you are my universe, and i lost you

Мы шли молча, он не сказал ни слова, просто шел, засунув руки в карманы пуховика. Я шел рядом с ним, чувствуя себя слегка неловко. Наконец он остановился возле небольшого домика, он открыл дверь и пропустил меня вперед. Внутри было темно, и я шел на ощупь, он вошел следом и запер дверь. Щелкнул включатель и меня ослепило, когда зрение вернулось — КенСу уже снимал пуховик. Вид у него был далеко не праздничный — темные джинсы, синяя рубашка и серый свитер поверх рубашки. — Раздевайся и проходи, — обратился ко мне мужчина. — Чаю? — я слегка удивился тому, что он так просто перешел на неформальную речь, но ничего не сказал. Он окинул меня взглядом и звук урчания моего желудка, словно вернуло его в чувство. Мужчина развернулся на пятках и бросив мне через плечо: — Ты голоден. Я буду на кухне — вторая дверь слева, — скрылся в одной из комнат. Я снял пуховик и аккуратно повесил его на вешалку. Я заметил женское пальто и слегка удивился, ведь если мисс До дома, то уже встречала бы гостей, но никто не вышел. Я пошел в направлении указанном господином До и вышел на кухню. — Я не думал, что буду праздновать этот день, поэтому особо праздничной еды нет. Есть Кальбиджим (говяжьи ребрышки), Токгук (суп с ломтиками рисовых лепешек) и пирог. Что будешь? — Ээээ… — «О да, Пак ЧанЁль, это самый отличный ответ на данный вопрос». — Советую налечь на Кальбиджим, — игнорируя мое замешательство, предложил он. — И чем больше ты поешь, тем лучше. Пирог оставим на десерт, — констатировал он и достал еду из холодильника. Следом появились приборы. Не глядя в мою сторону он произнес: — Мой руки, а затем садись кушать. Я заварю чай. — Да, спасибо, — я улыбнулся про себя и пошел мыть руки. Эта вся ситуация напомнила мне детство, когда бабушка заставляла меня кушать, а сама делала чай, который мы пили и болтали обо всем что происходило за день. Вспоминая то время — я невольно улыбнулся, и видимо улыбался очень широко, так как голос КенСу вырвал меня из воспоминаний. — Я сделал что-то смешное? — он смотрел на меня, слегка приподняв бровь. — Простите… просто воспоминания, — неловко ответил я и сел за стол. После того, как съехал от родственников, я питался в основном полуфабрикатами, мне редко удавалось поесть чего-то большего, нежели рамен. Еда была очень вкусной, а я и вправду был очень голоден. — Ваша жена хорошо готовит, — сказал я, чтобы хоть как-то отблагодарить и заодно узнать то, что волновало меня с первого дня встречи с этим человеком. — Это приготовила моя мать. Я не женат, — все так же не глядя на меня ответил он и продолжил возиться с чаем. — Извините, — я почувствовал, как краснею по самые кончики ушей. В ответ он лишь хмыкнул, а мне стало еще более неловко. Молчание нагнетало, и я решил задать банальный вопрос: — Значит вы живете с матерью? — Выходит так, — он пожал плечами и развернулся ко мне с двумя кружками чая. Когда он наконец сел напротив меня, я посмотрел ему в глаза. — Но сегодня ее нет, — как ни в чем не бывало, продолжил говорить он. — Она ушла, оставив меня наслаждаться вечером в компании коллеги. — А почему вы проводите его со мной, а не с коллегой? — вылетело с моих уст прежде, чем я успел подумать. Он промолчал, и я почувствовал, как краснею. — Простите, не мое дело. Доедал я молча. Все же молчание было куда лучшим, чем положение, в которое я себя ставил, пытаясь начать разговор. Он молча следил за моими движениями, изредка попивая чай. Закончив с едой, я убрал посуду и сел за стол снова. Мы ели пирог, и снова молчали. Молчание уже давило на слух, когда он внезапно поднялся из-за стола и посмотрел на меня. — Пойдем, покажу тебе, где ты будешь спать, — сказал он и скрылся за дверью. Я сделал последний глоток чая и пошел следом. