***
Единственное помещение на этаже, которое не было превращено в танцпол, бар или комнаты для важных гостей, — тронный зал — был пуст. В нем было тихо и даже немного холодно, но после тяжелого, отравленного воздуха это ощущалось настоящим Раем в Аду. Беспорядочно целуясь, ангел и демон ввалились в тронный зал, то ли лаская, то ли просто отчаянно сжимая друг друга руками, стараясь быть еще ближе. Алек дышал быстро и сорвано, полностью теряясь в ощущениях, в красных всполохах магии, в горячих губах Бейна, который чувствовал сладкую вседозволенную власть, какую не чувствовал ни разу за последнее тысячелетие своего террора. Сама мысль о том, что он опорочил ангела, самое светлое и чистое существо, будоражила его, и он почти сумел скрыться от мысли, что среди миллионов продажных или преданных, честных, добродетельных воинов света его никто не привлекал так сильно. Магнус научился не дышать за прожитые года, научился не дрожать от чужих касаний, научился с нахальством и небрежностью доминировать и подчинять созданий любого ранга и звания, но одна деталь не могла скрыть его настоящего, тщательно скрываемого чувства — глаза горели подобно дьявольской бездне, темной, загадочной и манящей, на самой дне которой таилась выжигающее плоть и душу пламя. Алек чувствовал себя мотыльком, летящим на огонь. Вот только мотыльки вряд ли понимали опасность этого пламени, а вот сам Лайтвуд — весьма, и будь он в здравом рассудке, он никогда бы не сунулся сюда, но… наркотики фейри выбивали почву из-под ног, и он снова и снова целовал величайшего демона похоти. Когда тот неожиданно отстранился, Алек практически захныкал, наплевав на то, как это звучало. Магнус шокировано взглянул на него, и на его губах расцвела хитрая ухмылка. В глазах танцевали черти. — Иди сюда, — хрипло прошептал Магнус, величественно поднимаясь к своему обсидиановому трону. Он не предлагал и не просил — это был приказ, четкий, отрывистый, а Алек прекрасно умел выполнять приказы. Не думая, не беспокоясь и ничуть не сомневаясь, Александр судорожно выдохнул сквозь зубы и медленно шагнул вперед на ватных ногах, от наркотика потряхивало и крылья. Во взгляде Магнуса он видел настоящую одержимость. Алек не знал, сильнее это его пугало или подстегивало, но с небывалой для себя покорностью он поднялся к трону, желая снова вернуть те отчаянные прикосновения и поцелуи, которые смешивали внутри диаметрально противоположные чувства — страх с нотками анархичного безумия и ненормальную нужду, тянущую его все ближе в объятия демона. Белое перо сорвалось с крыла и упало на пол, светлым росчерком пачкая тьму. — Быстрее, детка, — вкрадчиво прошептал Магнус, словно змей-искуситель, заманивающий невинные души в свою ловушку. Ангел потерянно остановился у его ног. Растерянное, запутавшееся, покрасневшее лицо Алека, с туманной страстью и пьяным предвкушением в голубых влажных глазах и закушенной до крови губе было таким нуждающимся и просящим, что Магнус не мог не выполнить его немую мольбу. Сильные руки схватили вскрикнувшего Александра за талию и подтянули к себе одним быстрым движением. Алек не успел осознать, как он оказался в провоцирующей позе, стоящим на коленях, задницей прямо на бедрах самого демона, бесстыдно предлагающий себя, послушно изгибающийся в его грубоватых объятиях. С задранной рубашкой, растрепанными волосами, искусанными губами, румянцем и широко раскинутыми крыльями. Ему нравилось. Алек обнял Магнуса за плечи и поерзал у него на ногах, пытаясь хоть немного выровнять свое положение, но его неожиданно шлепнули по маняще выставленной заднице и крепко стиснули бедра. Шлепок обжег ягодицу, и это ни капли не приносило удовольствия, но Александр почему-то застонал, наслаждаясь весом его ладони на своем теле и схлынувшим жаром, распространившимся после удара. Магнус ласково рассмеялся ему в висок, оставляя влажный поцелуй на его коже, и несдержанно шлепнул снова, заставляя ангела дернуться от неожиданности на негнущихся ногах. В зале становилось так жарко, что было почти плохо, и Алек подозревал, что вряд ли это связано с возбуждением. На виске появился