***
Магнус был на Земле не так уж и давно на самом деле — порой, он выбирался в одиночестве на скалы посреди бушующего океана, на пустынные острова, в мертвые города и на кладбище, где покоилось последнее напоминание о его человеческой жизни. Но уже сотни лет он не выбирался в общество. Прошло столько веков с тех пор, когда он в последний раз видел чью-то искреннюю улыбку, слышал громкий смех, смотрел на солнце и танцевал… впрочем, последнее он как раз успел исполнить всего неделю назад. Маленький ангел был единственным, ради кого Магнус покинул Ад и отправился в Нью-Йорк. Это звучало почти романтично, если не знать, что Бейн хотел забрать душу его сестры в Ад, чтобы заполучить себе ангела. Магнус не мог перестать думать о нем. Это не было очаровательной влюбленностью, это было одержимостью, но Магнус впервые чувствовал себя живым и желающим хоть что-то делать, настолько свыкнувшись с жестокой равнодушной апатией ко всему: от лести подданных и игр адских царств до искренней ненависти и интриг Рая. Было ли новое чувство, пробудившее его мертвую душу, любовью? Магнус не верил в это, но из всех игрушек Алек держался дольше всех, не покидая его мыслей. Странные, несвойственные желания пробуждали не только страсть, но еще и давно забытую нежность. Магнус махнул головой, выгоняя из головы непрошенные и даже какие-то несвойственные ему мысли… Слово нежность исчезло из его речи с тех пор, как он потерял Камиллу. Изабель София Лайтвуд, бойкая восьмидесятилетняя старушка, обнаружилась среди парада гордости, стоящая с ватмановским плакатом «Любовь есть любовь», закутанная по уши в радужный шарф. Что ж, Магнус разучился удивляться сотни лет назад, и он примостился ближе к женщине, чем-то чрезвычайно отдалённым похожей на Алека. Старость оставила свой яркий отпечаток, но Магнус видел слабые следы её прежней красоты и сияющий взгляд, полный жизни. Но ни нотки жалости не промелькнуло в его сердце, когда он шагнул к ней с веселой ухмылкой. Благо, его яркий костюм, выбритые виски и необычный змеиный кафф выглядели как никогда уместно — впервые в жизни, наверное. Он собирался отдать её душу Аду. — Неожиданно встретить кого-то вашего возраста на подобном мероприятии, — заметил Магнус. — О, ты не первый, кто так говорит, — позабавленно фыркнула Изабель. — Мой милый мальчик, я была тут до тебя и до твоей матушки и буду после. Магнус насмешливо изогнул бровь. Иззи явно взяла на себя слишком много. Впрочем, как и слишком многие смертные. Но вместо болтовни о чуме или о холере, а может и об испанке или мировых войнах и химическом оружии, Магнус снова улыбнулся ей и продолжил их мирный разговор. У демонов похоти было удивительное обаяние, несмотря на то, что Бейн привык получать свое кровью и болью, он при особом старании мог применять и харизму. — Я сглупил, признаю, — Магнус наклонил голову вбок, лукаво поглядывая на Изабель Лайтвуд. — Не хотел Вас задеть. — Милый мой, я жила ещё в те времена, когда женщинам не разрешали голосовать, что уж говорить об обидах, — отмахнулась Изабель. — Для меня в нынешнее время выборы — вот это оскорбление, а так… Магнус осторожно улыбнулся ей, не особо понимая значение слова выборы. Когда он жил на Земле, он не был уверен, что они выбирали мэра… А если и выбирали, то у него никогда не было права голоса. Кажется, самые богатые люди города собирались и выдвигали себе самого-самого богатого на высокий пост, и тот брал налоги ещё больше. Интересно, в мире с того момента много ли изменилось…? В аду по понятным причинам выборов не было, Магнус заявлял свои права на трон кровью и болью. Чужой, в основном. — Ох, кажется, я недооценил вас, — учтиво добавил Магнус — О, у Вас, мужчин, такое случается, — хихикнула Изабель. — Мужчины так глупы, я знаю лучше других — я была замужем семь раз, — Магнус позабавленно фыркнул. — Быть может, я не особо их и умнее, раз семь раз попадалась на одно и то же. — Семь мужей, — повторил Магнус, талантливо делая изумленный вид. — Неплохо. — А