***
Магнус бросился к окну, и глаза его шокированно расширились — впервые за этот день он перестал держать себя в руках и не смог сдержать эмоций. Александр медленно приблизился к нему, бледнея от увиденного — купол был расколот на осколки, и больше замок ничто не защищало, тысячи демонов и ангелов рвались внутрь, стоящие на обороне демоны не могли удержать их. Алек испуганно сглотнул. Он надеялся, что Магнус всё решит, как и всегда, у Бейна всегда был план, даже когда сам Алек был готов к поражению. Но стоящий рядом демон молчал, крепко сжав каменную поверхность подоконника, под его руками расходились трещины. Алек не знал, что делать, нарастающий страх и липкая растерянность сковали его тело, поэтому он сделал то, о чем молило его сердце — развернулся к Маризе, чтобы обжечь ее взглядом, полным ненависти. — Ты напала на нас во время мирных переговоров?! — прокричал он ей в лицо. — В тебе осталась хоть какая-то честь или ее ты тоже демонам отдала?! К его изумлению, на лице Маризы отразилась настоящая боль, какой он никогда прежде не видел — даже когда кто-то заводил разговор о Бейне или пытался ее унизить. Она всегда была холодной и гордой, но сейчас она казалась задетой за живое. В другое время Алек, может быть, остановился и испытал к ней сочувствие, вот только сейчас он не был на это способен, гнев и страх завладели всем его телом и разумом. Аббадон с ухмылкой смотрел на его перекошенное лицо — ему явно доставляло удовольствие, как ангел взорвался. — Прекрасная будет победа — нападение на замок в тот момент, когда предлагаешь своему врагу капитуляцию, — ангел старался контролировать свой голос, но он то и дело срывался на крик. Магнус молчал, почему-то закрыв глаза, и Алек решил выиграть ему немного времени. — Значит, вы признаете свою слабость, ведь на честную войну у вас нет сил, — Алек издевательски поклонился им. — Наверное, потрясающе ощущать себя ничтожеством. — О нет, детка, я собираюсь показать это тебе, — опасно прошептал Аббадон, приближаясь к нему. У Алека дернулся глаз от отвращения. Он не знал, что сейчас хуже — их положение или это мерзкое снисходительное обращение. — Ты останешься со мной. Не люблю играться с потасканными куклами, но у родного племянника можно и забрать. Магнус, прикрыв глаза, отдавал мысленные команды своей армии — Малькольму и Лили, чтобы построили новую линию обороны из демонов и не впускали никого в замок, Катарине Майе — на защиту центрального входа, Лоренцо и Андерхиллу приказал руководить охраной внутри самого замка, а Рафаэлю — прикрывать Майю. Все незамедлительно ответили согласием, несмотря на прежние разногласия — внезапное нападение общего врага сплочало. И лишь Рафаэль отказал, но его причина не показалась Магнусу надуманной. — Аббадон, это лишнее, мы уже победители, — отрезала Мариза., но в ее голосе промелькнуло беспокойство. — О, оставь это ангельское целомудрие, — закатил глаза Аббадон. Его ладонь сжала подбородок Алека, но тот поспешно вырвался, не давая ему себя трогать. — Поверь, если будешь сопротивляться, тебе же дороже будет. Если мне не понравится, я отдам тебя как угощение моим солдатам, они так разгорячены войной, — глаза Алека испуганно расширились, и Аббадон маслянисто улыбнулся, довольный его реакцией. Его руки пригвоздили ангела к стене. — Аббадон! — воскликнула Мариза с брезгливостью. Алек не выдержал и плюнул прямо ему в лицо. Аббадон прищурился с явным недовольством и поднял руку с толстыми железными когтями. Алек попытался вырваться из его хватки, но не смог сдвинуться ни на дюйм, и ему оставалось только наблюдать, как острие приближалось к его горлу. Не так он хотел встретить свою смерть. Он вообще не хотел умирать — он даже не успел пожить. А потом мир содрогнулся, и комната перевернулась вокруг них. Алек вскрикнул, когда земля выбилась из-под ног, и его отнесло к другой стене. Он с трудом выровнял свое положение, удержавшись в воздухе своими измученными крыльями, и повис во вращающемся кабинете, мелькающем перед глазами так быстро, пока все вещи разбивались и падали по углам, а бумаги разлетелись по всему пространству. Окна и стены меняли свое положение слишком стремительно, Аббадон и Мариза исчезли, и ему оставалось только