***
Они приближались к огромному, величественному замку, закрывавшему своими шпилями красное солнце Эдома, от одного вида которого у Иззи захватывало дух. Стражи, почти такие же обнажённые, как и грешники, пропустили их без лишних вопросов, открывая старинные металлические двери с узорами из языков пламени и кошачьих глаз. Люк и Стив совершенно явно не желали проводить ей экскурсию по широким коридорам, прекрасно освещенным, роскошным залам, комнатам, из которых доносились стоны, и музеям славы с картинами, оружием и многочисленными статуями, изображавших демонов и поверженных ангелов. Вскоре они вообще затолкнули ее в один из залов и исчезли, словно их и не было. -…ну в общем-то, в этом и заключается мой план. Если Вы позволите мне навестить с переговорами Царство Гордости, я уверен, что мы приобретем нового ценного союзника. Как нам известно, Царство Гордости закрыто от любых посещений уже больше тысячи лет, но если я приду с личной просьбой от Магнуса Бейна и с каким-нибудь ценным даром. Например, уверен, что какой-нибудь могущественный артефакт может их подкупить, — тараторил юноша. — Ты принимаешь конструктивную критику, Саймон? — Конечно, Алек, — Саймон кивнул. — Твой план дерьмо. — Это… не совсем конструктивная критика… Раздался бархатистый смешок, и Изабель обернулась, тут же узнав его обладателя. Магнус Бейн небрежно развалился на троне, поглаживая пушистого маленького кота, утробно урчащего у него на коленях. Словно почувствовав ее присутствие, он обернулся к двери, и вдруг выражение ленивой величественности сменилось на удивление и что-то, отдаленно напоминающее радость. Он бережно снял кота с колен и поднялся к ней. Саймон тоже обернулся и шокировано уставился на нее, словно знал всю жизнь, хотя Иззи могла поклясться, что видит его впервые. — Изабель! — воскликнул Магнус. — Рад тебя видеть с нами так скоро. Алек, услышав знакомое имя, подскочил на подлокотнике трона Магнуса и в мгновение ока подбежал к сестре, пытаясь быстро осмотреть ее на наличие ран или хоть какого видимого дискомфорта. Она смотрела на него странно, прищурившись, словно ей бил в глаза яркий свет, но Алек не стал акцентировать на этом внимания. Он широко улыбнулся и схватил ее за плечи, чтобы крепко обнять. Иззи не совсем понимала, кто был перед ней — фигура мужчины была окружена сверкающим ореолом чистого света, выжигающим ее глаза. А потом он прикоснулся к ней, словно не руками, а раскаленным железом, и Изабель вскрикнула от пронзительной боли. Мужчина тут же отскочил от нее, испуганно смотря, как на ее коже расплывались красные ожоги с крупными волдырями, потом перевел неверящий взгляд на свои руки и отступил еще на шаг. — Мне так жаль, — прошептал он. — Прости, прости, я не хотел… — Александр, — Магнус остановил его, положив руку ему на плечо. — Этого стоило ожидать. Она умерла совсем недавно и попала в Ад, вряд ли прикосновение ангела ей будет приятно. — Мне очень жаль, — Алек наклонил голову набок, осторожно касаясь голубыми искрами ее кожи. Иззи дорого стоило, чтобы не отдернуть руку, но вскоре ожоги ее будто опустили под ледяную воду, потом чувствительность и вовсе пропала, а на коже не осталось и следа. Алек тут же спрятал руки за спину и укрылся за Магнусом. Если честно, учитывая огромное белоснежное пятно, его окружавшее, получалось не очень. — Не знал, что Изабель попала в Ад, — растерянно пробормотал Саймон. Поймав удивленный взгляд Иззи и неприязненный — Алека, он поспешил объяснить. — Ну, я был лет так… семьдесят твоим демоном-искусителем. Ну, конечно, я не особо тебя искушал, когда тебе исполнилось пятьдесят, потому что… ну на что