Найди меня

*** Дверь в общежитие открывается тихо, и лишь два голоса перебивают это затишье, разнося по темной квартире звуки жизни и присутствия, в нее заходят два парня, что живут тут совместно со своими «братьями» и как теперь много кто шутит, включая Чимина, мамкой и папкой. Вроде прошло уже несколько часов с того момента как Тэхен сказал о подслушанных словах хена, тема все ровно не была закрыта, потому что Чимину интересно, он хочет разобраться в этом. — Тебе не кажется это все странным? Как Намджун узнал о их истинности? — шипит входящий Чимин, снимая свои ботинки на небольшом каблучке. — Ну, блин, Чим, Намджун-хен же умный, — наивно ответил Тэ. — Ким Тэхен, если ты никогда не замечал, то Намджун — бревно на намеки, и понять сам он это мог либо по чистой случайности, либо ему кто-то любезно напрямую сказал. Одно из двух, и я думаю, что второе — более вероятно, — скептически тянет Чимин, заходя на кухню. — Сокджин-хен! Чонгук-а! Вы где? Из соседней комнаты, что принадлежала Тэхену, раздался шум открывающейся изнутри двери, а затем из дверного проема появился Чонгук. Его волосы выглядели как неплохо всклокоченное воронами гнездо, и Чимин шикнул, потому что вид у младшего был как у заядлого задрота. Хотя почему «как», это же задротская-морда Чонгук. — Вы чего орете? — зевнул младший. По всей видимости он спал, — Джин-хен ушел, около… Трех часов назад, наверное. — Что? — хлопает глазами Ким, — Куда ушел? — спрашивает Тэхен выглядывая из-за дверцы холодильника. — К Намджун-хену в студию, тот опять там с ночевкой остался, так что наша недо-мамка решил принести ему поесть, — пожимает плечами Чон, — истинный омега… И когда его так переебнуть успело?.. — Как я погляжу все уже в курсах, что наш старшенький хен — омега, верно? — немного раздраженно вздыхает Чимин, принимая от Тэхена пару бутылочек с йогуртом и какую-то глубокую тарелку. — Ну, разве что Хосок-хен может не знать, он не привык задаваться тем, что лишний раз загрузит голову, — пожимает плечами Гук, — хотя он куда более целомудренный, чем кажется на первый взгляд. — От Намджуна таких умных слов понабрался, — ехидничает Пак, — Видимо близкое нахождение ваших студий дает свой результат. — Тц, — цокает младший и уходит обратно в комнату бросая лишь, — Джин-хен просил вас поесть. *** Прошло уже четыре часа и часы ровно отбивали час ночи. Чимин все еще сидел на диване в общей гостинной, смотря какой-то фильмец, Тэхен лежал на его коленях и мирно посапывал — когда младший зашел в свою комнату, то почти с порога снова повздорил с Чонгуком, и не пожелал более туда заходить. Чим и не спрашивал особо что опять у них произошло, ему это было не важно, ведь почти все их ссоры были однотипны и разводились на ровном месте. В некоторые моменты Паку даже казалось, что Тэ все это специально начинал, ведь Гук всегда выглядит безумно подавленным после выходок Кима. Зачастую Чимину было его безумно жалко, он не хотел чтобы его друг так безалаберно поступал с их младшеньким, который явно к нему неравнодушен, но разве этому плоскоголовому что-то докажешь или объяснишь? Омега все еще ждал Джина, он уже не знал зачем он его ждал. Просто так, просто потому что, он честно беспокоился о том, что могло произойти с хеном, а беря в расчет еще и ту информацию, которую выдал Тэхен, так это вообще все усложняло, и не давло покоя в пущей мере, но решает оставить все на завтра. Он тихонько шатает Тэхена за плечико, нашептывая ему, что пора просыпаться и идти спать на кровать как это делают нормальные люди. Тот недовольно постанывает и тянется, а