — Ах, так?! Ну и пошел ты нахуй!!! Я съезжаю к Чимину! — орет на последок Тэхен, переводя свой тигриный взгляд на Хосока, — Чон Хосок, поздравляю, пока нашу комнату не разделят, ты живешь с этим моральным ублюдком! — А?.. что?.. Я это… — начал заикаясь Хосок, но Тэ вошел в свою комнату, забрал пару вещей и громко хлопнул дверью в комнате Чимина, — а, блять… — Я позабочусь чтобы твои вещи остались целы и перенесу их тебе, — тихо говорит Чимин, отодвигая руки Намджуна, — сейчас его лучше не трогать, — проговаривает Пак, вставая и направляясь в свою комнату. — Спасибо… — лишь кивает Чон, выдыхая и злобно косясь на ржущего рядом Юнги, который хлопал его по плечу. Тихо зайдя внутрь, омега сразу закрывает дверь на замок. Первое, что он видит, — это Тэхен, сидящий на его кровати обняв подушку и… Он плачет, тихо роняя слезы. Чимин подрывается с места выдыхая «Ох, Тэхенни», и обнимает его крепко прижимая к себе. Тэхен отвечает на объятья, зарываясь в изгиб его шеи, он шмыгает носом пока Чимин нашептывает успокаивающие слова и тихонько гладит по спинке. Честно, Чимин ненавидит слезы Тэхена. Терпеть не может, когда его до такого доводят, а особенно Чонгук. Чим и сам не знает почему теплит больше всего злобы на обиды Тэ от Чона, скорее всего именно потому, что Ким на них реагирует слишком ярко и больно. За последние три месяца он стал более внимательным к Чонгуку, ему всегда было интересно его мнение по поводу всего; он дулся за непроявленное внимание и еще много чего другого. С момента чиминовой течки они с Тэ стали еще ближе. Они секретничали, — недавно Чимин возмущался, что его тело перестроилось после того, как он похудел, его тушка стала сложена заметно иначе, талия заметно стала тоньше, теряя твердый рельеф, а бедра едва заметно, но пышнее. В тот день Тэхен почти захлебнулся собственным возмущением, поднимая майку, которая почти полностью скрывала линию коротких шорт, и показа собственное, сильно поменявшееся тело. Пак тихо улыбается в рыжую макушку друга после приятных воспоминаний, но слышит подрагивающий голос друга, что быстро стирает улыбку с лица. — Твой запах… Такой приятный, — сопя и заикаясь, говорит Тэ, и тогда Чимин вспомнил, что скоро должен пить таблетки, — ты, наверное, будешь прекрасной омегой, если перестанешь доказывать себе обратное, и отрицать этот факт. — Знаю, — полушепотом отвечает Пак, так же принюхиваясь к нему, они еще не пили утренние подавители, так что легкий, едва уловимый запах присутствовал, — я стараюсь принять себя. — Прошу, Минни, ради меня, не будь больше таким грубым как тот Пак Чимин, который был в Том мире, — прижимаясь крепче, продолжает Тэхен, — Я хочу, чтобы ты принял, что когда-нибудь встретишь парня-альфу, вы полюбите друг друга и ты станешь прекрасным папочкой, вспомни своего папу, — поскуливает омега, — я понимаю в каком ты был шоке, когда узнал, что у тебя теперь нет мамы, а есть папа, у меня все так же, я понимаю, — всхлипывает Тэ, он уже начинает нести все, что в голову попало, но это трогает, заставляя внимать каждое его слово, — Джин-хен, Юнги-хен, они ведь тоже через это прошли, верно? — Да, Тэ, верно, — через силу отвечает Чимин, кивая. — Мы ведь поклялись тогда, что во что бы то не стало, сможем нормально прожить эту, новую жизнь, — он сжимает в кулаке большую футболку Чимина, вдыхая его запах, в районе ароматной железы, на шее он особо сильный, хоть и скрыт подавителями. — Я помню, Тэхенни, помню, — вздыхает Пак смотря на него, — давай-ка спать, — заключает он, смотря на сопящего парня под боком, на что тот кивает, и, кажется, не особо хочет покидать кровать старшего омеги, хотя Чимин и не