паникующе сопротивляться потокам неудержимого ветра. Каждое движение давалось его крыльям с огромным усилием. А потом к его плечу кто-то прикоснулся. Он не успел даже испуганно вскрикнуть. Он увидел Магнуса, и все его страхи устремились прочь. Магнус протянул ему руку, и Алек схватился за нее, не задавая лишних вопросов, — он доверил бы ему свою жизнь. Магнус прижал его к себе, и они растворились во вспышке. Алек вжался в него крепче, боясь отпустить, когда их выбросило куда-то в подземелья. Его ладонь дарила странное чувство… защиты. Магнус мягко отстранил его, и ангел нерешительно осмотрелся по сторонам, по-прежнему сжимая его руку. Он никогда не был здесь раньше. Темно, сыро и мрачно. Длинные узкие коридоры со множеством дверей — и на каждой были решетки. По телу прошелся озноб. — Ч-что… что ты сделал? — язык его не слушался. — Как мы здесь оказались? — Думаешь, я бы пригласил в свой кабинет Маризу Лайтвуд и любимого дядюшку, не имея способа их оттуда вышвырнуть? Я активировал защитный механизм — я и те, кого я держу перемещаемся в тайное подземелье, а все остальные заперты в ловушке. Ненадолго, конечно, но подарит нам преимущество, — улыбнулся ему с легкой усмешкой Магнус. Алеку было совсем не до смеха. Магнус посерьезнел и осторожно прикоснулся к его плечам, рассматривая его пронзительным взглядом с головы до ног. — Он касался тебя? Где? Тебе больно? — Все нормально. — Алек быстро помотал головой. — Он сейчас не наша самая большая проблема. Он всего лишь сказал, что… — Алек повел плечами. — Что собирается со мной развлечься, а если не понравится, то отдаст своим… — его голос дрогнул. Прежде угрозы его не трогали, но когда они могли стать реальностью — хотя бы на мгновение, ему стало так страшно. В глазах Магнуса расцвела мрачная ненависть, и Алек осознал, что он еще не видел всех сторон его сущности. Но ему больше не было страшно. Магнус уверен, Магнус спокоен, Магнус с ним — значит, он в безопасности. — Я убью его, — пообещал Магнус почему-то шепотом. — Я вырву его грязный язык и разделаю на куски. Я отправлю его в самую глубокую яму с грешниками и демонами, связанного и беззащитного, чтобы развлекся уже он. Он обнял Алека и притянул к себе, и они трепетно соприкоснулись лбами. Ангел едва не растаял от нежности этого внезапного жеста. А потом его толкнули вперед — прямо в одну из раскрытых клеток, и в сердце закрались совсем нежеланные подозрения. — Магнус, что ты делаешь? — Мариза не знает об этом подземелье, Аббадон тоже. Ты будешь здесь в безопасности. Прошу, Александр, оставайся здесь и позволь мне ими заняться, — Магнус упрашивал его. Это было до того непривычно, что Алек застыл в нерешительности. А потом возмущенно вспыхнул. — Я тоже воин, вам нужна моя помощь! Я не собираюсь сидеть здесь, пока ты там сражаешься, — он схватил Магнуса за руки. — Нет! — Мне жаль, что у нас с тобой было так мало времени, — Магнус не отвечал ему. Мысли его блуждали где-то далеко. — Я бы хотел остаться с тобой намного дольше. Я бы хотел отвезти тебя во все мои любимые места на Земле, показать тебе дом в Индонезии, в котором я вырос. Я бы хотел сделать тебя своим Принцем, показать, что и в Эдоме бывает красиво. Ты бы стал его украшением. Я бы подарил тебе все свои драгоценности, все прекрасные одежды, — да хоть луну и чертово солнце, если бы ты захотел. Но времени так мало. — Это из-за того, что сказал Саймон? — спросил его Алек с отчаянием. — Ты ведь знаешь, что он лжет. Я бы не стал предавать тебя, клянусь, можешь проверить, только не… — Тсс, — Магнус приложил палец к его дрожащим губам. — Это не из-за Саймона. Это из-за тебя. Магнус поцеловал его надрывно, как на прощание, и Алек вцепился в него руками, не желая его отпускать. Но вскоре он осознал, что сжимает воздух — он остался один в своей темнице. Слезы обожгли глаза, и Алек не стал сдерживаться. Дверь была захлопнута наглухо. Он был уверен, что на ней мощная защита, наложенная Магнусом, и знал, что не сломает ее никогда. Озлобленно пнув её, он уселся на валяющийся на полу матрас и уткнулся лицом в собственные колени***