затем все же встает, Чимин говорит, что сегодня Тэ, если того хочет, может поспать с ним, все же не в первый раз, да и лесбийство в группе никто не отменял. Тэхен охотно соглашается, падая на кровать Чимина, и тут же обнимая старшего, утыкаясь носом в его грудь, пока Чим поглаживает его по голове, перебирая в ручках мягкие прядки. Омега засыпает не сразу, думая, что он может сделать на утро, и когда именно он пойдет на разборки со старшими, он был уверен, что наведается в студию хена, просто чтобы успокоить свою негодующую душонку. … Утро началось действительно рано, часы только показывали начало восьмого, последний день на сборы перед «Бон Вояжем», а Чимин не мог уснуть пол ночи и постоянно подскакивал в каким-то непонятным ощущением чего-то неладного. Если верить интернету и папе, то омежье чутье — штука серьезная и, как на зло, точная. Это придавало еще большее волнение к уже имеющемуся, так что парень поднимается с постели, перешагивая на ней Тэхена и подкладывая за место себя подушку, для того, что бы Тэ мог ее обнять и потихоньку направляется к двери. Хосока все еще нет, наверное он решил остаться у Давон, — она живет недалеко от того кинотеатра, в который они пошли, да и он сам говорил, что возможно останется там, потому что они давно не проводили время вместе, так что все в порядке, но с этим предчувствием лучше написать и убедиться, что Хосок не поскользнулся и не умер по дороге. Позевывая, он вышел из комнаты и первое что он увидел — это лежащий на диване Юнги, он свернулся в комочек под тонким пледом, по всей видимости, ночью вернулся от брата и так и не дополз до комнаты. Его лицо выглядит столь умиротворено и как-то по-домашнему, что Чимин невольно улыбается и присаживается на корточки перед альфой, смотря на давно знакомое лицо. Наверное из всех мемберов он благодарен Юнги больше всех. Пака хотели выставить из группы восемь раз из-за недостатка стажировки, но все это время Юн защищал его перед начальством и в любых других страшных для парня ситуациях, то от собачки укрыть, даже если та была карманной крыской, — по словам Юнги, — а не собакой толком, которых Чимин все равно боится, то успокоить это неспокойное создание за кулисами, когда у него вновь не заметно, но трагично для младшего сорвался голос. В любой такой ситуации, даже когда Чим просто просит сказать что его любят, Юнги всегда делал это первым, даже не смотря на то, что он недолюбливал всю эту идею с фансервисом, он все время говорил, что это не фансервис, а простые отношения хена к его тонсэну, и ничего большего, но может ли так сказать сейчас Чимин, который стал омегой, и который сейчас смотрит на альфу, и не понимает собственных эмоций? Возможно, да и то не факт. Омега немного завис, смотря на лицо напротив, а когда сознание вернуло свою власть над телом, то Чимин отпрянул. Омега поправил плед на теле Мина, укрывая его аккуратно и нежно в какой-то степени. Улыбнувшись тому, как Юнги нахмурился и сжался еще сильнее, будто котик после потягушек, Чимин отряхнулся, уверенно и немного расслабленно побрел в ванну, из нее сразу пикируя на кухню готовить себе кофе, заведомо зная, что эта клянча придет вымогать кофе, так что достает пачку молотого кофе с миндалем и засыпает двойную порцию. Чимин примерно знал, почему Мин любил его кофе больше чем Джинов: Сокджин с Намджуном два фанатика крепкого черного кофе, а Чимину нравился уже около двух лет миндальный кофе. Его никто особо не оценил, а вот Юнги он пришелся по вкусу, чему Пак был честно рад, ибо не придется пить ароматный кофе в полном одиночестве