особо-то против, поспать лишний раз в объятьях друга, хоть раньше его это бесило, как и излишняя навязчивость Кима, но сейчас он рад, что его обнимают, ему это и в правду нравиться. *** Чимин просыпается уже тогда, когда в окно приветливо светит раннее солнце, забирающееся своими полосами света на его лицо; в декабре подобный свет наступает только часов в десять, так что Чимин не особо хорошо понимает, что происходит и почему он, собственно, все еще в постели, а не в агентстве. Сегодня у них должна была быть какая-то беготня с агентством, и по идее все это планировалось на пол восьмого, так что где-то Чимина явно забыли… Приподнимаясь на локтях, он видит мирно сопящего под боком Тэхена, этот вид с утреца пораньше вызывает улыбку, и все-таки он понимает, какие омеги с утра милые, ведь сразу вспоминается как обычно спит тот же самый Юнги, хоть он и свертывается клубочком, он скорее похож на кота, но не на омегу; у него грубые повадки и манера речи, хотя Чимин и сам был таким, но на тот момент он был обычным парнем и не являлся омегой, а вот Тэ мирно спал, скользящий щечкой по подушке, выглядит совсем по-домашнему и непринужденно. Наконец-то отрывая глаза от Тэ, он натыкается на записку лежащую на тумбе. Беря ее в руки он видит плавающий и кривой, но все же знакомый почерк Хосока:

«Доброе утро, Чим-Чим! Прости, что не предупредили лично, но мы рассказали Седжин-хенниму все как есть, и он лично попросил, чтобы ты разобрался с Тэхеном, поговорил с ним, не знаю там, в чувства привел. Попытайся его успокоить и не дать повториться тому кошмару, который они с Чонгуком устроили год назад, я не хочу чтобы они опять поссорились на полгода, а то и больше, потому что я все еще люблю свою кровать и свою комнату, Чимин. Сейчас вся надежда на тебя, постарайся вразумить его, если что скажи, что в начале января Чонгук сляжет и их комнату разделят надвое, так что-либо пусть пока у нас в комнате перетерпит, либо смирится, и вернется к Гуку обратно. Так, а теперь о бытовом, Джин просил передать, что еда в холодильнике, он с утра кое-что успел приготовить, так что поешьте, посуду помоете сами. P.S Хоби-хен»

Чимин выдыхает расслабленно, сегодня никуда не надо, а это уже радует. В голову лезут воспоминания произошедшего год назад, того, как Чонгук и Тэхен ссорились по мелочам, так еще и так на долго и продолжительно. В это время всем было плохо и больно за этих двоих, даже не смотря на то, что вроде кроме личностной войны они никого вокруг себя этими потасовками не трогали, работы это никоем образом не касалось, при других парнях они просто не разговаривали, да и вообще не понятно как они дожили до того, что ругаются по поводу разделения комнат только сейчас. Из мыслей вытаскивает постанывание Тэхена и усиление хватки на омежей талии, он жмурится и лениво приоткрывает глаза, сонно глядя на Чимина. — Доброе утро, — зевает рыжеволосый, — так светло… — тоже подмечает младший. — Где все? — Они пошли, а нас оставили тут, — вздыхает Пак, прячась обратно под одеяло к другу, который крепко обнимает его всеми своими конечностями, — Седжин-хенним настоятельно попросил меня посидеть с тобой и не дать тебе опять сильно обидеться на Чона. — Пф-ф, пошел он нахуй, — фыркает Ким, крепче прижимаясь к Чимину, и уходя по макушку под покров одеяла, — вот еще! Как только наши комнаты разъединят, я снова начну вести себя как не в чем ни бывало, а пока — перебьется! — бурчит тот, вызывая у шатена хохоток, — чего смеешься?! — Хах, ты так забавно дуешься, Тэ-Тэ, — хихикает Чим, — и это все из-за разбросанных шмоток? — Он натуральная свинья! Я вообще не знаю, как я его раньше