Лоренцо и Эндрю не нужно было предупреждение от Магнуса. Пропустить то, как разбивались стекла под натиском демонов, было невозможно. У них не было времени обдумывать план, поэтому Лоренцо просто скользнул в восточное крыло, взмахом своих рук снося непрошеных гостей и обращая окна в стены — несложное заклинание, но неожиданно действенное в их ситуации. Лоренцо нечасто участвовал в сражениях, но он был слишком могущественным демоном, чтобы проиграть рыцарям гнева — он убивал их прежде, чем они успевали шагнуть к нему. Эндрю чуть улыбнулся, думая о нем. Если им повезет, и воины за стенами смогут оборонять замок и не пропустить бесчисленные потоки демонов, у них есть очень высокий шанс остаться в живых. Когда окно их спальни разбилось, Эндрю уже был готов сражаться. Он все-таки был воином Господним. Массивный звероподобный демон даже не успел запачкать их пол, когда Эндрю рассек его пополам своим мечом. Вслед за ним в окно влетели ангелы, совершенно ему незнакомые. Зато они его узнали, Андерхилл видел это в испуганном блеске их глаз и в том, как они сжимали рукоятки. Столкнувшись с одним из них мечами, Эндрю сделал простой пасс руками — обычное заклинание обездвиживания, какому его обучили чуть ли не в первую неделю его овладевания мастерством воина. Застывшие ангелы смотрели с таким страхом, что Эндрю невольно испытал к ним сочувствие и опустил меч. Никто из них не мог дернуться, хотя снять это заклятие было проще простого — в их глазах сверкал такой истинный испуг, словно они ничего не могли поделать и конец жизни был неизбежен. Эндрю нахмурился. — Вы ведь знаете, какое это простое заклинание? — спросил он осторожно. — Его можно легко снять с помощью классической отмены. На лицах двоих из них явно читалось, что для них это заклятье вовсе не стало простым. Один из них понятливо распахнул глаза и вдруг смог взмахнуть рукой — впрочем, Эндрю не успел даже заволноваться, потому что он снова застыл. — Чему, черт возьми, вас обучают в ваших академиях? Это простейшее заклятие! Откуда они вас набрали вообще? — Я аптекарь, — тихо подала голос ангел. — Он — архивщик, а другой секретарь. Мы. Нас не обучали воинскому искусству. — Боже, на кого ты нас оставил? — устало вздохнул Эндрю. — Половина ангельской армии — пушечное мясо. Вы умрёте здесь, если останетесь, — он потёр руками виски. — Знаете, что? Я сотворю вам портал. Скажете, что злобный ангел-предатель забросил вас обратно на небеса в кровавом сражении, и вам ничего не будет, — в глазах ангелов проснулась надежда. — Отправьте эту новость всей своей братии, быть может, не вы одни желаете уйти, — решился Эндрю, под его руками появился портал во всю стену, нежно-голубого оттенка. — Держитесь вместе и будьте осторожны. Он снял заклятие движением рук, но освобождённые ангелы не спешили его убивать. — Почему… Почему вы это делаете? — осторожно спросила одна из них, явно не готовая так легко ему поверить. — Вы просто дети, — Эндрю наклонил голову. — А я всё еще ангел. Я не собираюсь убивать детей по велению высшего совета. Они не сломили меня тогда, не сломят и сейчас. Можете не идти, какое мне дело? Только вам решать, умирать во имя наживы Высшего совета или жить. По их взглядам Эндрю понял, что смог до них достучаться.***
Майя никогда прежде не видела Катарину в сражениях. Она была целительницей, самой мудрой и спокойной советницей, и никак уж не воином, однако магия, клубившаяся в ее ладонях, проходила сквозь демонов белоснежной вспышкой. Они падали на землю быстрее, чем успевали осознать свою смерть. По ним тут же бежали новые — казалось, они никогда не кончатся. Каких-то задерживал Малькольм со своими демонами, кого-то одолевали Майя и Катарина — у них была единая цель, не позволить врагу пробраться внутрь. Майя редко, когда чувствовала такое единение с кем бы то ни было. В одно мгновение в небеса вновь поднялись драконодемоны, и их пламя обрушилось на сражающихся без жалости и милосердия. Повеяло жаром, однако Майя почувствовала себя удивительно довольной. Она была демоном, и жажда человеческих страданий засела в ее подсознании, на подкорках мозга — ни моральных терзаний, ни противоречий, единая цель — война. Не дать врагу пробиться в замок. Защитить главные ворота ценой чего угодно. И кого угодно. — Эй? — кто-то прокричал сквозь дым и гул, и она сперва даже не расслышала? — Эй! Она с удивлением