в этом циничном мире ничего не понимающих в кофе безглавлей. Когда напиток начал кипеть, Чимин услышал шорох шагов и улыбнулся, когда в пороге появился растрепанный альфа. — Доброе утро, Юнги-хен, — светло улыбаясь, пролепетал Чимин. — Доброе, Минни, — сонно произносит Мин, а омега радуется, ведь хен редко называет его так. — Ты кофе варишь? — Как видишь, — пожимает плечами Пак, — я сейчас уйду до студий. — Что ты там забыл? — спрашивает Юнги оседая на кресло и сонно потягиваясь. — Сокджин-хен вчера ушел к Намджун-хену и не вернулся, — вдыхает парень, — я волнуюсь… — Что? Его нет дома? — Чимин только хочет поинтересоваться о незнании Юна о собственном соседе, но его опережают, — Я еще не заходил в комнату, так что не знал что этой розовой катастрофы там нет. Чимин фыркает, помешивая кофе длинной золотистой ложкой, а потом немного задумывается, понимая, что никто из них не знает так хорошо Намджуна, как его знает Мин… Возможно, Юнги сможет дать ему ответы на те вопросы, которые мешали спать ночью. Чимин решительно собирает себя в кучу, думая, как правильно поставить хотя бы пару предложений, но по итогу все равно идет не подготовленным. — Слушай… Юнги-хен… Я хотел спросить… — задумчиво тянет Чимин, смотря на кофе, а не на своего собеседника. — Ох, Чимин, я тебя умоляю, не мямли, а говори прямо, — возмущается альфа, кривя носом. — Что с тобой за эти полгода стало-то? Чимин выпрямляется, прокашливаясь и фыркает почти про себя: не любит, когда его ругают старшие. — А. Прости. В общем, ты не знаешь о том, что Намджун возможно что-то… Ну к Сокджин-хену… Черт как бы это правильно сказать… — То, что Джун втрескался в нашего старшего? — совершенно спокойно спрашивает Мин, и Чимин иной раз поражается его невозмутимости в таких вещах, — еще в декабре примерно, Намджун заявил, что его манит какой-то запах одного из наших омег, а потом я что-то упомянул про то, что у нас Сокджин-хен — омега точно, ну и через какое-то время он мне заявил, что он точно знает, что каким-то макаром завоюет сердце Сокджин-хена, примерно так. Честно, так интересно за этим цирком с одним клоуном наблюдать, — весело хмыкает Юнги, вспоминая, как изнемождается Намджун на его глазах чуть ли не каждый вечер. — Вы все серьезно так спокойно говорите о том, что Сокджин-хен — омега… — вздыхает Чим, понимая что вообще-то это должна быть тайна. — Ага, — не заинтересовано замечает Юнги, вытаскивая из вазочки печенье, — в этом нет ничего необычного, он сам себя так ведет — буквально по идеалам. Я сейчас еще без малейшего понятия о том, кто вторые несчастные, но это не особо важно. И кстати, по поводу всей этой розовой хуйни насчет истинности, по-моему — это блеф пересмотревшего дорам Джина. Чимин тут же зыркает на него, смеряя взглядом. Нет, не то, чтобы он сам в это верит, но должно же быть у них хоть что-то хорошее в новой жизни, верно? — Хей, ну почему же? — супиться Чимин, — Может истинность не так уж и плоха и она и в правду есть? Вот, вспомни Седжин-хеннима, у него тут есть альфа и они истинные, он достаточно счастливый омега, они понимают и любят друг друга, его суженный терпит то, что хенниму приходится с нами повсюду таскаться и все остальное, — возмущается Чимин, снимая кофе с плиты и разливая его по кружкам. — Хей, Чимин, ну ты чего как омега заладил, — посмеивается Юнги принимая кружку кофе, — Спасибо, — а у Чимина в голове все щелкнуло и он окончательно решил, что откинет все свои предрассудки и даже если потребуется обратиться к Сокджину за помощью с его не очень кратким пособием как стать истинным