то, — Изабель задорно ему подмигнула. — И я пережила всех из них, кроме одного. Хороший показатель, верно? Магнус согласно рассмеялся, участливо выслушивая ее. Как-то незаметно для себя изголодавшаяся по вниманию женщина довела его до своего старинного коттеджа где-то в пригороде, продолжая охотно делиться подробностями своей насыщенной жизни. Биография Изабель была многогранной, при грамотной защите ее можно было бы отправить и в Ад — причем, именно в царство Бейна, в крайнем случае, Гнева, но и Рай тоже бы открыл ей свои врата, пусть и с неохотой. Но Магнусу она была нужна — капкан для одного маленького, проворного ангела. Поэтому со все той же деликатной вежливостью он щелкнул пальцами, манипулируя ее сознанием. Она и не поймет, когда откроет ему свою несчастную душу и расскажет обо всех сокровенных секретах. Бесстрашная женщина с замутненной головой — торжество дьявола. — И все же Вы не ответили, — проницательно заметил Магнус. — Почему Вы пришли на парад гордости? Люди Вашего возраста чаще бывают консервативны. — Есть причина, — в ее глазах медленно потух огонек. Магнус понимал, что докопался до самой сути — вот только скрытой под гранитом людских страхов, любви, желания защитить и банальной боли. Бейн был демоном-искусителем, и ему хотелось подвести ее душу к падению, заставить ее признать свою слабость, свои ошибки и пасть глубоко на дно. — Но это долгая история. — У меня есть все время мира, — заметил Магнус доверительно, ни капли не соврав. — В твоем возрасте я думала также, — слабо улыбнулась Изабель. — Все мои восемьдесят шесть лет пролетели как несколько часов. Прошли ночи любви, томительные часы очереди, муки и страх, все стерлось. — Ваша молодость ведь пришлась на Вторую Мировую? — Магнус закинул первый крючок. Изабель сглотнула от явного дискомфорта. — Я, конечно же, не застал, но мне рассказывали так много страшных историй… сослуживец моего дедушки… как же его звали? Кажется, Александр… — Изабель вздрогнула, но Магнус продолжил как ни в чем не бывало. — Говорил мне, как много было тогда самоубийств, никем не оглашаемых, и как много было… Изабель едва не выронила кружку, но Магнус легко поймал ее, всеми фибрами демонической души чувствуя чужой испуг. Страх был приятен на вкус, но Бейн предпочитал похоть, она была слаще любого гнева и боли… пожалуй, это был единственный смертный грех, которым люди не страдали, а наслаждались. За редким исключением, конечно, — люди умели портить веселье. Изабель отвернулась, рассеянно протирая чашку, ее смятение было настолько очевидным, что было почти смешно. — Быть может, вы ходите на эти парады, потому что не хотите, чтобы кто-то повторил судьбу вашего брата? — проницательно прошептал Магнус, смотря ей прямо в глаза. Он чувствовал бешеное биение ее сердца и видел судорожно бегающие глаза, главное, чтобы ее не хватил удар на месте, иначе весь его план был бы насмарку. — Вы ведь знаете, что случилось с Александром? — Кто Вы? — резко воскликнула Изабель, отталкивая его. Она вскочила на ноги и опалила Магнуса яростью в черных обсидиановых глазах, полных застарелой ненависти и бесконечной печали, но руки ее не тряслись, когда она ткнула пальцем в демона. Магнус недооценивал ее — удар бы ее не хватил. Прекрасно. — Я спрашиваю, кто ты такой?! — Друг вашего брата, — пожал плечами Магнус. — Не ври мне, выглядишь чересчур… юно, — выплюнула Изабель, скривив губы. Магнус едва не рассмеялся. За старушечьей оболочкой Лайтвуд скрывала стержень и твердый характер. — Алек мертв. Ты не сможешь обмануть меня, идиот. Не знаю, откуда ты слышал о нем, но… — Кто сказал, что мы были знакомы при жизни? — бесцеремонно перебил Магнус, не сумев скрыть смешок в голосе. Он взмахнул рукой, создавая изображение Александра в своей руке — именно такого, какого знал он. Голубоглазый, черноволосый ангел со светлым пониманием в глазах и бесконечно спокойной улыбкой, лишь тонким изгибом губ выдающей лукавую натуру его лисенка. — Ваш брат мертв, верно, но