Flashback Judgment day.
В этот день не было удушающего зноя или моросящего дождя, не было не намёка на скорую погибель нескольких людей, а впрочем, всегда так бывает, что в чудный, светлый денёк земля окрашивается в в бордовый, как Рубин, цвет. Так и сейчас, день был тёплым, но не жарким, с прохладным ветерком; шептали листья деревьев и щебетали птицы. Было так спокойно, что даже и не верилось, что кому-то хочется что-то делать, а не лежать и слушать песню природы. Но давайте перенесёмся к нашей героине и продолжим смотреть на её жизнь с наших трибун. На зелёной траве, цвета Тсаворита*, лежала девушка лет 17-18, её длинные волосы были цвета пепла с одинокой чёрной прядью, оттенком напоминающая крыло ворона; глаза её, чуть нахмуренные, выражали полное безразличие ко всему сущему, в них была зияющая пустота, глубокая, бесконечная. Только взглянув на эти аметриновые глаза*, можно задохнуться от, леденящей душу, тьмы, что затянула Ацуши к себе и приютила её. Тонкие, бесцветные губы изогнулись в иронической улыбке и застыли, делая лицо девушки кукольным. Тонкое, короткое, неприятное на ощупь и явно не подходящее по возрасту, платье сидело на ней, как влитое, показывая нам тонкую, бледную фигуру девушки. И если бы она была более утончённой, более женственной, то мы бы невольно восхитились хрупкости девы. Однако, выпирающие ребра, тонкие руки и тощие ноги заставляют задуматься, а кормили ли её? Дополняют этот образ бледная кожа, которая делает её вид более болезненным, и выпирающие вены, которые создают впечатление, что её руки прозрачные, несуществующие. Дождавшись ночи, Ацуши легко поднялась с удобной травки и потянулась, изгибая свою спину, как кошка. Встряхнув свои длинные волосы, она улыбнулась поистине страшной улыбкой. Кровавый оскал украсил миловидное личико девушки, а глаза загорелись решимостью. «Наконец-то», — подумала та, — «Наконец-то этот день настал», — сказав эти слова, Ацуши пошла в глубь тёмного леса, пошла к месту, где прошло её ужасное детство, место под название Кибо, но Ширута. Лёгкая походка, незатейливая мелодия и оскал нечеловека — вот, что сейчас характеризовало Ацуши. Скоро, очень скоро она сделает то, о чём грезила все 10 лет, и сделает она это со вкусом. Со вкусом крови. Дойдя до места своего бывшего проживая, а именно до приюта, девушка облизнулась и улыбнулась от представления будущего веселья. Нум-с, начнём? Хаа~ Аши покрутила в руке нож, прижала пальчик к губам и задумалась: С кого она начнет? С директора? С воспитателей? С детей? Да, пожалуй, с детей. А как она их убьёт? Тихо, или насладится криками? Но если она захочет упиться воплями детей, то директор и воспитатели сбегут, а ей этого не надо. А значит, тихо, скромно. Ну, ничего она сполна испытает удовольствие, убивая взрослых. Они же её не разочаруют? Нет же? Если она разочаруется, то какое удовольствие от мести? Она, что зря ждала 10 лет? Зря готовила свою месть? Нееет, Ацуши выпьет все соки с воспитателей. Отомстит за каждый удар, за каждое слово. Ооо, она отомстит и её любимый цвет окрасит этот серый, унылый приют. Только вот жаль, что никто не увидит эту живописную картину. Только сделав шаг к приюту, Ацуши задумалась: кто-то может проснуться, заорать, и кранты плану. А ей это не надо. Не лучше ли тогда связать всех воспитателей и кинуть их в подвал, пока она разбирается с детьми? Если она так поступит, то надо забаррикадировать все выходы, чтобы не одна живая душа не убежала из лап тигра. Что-что, а Ацуши не против поиграть с детьми, ведь в конце ждёт такой желанный приз. Глаза её засияли ярче от предвкушения веселья, а рука подрагивала от ожидания. «Игра началась!», — сказав это, она исчезла в синей ленте своей силы.Поиграем! Ахахахах.