я мог тебя искусить? Вязать полночи? Не купить рассаду? Украсть у соседки огурцы? Ну, а потом сбить твой цикл приема таблеток и предложить потратить пенсию на лабутены. — Ты всегда так много говоришь? — спросила Иззи с любопытством, стараясь не смотреть в сторону Алека. — Это моя работа! — воскликнул оскорбленный Саймон. — Позвольте представиться, я личный переговорщик Магнуса Бейна, Льюис. Саймон Льюис, — он протянул Изабель руку, и она с опаской взглянула на нее. — Эй, не волнуйся, я не собираюсь тебя сжигать. Инквизиторы у нас только ангелы, — он хохотнул. — Изабель Лайтвуд, — сдержанно ответила Иззи и пожала ему руку. — О, кстати, никогда не замечал, что у вас с Алеком одна фамилия, — задумался Саймон. — Вы случайно не дальние родственники? Не знал, что вы знакомы вообще. — Соломон, займись гардеробом Изабель, а потом познакомь ее с Ближним советом, — приказал Магнус, понимая, что Алек совершенно поник. — Мы в любом случае отправляемся к Королеве Алчного Двора за Рагнором. Извини, Изабель, сегодня у нас вряд ли хватит на тебя времени. Только переодень это ужасное платье, умоляю. — Хорошо, — она тихо фыркнула, не уверенная, как общаться теперь со своим классовым начальством. — Спасибо. — Не за что, — подмигнул ей Магнус. — Александр, идем? — Да, — с некоторой задержкой отозвался Алек и взял его за руку. На полпути он остановился и снова взглянул на Изабель. — Мне очень жаль. — Да ладно, Алек, — ответила она чуть напряженно. — Я всегда говорила, что тебя надо окружить защитным полем от всех мудаков, потому что ты слишком хороший. Вот приходится жертвовать. Алек только покачал головой, и вместе с Магнусом покинул зал заседаний, не отпуская руки демона. Когда их шаги уже не были слышны, Саймон выдохнул, а Изабель наконец смогла протереть заслезившиеся глаза. Алек, конечно, умел произвести впечатление. — Не ото всех, — вдруг сказал Саймон. — Что? — Ты сказала, что его ангельская аура способна защитить его от мудаков. Как видишь, от самого главного не смогла. Иззи не могла с ним поспорить. Председатель Мяо нервно мяукнул.***
Алчный Двор был роскошен, как никогда. Игнорируя демоническую засуху и разруху, здесь цвели роскошные сады — выплавленные из золота и серебра грешников и украшенные драгоценными камнями, а на некоторых кто-то старательно вырезал листочки из купюр. Алеку не нужно было спрашивать, кто работал в саду — он видел несколько измученных толстосумов, разрезающих деньги из увесистых мешков за своими спинами. То тут, то там сновали грешники, полирующие до блеска золото и каменья, относящие драгоценные металлы на переплавку или ползающие у ног своих хозяев, неся на спинах бокалы. Заметив их, демоны на службе у Королевы Алчного Двора ударили в золотой гонг, а потом заиграл торжественно оркестр, поднялся ветер, разносящий над их головами конфетти из купюр. Бывшие богачи пытались подняться и ухватиться за них, но демоница резко ударила их хлыстом и заставила вернуться обратно. Магнус, Катарина и Алек шли по элегантной ковровой дорожке в окружении демонов и их «щенков» на поводках. Ангел не хотел признаваться, но даже атмосфера горящего в похоти Эдома в его бесстыдной наготе не так его напрягала, как здешняя нарочитая роскошь. Некоторые грешники стояли и протягивали Александру, Катарине и Магнусу красивые дары, аппетитные яства и бокалы с вином и шампанским. Кто-то продолжал кидать в них деньгами, а кто-то услужливо пытался вылизать их ботинки языком. Алек чуть ускорил шаг. — Показуха, — пробормотал Алек с отвращением. — Не пей и не ешь тут ничего, — вместо ответа наставительно произнесла Катарина. — Здешняя королева слишком