жизнь же на этом не заканчивается… Изабель смотрела на его ангела со странным голодом, будто заново впитывая знакомые черты, стараясь не упустить ни малейшей детали. Она едва ли сама заметила как начала говорить, абсолютно не контролируя слова, вылетающие из ее рта. Магнус жадно прислушался. — Алек, — она всхлипнула. — Он… мы были семьей. Он всегда любил нас с Максом, заботился о нас, оберегал от бед и был готов отдать нам последние крохи и работать на износ, чтобы хоть как-то помочь родителям в голодные годы… он был нашим светом и спасением. Но… Алек… он всегда был особенным. И это погубило наш свет. Мама всегда была очень религиозна, хотя после смерти Алека уже не так, — Изабель вздрогнула, потерявшись в своих воспоминаниях. — Мы ходили в церковь каждую субботу… Алек и того чаще. Но не от того, что он был сильно верующий и ходил профилактически молиться каждый день. Я не знаю всех подробностей, мне тогда было всего четырнадцать, но отец однажды узнал, что вместо исповедания молоденький монах погружает моего брата в разврат. Звучало забавно, но Изабель передернуло от жутких воспоминаний. Магнус затаил дыхание, ожидая продолжения. Он хотел знать об Алеке все и даже то, чего сам Алек вспомнить не мог. — Отец был в ярости. Он нагружал Алека работой, заставлял его молиться каждый день, водил по церквям, хоть с церкви все и началось, и… он избивал его каждый чёртов день, и Алек никогда не мог противостоять ему. Роберт верил, что голодом, молитвами и болью можно изгнать из Алека дьявола, который и заставил его возлюбить мужчину. смертные такие забавные — пытаются изгнать из ангела дьявола. — Мама никак не мешала ему. Она считала, что Господь послал нам это испытание, и мы должны принять его с достоинством. Они не щадили Алека. Порой, он не мог встать от боли и изнеможенности… но он находил в себе силы утешать нас с Максом. Алек был невероятным… он не заслуживал этого, а я не смогла спасти его, я даже не попыталась! — понимая, что женщину охватывает чувство вины, Магнус осторожно коснулся ее ладони, и Изабель неожиданно сильно сжала ее, тяжело дыша. — Вы были ребёнком, — шепнул ей Магнус. — Что могла одна маленькая девочка сделать против своего отца? Изабель даже не слушала его. Она на мгновение прикрыла глаза, а потом заговорила, не находя в себе сил взглянуть на Бейна. — Его принудительно повенчали с Лидией, нашей соседкой, дочерью судьи. Алек сбежал из дома. Спустя месяц его тело нашли в овраге, поросшем белыми лилиями. Я запомнила это на всю жизнь… В этом чертовом овраге ничего не росло раньше, кроме мха, а в тот год вот, лилии… — в её голосе растерянность мешалась со слезами, и Магнус понимающе ахнул, но Изабель не заметила его, сжимая ладонь до боли. — Над оврагом высокий склон, мы звали его скалой вдов, они часто с него прыгали… сначала все думали, что Алек сам прыгнул, его даже не хотели отпевать в церкви, а потом местный врач сказал, что, мол, на теле найдены следы насилия, и все… Никто не знал о нашей тайне, мои родители умели творить зверства тихо, и все решили, что какие-то дурные сбросили его… поговорили, провели два опроса и забыли об убийце и о моем брате, которого мы все не заслуживали. Но я не забыла. Белые лилии могли говорить только об одном — его душу ангелы забрали себе. Так значит, Александр был одним из тех, кому даровали шанс стать ангелом сразу после смерти… на редкость удачливый. Или пожалуй, наоборот. — После этого мы больше не могли жить как прежде, — с тяжёлым вздохом продолжила Изабель. — Отец начал пить, часто уединялся с уличными девками… Зато он больше никогда не смог поднять ни на кого руку. Мама ходила в церковь каждый день и плакала по вечерам, хотя днем она всегда была жесткой и равнодушной. Однажды она привела меня к себе и сказала никогда не доверять мужчинам и никогда не раскрывать своего сердца. Мне не было жаль ни её, ни отца. Только Алека. — Так он действительно покончил с собой? — спросил Магнус с некоторым изумлением. Никто из