Лёгкими, грациозными движения Ацуши пересекла двор приюта, оказавшись за мгновение ока у железных дверей. Вот он, вход в твой ад, вход в твоё прошлое. Что же ты сделаешь, Ацуши? Сбежишь или…POV Ацуши.
Только руку протяни и я окажусь на месте, где я существовала 10 лет. Существовала, а не жила. Каждый день был хуже ада. Вспоминая эти плети, скальпели, горячие кочерги, гвозди, ломы, топоры и много другое, у меня непроизвольно сжимаются зубы, а глаза наливаются кровью. Неужели это день настал? Неужели я им отомщу? Но сначала… Взяв внушительную на вид балку, я закрыла главный вход. «А чёрный?», -спросите вы. Он давно разрушен. Воспитатели сами разрушили, чтобы мы не сбежали. Ладно, отвлеклись. Пора начать! С помощью скорости тигра, я быстро оказалась возле двери воспитателей. Открывая дверь, которая ужасно скрипит (как они ещё не проснулись?), бесшумно вошла. Вошла и увидела ваши удивлённые лица. Ну, здравствуйте, скучали? Ахахах. Нет? Жаль, а я скучала. Сильно. Не верите? Ну и зря. Ну-ну, не надо орать. Я же вас не убью. Пока. Вы на второе. Эээ, куда вы. Вы же воспитатели, зачем ребёнка обижаете, я просто хочу поиграть. Я вам даже улыбнулась впервые за 10 лет. Так не пойдёт. Я вам не разрешала орать. Ну, вот, директор пытается бежать. Топ-топ, топ-топ. А я же просила по-хорошему замолчать, а вы… Ну, по-плохому, так по-плохому. Оказавшись сзади одной амы*, нажала на сонную артерию, тем самым усыпив ту. Что, я зря что-ли читала книжки по медицине и анатомии? Топ-топ, топ-топ. Надо быстрее заканчивать. Прошло от силы минута, как все воспитатели лежали сонными трупиками возле моих ног. Я на секунду позволила себя убрать с лица милую улыбку и заменить её на презрительную усмешку. Маска должна идеально держаться, должна стать моей личностью. Связав всех, я напевала мелодию, что сочиняла каждую ночь в подвале. Ля-ля-ля. Пора бы и им в подвале посидеть. Пинком кинув тела, я закрыла дверь подвала. Топ-топ, Топ-топ. Пора играть в догонялки. Ахахах! Медленно шагая по коридору, я вспоминала свои годы здесь. Ля-ля-ля. Директор, вы же знаете, что не убежите. Куда вы? Я же хочу поиграть. Подкидывая ножик, смотрела на голые стены без окон. Ужасное место. Я избавлю мир от этого мусора. Топ-топ, топ-топ. Дыхание сбилось. Сердце стучит на огромной скорости. Вы думаете, что я вас не слышу? Я слышу ваш страх, вы боитесь меня. Сильно. До дрожи. Я за вашей спиной, директор, не поворачивайте голову. Ну же, бегите, не смотрите назад, я за вами, бегите, не останавливайтесь, вдруг повезёт? Обычно десерт после первого и второго, но я же плохая девочка. И я так долго ждала десерта, что я не вытерплю этой пытки. Ой, вы упали? Вам помочь? Нет? Сгореть в аду? Не трогать? Это очень грубо~. Вам бы дать урок хороших манер. Не надо? Если вы будете хорошим учеником, гарантирую быструю смерть. Сдохнуть? Отродье? Атата, мы ещё даже не начала. Плохо, очень плохо. Ну, ничего-ничего, у нас много времени, а пока спите. Ля-ля-ля…END POV Ацуши.