маленький точечный ожог, словно об него тушили сигары. Его взгляд уловил, что красных всполохов становилось все больше, а Магнус их и не замечал, хотя они обвивали его запястья и горло, нитями расходясь по всей комнате. Они до боли сжимали тело ангела, обжигая и его тоже темной демонической магией, перед которой спасовала сила Алека. — Магнус… — выдохнул Алек, укладывая на его плечо голову. — Жарко, — он попытался облечь свои домыслы и страхи в слова, но с языка сорвался жалобный скулеж. Новое перо не долетело до пола, тут же сгорая на лету. Магнус, совершенно неверно воспринимая смысл слов Алека, отпустил его бедра и крепко обхватил руками его лицо, пряча словно в ловушку, снова накрывая его распахнутые губы своими. Бейн никогда не любил никого целовать, но ему хотелось сделать буквально всё с Александром, пометить его всеми возможными способами и забрать навсегда себе. Ощущать его податливые губы, упиваться его сорванным дыханием и тихими всхлипами, впитывать всем телом его дрожь — Магнус нашел свой собственный уголок Рая в Аду. Крылья ангела озаряли его мягким светом, и новое чувство расцветало в его, казалось бы, сгнившей грудной клетке. Но его утопия продолжалась недолго. За вечность в Аду Магнус прекрасно научился различать стоны агонии и стоны удовольствия — и те, что сейчас срывались с губ Александра были полны боли. Магнуса никогда не волновали чувства и ощущения очередного партнера — чего он хотел, деля постель с демоном, но сейчас он неожиданно для себя отстранился, отпуская свои руки. Воспаленные мерцающие глаза Александра смотрели со страхом и тщательно скрываемой болью — а на его щеках, в тех самых местах, где его касались руки Магнуса, очерчивая контур его пальцев, зияли страшные алые ожоги на болезненно белой коже ангела. — Александр… — потрясенно шепнул Магнус и интуитивно коснулся его щеки кончиком пальца. Алек крепко стиснул зубы, но с губ все равно слетел короткий болезненный стон, а на молочной коже с нечеловеческим красным свечением расцвел ожог. Кажется, реакция магии Магнуса на ангельское волшебство было вполне ожидаемым — сильный подавил слабого, а страстные касания превратились в ужасающие ожоги. Бейну стоило это помнить, но он так давно не трогал никого светлого, ангельского, кто мог бы заставить его потерять голову и утратить контроль над силой, что он обретал тысячелетиями. На щеке Алека, будто ожогов было недостаточно, блестело что-то липкое и блестящее, отпечатавшееся на пальце Магнуса. Наркотики фейри он бы ни с чем не перепутал. Кажется, Мелиорн в своих попытках «наладить мир» с его Царством немного переусердствовал и даже решил использовать Алека против него — в весьма странном ключе, безусловно, но если он хотел получить какую-то реакцию и выбесить его до предела, то вышло неплохо, Магнус с удовольствием бы напичкал его этим наркотиком до передоза и дикой ломки. Вот почему его лисенок был таким податливым… Алек глядел на него потерянно и непонимающе. Он наклонился и слизал с кончика его пальца вещество, тут же рухнув на грудь демона от смешения наркотического экстаза и обжигающей магии. Мутными влажными глазами он следил за Магнусом, окончательно запутавшись в собственных чувствах — только остывший от боли разум снова вернулся в пелену дурмана. Алек не знал, почему ему было больно и не знал, почему он сидит на коленях у демона — не знал и почему ему надо перестать. Прикрыв глаза, Бейн попытался не дать волю странному сочувствию возникнуть в его сердце — ангел сам сглупил, раз так опрометчиво сунулся сюда. Он заслужил все это, он сам пришел и сам целовал его и… Давно забытая, искрящаяся синяя магия сорвалась с ладоней Магнуса. Алек широко раскрыл глаза, когда прохладное мягкое свечение прошлось по его коже, излечивая вздувшиеся волдыри и следы от ожогов, словно их и не было. Опоясавшая его череп головная боль постепенно стихала, заторможенность и мутность сознания уходили, как и сумасшедший восторженный экстаз, и он наконец-то мог мыслить трезво. Синева магии проникала в синеву глаз, и Магнус не мог перестать смотреть на его лицо, медленно приобретавшее