взглянула на очевидно зовущего ее ангела, намереваясь сказать ему, насколько сейчас был неподходящий момент для этого, и вдруг застыла. У самого края защитного поля, созданного Катариной, почти заходя за край, стоял ее жених из прежней, смертной жизни и смотрел прямо на нее. Он мало изменился с их последней встречи — разве что стал намного мощнее по комплекции, да над головой горел золотым его нимб. Да это и неудивительно — вряд ли ангелов избивают и морят голодом, как рабов. Майя почувствовала, как неприятное ощущение накатывает на ее грудь. Она не желала прошлого всеми фибрами души. — Мы случайно не знакомы? — немного растеряно спросил Джордан. — Я просто… знаю, звучит глупо, но я остановился как вкопанный посреди битвы, когда увидел тебя, и не могу больше отвести взгляд. — Мы… знакомы. Были, — она нерешительно отвела взгляд. Краем глаза она заметила, как он проткнул своим копьем нападавшего демона. И все равно не сдвинулся с места, чтобы смотреть на нее. Кажется, смерть сделала его безрассуднее. И глупее. — Ты был моим женихом при жизни. Джордан улыбнулся совершенно дурашливо, и Майя вспомнила, почему они были помолвлены. Несмотря на весь царящий в ее жизни мрак, он приносил в него лучик света своей добротой и заботой. Заставлял поверить, что не все люди настолько жестоки. Майя шагнула к нему, и Джордан смотрел на нее с чистой надеждой. — Я так и понял, — доверительно произнес он, касаясь ее плеч. — Я знаю тебя всего пять минут и уже уверен, что люблю тебя. Такое бывает? Я схожу с ума? — Бывает, — ее пальцы путались в его кудрявых волосах. — Это даже нормально. Тебе стерли память твоей души, но тело помнит — отточенные рефлексы, ответная реакция организма и тактильная память. Ты не знаешь меня, но твое тело — да. — Как тебя зовут? — в его глазах плескалась наивная влюбленность, и Майя неожиданно сама для себя испытала прилив нежности. Джордан был очарователен, вот только не её. Майя была войной, штормом и ураганом, а он слишком слаб, чтобы соответствовать ей — или хотя бы удержаться. — Майя, — она чуть улыбнулась. — Думаю, тебе нужно узнать кое-что еще, — она подошла ближе, Джордан смотрел с обожанием. — Это я убила тебя. Ее клинок пробил его грудную клетку, и улыбка медленно исчезла с его лица. Майя покачала головой. Он предал ее при жизни, они стали врагами при смерти. Стоили ли старые, давно забытые чувства, чтобы ради них умирать? Она вытащила свой клинок из его груди и вернулась на линию обороны, не смотря на его мертвое тело.***
— У нас нет на это времени, — отрезала Клэри жестко. — Люк, останови его, мне нужно вытащить Саймона, пока не пришел Бейн. Люк атаковал настолько быстро, словно ожидал только ее приказа, лезвие его меча сверкнуло в миллиметре от лица Рафаэля. Он не успел — Сантьяго с завидным мастерством сплел заклятье, сбивая его с ног. Плавно увернувшись от нового удара, Рафаэль с отмашкой пнул Люка в живот и одним движением швырнул его в стену с таким хладнокровием, что Саймону стало не по себе. Сантьяго шагнул к демонице. Его заклятье отбросило маленькое тело Клэри, рыжие волосы взметнулись над головой. Яростно выругавшись себе под нос, она вытерла ладонью кровь из прокушенной губы. Рафаэль не собирался давать ей время — незамедлительно новое заклятье было брошено в демоницу, но она уже была готова ему ответить. Ее магия была мощной, порывистой и до безумия красивой. Преимущество Рафаэля быстро сошло на нет. Золото и обсидиан их магии столкнулись, создавая сноп искр, от которых воздух разряжался сверкающими молниями. Саймон, затаив дыхание, со страхом ждал конца этой битвы. Люк поднялся на ноги и занес свой меч прямо над его головой. Саймон вскрикнул, совершенно не контролируя свой голос, и Рафаэль резко развернулся, уловив его волнение. Глубокий вздох от испуга, расширенные глаза — и неаккуратный бросок влево. Он избежал смерти почти чудом, упав навзничь. Люк шагнул к нему, надвигаясь огромной фигурой, и с силой ударил мечом вниз. Рафаэль едва успел откатиться в сторону, в глазах его на мгновение сверкнула паника, но он быстро взял себя в руки — вдруг схватился голыми ладонями за лезвие. Оно безжалостно разрезало бледную кожу, и кровь полилась по его запястьям в рукава