жадна, и за один гранат ты окажешься тут в рабстве на ближайшую тысячу лет. И говорить с ней надо осторожно — она может решить, что ты пытаешься забрать ее драгоценное время, и вновь заставит тебя страдать в переплавочных цехах или на уборке сада или на прислуживании ее демонам. — Понятно, — поджал губы Алек. — И не дай Лилит, ты покажешься ей недостаточно почтительным. Кланяйся, Александр, как положено по этикету. Ты же хороший мальчик? — лукаво спросил Магнус. Алек промолчал, но весьма красноречиво закатил глаза. Магнус явно не боялся Королевы Алчного Двора, потому что выглядел совершенно непочтительным, вопреки советам Кэт — наоборот, словно хозяин, решивший проверить, как там развивается построенный им муравейник. Возможно, Катарина верила, что они могут предотвратить кровопролития, а этого никак не избежать, если Алек разозлит Королеву. А Магнус совершенно не боялся кровопролития. — Приветствуйте нашу Королеву, Бессмертную и Всемогущую Правительницу Алчного Двора, Величайшего из Демонических Царств, Императрицу Жадных, Скупых и Голодных до Злата, Справедливейшую из ныне Царствующих, — громогласно произнес демон в нелепом фраке, и ему вторили звуки тромбона и барабанов. На роскошном троне, насколько сверкающем от изобилия золота, алмазов, сапфиров и рубинов, что у Алека зачесались глаза, восседала маленькая рыжеволосая девочка в самом дорогом платье из всех, что ангелу доводилось видеть. На ее голове сияла тяжелая, многоэтажная корона, выглядевшая настолько увесистой из-за переливающихся драгоценных подвесок, красного бархата, золота и платины, инкрустированных бриллиантами… Алек боялся, что перечисление всего, что было в ее короне, заняло бы у него остаток вечности. Возможно, ее стоимость могла бы полностью покрыть бюджет нескольких государств Восточной Европы. Вокруг ее трона сидели многочисленные разнообразные демоны со своими грешниками и все как один восхищенно зрели на свою Королеву. Их слуги в это время могли заниматься чем угодно — кто-то плел золотые нити, кто-то делал хозяину массаж ног, кто-то играл на лире, а кто-то без лишнего стеснения отсасывал прямо во время речи. Алека замутило. Когда титулы, наконец, кончились, он смог поклониться Королеве, радуясь, что так не видно его закатанных глаз. — Магнус Бейн, Повелитель Похоти, Принц Эдома, — проговорил Алек в ответ. Магнусу тоже нужно придумать пару десятков титулов. — Вершитель ангельских судеб, — добавил он со значимостью. — И Катарина Лосс, верная советница. — Что же тебе нужно в моем Царстве, Бейн? — спросила Королева с прищуром. Такой холодный расчетливый взгляд совершенно не шел ребенку. Ее подданные демоны продолжали внимательно слушать, но больше не смотрели на нее как умалишенные — занимались своими делами, пили вино, тихо переговаривались, примеряли новые украшения, закидывали ноги на спины своим грешникам, а лощенный демон, которому бесстыдно отсасывали, положил руку на голову своего подопечного. Ладно, если Алек продолжит смотреть, он будет блевать, а этого все же не стоило делать. Вряд ли они моют свои дорогие ковры в химчистке. — Недавно до меня дошла информация, что Ваше Величество предала наш мирный договор и решила выступить союзником ангелов в предстоящей войне, — мелодично проговорил Магнус. — Чушь, — фыркнула Королева, откидывая рыжие волосы с лица. — Всего пару недель назад я отправил к Вам своего верного советника, Рагнора Фелла, — полностью проигнорировал ее Магнус. — И он до сих пор не вернулся. Что же произошло? — Ах, это. Привезите его, — она небрежно махнула рукой. Несколько рабов сорвалось с места и исчезло в перипетиях сада. Алек