омегой. Он наконец-то понял, что хочет именно этого, потому что эта фраза, что он слышал не раз, больно била под дых. *** Сокджин жмется ближе к лежащему рядом альфе, вдыхая мускус терпкого имбиря с некими более легкими нотками, что так лаконично сливается с его мягким запахом. В правду говоря, до омеги не сразу доходит все произошедшее, но ноющее тело и приятный осадок о ушедшей ночи быстро напоминают обо всем еще даже прежде того, когда парень открывает глаза. После того как он все же открывает припухшие со сна глазки обрамленные пушком ресниц, то сразу же видит своего альфу, мирно спящего и уткнувшегося носом в макушку омеги, и крепко обнимающего его, прижимая к своей груди. Сокджин невольно хихикнул, и целуя пухлые губы и чувствуя, как альфа притягивает его еще крепче, а омега обвивает руками его шею, и радуясь, что все сложилось, хоть и кривенько, но именно так. — Доброе утро, — лепечет омега, мило улыбаясь. — При таком раскладе оно реально доброе, — сонно говорит Намджун, так тепло смотря на своего истинного, даря утренний поцелуй в лобик, — но, думаю, не такое доброе как вчерашний вечер, он явно был добрее. — Ким Намджун! — смущаясь, фыркает Сокджин, ударяя кулачком о грудь альфы, на что тот смеется перехватывая его руку и целуя внутреннюю сторону изящной кисти. — Не кипятись, нам скоро нужно вернуться домой, так что понежиться и там успеем, — говорит Джун. — А дети? — Какие дети? — не понимая спрашивает Нам. — Ой, то есть парни, — говорит омега, — прости, привычка… — Я обещаю завести привычку, и повторять чаще какой же ты милый, — улыбается Намджун и целует своего омегу в карамельные губы. — Прекрати, нужно собираться, — бурчит омега и поднимается с дивана и дефилируя своей прекрасной фигурой и собирая разбросанные вещи. Намджун откровенно залипает на его спину, на все его изящные изгибы и улыбается, — Черт, Джун-а, моя рубашка испачкалась… — Чем? — приподнимаясь с дивана, смотрит на свою работу Намджун, он явно доволен всеми теми засосами, что поставил, разве что очень долго прийдется объяснять все хенниму, и уговаривать его просто прикрыть глаза на все это, а так же попросить одну хорошо знакомую альфу из стаффа подсобить им до того, пока Нам морально подготовить Седжин-хеннима к такому признанию. —… Она испачкана… Всем, чем могла… — стесняясь и краснея, проговорил омега себе поднос. — Хах, ты такой скромный, вот только я не заметил этой скромности вчера, — подходя со спины и обнимая своего омегу, скрепляя руки в замок и чувствуя, как тот порывается его опять ударить, но предотвращает удар легким чмоком в седьмой шейный позвонок, — Наденешь мою толстовку, она давно тоскует по твоему запаху. — Ох-х, — постанывает Сокджин, когда палец альфы проходит от седьмого шейного позвонка по позвоночнику вниз к пояснице, и ребром ладони проскальзывает меж его ягодиц откуда опять начинает сочиться густая смазка, а альфа посыпает его шею мокрыми поцелуями. — Д-джун-а… Аа-ах-х, х-хватит, нам н-нужно домо-ой! Шипит на полустоне Сокджин, выгибаясь под чужими руками дугой, но ничего с собой сделать не может: тело просит близости. — Назови меня правильно, Джинни, — пошло произносит в самое ухо альфа, обжигая дыханием. — П-папочка. *** Чимин уже подходит к зданию компании, смотря на уже давно припозднившееся здание с небольшой брезгливостью. С утра Юнги уговорил его задержаться дома хотя бы до часов одиннадцати, и вначале Чимин уворачивался, говоря, что все хорошо и ему и сейчас будет нормально, но когда альфа сказал это приказным тоном, все внутри омеги сковало, он не смог ослушаться