понимание всего происходящего. Когда тот, очевидно испуганный, попытался соскользнуть с его коленей, Бейн тихо рассмеялся, убирая влажные пряди за ухо. — Надо же, не забыл, — он щелкнул пальцами, вызывая сноп синих искр, и Алек вдруг перестал вырываться, задумчиво глядя на его магию. Магнус с заинтересованным смешком наклонил голову, побуждая его говорить. Любопытные умные лисята всегда будоражили его душу. — Это исцеляющая магия, — сосредоточенно заметил Алек. — Спасибо, к слову… сэр, — поспешно добавил он. — Но у демонов нет исцеляющей магии. Это факт. — Верно, мой маленький умный ангел, — согласился Магнус, все еще держа его в своих руках. — Но кто сказал, что я был рожден демоном? — О, — рот Алека сформировал идеальный круг, Магнус бы похлопал столь соблазнительному и талантливому способу удивляться и предложил бы его использовать в другом занятии, да тот вряд ли бы оценил в контексте ситуации. — Значит, ты из чернокнижников, ставших демонами? Или из Падших Ангелов? — Алек наморщил нос. — Нет, вряд ли. Или из смертных, котор… — Тсс, — Магнус приложил палец к его губам. Успокоившись, он взял свои силы под контроль, лишь самую малость обжигая полные губы. Алек ощутимо покраснел и снова поерзал на его коленях, явно намереваясь слезть. — Ты слишком любопытен для ангела. Ты разве не знал, что это порок демонов, из-за которого Господь низверг их в Ад? — Боюсь, у вас немного однобокая выборка, сэр, — Алек вернулся к учтивому обращению, и Магнус не знал, льстит это ему или огорчает. — Любопытство — не порок, я же не подвергаю сомнению Негласную и Неоспоримую власть Господа, Его пути неисповедимы, — речь его звучала хорошо заученной, и Магнус невольно рассмеялся вновь. — Так вы ответите мне? — Демоны ничего не делают просто так, — насмешливо заметил Магнус, положив свою руку ему на поясницу. — Что ты можешь предложить мне? — он повторял эти слова так часто и всегда слышал одно и то же. — У меня ничего нет, кроме истины и веры в то, что я делаю, — пожал плечами Алек, осторожно спускаясь с его колен. Магнус подтолкнул его вперед, и ангел сел на ступень перед троном, облокотившись на выступ подлокотника. Алек не был уверен, что там удобнее, чем на коленях демона, но там по крайней мере не было так неловко. — Можем просто вести диалог как, знаете, разумные и взрослые люди. — Я следил за землей два последних тысячелетия и ни разу не видел, чтобы взрослые люди, решавшие проблемы всей планеты, решали эти проблемы диалогом, — провокационно заметил Магнус. — Мы уже не люди, — справедливо отметил Алек. — Мы прожили свои жизни и погибли много лет назад, осознавая наконец, насколько глупы и однобоки мы были. Мы должны стать лучше, чем люди. — Ты мне больше нравился, когда из твоего прелестного рта вылетали только стоны, — пожаловался Магнус. — Ты так напрашивался, так изгибался в моих руках… трудно отказаться от такого угощения. Больше не принимай наркотики от незнакомых демонов, чревато последствиями. Алек смутился, но виду не подал. Магнусу нравился этот свет в его глазах, он горел ясно и светло, озаряя жизнью каждый его взгляд, каждое слово и каждое действие. Он еще не успел спрятаться за холодной маской, подобно другим ангелам, не зачерствел и не разочаровался в мире, а его сердце не закрылось от всего на свете за прочными стальными стенами, и это невольно вдохновляло и даже очаровывало. К этому свету тянуло так сильно, пробуждая давно забытые чувства. Почему-то нельзя было просто его трахнуть и бросить здесь на растерзание всем остальным. Магнус не хотел, чтобы этот огонь в глазах погас — Алек перестал бы его удивлять. — Я не просил, странный фейри буквально швырнул мне в лицо, — туманно признался Алек и поморщился от собственной безалаберности. — Мы можем просто говорить, необязательно о чем-то важном. Расскажите мне, сэр, чего хотели все эти люди в очередях? — И как часто примерные ангелы ведут диалоги с высшими демонами у их коленей? — фыркнул Магнус. Алек повернулся к нему и красноречиво промолчал, ожидая продолжение. — Что ж, на этом балу собираются все мои демоны, вся нежить и грешники. Для них это