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, я смотрел под ноги, стараясь не споткнуться. Вообще в доме было жутко темно, и я чуть не врезался в его спину, когда он внезапно остановился. — Вот эта комната в твоем распоряжении на эту ночь, — он указал на дверь. — Белье в шкафу, если что-то понадобится — я внизу, — произнес он и развернулся чтобы уходить. — Мистер До, я… — я как всегда замялся, а он развернулся ко мне лицом. — Можешь звать меня КенСу. — Я могу звать Вас как? — я жутко удивился его словам и недоуменно посмотрел на него. — Понятно, — в его голосе слышалась насмешка. — Остановимся на мистере До. — Нет, нет… Вы не так поняли, просто КенСу… — я не знаю зачем, но я повторил его имя шепотом несколько раз, — КенСу, КенСу… Это очень необычно… Я долго привыкаю к обращению по имени. Просто я общался в основном с людьми старше меня, и они все предпочитали обращение по фамилии, — да, когда я волнуюсь, то болтаю страшно много. — Были даже люди, которые нарочно скрывали свое имя… — даже в темноте коридора я заметил, как брови мужчины поползли вверх. Какой же я придурок. — Простите, я совсем не это имел в виду… Я… Это вспомнилось совсем некстати, а КенСу — это очень красивое имя, — «как и его обладатель» пронеслось у меня в голове. — Хорошо, — я услышал тихий смешок. — Спокойной ночи, ЧанЁль. — Аэм… КенСу? — я обратился ему в спину, когда он уже подошел к лестнице. — Я хотел сказать спасибо. Большое спасибо. И, ну… с Рождеством, КенСу. Он коротко кивнул и стал спускаться. Было почти два часа ночи, когда я надел джинсы и футболку и тихо вышел из комнаты. Я надеялся, что КенСу уже уснул, и мне удастся проскользнуть на кухню. Мне ужасно хотелось пить. Я уже почти спустился и только тогда заметил, что в гостиной еще горит свет. КенСу сидел в кресле с бокалом вина в руке, на столике стояла полупустая бутылка. — ЧанЁль? — раздалось из-за моей спины, и я остановился. — Почему ты не спишь? — Ааамм… А вы? — Невежливо отвечать вопросом на вопрос, ты так не считаешь? — он сделал небольшой глоток с бокала. — Я, как видишь, пытаюсь создать эффект прекрасно проведенного вечера. Хотя стоит соседям проболтаться, что вместо СоХён ко мне приходил ты — все мои старания коту под хвост. — Было странно наблюдать за ним, КёнСу совсем не похож на одного из тех, кто напивается в одиночку по вечерам, но, видимо именно этим он и занимался последние часа два. — У вас из-за меня будут проблемы? — забеспокоился я. — Мои проблемы, друг мой, начались еще до того как ты появился на свет. Ты не имеешь к ним никакого отношения. Я очень надеюсь, что и не будешь, — он пристально смотрел на меня, так, что я боялся дышать. Наконец он опустил глаза и посмотрел на кресло рядом с ним: — Садись? — я уже начинал бояться, что мои ноги попросту не выдержат, и после слов мужчины тяжело рухнул в кресло. Он опустошил бокал и потянулся за бутылкой. — Выпьешь? Хотя нет, не стоит. Сок хочешь? Мне понадобилась минута, чтобы понять, что он говорит со мной. Он наклонился так близко ко мне, что мне еще лучше удалось разглядеть мелкие морщинки вокруг его глаз, и почти прозрачную кожу. От него исходил запах горячего шоколада и корицы. — ЧанЁль? — я следил за тем, как шевелятся его губы, произнося мое имя. КенСу говорил еще что-то, но мне не удавалось уловить смысла этих слов. Когда