Мина и покорно остался отсиживать дома, сопровождая каждое движение альфа недовольным и обиженным взглядом, дуя пухлые губки, на что Юнги закатывал глаза. Как только часы приблизились к одиннадцати он покинул общежитие и направился прогулочным шагом до здания компании. На улице было почти безлюдно, что безумно радовало омегу, погода сквозила пасмуром, и чуть, казалось, что моросит дождик, попадая на черную толстовку Пака. Подходя к зданию он поздоровался с охранной и персоналом, пробегая внутрь. Лифт тихо доехал до восьмого этажа и притормозил, выйдя из кабины, Чимин мирно начал идти в сторону студии Намджуна, но, когда он уже почти зашел за поворот, то услышал до боли знакомые голоса и звон ключей: — Мы бы могли выйти из этой студии час назад, Ким Намджун! — возмещается высокий омежий голос, — мы бы уже могли быть дома, там же, наверное, Тэхен из меня душу изведет, где я шлялся! — Джинни, успокойся, милый. Все хорошо, с ними ничего не случиться, как никак там Чимин, найдут чем себя занять. — Ага, — Чимин абсолютно точно слышит, как Джин закатывает глаза на этих словах. — Они все втроем снова поругаются, разведут бардак, а, ну еще для интереса опять какой-нибудь портал откроют! — Ну хорошо, если тебя утешит, там Юнги. Говорит альфа, а затем Пак слышит звук легкого поцелуя, он впадает в секундный ступор. Омега решает высунуться и посмотреть, что там: перед его глазами Сокджин, стоящий в кофте Намджуна, за которую рэпер убить был готов, он помнит как пару недель назад Хосок хотел ее взять, но Намджун посмотрел на него как будто сейчас ножик, которым он чистил яблоко полетит в его череп; в шортах, которые едва видно по низа подола худи и они вообще не скрывают засосы на внутренней части бедра омеги, и Намджуна, что мирно обнимает Джина, ласково целуя его в губы, которые Сокджин дует. Чимин чуть не умер от увиденного, судя по состоянию тела Сокджина, они переспали, и Пак удивится если нет, ведь метки на ногах и шее омеги куда более красноречивы, чем слова. Когда Нам наконец-то освобождает Джина, а точнее его губы от поцелуя, тот продолжает: — В прошлый раз, когда мы оставили Тэхенни на Чимина, он сиганул сюда, — бурчит омега. — Мы тогда тоже были дома, так что Чимин прекрасно справляется со своей работой равновеса нашего очаровательного обалдуя, — говорит альфа, а Чимин решает включить внутреннего омегу, раз уж он решил его показывать во всех красе и феерично разрушить всю малину. — Гляжу вам было весело сегодня, — пыхтит Пак, пытаясь сделать серьезный вид. — Ч-чимин? — Сокджин отпихивает от себя Намджуна, поворачиваясь на чужой голос, а его собственный сразу ломается, а в глазах появляется тревога и страх, — что ты тут делаешь? — Да так, по мелочи, беспокоился за твою задницу, изначально образно, но теперь понимаю, что стоило бы немного по серьезнее побеспокоиться, — скрещивая руки на груди и переводя всю тяжесть тела на одну ногу, Чимин чувствует в какую-то власть над старшими хенами и внутреннюю правильность своего поведения. — Чимин, ты ведешь себя как омега, прекрати, — говорит Джун так же включая внутреннего альфу, но он как-то пропускает тот момент, когда у Сокджина стало обеспокоенное лицо, а Пак начал тихо-верно закипать. — Намджун-а, — почти успевает договориться омега, как Чима прорвало. — Как омега?! Блять, почему вы все говорите именно это?! Все кроме Джин-хена и Тэ, все уже успели сказать это! Хей, Намджун-хен, а вы все не думали о том я и ест… — парню прикрывает рот подбежавший омега, он обеспокоенно смотрит на своего тонсэна, не понимая, почему он так