Обжигающий лёд и Леденящее пламя

      Его тело было усеяно мелкими порезами и синяками, а руки покрыты глубокими шрамами, которые никогда не заживут. И все чаще Мидория замечал, как на них смотрит Шото. Его взгляды были не читаемы, а лицо оставалось таким же непроницаемым, не выдавая ни единой эмоции.       Было не понятно, о чем он думал. Но с каждым днём его взгляд задерживался все дольше, становился ещё глубже. Это одновременно и пугало, и напрягало. Неужели его шрамы столь уродливы? Он никогда не задумывался об этом.       Мидория теперь каждый раз прятал руки в карманах, надевал только длинные кофты и свитера, чтобы скрыть столь ненавистные рубцы. Сейчас он понимал, как они отвратительны, как сильно огрубела его кожа.       Но взгляды не исчезали, все также преследовали его, будто Шото был повсюду.       - Деку, с тобой все хорошо? - спросила как-то Урарака, видя состояние парня. Она очень переживала за друга, ведь тот теперь вечно ходил мрачной тенью, постоянно в мыслях.       Юноша тяжело вздохнул и решился показать, что все вовсе нехорошо. Он протянул немного трясущуюся руку, раскрываясь перед лучшей подругой, показывая свой страх. Она же непонимающе смотрела на Изуку, не зная, что делать.       - Раньше я никогда не задумывался об этом, но они очень уродливы, да? Наверное, неприятно даже смотреть на них, - прошептал подросток и будто очнувшись, дёрнул руку, скрывая в кармане пиджака.       Очако решила проигнорировать столь странный жест и всю нервозность Мидории.       - С чего ты вдруг начал думать об этом?       - Просто Шото... - пролепетал Изуку, краснея. Он назвал его по имени.       - Что-что?       - Просто Тодороки-кун так пристально смотрит на них, и я вот решил, что...       - Скажи, а шрам Тодороки тебе также противен? - загадочно улыбаясь, спросила Урарака. Кажется, она догадывается, почему Шото так внимательно смотрит на Мидорию. Да и вообще чувства этих дураков написаны у них на лицах, но они не замечают этого. Зато все в классе уже ждут не дождутся, когда это произойдет (за исключением Бакуго). Похоже, стоит подтолкнуть их к этому. - Почему бы тебе просто не спросить это у Тодороки? Тогда ты точно будешь знать ответ на свой вопрос.       Мидория замялся. Нет, он никогда так не думал! Ожог на лице Шото никогда не казался ему уродливым, наоборот, он имел какой-то шарм, и совершенно не портил своего хозяина. Но что если Тодороки противны его шрамы?       С одной стороны, Урарака была права - только Тодороки может дать ему ответ, но с другой, ему было страшно узнать правду. Потому что тогда их дружба, если она и была, исчезнет.       Он смог решиться на это только спустя неделю, проведя ее как на иголках, все время готовясь к предстоящему разговору. Мидория считал Тодороки своим другом, его сердце больно сжималось при осознании, что это может измениться. Но терпеть не было сил, жить, не зная всей правды.       Мидория попросил Шото подняться с ним на крышу школы, чтобы поговорить. Снизу доносились различные голоса и звуки: ученики спешили на ланч или просто наслаждались перерывом. Дверь была закрыта, и они остались стоять на лестничной площадке - все равно здесь не было ни души и редко, кто сюда поднимался. Изуку все ещё держал ручку, словно та могла бы спасти его от разговора. Вся уверенность разом угасла в нем. Он был в растерянности.       Тодороки, видя смятение и нерешительность парня, решил спасти ситуацию. Изуку не мог просто так позвать его сюда.       - В последнее время ты ведёшь себя странно. Мидория, что-то случилось?       Может быть, выглядит так, что у Тодороки совсем нет чувств, но это неправда. Он очень сильно был привязан к Изуку, поэтому все, что происходило с ним, касалось и самого Шото. Наверное, раньше он ни за кого так не переживал.       - Ты можешь мне довериться, скажи, что с тобой происходит, - сказал Тодороки и потянулся к Мидории, желая взять того за руку. Изуку, поняв его намерения, испуганно отдернул ее в сторону, так резко, словно боялся обжечься. Шото застыл, а на его лице проскочила первая эмоция. Он был в недоумении.       Поняв, что только что сделал, Изуку покраснел и с сожалением посмотрел на друга. Ведь тот не был ни в чем виноват.       - Извини, просто… Я заметил, как в последнее время ты смотришь на меня, - буквально прошептал Мидория, поправляя рубашку. Ему было тесно, а воротник будто давил на горло, не давая вдохнуть. Шото пораженно замер: неужели Мидория все понял? – Скажи мне, только честно...       - Я люблю тебя, - не давая закончить мысль, даже особо не раздумывая, произнес Тодороки. Он все равно уже собирался признаться не только себе в этих чувствах.       - Да, кхм, конечно, я тебя тоже, но я хотел поговорить. Погоди, что? Что?       Мидория замер, как только понял значение слов Тодороки. А еще то, что проговорился и сам. Теперь у Изуку горели не только щеки, но и кончики ушей стали красными. Как же ему стыдно. Он даже не заметил, как перестал прятать руки и закрыл лицо от неловкости. Шото улыбнулся такой реакции и подошел ближе, почти вплотную. Сейчас они могли слышать дыхание друг друга.       - Н-но я думал, что противен тебе. Ведь эти шрамы – отвратительны, - прошептал Изуку, вспоминая, зачем вообще первоначально позвал друга (друга ли теперь?).       Шото впал в ступор от таких слов, а после бережно взял руку и поднес к губам, целуя. Его губы коснулись немного грубоватой и неровной кожи, но ему совершенно не было противно. Ведь именно эта рука привела его в чувства, именно она сделала его тем, кем он является сейчас. И Шото, как минимум, был безмерно благодарен.       Мидория пискнул и зажал себе рот свободной рукой. Тодороки переплел его пальцы со своими и нежно посмотрел в глаза.       - Я никогда так не считал. Я люблю эти шрамы, хоть мне и жаль, что я – причина их появления. А еще, - произнес Тодороки и навис над парнем, отодвигая руку в сторону и прикасаясь к губам Изуку. Столь невесомое касание заставило ноги подкоситься, но Мидория смог устоять и не упасть, вцепившись в пиджак Шото. – Я люблю тебя.       - Ох, Шото, - выдохнул Мидория и уткнулся в его грудь.       - Мне нравится, как звучит мое имя.       - Тогда я буду почаще произносить его, - улыбается Мидория, а Тодороки в ответ треплет его по волосам.       - Я буду рад, Изуку.