я, наконец, смог прийти в себя запах корицы и шоколада исчез из комнаты. Приснилось? Нет, не может быть. Я вздохнул и посмотрел на свои руки. Сердце странно колотилось внутри, и я решил, что это результат бессонной ночи. Вскоре он появился снова, и я понял, что это был не сон. Он протянул мне стакан с соком, и я с радостью принял его. Сделав несколько жадных глотков, я сделал глубокий вдох и, положив стакан на столик, откинулся на спинку кресла. — Спасибо, — я уже и забыл, зачем спускался. — Не за что, — КенСу за это время снова сел в кресло и наполнил свой бокал. Мы молча сидели смотря на угольки, которые тлели в камине. Тишину в комнате прорезал его бархатный голос, обращенный ко мне: — ЧанЁль, ты действительно вызвался работать в праздник? — Ну да, — я пожал плечами. — То есть почти. Тао предложил, а я не стал отказываться. А что? — Просто мне казалось, что есть другие, более привлекательные способы провести канун Рождества. — Угу, — я откинул голову назад и смотрел в потолок. — Например, пить в одиночестве глубокой ночью, — с боку послышался тихий смешок. — Как один из вариантов. Хорошее вино расслабляет. Но я имел в виду другое — провести время с семьей, друзьями. Или в компании девушки, например. — Семьи у меня нет, родителей нет, бабушки не стало около восьми лет назад. — Прости, — почти шепотом произнес он. — Все в порядке. Мне было около двух лет, когда их не стало. Я их не особо помню. Есть родственники в Пусане, я с ними раньше жил… после смерти бабушки… Но признаться честно — я не очень хочу видеть их, ровно так же как и они меня. Сомневаюсь, что они захотели бы провести этот праздник в моей компании. Друзей у меня практически нет, я недавно переехал. В основном это ребята из магазина, но у каждого из них были планы, и я не хотел навязываться. А девушкам я не особо нравлюсь, — краем глаза я заметил грустную улыбку на лице мужчины. Он снова поднес к губам бокал, а я посчитал себя настолько жалким, что пожалел о своем рассказе. Я чувствовал его взгляд на себе, и мне становилось еще более неловко. Почему-то в этот момент мне было страшно взглянуть ему в глаза. — А вы? Почему? — мне показалось самым логичным задать этот вопрос, чтобы разрядить обстановку. Он одним глотком опустошил бокал и посмотрел на меня. — Тебе не кажется, что уже поздно? И нам обоим пора спать. — Наверное, — мне стало немного обидно из-за того, что он не ответил. Но, в конце концов, кто я такой чтобы он вел откровенный разговор со мной? Я и так слишком навязывался. — - Спокойной ночи, — сказал я и встав с кресла пошел в комнату. Я начал подниматься по лестнице, когда КенСу погасил свет в гостиной, и стало совсем темно. Я остановился, чтобы подождать и дать глазам привыкнуть к темноте. Но услышав шаги за спиной, я стал подниматься на ощупь. Когда казалось, что лестница уже закончилась — я споткнулся. Ожидая болезненного падения, я не сразу понял, что его руки обвиваются вокруг меня, и вместо того, чтобы уткнуться носом в пол я оказался в крепких объятиях КенСу. Я понял, что неосознанно взял стакан с собой тогда, когда последние капли яблочного сока капнули мне на футболку. Запах яблочного сока перемешался с шоколадным ароматом его тела и с запахом красного вина, когда он прошептал мне на ухо «Осторожно». И я вздрогнул, отгоняя мысли о том, что на вкус эти губы тоже должны быть совсем как красное вино. Я высвободился и, пробормотав что-то очень похоже на «Спасибо. Простите. Спокойной ночи», скрылся за дверью комнаты. И только оказавшись внутри, я смог выдохнуть.