чувствовал себя чертовски напряженным. Его не отпускало чувство, что на него направлено слишком много взглядов, несмотря на то, что все были заняты своим делом. А потом к ним привезли роскошную золотую клетку, где в кандалах висел обессиленный Рагнор, не способный даже голову поднять, его грязные волосы свисали на лицо, все его тело — настоящего зеленого цвета — было покрыто заплывшими синяками, ссадинами и порезами — как совсем свежими и сочащимися кровью, так и покрытыми коричневой коркой, — а одна из его ног повисла под неестественным углом с болезненной припухлостью на уровне голени. — Рагнор, — с губ Катарины сорвался потрясенный вздох. Рагнор на звук ее голоса дернулся, но головы не поднял. Двери клетки распахнулись, и в нее вальяжно вошел один из верных рыцарей Королевы, хватая его за волосы и поднимая его голову на глазах у всех. Алек сглотнул, смотря на окровавленное измученное лицо ближайшего друга Магнуса. Катарина сжала ладони в кулак, явно сдерживаясь, чтобы не объявить им войну прямо в ту же секунду, Алек физически мог ощущать охватившую ее ненависть — любой намек на пацифизм тут же исчез, стоило ей увидеть своего друга. Магнус не изменился в лице совершенно, но глаза его блеснули холодной, расчетливой яростью. По спине Алека прошелся озноб. — Если это ваш довод, что вы не предавали меня, то он весьма сомнителен, — любезно сообщил Магнус. — Это наша цена, Магнус Бейн, — насмешливо и чуть снисходительно ответила Королева, закидывая ногу на ногу. — Сейчас ты подойдешь к нам и протянешь свои руки, чтобы мы могли их заковать, и тогда мы возвращаем милого Рагнора в целости и сохранности. Откажешься — и он умрет. Заключим сделку? Алек слышал, что это Царство отличалось своими изощренными интригами, но столь банальный шантаж… Это было дешевое предательство, даже для демонов, и он мог чувствовать лишь отвращение. Ему не было страшно — Магнус же всегда расправлялся со своими врагами. Повисла тишина, даже оркестр замолк, но Бейн отчего-то не спешил уничтожать Ее Величество — с совершенно спокойным, почти умиротворенным лицом он шагнул вперед и поднял руки. Алек вздрогнул и растерянно посмотрел на Лосс, надеясь, что хоть она объяснит ему капитуляцию. Катарина не выглядела ни изумленной, ни испуганной — словно она чего-то такого и ожидала. Алек почувствовал тяжелый мерзкий комок в горле — будто он проглотил острый краеугольный камень. Ему хотелось схватить Магнуса за плечи и потрясти, чтобы он очнулся, но не смог сдвинуться с места. Золотые роскошные лианы обвили его тело, крепко сжимая горло, и Алек слишком громко ахнул от неожиданности. Катарина тоже тут же оказалась в ловушке. Алек дернулся, затем снова, пытаясь чарами и заговорами снять с себя удушающие путы, но они не поддались. Королеву, казалось, его тщетные попытки только насмешили. Магнус обернулся на издаваемые им звуки и взглянул на него. Глаза его расширились, и он впервые показал хоть толику эмоций, и Алеку не понравилось, что это напоминало страх. Бейн никогда не боялся. Это было что-то вроде непреложной истины. Не гипотеза и не теория — это была аксиома. Магнус сделал шаг к Королеве, и со своих мест вскочили демоны — кто-то с мечами и копьями, кто-то с энергетическими шарами и проклятиями, с луками, сияющими от заклятий, и лучами энергии, даже грешники с подручными материалами, вроде пил и топоров. И все, как один, были направлены на Магнуса. Все следили за каждым его шагом с напряжением и страхом, всю дорогу, что он шел до Рагнора. — Отпусти Рагнора, и тогда я выполню все, что ты попросишь, — сухо проговорил Магнус, не опуская поднятых рук. — Если честно, я