терпел, — рассматривая ключицы Чимина, пыхтит тот, — это кошмар, он своим хламом даже на мою часть залез. — Хах, ладно тебе. Пошли приведем себя в порядок, и там Сокджин-хен что-то приготовил, его стряпня всегда вкусная, — поднимаясь с кровати, воодушевленно лепечет Пак, подходя к шкафу, чтобы взять вещи, — Возможно, именно он третий омега. — Думаешь? — спрашивает Тэ, садясь на кровати, и крепче кутаясь в плед Чимина. — Уверен, — кивает тот, — он ведет себя как матушка-наседка, вкусно готовит, очень красивый и его вкусы в одежде. Думаю, он вообще стереотипный идеал омеги, — перечисляет Чимин, смотря в потолок и загибая пухлые пальчики. — Ну, смотри… Юнги-хен тоже хорошо готовит, Хосок-хен имеет офигенный стиль в одежде, а… — Ким кривиться, но потом с ядом все же произносит, — Вот, Чонгук тоже красивый, и че? Это же не залог того, что они омеги. — Ну не знаю, — хмурится Пак, — У меня уже просто перед глазами мельтешат те два ведущих-омеги и все наши из стаффа, по-моему, Джин-хен больше всего похож на наших. Тэхен призадумывается, но потом все же согласно кивает. — Да, думаю ты прав, может спросим у него? — В другой раз, — пожимает плечами старший, — хотя можно даже вечером, я более чем уверен, что те охламоны останутся в студиях. — А подожди, а что на счет Хосок-хена? — поднимая взгляд на Чимина спрашивает парень, — я всегда думал, что он третий. — Я с ним живу, Тэ, а у альф и омег даже позы для сна разные, — поворачивается к другу Пак, — вообще, я сначала тоже думал, что это он, но потом, когда выяснилось, что ты омега, то все остальное упало на Джин-хена. Я начал присматриваться к нашему Хоби-хену, и понял, что у него все-таки есть повадки альфы. — Тогда не находишь, что нас очень тупо расселили по комнатам? Буквально омега-альфа, это ж глупо, ладно в Нашем мире нас по возрасту распихали, а тут-то… — Кто его знает, возможно и тут так же расселяли, — вздыхает Чим, пожимая плечами. — Ладно пошли. — Угу, — лишь бросает Ким и встает с постели. Пока Тэхен, по всей видимости, топится в ванной, Чимин, напевая их еще не вышедшею песню, ненавязчивая мелодия быстро прописалась на репите в голове, варит кофе в одной футболке и задумывается о утренних словах Тэ. В последнее время он слишком много думает, и даже сейчас задумывается брать пример с самого Тэхена и просто тупо говорить сам с собой, ссылаясь на то, что у него передоз Тэхена и его хронического долбоебизма в жизни и его влияние дало скверну. Возвращая себя в сегодняшнее раннее утро, он и вправду думает, что обязан выполнить данное Тэ обещание. Парень и сам начал замечать за собой как он изменился с того момента, как они попали в разлом, он стал более щепетильным и ранимым, раньше, иногда смотря дорамы и фильмы с Сокджином, он просто губил время, ему было малоинтересно происходящее на экране, но сейчас он мог даже всплакнуть вместе с Джином на пару, не то чтобы ему это не нравилось, просто он сам себя перестал узнавать, а это слегка настораживало. Его тело, характер, все менялось под омежьи стандарты, и какая-то его часть сейчас желала ощутить сильные руки на своей талии, но Чимин продолжал одергивать себя от таких мыслей, прежний он, все еще хочет просыпаться и видеть под боком миленькую девушку, но внутренний омега трубит о том, что это он под чужим бочком хочет просыпаться и прижиматься к сильной груди рядом. Иной раз, стоя в ванной и смотря на себя в большое зеркало, он удивлялся, через стеклянную гладь, что отражала его лик, на парня смотрел совершенно другой человек, он едва узнавал в нем себя, он даже не знал, сможет ли он принять этого незнакомца, что сопровождал его каждое утро в ванной