Пока девушка таскала на себе сонного директора, (ну, как таскала, просто катила, пиная его послушное тельце) я вам расскажу почему дети не проснулись и как директор узнал, что надо бежать. Приют — ужасное место, и воспитатели не хотят, чтобы дети услышали или увидели что они творят ночью, и из-за этого дают каждому снотворное в увеличенной дозе. Отлично же, никто не мешает. С этим разобрались. А директор? С этим ещё легче. Ацуши никогда не играла догонялки и решила поиграть. Надо же как-то сделать детство счастливым? Вот и отправила записку с одним предложением: «Ждите меня, директор, и мы поиграем». И, конечно же, директор не поверил этому. А зачем? Что может такое отребье сделать ему? Ни-че-го. Как же это было глупо… От Ацуши вы не сбежите, директор, попрощаемся с ним.***
Открыв первую попавшееся дверь, девушка, бросила директора на пол. Что ж, подождём пока он проснётся. Ацуши заперла дверь и села прямо на пол. Ля-ля-ля. Полная луна. Такая красивая, такая далёкая, такая родная. Пора вспомнить кто она: «Зверь лунного света». Да поможет нам луна истребить всё отродье, что находится здесь. Ммм, что это за шум? Оп-па, директор, вы оклемались? Начнём тогда. Что значит не подходи? Ацуши не знает такого слова. Ну-ну, Ацуши будет нежна (нет). Надо было вежливее, но — увы — мы вам ничем уже не поможем. Отдаём ваше бренное тельце на растерзание этой милой девушки. Что-что? Вы жить хотите? О, об этом надо было думать раньше. А сейчас… Милая улыбка Ацуши медленно переходила в улыбку безумца, уголки рта медленно поднимались в безумной улыбке, тихий смех вырывается из груди, его не остановить. Руки дрожат от предвкушения. Страшно, директор? Ацуши тоже было страшно. Но вы хотя бы умрёте. Благодарите за это. Ха~ Девушка медленно идёт в сторону директора, а он пытается сбежать. Поздно бежать. Вам дали шанс. Облизнув губы, Ацуши оказывается возле лица мужчины. Морщится от крика ужаса. Зачем так громко? Она ещё не начала. С чего бы начать? С пальцев? С ног? С ребёр? Ацуши всерьёз задумалась. Будем импровизировать. Сжав в кулак руку, девушка со всей силы ударила его солнечному сплетению. Мужчина отлетел к стене, оставив там вмятину. Больно? Аа, по выкатившим глазам видно. Подняв его руки, она сковала его наручниками. Да начнётся веселье!***
Достав из кормана шприц с ядовито-жёлтой примесью, Ацуши плотоядно посмотрела на пленника. Директор смотрит на шприц. Что это? — Что это? Это мой лично выведенный наркотик, он делает человека, вколовшего в себя, более внушаемым и послушным, — девушка рассматривала эту жидкость, — «Как», — спросите вы меня. Просто. Библиотека в приюте огромная, а её никто не читал, вот и пришлось мне ею заняться, а там такие книжки были. Ууу.~ Мужчине страшно, мужчине ой как страшно. Он понимает, что умрёт. Умрёт от руки монстра, которого сам и породил. Мужчина не хочет умирать. Он хочет жить. — Страшно? Сейчас будет весело, — хихикнула та и воткнула шприц в руку директора, — подождём секунд так тридцать и оно начнёт действовать, — не успела Ацуши договорить, как услышала поистине безумный смех мужчины, — о, на людях он действует быстрее. Хмм. Надо будет провести испытания на людях. Всё ради науки~. Но, сейчас не об этом. Начнём? А мужчине смешно, смешно. И страшно, и смешно. И он не знает, что он хочет. В ответ услышала лишь смех. Хаа~. Будем считать, как «да». Подойдя к близ стоящему шкафу, Ацуши усмехнулась: так вот где хранят все свои предметы для наказания. Достав