не настроена играть по твоим правилам, — сморщила идеальный нос Королева. — Откуда мне знать, что ты не убьешь его и моих сопроводителей, как только наденешь на меня кандалы? — Мое честное слово, Магнус, — она вновь улыбнулась. — Честное слово лживой суки, которая обманула меня две секунды назад и приказала пытать гостя с дипломатической миссией, — отчеканил Магнус. — Ты убил Мелиорна. — заметила Королева. — Он тоже был всего лишь гостем. Ладно, я пойду тебе навстречу и поклянусь своей жизнью. Я клянусь, что ни я, ни мой ближний круг не убьют твоего дружка. Доволен? Подтверждая ее клятву, в воздухе повисло облако красного дыма в форме древней витиеватой руны, постепенно уменьшающегося, пока не проник ей в сердце. она тяжело вздохнула и широко улыбнулась, ожидая хода Магнуса. Алек был готов кричать, когда Магнус кивнул и шагнул прямо к своему палачу, надевшему ему на запястье тяжелые кандалы и закрыв их ключом, висевшим на его шее. Алеку показалось, что ему перекрыли доступ к кислороду. Словно пропало что-то безмерно ценное и могущественное, что составляло этот мир. Катарина тяжело сглотнула и опустила взгляд. Потом ключник щелкнул пальцами, и Рагнор вывалился мешком из клетки прямо к ногам Магнуса. Фелл с трудом поднялся на ноги, и Бейн мгновенно помог ему скованными руками, чтобы он смог опираться на него и не причинять боль сломанной ноге. В глазах демона засветилась застарелая нежность, и он уже почти хотел что-то сказать, но ключник вытащил из-за шиворота кинжал и перерезал глотку Рагнора. Кровь брызнула на лицо Магнуса, и безжизненное тело с отвратительно громким звуком упало на него. Магнус раскрыл рот в чистом ужасе, какой невозможно сыграть. Катарина издала нечеловеческий рык и попыталась сорваться с места, но лианы крепко ее удерживали. Она отчаянно взревела и принялась биться, нанося удары по своим же рукам. Магнус снова казался разбитым и слишком потрясенным, Алек мог поклясться, что видел слезы в его потухших золотых глазах. — Ты поклялась… — задохнувшись, просипел он. — Ну, я сдержала свою клятву, его убила не я и не мой ближний совет, — закатила глаза Королева и вдруг заметила Алека. Ее губы изогнулись в ухмылке. — Но ведь его можно спасти, верно? Я решила, что сегодняшний день будет международным днем падения Магнуса Бейна. Так пусть это будет по всем фронтам. Александр Лайтвуд! Верный пес Рая, а сейчас любимая шавка Бейна — а настолько ли верная? — Я не веду переговоров с террористами, — отозвался Алек. — Я смотрю, твой хозяин тебя многому научил, — гортанно рассмеялась Королева. — Подойди сюда. Ты должен доказать, что твоя так называемая любовь к Бейну — это не пустой звук. Поцелуй того, кого действительно любишь. И если ты попробуешь обмануть, то лианы задушат его прежде, чем ты сумеешь оторваться от его губ. — Он не будет играть в твои нелепые игры, — ответил ей Магнус с ледяной яростью в пустом голосе. Алек почти поежился. — Мне нечего скрывать, — гордо вскинул голову Алек. Он почти видел, как Магнус обессилено застонал в своих мыслях. — Так докажи это, малютка ангел. Его голову пронзила такая нелепая идея. Глупая, совершенно тупая, но она могла сработать. Он почувствовал, как лианы освободили его и под сальными ухмылками демонов и предвкушающим взглядом Королевы он быстро преодолел расстояние до Магнуса. Между ними лежало тело Рагнора, ноги и рубашка Магнуса были измазаны кровью. Он почти умолял его взглядом — остановись. Алек никого и никогда не слушал. — Доверься мне, — прошептал он. Он коснулся губ Магнуса пальцем, а потом отстранился. Алек чувствовал каждый взгляд на себе, будто сотня маленьких игл