единственный день, когда они могут отдохнуть от своих мук и развлечься до экстаза перед тем, как снова вернуться в огненное марево боли. А нескольким счастливцам повезет покинуть поля наказаний и стать демонами или переродиться на Земле в обличии ребенка, чтобы начать новую жизнь. — Вот как у вас выбирают демонов? — Алека слегка штормило от всего пережитого и новой информации, но мысли в его голове роились даже быстрее, чем обычно. Ему хотелось узнать больше о предполагаемых врагах — и еще больше об этом мужчине. — И по каким же качествам вы определяете избранных? Магнус с мрачной ухмылкой наклонился к нему и вкрадчиво прошептал на ухо, опаляя ушную раковину горячим дыханием, отчего Алек покрылся мурашками даже раньше, чем услышал ответ. Может, действие наркотика еще не окончательно выветрилось? — О, милый, обычно я выбираю того, кто взял мой член в глотку глубже остальных, — голос у него был бархатистый, и Алек почувствовал, что его щеки покрылись пунцовым румянцем — но скорее от понимания неразумности их политики, чем от пошлости. — Если тебя заинтересует… — Алека вдруг пронзила внезапная мысль, отвратительная ему всей своей сутью, но он уже не смог от нее оторваться. — А что, Клэри тоже…? — Алек брезговал даже договорить это до конца, кривясь от одной мысли об этом. — Какой-то ненадежный способ. — Нет, ее кандидатуру предложили Люциан и Себастьян, а еще она убила своего отца, а я очень ценю это качество в женщинах, — легко произнес Магнус, успокаивая его мимолетными прикосновениями к волосам. Алеку хотелось бы прижаться ближе, но он держался. Это не милый очаровательный мужчина, это правитель Эдома, измывающийся над душами грешников, враг Небес и кровавый убийца. — Саймон, к слову, перерождался около двадцати пяти раз, и каждый раз чередовал Ад и Рай, и я решил, что обратить его в демона будет забавно, а потом он стал пташкой Рафаэля и сделал себе карьеру. Лоренцо прислуживал еще моему отцу, он живучий. — О, — пробормотал Алек. — Не мне оспаривать ваше решение, но странный у вас выбор демонов, безусловно. Ангелов выбирают, когда изучат всю их жизнь по кусочкам, все помыслы и поступки и только убедившись в том, что человек был честен, добр, справедлив и очистил свою душу страданиями, он может стать учеником ангела, ну, а потом, спустя где-то век — полноценным воином Небес. — Мне мой метод нравится больше, — скучающе признался Магнус, перебирая пальцами волосы ангела. Алек застыл. — К тому же, нам он не подходит — все люди в Аду для того, чтобы страдать за свои грехи до раскаяния… или безумия. Но я с удовольствием бы послушал твое мнение — кого из сегодняшних гостей ты отпустил бы или обратил в демона? — Здесь мало первого впечатления, — серьезно задумался Алек. — Надо провести долгий разговор с теми, у кого еще остался разум и кто уже раскаялся спустя лет десять-двадцать, например. Ввести строгий учет, занять их общественной деятельностью, не просто заставлять их страдать, но и менять их сознание в положительном направлении… — Детка, ты случайно не был политиком при жизни? — поинтересовался Магнус. Он никогда не пытался изменить сложившийся уклад после того, как отец бросил его в Аду одного, еще юного, испуганного и только обучившегося магии мальчишку. Первые столетия он доказывал, что он законный наследник Эдома, пока кровь и жестокость окончательно не превратили в того, кем он был сейчас. Он запретил ангелам гнуть свою линию, уничтожил все связи с другими Царствами и изменил способ выбора новых демонов, но больше ничего он не захотел, погрязший в скуке. — Я не помню, — закатил глаза Алек. — Единственное, что я знаю — я родился в двадцатом веке и на ангельском суде меня выбрала Мариза. Я не общался с ней уже давно, мы… как это говорят? Не сошлись характерами. — О, я знаю Маризу, — вспомнил Магнус без особого удовольствия. — Она пыталась убить меня во имя своих великих ангельских целей, а я с помощью ее мужа в Аду узнал, чем можно ее шантажировать и все. Наивно полагать, что после обретения благодати все мгновенно забывают все твои грязные, прижизненные делишки, скрытые от Небес. Манипулятор, плохая