себя ведет и вообще, что за течные истерики. — Минни, ты чего? — тихо спрашивает Джин, пока у альфы маленький шок. — Задолбался! Все из наших всегда подмечают, какой ты омега, как будто я хуже! — нахлестывает на Чимина не по-детски, он и в правду хотел бы слушать то, насколько он омежка, ведь он не Тэхен, которому в кайф слушать, как все переводят стрелки на Хосока и Чонгука, да и самому быть в первых рядах на козни, ему не нравится, когда его называют альфой и все остальное. За эти полгода парень с головой понял, что теперь он тут нежное создание, пока гетеросексуальность в ее раннем понимании упархивает от него, на баб мы больше не смотрим, за то смотрите какие сасные альфы прошли, уф, они наверняка властны, пока все эти псевдо-мужественные показухи для сцены. Пак Чимин тоже хочет быть хрупким, под стать своему голосу и возможно одной десятой своего внешнего вида. От этих мыслей его глаза наполняются слезами, что горячими каплями падают с лица, и Джин притягивает его ближе, от чего младший зарывается в районе ворота его толстовки. — Ох, Чимин… — бросаясь обнимать плачущего парня, Сокджин нежно поглаживает его по спине, нашептывая утешения, а сам Пак крепко прижимается к нему ближе, сживая в кулачках толстовку на спине и едва похлюпывая носом, — Тихо-тихо, Чим, ты тоже милая омежка, просто все привыкли видеть, как ты показываешь мужественность. Вон, вспомни две тысячи тринадцатый или две тысячи четырнадцатый, сложно просто так выкинуть из головы то, кем ты был, милый, но все хорошо, тише, только перестань плакать, тебе не идут слезки, твое личико очень красивое, когда ты улыбаешься и смеешься, а не плачешь, слышишь? — Угу, — похлюпывая носом, кивает омега где-то в районе ключиц старшего откуда сейчас пахнет его сладким ароматом и частицами имбирного мускуса, который как маленькие иголочки оседает на языке ощущениями вкуса. — А…? — только хочет задать вопрос Намджун, как его омега поворачивает к нему голову, глазами говоря, что все потом, а пока, будь мил, разговаривай по-рыбьи. — Минни, слушай, а давай позовем Тэхена и пойдем в кафе пока у нас есть этот день? Завтра ведь нам уже в аэропорту в шесть нужно быть, — предлагает омега, накручивая на палец темные отросшие прядки чиминовых волос, — что думаешь? Закажем твой любимый тортик с миндалем, Тэхен как обычно закажем вишневый капкейки и зеленый чай, мы посидим, как в прошлый раз, когда все альфы были по студиям и просто поговорим о всякой мелочевке, ладно, малыш? — с каждым словом Намджун понимал все меньше и меньше, а вопросов становилось все больше и больше, но как было показано омегой, он просто молчал, лишний раз не брыкаясь. — Ага, — опять кратко ответил Чимин, поднимая голову на старшего омегу. — Улыбнись, — просит тот, улыбаясь и сам, и Чим выполняет просьбу Джина, мило улыбаясь и превращая свои глазки в новорожденные полумесяцы. — Кхм, — подавая признаки внешнего существования, альфа смотрит на них, прося обратить внимание, — Думаю стоять на пороге студии не ахти, так что давайте-ка домой. Омеги поддерживают его дружным кивком, и в знак примирения с Чимином альфа обещает купить ему мороженое по дороге, но вот эти «барышни» будут обязаны ему кое-что рассказать. По дороге Джин в кратце пересказал «что» и «когда» произошло: как они на протяжении полугода пытались сделать так, что бы все думали о том, что омеги — дабл-Чоны, и все остальное; Чимин бурно рассказал про Тэхена, который обычно и подкидывал материал альфам по поводу Хосока и Чонгука, и который недавно слезно жаловался, что из Чонгука растет черт знает