или зеркальной стены студии танцевального зала. В целом последний месяц — точно, Чимин чувствует себя человеком с биполярным расстройством. Он смотрит на кофе в турке, тот медленно перегоняет по своей глади пенку, равномерно вариться и Чим тоже вариться, только от мыслей, тревожащих его долгие дни. Через какое-то время, Чимин вскрикивает от сырых и холодных прикосновений на многострадальной в мыслях талии, Тэхен радостно улыбается и кладет свой подбородок на его плечико, отхватывая ближайшей поварешкой, висящей на крючке, по голове, но рук не убирает, продолжая смотреть как Чимин доваривает кофе. — Тэ, подогрей то, что оставил Сокджин, — говорит Чимин не отвлекаясь от столь кропотливого дела. — М-м-м-м, — недовольно постанывает парень, — Я не хочу от тебя отходить, ты те-еплый. — Тэхен, — твердо произносит брюнет. — Ладно-ладно, злыдня, — надувая губки, Тэ все же отстраняется от парня и идет к холодильнику. Они уже сели завтракать в полной тишине, это было спорно, потому что на кухне был Тэхен, а Тэхен и тишина это антонимы, так что Чим уже заранее напрягся, ожидая от этого дорка всего, абсолютно всего. С его волос все еще капала вода, а взгляд был в пространство между столешницей и воздухом. Пак выдыхает, решая нарушить тишину, примерно понимая, что может стать причиной такого вида друга. — Скучаешь по нему? — бросает он, и Тэхен давиться кофе, ошалело смотря на парня, — Значит я прав, — невозмутимо потягивает кофе дальше Пак. — Да с чего ты взял?! — возмущается Ким, пытаясь еще больше не палиться. — Да у тебя на лбу написано, ты и дня без этой мускулистой свинки провести не можешь, признай это Тэ-э, — тянет Чимин, серьезно смотря прямо в глаза, — если уж так жить без него не можешь, то зачем настоял не разделении комнат? — Потому что он все еще «Мускулистая свинья»! — шипит Тэ, но потом вспоминает младшего и немного краснеет. — Слушай, — пытаясь обратить на себя внимание, начинает Чим, — а ты часом не влюблен в нашего Гу-гу? — Что?! Да нет, вовсе нет!!! — Ой, да кого ты обманываешь, я тебя на сквозь вижу, — ухмыляется Чимин, облокачиваясь щечкой на кулачек. — Айщ-щ-щ, ну возможно и что?! — гаркает Тэхен, смотря в глаза, а потом все же сдается, — Черт, Чим, ты же уже был в той квартире, как думаешь, какой из запахов мог принадлежать Гукки? — Хм-м, дай подумать, — тянет Чимин смотря в потолок и пытаясь вспомнить запахи, он помнил лишь запах чайного дерева, что оккупировал его легкие во время течки и не давал нормально воспринимать все окружающее, — там был запах имбиря, но мне кажется, что он ему просто не подходит, потом запах цитруса, но это Хосок сто процентов, он был слишком «яркий»; многовероятно, что сокджинов запах — карамели и корицы, чайное дерево, для Чонгука слишком тяжелое, а вот последний… Зеленый чай! Думаю это и есть запах Чонгука, — заключает Чимин, переводя внимание с потолка на Тэхена. — Ого, так вот какие у наших запахи, — задумывается о чем-то своем парень, — Зеленый чай говоришь… Ясно. — Кстати, а ты-то у нас когда в Кельн? — иронично потягивая кофе, спрашивает Чимин. — В конце этого месяца должен, примерно в двадцатых числах, — понимая, что сейчас идет к приближению неизбежного вымучено говорит Тэ, — это сильно больно? — Ну, ты ж не рожаешь, — усмехается Пак. — Вспомни себя, — приподнимает бровь рыжик. — Ну ладно, сначала больно, но я склоняюсь к тому, что все из-за того, что это была как бы наша первая течка, ибо наши организмы перестроились слишком резко пока мы были в отключке, — говорит Чимин, смотря в кружку, он держит ее обеими руками, смотря как кофейная пенка тихо перемещается по ее стенам, — Вообще, если