тех, кто покончил жизнь самоубийством, не мог стать ангелом. В крайнем случае, его допускали в Рай, хотя и с большим недовольством и трудом, но ангелом…? Что-то из разряда невероятного. Быть может, Изабель не знала всей правды? — Алек никогда бы так не поступил! — воскликнула Изабель с гневом. — Он жил бы ради нас. Что бы ни произошло. Одна из местных сказала потом следователю, что видела, как толпа парней вела моего брата к склону, но решила, что это дурацкие разборки, только и всего… Мы нашли их, я готова была разорвать их голыми руками, отец даже ружье притащил… Но они сказали пару волшебных слов, которые превращали моих родителей в пару послушных ослов. «Мы скажем всем, что ваш сын гей». Для моих родителей это было страшнее смерти Алека. Они согласились замять дело, чтобы Алек для всех умер хорошим обычным парнем, повенчанным с местной девушкой. Я не могу простить им этого до сих пор. — И что же с ними случилось потом? — проницательно спросил Магнус. — Мой первый муж был главой бандитского синдиката, — в голосе Изабель слышалась злое веселье. Магнус искренне наслаждался этим чувством сладкой мести, прекрасно понимая её. — Я сбежала с ним из дома. Отчасти из-за бунтарства. Отчасти из-за того, что он ради меня сделал так, что их хоронили в закрытых гробах. Кажется, на рай я не претендую давно, — она болезненно усмехнулась, теперь уже совершенно не напоминая ту бойкую старушку на параде. Она не жалела о содеянном, Магнус чувствовал это совершенно ясно. Он понимал её больше, чем кто-либо в этом мире, но он не мог ей посочувствовать. Однако эти новости его совершенно не обрадовали — месть это гнев, иногда зависть и гордыня, Магнусу было плевать на боль, превращенную в отчаянную ярость, холодный расчёт и бессердечную жестокость, которые заставили молодую девушку стать убийцей. Это вело её совсем в другие царства, и тогда весь его план был напрасно… Идея пришла ему так неожиданно, что показалась ему слишком простой и глупой до сатиры, но с людьми такое срабатывало столько веков… — Надеюсь, ты доволен, — хмыкнула Изабель, не подозревая о его мыслях. — Кем бы ты ни был. Думаю, мне не стоит надеяться, что ты ангел-искупитель, который снимает срок за чистосердечное признание. Ты Сатана? Магнус ответил ей развеселым смешком, наслаждаясь любопытством в её глазах. Там не было страха, и это было до безумия приятно — все шло по новому, немного дикому плану, словно созданном для Изабель и её неотомщенной свободной души — Нет-нет, я никогда не претендовал быть похожим на дядюшку, — отмахнулся Магнус. — хотя, не могу не признать, что он умеет создать себе имидж среди смертных. Я со схожим предложением — раз уж тебе все равно придется отправиться в Ад, не хочешь ли отправиться туда со мной? Изабель вскинулась, сверля его подозревающим взглядом. Магнус невольно улыбнулся и приподнял руки в сдающемся жесте. — Разве ты не соскучилась по брату? — приподнял он бровь. — Я единственный, кто позволит тебе увидеть его прежде, чем твоя душа навсегда погрязнет в Аду. Никто боле не даст тебе такого шанса, так к чему лишние страдания? — А тебе-то это зачем? — с прищуром спросила Изабель, размышляя над его словами. — Ты демон семейной психологии? — Понятия не имею, о чем ты, — признался Магнус со смешком. — Я просто очень заинтересован в таких демонах как Вы, Изабель. Ваша мстительность, расчетливость… они просто не могут оставить ни одного мужчину равнодушным. — Ах, самое приятное, что мне говорил мужчина за все мои годы, пожалуй, только после «да, дорогая, я убью их ради тебя с особой жестокостью», — мелодично рассмеялась Изабель, и Магнус знал, что она уже в его руках. — Значит, Рай мне все равно не светит… И ты клянешься, что дашь мне увидеться с моим братом? Откуда мне знать, что ты не лжешь, а? Ты же демон, искуситель, лжец и прочие прелестные эпитеты, которыми тебя награждал священник, оправдывавшийся перед моими родителями за совращение Алека… — Я бы предложил поклясться на Библии, но обычно, мы