что, и вообще сложно говорить, что он омега, но как бы надо. На протяжении всего повествования Намджун пробовал в «легком» шоке, он и подумать не мог на Чимина и Тэхена, а тут на тебе. — То-есть Тэхен реально омега? — как-то безэмоционально спросил альфа, полностью пробывая в шоковом состоянии. — Именно, и иногда он омега, больше чем Сокджин-хен омега, — кивает Чимин, кусая шоколадный рожок. — Охуеть… — ругается Джун, не понимая как «это» в виде Ким Тэхена может быть омегой, а потом в голову как-то резко врезается этот зычный образ Ви из Бтс, и тут вообще картинка не складывается, — Я же не один вижу, что он на сцене творит и как одними движениями воздух трахает? — Джун-а, — укоризненно тянет старший. — Что? — спрашивает Нам, до сих пор не отойдя от картинок перед глазами, а Чимин хихикает, и только вслушиваясь в его смех и то, как он прикрывает губы тыльной стороной свободной руки, альфа понимает, что и в правду Чим хранил в себе скрытого ласкового омегу, — Не, ну я, конечно, понимаю, что на сцене мы все не очень-то и мы, но блять, такое… Это конечно постараться надо… — Ну вот видишь, его не зря взяли сниматься в дораме, он у нас прирожденный актер! — посмеивается Джин. — Вы, кстати, видели как Чонгук вскипел, когда Тэ показывал серии и там был момент, когда он полез в постель к парню, а он до него домогаться начал? — лепечет Чимин. — Ох, а ведь и точно, — говорит Сокджин, и на его губы проситься улыбка. — Он же до сих пор изо всех сил верит, что Тэхен — альфа, а тот паренек — омежка, так что его понять можно, — добавляет Намджун. — Ась? Ну тогда какого фига он ревнует? — поворачивается в сторону своего альфы Джин. — А это… Он мне недавно мозги промывал, по поводу того, что он просто не может быть геем, но Тэхен такой Тэхен, и вообще, — хмыкает Чимин, доедая морожено. — Гормоны? — хмыкает Джун. — Они самые, — ехидничает Чимин. До общаги они доходят в скором времени, и как только дверь открывается, они видят Юнги и Хосока, которые сидят на диване передвинутом в сторону спален, а не телевизора, как это бывало обычно. Один сидит с огнем в глазах, а второй с беспокойством, а все по причине нового скандала со стороны Чонгука и Тэхена. Это определяется сразу, по громкому и крайне недовольному вскрику младшего откуда-то изнутри. Те снова что-то не поделили и начали заводить петушиные бои прямо в комнате, а эти двое слушали. Юнги был в восторге от такого, а Хо было страшно не начудят ли макнэ лишка и не поубивает ли там кто кого. Среди шума, доносящегося из спален младших, а судя по звукам они закрылись по комнатам и общаются через дверь, послушалось хриплое и тихое юнгеево «Ставлю на Тэхена. Спорим, Чонгук сбежит в студию?». И все это, конечно, не в первой, но все же скандалов за последние пару месяцев стало больше, чем должно было, они будто решили вести холодную войну и никто из них проигрывать не собирался, вообще никак. Сокджин недолго думая, ринулся к дивану с парнями, расспрашивать как на это раз провинился Чонгук. — Что случилось? — спрашивает старший, пока остальные двое подтягиваются следом. — А, да там ничего интерес… Ого, — у Юнги глаза шире становяться когда он видит омегу с засосами по всей шее и все еще красными расцелованными губами, — А вот у тебя явно что-то интересное было. — А это… — краснеет Джин, вспоминая о вчерашнем, и о сегодняшнем… Пока голова Намджуна не возвращается на свое привычное место на плече парня и не целует один из алеющих засосов, самодовольно улыбаюсь. — Так, блять! Что и когда я опять, сука, пропустил?! — возмущается в голос Хосок, смотря