говорить о чувствах, то ты захочешь, чтобы в тебя что-нибудь вставили, желательно чей-то член, не думаю, что тебе это конечно чуждо, но это уже так к слову, там предусмотрительно все есть, и не знаю как ты, но я постоянно цеплялся за один запах, фиг знает с чем это связанно, но как факт имеется, так что ты просто будешь валяться недельку с переизбытком недотраха. — Твою мать, все так плохо? — вопросительно смотрит в душу Тэхен. — Да. — Капец, вот теперь мне страшно, — выдыхает парень. — Не ссы, первая течка пройдет, вторая будет легче, — совершенно спокойно отвечает Чим, — вон, у Сокджина течка больше недели, мне об этом Седжин-хенним говорил, да и на практике выяснилось, он отчалил пятого, а вернули его одиннадцатого, да и то ему плохо было еще пару дней, он подавители пачками пил в два раза больше нужного, вообще по-хорошему его еще там должны были оставить, но тут у Намджун-хена тоже начался гон, а омегу и альфу в одном помещении оставлять нельзя, это хорошим не закончиться. — Не, ну это понятно, — говорит Тэ, — у меня все больше и больше появляется желание допросить его. — Кого? — не понимая, поднимает свой взгляд Чимин. — Ну, блин, Джин-хена, — бурчит Тэхен о чем-то задумавшись, — если что-то мы будем тайной организацией омег в бантансонёндан. — Хах, — прорывает Чимина, Тэхен говорит это все с настолько невозмутимым и серьезным выражением лица, что кажется будто он сейчас ведет серьезнейшее сражение, — ты серьезно? — Именно. Прошло уже порядком нескольких часов, парни под одним пледом сидели, смотря какой-то фильм, который вымолил посмотреть Тэхен, он вроде назывался «Назови меня своим именем», как выразился Тэ, он хотел его посмотреть еще Там, но не успел, в целом сюжет крутился вокруг двух бет, Тэхену нравилось, а Чимину… Чимину тоже, ладно он уже не будет никого обманывать, а просто хотя бы с лучшим другом будет откровенен, раз он не может быть таковым даже с самим собой. Говоря это Тэхену, тот заливисто смеется, а Чим пыхтит как маленький паровозик, после чего метко ударяя друга диванной подушкой прямо в лицо, все-таки уроки Юнги-хена даром не прошли. После маленького взрыва, повисает гробовая тишина, нарушаемая лишь вырвавшимся смешком со стороны Чимина, но когда подушка медленно сползла с ничего не выражающего лица напротив. После секунд затишься, Тэ тихо сказал «Тебе конец, гаденыш», и рванул с той же подушкой за Паком. В доме раздался заливистый и чистый смех Чимина и бархатистый хохот Тэхена, босые ножки резво носились по полу и о стены билось их шлепанье, парни ребячились подобно малым детям, забыв обо всем, пока входная дверь не раскрылась и из коридора не разнеслось теплое и мелодичное «Ребята, я дома». Они притихли мгновенно, лишь Чимин в победное ударил Тэхена по лицу подушкой и побежал встречать хена. Пак и сам не знал, что на него нашло, но сегодня в нем явно резвиться внутренний омега и идиота кусок. Он влетает в коридор, выкрикивая громкое «Хен!» и цепляясь на шею старшего, обнимая его, Джин явно недоумевал от такого поведения своего тонсэна, обычный Чимин — грубый и плюется ядом при любой удобной возможности, а тут мило хихикающий Минни, тепло его обнимающий, и говорящий, что рад видеть того дома. В таком положении дел явно сложно остаться с холодной головой и без кучи вопросов, что Тэхен с ним успел сделать за эти несколько часов их отсутствия, вроде бы это Кима на Чимина оставляли, чтобы тот его в чувства привел, а тут на тебе. Он непонимающим взглядом смотрит на хихикающего Тэхена, одними глазами спрашивая «Что тут произошло?», на что Тэ тепло улыбается, пожимая плечами, подходит и просто забирает пакет с