несколько ножей и скальпелей, а также палицу*, девушка безбашенно улыбнулась. Начнём. Взяв в руку первый попавший стилет, осмотрела его. — Не метательные ножи, конечно, но сойдёт, — пробормотала себе под нос Ацуши. Прищурив левый глаза, прицелилась и метнула первый стилет. Лезвие воткнулось ровно в бедро. Раздался крик, но после него сразу же грянул безудержный хохот. Директору так плохо, так хорошо, что он теряется в чувствах и не может остановить смех. — Ээ, так не интересно~. Где крики? Так не пойдёт, — промурлыкала та, — я это хотела оставить на крайний случай, но оказывается, что наркотик действует на людей немного по-другому, — она закусила губу от разочарования, — он затупляет боль, а не увеличивает порог, — достав шприц с яркой-алой жидкость, вколола в двойной дозе мужчине, — Вот теперь я буду знать, что тебе больно.~ Директор в отчаянии, да-да. Хахахааххахаах. Он не хочет этого. Взяв в руку ещё один стилет, Ацуши кинула прямо в глаз. О, десять очков Гриффиндору. Крик директора эхом прошёлся по комнате, но за минуту заменяя его смехом. Слёзы водопадом катятся из глаза мужчины. Плачет и смеётся, смеётся и плачет — кажется, он попал в ад. Жуткая боль пульсировала по всему телу, но как же смешно, смешно до колик. Мужчине кажется, что он не здесь, что он — не он. Смешно. Смешно. Смешно.. Он сошёл с ума, он знает. Это не реально. А Ацуши весело смотреть на то, как директор мучается. Весело же? Ацуши печально от того, что он может умереть от болевого шока. Но Ацуши рада, что его сознание начинает проявляться, и он понимает, что ему больно. Ацуши впервые за 10 лет радостно рассмеялась. Это ли не счастье? Она не знает. Но как же тепло в груди от того, что он умрёт от её руки. Это же счастье? Кровь катится с глаза мужчины, Ацуши скучно. Ей нужно веселье. Ей нужны крики. Взяв обычный ножик, девушка подошла к, прикованному к стене, директору и заговорила печальным голосом: — Почему вы не улыбаетесь? Вам скучно? — Ацуши наклонила голову. Мужчине не скучно. Ему страшно, — Тогда я вам нарисую улыбку! Её глаза засверкали, а губы растянулись в умилительной улыбке — всё-таки у Ацуши отличные идеи и неплохой талант к рисованию. Удобно расположив ножик в своей тонкой ручке, преподнесла его ко рту пленника. Медленно, упиваясь процессом, Ацуши вырезала улыбку директору. Весело. Весело. Весело. А директору не весело. Директору хочется сдохнуть. Директору хочется большего. Весело. Весело. Весело. Убрав ножик, Ацуши покружилась по своей оси, хлопая в ладоши, как маленькая девочка, которой подарили желанный подарок. А впрочем, улыбка директора — самый лучший подарок, о котором она мечтала. Ха~ Резко остановившись, девушка прикидывала в уме, что еще сделать с директором. Вариантов так много, что глаза разбегаются, а голова начинает кружится. Но он же не один? Там ещё воспитатели? Хотя, она их просто сожжёт заживо. А дети? Детей отравит. Тогда нужно выбрать самый лучший вариант. Сев на хладный пол, Ацуши печально вздохнула. Что делать? Директор, поможете? А директор не может. А директор не хочет. Он хочет просто забыться и кануть в небытие. — Дире~ектор, вы же называли себя ангелом, что сошёл с небес ради того, чтобы избавить мир от нас? — Ацуши задумчиво протянула эту фразу, — тогда я вас сделаю ангелом! Щёлк. У мужчины что-то щёлкнуло. И смех выбился из груди, и стало так жутко-жутко, что сердце на мгновение остановилось и забилось с большей силой. Страшно. Просто. Убейте. Меня Я. Хочу. Жить.