мать и верная до одури супруга, которая ставит семью превыше всего, чтобы использовать ее в своих целях. Она недостаточно интересная особа для обсуждения. К слову, фамилию Лайтвуд она тебе дала или вы просто далекие родственники? — Магнус знал, как минимум, о его сестре Изабель, так что был уверен в их родстве. — Она трепетно относится к нашей фамилии, наверное, поэтому, — Алек выглядел очень задумчивым. — Мариза постоянно отправляет своих учеников на суды над Лайтвудами, я считаю, это не очень честно, но… и сами суды не особо честные? Мне кажется, это больше напоминает торги за душу. Опять же — все можно было бы решить диалогом с душой смертного. Я верю, что в каждом из нас есть хорошее, в любой душе. И в вас тоже. — О Лилит, мы серьезно начнем сейчас обсуждать философию мироздания? Мои руки были в твоих брюках всего минуту назад, а ты уже разочаровываешь меня, — скис Магнус. — Мне хватает нудных разговоров с Рагнором и Рафаэлем, избавь меня от этих наивных юношеских амбиций, я не горю желанием доказывать тебе, насколько я отвратителен. — Может быть, философия — это сексуально. Вы бы не начали разговор, если бы вам не было интересно беседовать со мной, — прозорливо заметил Алек, поднимаясь на ноги. — И вы не стали бы помогать Джейсу, если бы в вас не было ничего хорошего. — Я не помог бы твоему дружку, если бы не твоя очаровательная задница и смазливое личико, — лениво отозвался Магнус. — Мимо такого мальчишки трудно пройти, а спасти одно ничтожество, чтобы тебя трахнуть — не такая уж и большая цена. Не ищи во мне того, чего во мне нет. Алек развернулся к нему, впервые за вечер становясь выше его. Магнус, не собираясь вставать с трона, будто потянул за невидимые веревочки, и ангел послушной марионеткой вновь упал ему в руки, не успев и вскрикнуть. Словно лаская милого котенка, Магнус снисходительно погладил его по подбородку. Смущенный Алек сверкнул голубыми глазами и неожиданно подался навстречу ласке, не сопротивляясь его движениям. — Не будь в вас ничего хорошего, вам бы не пришлось помогать Джейсу, вы могли бы трахнуть меня в первую же минуту с вашей силой и властью, — прошептал ему на ухо Алек. — Вы могли бы отыметь меня прямо сейчас, бессознательного и опьяненного. У вас были тысячи возможностей. Но вместо того, чтобы взять меня силой, вы помогаете мне. Так что это значит, в вас нет ничего хорошего? Магнус резко схватил его за воротник рубашки и притянул к себе. Глаза ангела глядели с по истине демоническим лукавством, но Бейн не собирался поддаваться на его наивные провокации. Рука вновь обхватила горло Алека, на этот раз не сжимая, а просто оставаясь на месте как предупреждение. Магнус почувствовал, как дернулся его кадык, ощутил мимолетную дрожь и нервное сглатывание — но глаза продолжали смотреть твердо. — Разумеется, мне нравится этот аромат страха от загнанной добычи, — проникновенно проговорил Магнус, обманчиво ласково потирая горло. — Нравится скулеж и мольбы, полные ужаса большие глаза, это сопротивление… — Алек отвел взгляд, но Магнус не остановился. — Но это так скучно. Я могу взять любого здесь — добровольно, силой, по пьяни, неважно. Это не принесет мне никакого удовольствия, помимо физического. Но мне нравится разрушать мою жертву, искушать ее, запятнать девственно-белые крылья, испортить и только тогда взять его, когда он сам будет умолять меня об этом, полностью сокрушенный и падший. Вот тогда ты сможешь доставить мне истинное удовольствие, лисенок. Магнус отпустил его воротник, и Алек отшатнулся назад, едва не рухнув на пол. Свет вокруг него мерцал, выдавая крайнюю нервозность хозяина, а в голубых глазах плескался страх. Но он не решался сбежать, будто необъяснимая сила держала его здесь, рядом с этим мужчиной, который не приносил ему ничего, кроме отчаяния и сомнений. — Я не хочу больше говорить, — шепнул ему Алек. — Я хочу танцевать. Прошу, уйдем отсюда. Разве Магнус мог отказать этому дрожащему голосу?***