вонзались под кожу. Он шагнул назад. Потом еще. Алек бросил лукавый взгляд на Королеву и вдруг схватил за шею ключника, так и застывшего у клетки, бесстыдно целуя его перед всеми. Его губы были на вкус как вино и специи, как кровь и железо. Если лианы задушат Магнуса — то есть, кого он не любит, не должны ли они убить любого, кто ему не нужен? Он не успел даже додумать. Золотые лианы, повинуясь его отвращению и страху, крепко пережали горло демона. Он схватился за них руками, пытаясь оторвать, царапая равнодушный металл посиневшими ногтями и хрипло моля Королеву о спасении, но он не мог противостоять магии, а она не успела отозвать чары — ключник пал рядом с Рагнором. Алек стащил с его фиолетовой шеи ключ и швырнул его Магнусу прежде, чем кто-то дернулся к нему, и Бейн смог распахнуть свои кандалы. — В атаку! — проревела Королева. — К Катарине, — приказал он отрывисто, и Алек послушно побежал за ним, создавая по пути щит от летевших в них проклятий. В один миг сотни стрел, копья, кинжалы, ядовитые дротики и проклятья сорвались к ним, но расстояние до Катарины было ничтожно малым. Магнус взмахнул руками и вокруг них образовался темный защитный купол. Сам он вдруг закрыл глаза и тихо что-то зашептал себе под нос потусторонним холодным голосом. Катарина, все же сорвавшая с себя лианы, помогла ему с защитой, утолщая их щиты. Казалось, их было тысячи — рой проклятий пытался прорваться, и их купол пугал своей хлипкостью, содрогаясь от каждого удара золотых лиан или золотой стрелы. — Что он делает? — растерянно спросил Алек. — Мы не можем уйти, — мрачно ответила Катарина, напряженно колдуя. — Значит, либо мы, либо они. Магнус создает проклятье. Это может занять много времени — наша задача — продержаться. Знаешь защитные чары? — Я ангел, — весомо отозвался Алек. Он поднял руку, по памяти выводя в воздухе очертания знакомой руны, мягким светом озарившую пространство. Она осталась выжженной на их щитах и вторилась на его горле, и все стрелы, дротики и проклятья меняли свою траекторию, пролетая мимо них. Катарина выглядела против своей воли впечатленной. — Руна уклонения, — объяснил ей Алек. — Неплохо для ангела, — одобрительно произнесла Катарина, и вдруг замерла, когда мимо них пролетело проклятье, пробившее огромную дыру в золотых кустах и убившее за раз трех грешников. — Рагнор! Мы должны вытащить его… — Я могу попытаться, — прикусил губу Алек, вспоминая все защитные чары, что он знал. Катарина смотрела на него очень странно, но кивнула и вновь обратилась к защитной магии. Алек глубоко вздохнул, выводя в воздухе руны скорости, ловкости и иратце, чтобы не отвлекаться на ранения. Он так редко их использовал, что жжение почти напугало его, но лишь вздрогнул, бросил прощальный взгляд на обездвиженную фигуру Магнуса и осторожно покинул купол в том месте, где обстрел был меньше. Алек развел руки, позволяя ангельской силе, черпаемой из закрытого для него Рая, проникнуть в его тело, и белоснежные широкие крылья распахнулись за его спиной, а на голове впервые за долгое время зажегся нимб. Исходивший от них ангельский, прожигающий все демоническое свет отпугнул нескольких противников, но Алек не спешил радоваться победе. Он взлетел и в мгновение ока приблизился к Рагнору, изящно избегая чужих атак быстрыми движениями. Он поднял его на руки без лишних проблем, надеясь лишь на то, что не оставит на нем ожогов, а потом чье-то проклятье попало прямо в него, заставляя рухнуть на землю. Алек накрыл крыльями тело Рагнора, чтобы ему не навредили еще больше, и сквозь стон боли встал. Кинжал прорезал край его крыльев, а потом другой — воткнулся прямо глубоко