продуктами, которые регулярно в небольших количествах покупает старший всего на пару готовок. — Наши оболтусы сегодня по студиям? — как ни в чем ни бывало говорит Тэхен, уходя на кухню. — Во-первых, да, — говорит блондин смотря на только что слезшего Пака, который ярко улыбается, — а во-вторых, что ты с ним сделал?! — Я? Ничего, — мирно отвечает рыжеволосый, — он сегодня с утра такой. — Хах, хе-е-ен, со мной все в порядке, правда, — хихикает Чим, — просто у меня сегодня настроение хорошее, всего-то. — Да я не поверю, что это все из-за настроения, — говорит старший Ким, — вы что-то явно задумали, я прав? — Ну, по факту — да, но, а так я и в правду сам себя не признаю, — пожимает плечами Чим, — но мне кажется, что это правильно. У меня впервые такое ощущение за эти три месяца, — он это говорит спокойно и кажется умиротворенно, такое лицо Чимина редко можно увидеть просто так. — Я рад за тебя, — беззлобно и вполне серьезно отвечает Сокджин, — но, возвращаясь к тому, что вы что-то явно от меня хотели, я вас слушаю, — проходя в кухню говорит он, смотря как Тэхен разбирает пакеты, он ставит чайник и опускается на диванчик открывая пачку с имбирным печеньем, ему уже кажется, что он зависим от имбиря и смешным это он особо не находит. — Ах, ты про это… — говорит Тэ, поворачиваясь к ниму лицом и смотря на Чимина, тот одобрительно кивает, прося начать, — Джин-хен, пообещай выслушать нас и честно ответить, — Тэхен протягивает мизинчик. — Хорошо, — кивает Джин, хоть его и переполняет недоверие, он берется за мизинчик давая обещание. — С печаткой! — возмущается Ким младший, и Сокджин закатывая глаза, прикасается к его большому пальцы своим, — так вот… Давай на чистоту и сразу, Сокджин-хен, мы знаем, что ты омега. У Джина сердце остановилось, его пугают с этим уже не в первый раз, но сейчас ему в лицо сказали, что знают кто он. Его глаза наполнились непониманием и он уже было хотел встать и запереться у себя в комнате, игнорируя все проявления внимания к нему, но Чимин кладет свою руку ему на плечо перекрывая последний путь к побегу. Сейчас за его спиной стена как и по правый бок, в переди стол, а Чимин перекрывает левое плечо. Сейчас Сокджин надеяться лишь умереть, желательно стразу. Он смотрит немного испуганно, поскольку не знает чего ожидать от них, предположительно перед ним два альфы, а это нифига не радует. Он сглатывает, пытаясь вернуть себе уверенность и хоть что-то сгенерировать для ответа. — От куда вы… — все, что у него получается сказать дрожащим голосом, он понимает, что мог бы опровергнуть это, но понимает это уже после того, как сказал первое. — На примете был только Хосок-хен и ты, — начинает Чимин, — но я с ним живу и заметил, что в нем что-то все-таки есть черты альф, да и он в целом по ощущениям на равных с тем же Намджун-хеном, а вот ты… В тебе это чувствуется, такое ощущение, что ты и в правду родился омегой здесь. — Почему только Хосок? Разве омег не трое? — все еще пытаясь понять, что происходит, почти шепчет парень. — Верно, хен, трое, — дополняет притихший Тэхен. — И все трое тут, — произносит Чимин, и Сокджин неверяще огладывает младших, он думал на кого угодно, но не на эту парочку, это буквально было невозможно. — Что? Вы… — Да, — посмеивается Пак, — забавно, верно? Судьба многовероятно очень посмеялась с этого. — И в правду, — все же выдыхает Джин, понимая, что теперь знает кому может доверять, — я, конечно, постесняюсь, но спрошу, Чимин, так это ты с запахом миндаля? — Да, хен, это я, — мило улыбаясь отвечает Пак, а у Сокджина голова, отказывается воспринимать поданную ей информацию, — а Тэ-Тэ у нас вишенка. — Весело… ***