На танцполе застыла та тонкая грань между началом оргии и откровенными танцами. Ядовито-розовый дым покрыл каждый миллиметр пространства, освещаемого лишь светом мерцающих прожекторов и неоновыми коктейлями. Взбудораженная пьяная нежить вместе с раскрепощенными демонами предвкушали сытный пир из похоти и огня, грешники и смертные забывались, а Алеку снова стало плохо. Но на этот раз он больше не видел смысла окружать себя защитным полем, вместо этого он отчаянно схватил Магнуса за руку и повел его танцевать, надеясь, что сможет отпустить себя и перестать страдать из-за стеснения, нервов и страха. Заиграла новая мелодия, абсолютно ангелу незнакомая, и Алек постарался поскорее влиться в такт и стать единым целым с танцующими телами. Он потерял Магнуса из виду, дым заполнял его легкие, а глаза начали болеть от бликов во тьме. В горле пересохло, и он чувствовал себя не от мира сего. Будто по заказу его снова облили фонтаном спиртного, и он подставил лицо навстречу струям. И тут же отшатнулся — он никак не ожидал сделать глоток водки посреди вечера, мгновенно обжигая горло и пищевод до болезненного чувства тошноты в глотке. Кто-то подхватил его за бедра и притянул ближе — в дыму Алек сумел разглядеть ухмыляющееся лицо Магнуса. — Я отпустил тебя всего на пару секунд, а тебе уже кто-то излился на личико, — фыркнул Магнус, стирая с щеки влагу. Алек жадно облизнул губу, снова ощутив горький вкус водки. — Тебе хоть можно здесь быть, мальчишка? Дети до трехсот лет принимаются только с родителями. — Я и пришел к папочке, — прошептал ему Алек. Глаза Магнуса загорелись ярче прожекторов — в них плескался такой голод, что Алек почти смутился от своих слов. Демон развернул его спиной к себе и начал двигаться в такт музыке, вынуждая повторять за собой. С очередным пошлым движением бедер Александр наконец прочувствовал ритм и стал танцевать сам, изгибаясь в чужих властных руках. Он, если честно, и не ожидал от себя такой пластичности и податливости, но ему нравилось запрокидывать голову, плавно двигаться всем телом и подаваться в чужие руки на глазах у всех. Это было запретно и чертовски сладко. — Кто бы мог подумать, что примерный ангел так восхитительно двигается? — шепнул ему на ухо Магнус, толкаясь своими бедрами в него. Алек чувствовал, что краснеет от движений Магнуса, но вместо того, чтобы бороться с этим запретным ощущением, он погрузился в похвалу и возбуждение с головой. Его глаза горели от ядовитого дыма, от ярких огней, от чужих мерцающих тел, от непролитых слез, весь организм ощущался чужим, сознание расплывалось, но каждый толчок бедер заставлял его таять в простых прикосновениях, пробуждающих жар в его теле. В каждое драгоценное слово, произнесенное Магнусом, хотелось поверить всем сердцем. Ангел позволил этим чувствам ударить по нему в полную силу. Его разум полностью сосредоточился на руках и голосе Магнуса. Остальное потерялось где-то за гранью его мыслей. Только Магнус. Зверь в его душе жадно поглощал эмоции Алека, и Магнус попытался остановиться, понимая, что это было слишком для него. Самое вкусное угощение — чистые, наивные эмоции ангела, он просто не мог удержаться, вся его демоническая сущность требовала овладеть им прямо здесь и сейчас, а ангел лишь распалял его бесстыдными движениями бедер. Член становился болезненно жестким — узкие штаны на вечеринку впервые были неуместны. Нельзя. Это нужно было остановить. Он пристрастится к этому ангелу и больше не сможет контролировать себя. Если кто-то за несколько дней мог завладеть его разумом, как Камилла когда-то, то быть беде. И самому Магнусу и этому назойливому ангелу, который пострадает от их несдержанной связи. Рука с бедер сместилась к такой беззащитной шее, не окаймленной сейчас воротником, и Алек врезался в его пах от неожиданности. Магнус резко выдохнул сквозь зубы и с нежеланной нежностью, странным образом контрастирующей с его мыслями и действиями, прикоснулся к его подбородку и заставил поднять голову. Алек сглотнул и восторженно-испуганно взглянул в полыхающие адским пламенем глаза. — Ох, милый, ты понимаешь, что за свою маленькую игру тебе придется расплатиться, — палец коснулся его пухлых губ, Магнус с первобытной жадностью впитывал запах страха, голода и легкого