на всю это картину. — Не один ты, мой юный друг, спешу тебя обрадовать, но в этот раз я тоже в ахуе, — в шоке проговаривает Мин, смоторя на красного Сокджина и нагло улыбающегося Намджуна, особо не замечая как Чимин уверенно подходит к двери в комнату Тэхена, а когда на него переводят взгляд, то реакция не заставляет себя ждать, — Чимин! Не рискуй! Ты хоть и ведьма, но там тебя сожрут. — А что такого? Разве это не обычная ругань из-за случайно попавших вещей Чонгука на территорию Тэ? — скептически интересуется Пак, выгибая бровь. — Ага, если бы… — начинает Хосок, — вообще, все это пошло из-за того, что Тэхен в последнее время слишком много внимания уделяет ребятам из актерского состава «Хваран», а наш Чонгукки остался совсем лишен его времени и внимания. Раньше они всегда в свободные минутки куда-нибудь ходили, играли в компьютерные игры по ночам, вместе прятались от Намджуна с Сокджин-хеном, и вообще много чего, а тут, и комнаты разделили и Тэ меньше стал смотреть за ним. Сам помнишь, что раньше Тэхен с ним как с младшим братиком сидел, а тут такое, — вздыхает Хосок, пожимая плечами. — Оу, я и не знал, что они о чем-то серьезно могут спорить… — удивился Сокджин, покачиваясь в объятьях альфы. — А вы вообще молчите пока. С вами отдельный разговор будет, — шикнул Мин, — Чимин пошли вместе, если что Тэхен не сможет ничего сделать тебе, а Чонгуку, себе дороже, будет на меня рявкать, я в состоянии аффекта и убить могу, — говорит правду и ее знают все, так что Чимин не раздумывая соглашается. Отрыв дверь, они увидели Тэ сидящего на полу возле двери, он поджал ноги к груди окольцовывая их руками и притягивая крепче, а голову откинул назад. Когда он увидел парней, то безэмоционально подвел палец к губам, прося молчать, а взглядом попросил сесть на кровать. Мин и Пак решили сделать все так, как он говорит, а точнее показывает, и просто присели и начали слушать. — Ну, Гукки, пожалуйста, выйди… Прости мне жаль, правда жаль, что я немного забыл про своего очаровательного тонсэна, — виновато вздыхает Ким, тоскливым взглядом посматривая на дверь. — Немного забыл?! Знаешь что, Тэхен, катись-ка ты к своим Хваранцам! — Тэ бы возразил, что не Хваранцы, а Хвараны, но не сейчас, он буквально готов в ноги бросаться с извинениями и делать все, что скажет альфа, лишь бы младшего попустило, и он простил его, но тот тоже искренне верет, что живет с альфой, поэтому Тэхен не может этого сделать, а вот так раскрыться — просто напросто глупо. — Ох, боже, Чонгукки, прошу, впусти меня к себе если не желаешь выходить, — просит Ким, смоторя в потолок потерянным взглядом, — Ох, ребят, можете идти, я разберусь с этим, все-таки сам виноват, — ухмыляется Тэ, грустно возвращая внимание к запертой двери. — Окей, я скажу, когда Сокджин что-нибудь наготовит после выяснений отношений со мной, он выйдет как паинька, — хмыкает Юнги, поднимаясь с постели Кима и направляясь к выходу, — Минни? — Оу, я сейчас, — кивает Чимин, провожая альфу взглядом, когда же дверь закрылась, омега повернулся к другу, который продолжал вести переговоры с кричащим Чонгуком, — Он и в правду обиделся только из-за этого? — Я бы тоже обиделся. Он столько пытался сохранить все в дружелюбной атмосфере, терпел мои выходки, я сам виноват, — шепчет Тэ, стирая подступившие слезы, — мне так жаль… Я так хочу все вернуть в прежнее русло, так еще и я не смогу явиться на начало съемок Бон Вояжа из-за дорамы… — Тэхенни, — Пак подлетел к другу, обнимая его и нашептывая слова утешения, мысленно клянясь что оторвет Чонгуку голову и яйца за Тэхенни. ***