в спину. Алек зажмурился, чувствуя, как кровь начинает течь по его коже, но продолжал взлетать, старательно кружась, чтобы им было труднее попасть. Он пробормотал заклятье, и нож все же вышел из его тела, а иратце медленно заживляло его рану. Мимо уха пролетело проклятье. Но следующие два попали прямо в цель, и Алек подстреленной птицей рухнул на землю, сумев лишь под конец исправить траекторию, чтобы оказаться ближе к куполу. Было смертельно больно от удара об твердый камень пола и от проклятья, которое медленными волнами уничтожало его крылья. Он почти подполз к нему, и Катарина силком затащила их внутрь. Алек держался за ее руку, проталкиваясь внутрь, чувствуя как на прощание в его ногу врезается чья-то стрела. Оказавшись внутри, он спрятал крылья и нимб, чтобы они не тратили его силы, и собрав в себе все остатки мужества, нанес на кожу иратце снова. Без лишних мелодрам Александр сжал зубы и вытащил из голени стрелу, издавая вскрик боли. Несмертельно. Другое дело — выживут ли его крылья после такого обращения. Это сейчас было последней проблемой. Алек подполз к Рагнору, положив руки ему на грудь, и прошептал длинное, зато самое сильное из известных ему целительных заклинаний. Катарина посмотрела на него с такой уязвимой благодарностью, что ему стало неловко. Алек поспешил опустить взгляд на Рагнора, чье горло медленно заживало. Люди с таким, конечно, не жили, но демоны не так сильно боялись потери крови. Алек вливал в него энергию литрами, чувствуя, как силы покидают его постепенно. Усталость повисла на нем тяжким грузом, и Катарина вдруг положила на его плечо руку. — Оставь себе, — попросила она измученным голосом. — С ним все будет в порядке. А вот твои крылья нуждаются в помощи. — Это всего лишь проклятье, — пожал плечами Алек, но послушно оторвался от Рагнора. — Спасибо, что затащили внутрь. — Тебе спасибо, — она покачала головой. — Знаешь, Алек. Если мы сегодня все-таки погибнем, я рада умереть с тобой. Не верю, что говорю это ангелу. Проклятье сотрясло их маленький купол. Второе, третье, затем снова стрелы, а потом кто-то приблизился к ним и начал наносить удары по их щитам мечом, снова и снова. Алек и Катарина безмолвно за ним наблюдали, ничего не делая. Купол сверкал искрами, словно неисправная проводка, а под лезвием появлялись маленькие трещины раз за разом. Алек взял в свою руку ладонь Катарины. Они молчали, смотря как в десяти сантиметрах от их лиц бьется наточенное лезвие. Не таким себе Алек представлял свой конец. Купол разбился осколками, падая к их ногам. Они были так обессилены, но Алек нашел в себе стойкость снова призвать крылья, чтобы накрыть ими всю свою маленькую команду. Катарина снесла с места рыцаря, но уже новые и новые неслись к ним с кровожадными ухмылками. На самодовольном лице Королевы застыла презрительная торжественность. А потом Алек почувствовал сзади движение. Магнус поднялся на ноги, все еще с закрытыми глазами, и также слепо сделал шаг вперед. Потом снова. И снова. Все кинулись на него, его окружили проклятья, оружие и золотые лианы, но тут Магнус открыл глаза — и Алек вновь забыл, как дышать и свою ангельскую клятву. Они были больше не золотыми, а рубиново-красными, абсолютно дьявольскими. За его спиной распахнулись черные тяжелые и изорванные крылья с острыми шипами на краях, на голове прорезались рога, а на руках длинные звериные когти. Магнус оскалился, обнажая клыки, и медленно поднял руки. Завороженный и потерянный Алек чувствовал невыносимый жар, и ему тут же открылась истинная причина — все украшения, сады и оружие из золота расплавились в смертельно горячий металл и полились