предвкушения. Алек сглотнул, но не смог отвести взгляда от его демонических глаз, с какой-то обреченной покорностью принимая свою судьбу. — Если ты еще раз явишься сюда, я запру тебя в самой высокой башне и больше никогда не выпущу обратно, — отчетливо проговорил Магнус, Алек неотрывно следил за ним голубыми глазами. — Не испытывай мое терпение, ангел. Убегай. Он оттолкнул его в толпу, и мальчишка исчез в гуще тел. Магнус тут же почувствовал себя бесполезным одиноким мудаком, который из упрямства не желает становится счастливым, но сейчас его волновало совсем другое. Никто не мог покинуть вечеринку раньше него самого. А значит, Мелиорн еще был здесь. Он позволил ярости вновь охватить его разум и щелкнул пальцами. Магия фейри была особой, и Магнус так легко мог отыскать его, что это даже нельзя было назвать полноценной охотой. Но надо же чем-то побаловать своего внутреннего зверя вместо сладкой ангельской добычи?***
— Господи, Алек, наконец-то я тебя отыскал, — взволнованно протараторил Андерхилл, прижимая ошарашенного ангела к себе в объятия. — Мой бедный, глупый мальчик, куда ты пропал? Я обыскал все, что только можно, Лоренцо сказал, что ты убежал с Бейном… мы боялись, что тебя опоили, изнасиловали и уже убили раз пять! — Судя по тому, что от тебя несет водкой и демонической магией, все-таки изнасиловали, — добавил Лоренцо, показывая яркий засос на его шее и след от чужих пальцев. — Нет-нет, — наконец очнулся Алек и поспешно замотал головой. — Ничего не было. Я в порядке. Мы… мы можем уйти, пока не началась оргия? — рядом с ними Саймон уже был прижат к стене и бесцеремонно облапан Рафаэлем за все непристойные места. Алек вздрогнул и жалобно спросил: — Нам не пора уйти? — Пора, Лоренцо выведет нас, — Андерхилл хотел взять его за руку, но Алек не дался, поспешно зашагав к выходу. Лоренцо и Эндрю недоуменно переглянулись и, пока все были поглощены собой и своими партнерами, коротко поцеловались, надеясь, что их никто не заметит. Связь между демоном и ангелом была наказуема. — Не рискуй понапрасну, милый. — И не собирался, — выдохнул его в губы Лоренцо. — У меня есть ангел, ради которого стоит жить. Алек поджал губы и раздосадованно сделал вид, что ничего не услышал.***
Рагнор видел много граней безумия своего друга за их прожитые вместе года и, казалось, что его уже ничего не может удивить, но приглашение в подвал он все равно воспринял с затаенным страхом. Рагнор не услышал криков, но это ни капли его не утешило — Магнус умел вырезать голосовые связки, да и кляпы еще никто и не отменял, пусть Бейн и брезговал ими. Метаморфозы, произошедшие с потерянным мальчиком из нынешней Индонезии, вынудили Рагнора практически бежать на Землю. В глубине он надеялся, что чувства к маленькому ангелу изменят его, но… верилось с трудом. Рагнор глубоко вздохнул, скорее для своего успокоения, чем по нужде, и толкнул вперед деревянную дверь в подвал. Все его надежды разбились в один миг. Мелиорн висел над полом в заржавевших металлических цепях, кандалы из освященного железа ранили кожу его рук, а все тело было безжалостно исполосовано рубцами, кровоточащими порезами и следами от ударов. Лицо было залито кровью, но даже сквозь нее был виден наркотический блеск порошка фейри на его коже. Все тело тряслось, но изо рта стекала слюна и не вырывалось ни звука, потому что язык не слушался Мелиорна под наркотиком. — О, Рагнор, наконец-то, — раздался жизнерадостный голос Магнуса. К безжизненному, едва подрагивающему телу фейри подошел Бейн и поднял его голову за спутанные волосы. Магнус широко улыбнулся Рагнору, показывая звериные клыки, и того передернуло. Тот выглядел вполне привычно — лишь рукава рубашки были закатаны, а ладони и белоснежная ткань залиты кровью. — Ты же скоро отправишься обратно? — буднично поинтересовался Магнус. — Не можешь захватить с собой голову этого джентльмена и в качестве жеста доброй дружбы отдать Королеве Алчного Царства? - он отвернулся, вытирая платком кровь с длинного освященного клинка. - Ах да, пока я не забыл: скажи Рафаэлю и Саймону заняться делом Изабель Лайтвуд. Нам нужна ее душа в Аду.