просто закрепляем контракт кровью, — безмятежно сообщил Магнус, играясь с каффом. В его руках в синеватом свечении появился тонкий серебряный кинжал. — А имеет значение, каким ножом добывать кровь? — напряженно спросила Изабель. — Хм, нет, — отозвался Магнус недоуменно. — Никакой разницы. — Тогда я возьму свой? — попросила она. — Не хотелось бы делить нож с незнакомым юношей, все-таки гепатита мне не надо на старости лет… Магнус рассмеялся, с удовольствием подмечая семейную способность Алека и Изабель говорить абсолютно изумительные вещи с каменным лицом. Даже если эта затея себя не оправдает — он получит себе в помощницы невероятную Изабель, что уже играло в его пользу.***
У Алека Лайтвуда было сто проблем и из них девяносто девять были связаны с Магнусом Бейном — как явно, так и косвенно. То, что он разучился дышать после встречи с ним, уже давно не было секретом. Как оказалось — практически не для кого на Небесах, каждый считал своим долгом кинуть на Алека осуждающий взгляд и прочесть короткую лекцию о его недостойном поведении, слишком развращенном и бесстыдном для ангела. Ходили самые дикие слухи, и бывший купидон Лайтвуд стал самой обсуждаемой персоной в Раю. Черт его знает, откуда они все узнали… Алек мог поставить на кого угодно — от болтуна Саймона или Клэри до какого-нибудь скрытого извращенца из ангелов. Разве что последнему бы пришлось оправдываться перед своими. Чего только он не выслушал за последнюю неделю. Вообще, за эти семь дней с ним разговаривали чаще, чем за все шестьдесят с лишним лет с момента его попадания на Небеса. Это не ранило бы его так сильно, но… эти слухи были повсюду, в каждом тихом разговоре и мерзком взгляде, словно сотни крохотных ежесекундных порезов острой бумаги на его коже. По одному он едва ли бы их заметил, но с каждым днем их становилось все больше, и маленькие порезы превращались в кровавую рану — тысячи тысяч слухов гуляли по всему Высшему миру. И Алек просто не мог этим не воспользоваться, уже привыкнув игнорировать боль. Он всегда был достаточно расчетлив, в меру въедлив и терпелив, но он считал эти качества добродетелью — он же не использует их во зло, верно? Алек безрадостно взглянул на огромную мраморную надпись DEBES ERGO POTES, выбитую у входа в главное здание ангельского бюрократического аппарата. Ты должен, значит можешь. — Ты слышал, что говорят о Лайтвуде? — оживленно бормотал Радж из отдела защиты, очевидно, слишком громко своему другу, так что услышали почти все. — Сам Магнус Бейн пригласил его к себе на сатанинский бал! Я слышал, там приносят в жертву девственность и сотни демонов овладевают им в один миг! — Мой милый Радж, если у тебя никогда не было соитий, не позорься этим хотя бы здесь, — снисходительно отозвался Алек, смотря на него свысока. С его ростом, признаться, это не было сложно. Поймав его недоуменный взгляд, он пояснил — Если бы мной овладели сто демонов одновременно, мы сейчас бы не говорили, так что можешь вычеркнуть это из списка своих сексуальных фантазий. Лидия сверлила его взглядом так долго, что Алеку становилось не по себе. Впрочем, он знал, что обрести внимание от столь высокорангового ангела — это настоящая редкость. Конечно, причина ее интереса прискорбна, но черный пиар — тоже пиар. К сожалению, он привлек и ту, кого Алек совершенно не желал видеть — Маризу. — Александр, — она глубоко вздохнула и взглянула на него с непередаваемой смесью искреннего сочувствия и осуждения. Алек приподнял бровь, с недовольством глядя на нее. — Не смотри на меня так. Я просто хотела сказать, что обеспокоена твоими отношениями с Бейном… — Прошу прощения? — Алек фыркнул. — Разве не ты меня к нему отправила за душой Джейса, когда я спросил, смогу ли я его спасти? — Алек, я имела в виду подкупить кого-то из охраны, чтобы тот незаметно от Бейна провел душу с полей наказаний, — прошипела Мариза, впервые теряя маску напыщенного равнодушия. Алек не впечатлился. Он знал, что мог бы использовать ее привязанность