против законов гравитации по велению Магнусового заклятья. Золотая горячая масса накрыла демонов с головой, плавя их кожу и органы. Они кричали и отчаянно сопротивлялись, но мучительная смерть не жалела никого из них. Пахло паленой плотью и горящими волосами. Истошные крики не прекращались. Рыцари и грешники падали один за другим по воле неукротимого рока, как марионетки с перерезанными веревочками. Кто-то пытался убежать или защититься, но золото не щадило их. Горели одежды. Плавились доспехи, деформируя тела до неузнаваемости. Падали, падали, падали мужчины и женщины, грешники и рыцари золотыми статуями один за другим. Королева сопротивлялась отчаянно. Еще подконтрольные ей лианы обвивали руки Магнуса и его горло, но рвались, будто тонкие волосы, а роскошная корона королевы плавилась прямо на ее голове. С визгом она скинула ее, и роскошная громадина пробила череп несчастного уже мертвого ключника. Королева колдовала, и ее проклятья змеями и гнилью. смертью и ненавистью летели в Магнуса, но они сгорали один за другим. Пахло страхом. Магнус сыто облизался, и на голове его Алек впервые узрел его настоящую корону — терновый венок. Не величественный, не золотой, без камней и роскоши. Не признак власти, а проклятье. — Если хочешь жить — умоляй, — равнодушно приказал ей Магнус. Она застыла с истинным ужасом на детском личике. — Не слышала? Умоляй. — Магнус, — пролепетала она. — Прошу… — Громче! — Умоляю! Пожалуйста, отпусти меня! — воскликнула она с отчаянием. — На колени, — приказал ей Магнус с глубоким удовлетворением. — Я королева! — прокричала она во весь голос. — Я не должна стоять на коленях у отвратительного ублюдка Асмодея! — Ты не королева больше, — рассмеялся Магнус. — Ты ничтожество, разве нет? — он опустился к ней и крепко сжал ее горло, ощущая, как она дрожала. — Я жду. Со скулежом унижения и страха Королева Алчного двора медленно опустилась перед ним на коленях. В глазах ее застыли злые слезы позора и ненависти. Магнус схватил ее за волосы, заставляя ее смотреть прямо в глаза. — Unicuique secundum opera eius, — проговорил он. — Каждому воздастся за дела его, — безжизненным голосом перевела Королева. — Если это правда, то тебя ждет мучительная смерть, Бейн. Она прикрыла глаза, и Алек бессильно смотрел, как с земли поднялся последний из уцелевших мечей. Слишком быстро, слишком сильно. Алек инстинктивно дернулся, но он знал, что не успеет, и лезвие проломит его череп насквозь. Но кто-то оказался быстрее. Рагнор вскочил прямо перед ним, и меч пробил его грудную клетку. Демон упал в руки Алека и посмотрел на него со странным ласковым спокойствием. Алек шокированно взглянул на его лицо и положил ладони на его тело, стараясь понять, насколько все плохо. Меч попал в сердце — а это было то, что не могли пережить и демоны. Разумеется, оно не было для них как для смертных, это был образ — образ души и жизни. Такое не лечили заклятья и травы, зелья и заговоры. — Рагнор, — прошептала Катарина со слезами в голосе. Рагнор взял ее руку и улыбнулся бескровными губами. — Зачем? — спросил Алек бесцветным голосом. — Я жил много, — хрипло пробормотал Рагнор ему. — Ты нужен Магнусу. Разрушь стены, Алек Лайтвуд. Разрушь, А… Его глаза мертвенно застыли, остановившись в пустоте. Катарина рухнула на его грудь, сотрясаясь от рыданий, а землю потряс взрыв. Магнус зарычал с бессильным гневом, и стены замка падали от переполнявшей его ярости. Отчаяние и боль крушили все на своем пути. Обломки оружия и ее собственного замка вонзались в теле Королевы, заставляя ее снова и снова кричать от боли, но она уже была мертва. Она ведь нарушила свою клятву.