в своих целях, но пока такой ситуации не происходило, а Мариза невыносимо раздражала его. — Ты был на его балу в качестве его спутника, Алек, — заметила Мариза. — Это не слишком хорошо для твоей репутации… да и в целом, Бейн опасен и беспринципен, держись от него так далеко, насколько это возможно. — Звучит так, будто ты боишься его, — заметил Алек, глядя на нее свысока. — Это не страх, а благие намерения, следи за языком, — одернула его Мариза жестким взглядом. — Ты должен быть благодарен за то, что я взяла тебя под свое крыло, и ты смог остаться здесь. Но если ты свяжешься с Бейном, этим проклятым ублюдком, я не смогу тебе помочь. Никто не сможет. — Я понял, — сухо ответил Алек, складывая руки на груди в защитном жесте. — Спасибо за предупреждение, ведь я никогда бы не додумался, что Бейн опасен без ваших подсказок. Теперь-то я точно в безопасности. Я могу идти? — Александр, — она снова заговорила с ним снисходительным ласковым тоном, каким обычно говорят с малыми детьми и душевнобольными. — Я не могу тебе рассказать, но скоро все изменится. Бейн получит наконец по заслугам. — В каком смысле? — напрягся Алек, впервые ощущая интерес к их диалогу. — Узнаешь, — в голосе Маризы слышалось торжество. — Подожди еще немного — и ты увидишь крах одного из величайших тиранов. — Ну же, Мариза, — прозвучал мелодичный голос за ее спиной. — Не стоит портить дорогому Александру все удовольствие, — прощебетала девушка, медленно подходя к ним. — К тому же, еще не все готово… а даже взмах крыла бабочки, как известно, может уничтожить человечество. Она была красива до безумия, абсолютно неземное совершенство чувствовалось в каждом ее вздохе, в каждом движении и легком наклоне головы. Лишь глаза выдавали этого ангела — ледяные, расчетливые и равнодушные. Алек резко взглянул на нее, пытаясь понять, что она на самом деле из себя представляла и что она могла изменить. Девушка протянула ему хрупкую ладонь, и Лайтвуд пожал ее, не сводя глаз с ее смеющихся губ. Высокая, стройная, с идеальными чертами лица, пышными волосами, изящной грудью и пухлыми губами — она казалась настолько красивой, что это пугало. — Александр, я так полагаю? — вновь заговорила она своим переливающимся как звон колокольчиков голосом. Алека чуть не передернуло. Бог создавал человека несовершенным, едва ли красивым, таких людей не должно было существовать… Это было даже как-то неправильно. И что же у нее могло быть с Магнусом?! И почему его это интересует… Ну враг моего врага — мой враг...? — Верно, — ответил ей Алек с некоторым опозданием, вызывая у нее веселую усмешку. — Не помню, чтобы мы с вами знакомились. — Камилла Белькур, — приторно проговорила она. — Я называю ее нашим спасением, — добавила довольная произведенным впечатлением Мариза. — Правда, ее красота не знает границ? Алек кисло хмыкнул, пытаясь найти в безупречном облике девушки изъяны. Не во внешности — он не чувствовал себя в настроении быть истеричной стервой — он пытался найти пробоины в созданном ею образе. Она была фальшива насквозь, отрепетирована и переписана, как сценарий к спектаклю. «Кому бы говорить, а, Алек?» — хмыкнул внутренний голос, и Лайтвуд вспомнил, что он должен был заправлять этим балом, поэтому расправил плечи и широко улыбнулся Камилле. Та лишь заинтересованно подняла бровь, такую же совершенную, как и весь ее образ. — Такая честь встретиться с нашим спасением, — рассмеялся Алек, копируя ее сладкий тон. — Надеюсь, вы нас не подведете, леди Белькур. Все-таки, Магнус не из тех, кто легко поддается на женские чары, — Алек подмигнул ей как старой подружке. — Ах, не волнуйся, вот у меня-то есть ключи к его… сердцу, — нежно ответила Камилла. — У меня тоже, — позабавленно фыркнул Алек, сморщив лоб. — Главное, чтобы в конце не оказалось, что он сыграл с нами флэш-роялем, пока мы пошли ва-банк. Это всегда могут оказаться ключи от старого амбара. — Не волнуйся, Александр, наше знакомство с Магнусом зашло куда глубже игр, — Камилла подмигнула ему в ответ игриво, и Алек едва ли удержал беспечную улыбку на губах и не закатил глаза. — Скоро ты сможешь иметь удовольствие лицезреть, куда приводит человека любовь. Надеюсь, ты сможешь усвоить полезный урок, — она встала на цыпочки и шепнула ему прямо на ухо, Алек невольно сжался от неприязни. — Оставь взрослые игры, малыш, иначе этот мир проглотит тебя и прожует, даже не поперхнувшись. Она послала ему воздушный поцелуй и отошла на пару шагов к Маризе, которая абсолютно ничего не поняла в их диалоге, однако на всякий случай напряглась. Алек отряхнулся с безупречно отрепетированной улыбкой, но не успел ответить чем-то настолько же едким и хитроумным — мимо них пронеслось огненное письмо и упало прямо в его руки. Мариза и Камилла, обе немного ошеломленные этим, воззрились на него. Алек картинно медленно развернул обгоревший клочок бумаги и прочел записку, скрывая от любопытных взглядов Камиллы и Маризы. «Возможно, ты захочешь познакомиться кое с кем прямо сейчас МБ» Письмо сгорело в его руках, прежде, чем Мариза успела сунуть свой нос в него. Камилла взглянула на него с нескрываемым подозрением — и не зря. Алек прикрыл глаза, и перед его взором предстала табличка с адресом — Высшему Демону не нужно было писать адрес в записке. Он даже не собирался думать, что там ловушка. Магнус явно заявил, что ему надо от Алека, и такими дешевыми методами он бы пользоваться не стал. Алек чувствовал затаенное предвкушение и ослепительно улыбнулся Камилле со скрытым вызовом. — Простите, дамы, мне срочно написали, что я должен подорвать консервативные устои и заняться насильственным внедрением либеральных взглядов, — прощебетал он и бросил прощальный взгляд на Камиллу. — Люблю вмешиваться во взрослые игры. Он пожалуй добавит Камиллу в свой личный блокнотик людей, которые плохо смотрятся в его будущей картине мира. *** Магнус выглядел… необычно. Без желтых глаз и рогов, без дьявольской усмешки и острых клыков и даже полностью одетый, в дневном свете он казался совсем другим человеком. Он не был похож на демона, который грозился сломать Алека изнутри, разрушив весь его мир и сделав своей покорной сукой. Магнус даже по-джентельменски предложил ему свою руку, когда Алек выходил из портала и придержал ему дверь в старый домишко. Это рождало в голове Александра такой диссонанс, что он не мог понять, как это может быть один человек. Разливающий чай, весело смеющийся, добрый и бесконечно юный — древний и бессмертный, жестокий тиран, голодным взглядом провожающий Алека и грозящий затащить его в Ад. Александр не хотел признаваться, но от прежнего Магнуса его бросало в дрожь. Страх примешивался к возбуждению, раскаленными проводами касаясь его мозга и вызывая целый шквал противоречивых эмоций. Алек не хотел видеть в Бейне никого, кроме врага, но ни разум, ни тело не слушали его. Магнус, будто прочитав его мысли, улыбнулся ему знакомой опасной усмешкой, никак не вяжущейся с его новым образом, и у Алека подогнулись колени. — Познакомься, Александр, это твоя давно забытая сестра, Изабель, — низким мягким голосом проговорил Магнус, едва заметно отходя в сторону, чтобы позволить им увидеть друг друга. Алек застыл, еле найдя в себе силы перевести взгляд с Магнуса на Изабель. Та замерла на месте, смотря на него как на ожившее чудо, на призрака или ангела… Ее темные глаза были широко раскрыты, а рот шептал что-то невнятное и навряд ли разумное. Алек лишь неловко улыбнулся, потому что стоящая перед ним очаровательная старушка была ему совершенно незнакома. Она не напоминала никого, не вызвала даже дежавю, и Алек чувствовал себя в высшей степени не в своей тарелке. Старушка сделала шаг ему навстречу, и ангел немного неуверенно подошел к ней, позволяя Изабель дотронуться кончиками сморщенных пальцев до его лица с отчаянной надеждой и страхом, что он окажется фикцией, игрой ее разума и растворится от касания. — Знаешь… — она издала хриплый смешок сквозь всхлип. — Я никогда не сомневалась, что ты станешь ангелом.