рубашки. — Люк, остановись, — взволнованно воскликнул Саймон, хватаясь руками за прутья клетки. — Ты убьешь его! Клэри, чуть успокоенная его проигрышем, вернулась к уничтожению клетки. С гримасой боли Рафаэль продолжал упрямо держать меч, а потом неожиданно для Люка с усилием отбросил меч своими израненными руками и поднялся на ноги. Кровь падала на пол, пачкая темные камни, и Саймон не был уверен, что он сможет победить в этой битве, несмотря на всю силу духа. Под ладонями Клэри клетка постепенно таяла. — Рафаэль, прошу тебя, остановись! — взмолился Саймон. — Идем с нами, прошу. Ты сможешь начать новую жизнь, ты сможешь остаться со мной. Ты не обязан умирать за Бейна! Подумай, сделал бы он то же самое для тебя? Его успокаивающие слова возымели обратный эффект — на лице Рафаэля застыла маска равнодушия, но глаза его сверкнули злостью. Движением окровавленных рук он впечатал заклятьем Люка в стену. Тот вырывался из пут его магии, но Рафаэль держал крепко, вдавливая его вплотную к стене. Неожиданно камень стал вязким и тягучим, и Люк почувствовал, как его засасывает глубже в раньше бывший твердым камень. Паника захлестнула его, он со всей силой сопротивлялся, пытаясь вытащить хоть одну конечность из удушающей трясины, но она поглощала его все больше, медленно и неукротимо. Когда его тело было полностью в стене, кроме головы, камень снова застыл, сжимая его тело в тисках. Рафаэль ухмыльнулся, сплевывая кровь на пол, и поднял с каменного пола оброненный соперником меч. Саймон воскликнул Клэри, и она развернулась, остановив уничтожение клетки. Заклятье сорвалось с ее ладоней за доли секунды, но страх все равно скользнул в ее изумрудных глазах. Меч снес голову Люка, и в то же мгновение Рафаэля выкинуло к стене, и он бессильно упал. Кровь застилала глаза. Голова Люка с глухим звуком упала на пол, и Клэри вскрикнула от отчаяния и ярости. Саймон закрыл глаза, чтобы не видеть, как кровь заливала его тело и пол. А когда открыл — Клэри держала магией Рафаэля за горло, подняв его к потолку. — Клэри, — выдохнул он с испугом. — Пожалуйста. — Он убил Люка, и он за это ответит, — прошипела Клэри, но она не успела воплотить свою угрозу в жизнь. Она застыла в неестественной позе, а потом закашлялась, падая на пол словно марионетка, у которой подрезали ниточки. Рафаэль плавно опустился на холодный камень. Чьи-то шаги — медленные и громкие, даже несмотря на бушующий в замке и за его пределами шум. Саймон понял, что весь пережитый им страх ничего не стоил, когда новая волна тошноты и ужаса поднялась из глубины его тела. Магнус Бейн с фальшивой ленцой шел к ним, и пронзительно желтые его глаза не обещали им ничего хорошего. Лицо Клэри скривилось от ярости, рыжие волосы прилипли к ее коже от крови, но она была готова сражаться до последнего вдоха. Магнус остановился рядом с телом Рафаэля, пробежался небрежным взглядом по Люку и Клэри и задумчиво посмотрел прямо в глаза Саймона — именно ему из всех. — А я не верил до последнего, — вздохнул он действительно печально. — Старею, раз уж шпионы могут пригреться у меня на груди. — Потому что ты две тысячи лет правил нами, — с ненавистью прошипела Клэри, и ладони ее загорелись золотым светом. — И мы свергнем тебя навсегда! — Так вот что, — Магнус выглядел устало. — Ты могла бы сказать это мне. Не факт, что я бы прислушался, но всяко лучше, чем заключать сделки с ангелами. Одно стоит уважения — твои шпионы действительно были непревзойденны. Хотя, какая разница, если вы все закончите одинаково? — Ты не сможешь меня запугать, — Клэри гордо вскинула подбородок. Саймон заметил, как между ее пальцев засверкали золотые искры. — Я буду биться до конца своих дней. — Ну, они наступят довольно скоро, если ты решишь со мной сражаться, — в голосе Магнуса звучала искренняя небрежная насмешка. — Ты мне не ровня, Кларисса. Ты талантливая демоница, не спорю, но я — сын Асмодея, Принц Эдома, это место питает меня силой, и каждая пролитая здесь капля крови делает меня сильнее, — он шагнул вперед, и Клэри отпрянула назад. — Меня не смогла остановить армия, думаешь, сможешь ты? Маленькая, наивная, глупая бунтарка против Высшего демона! Ты ведь и сама не веришь в победу? Клэри вспыхнула от ненависти и резко взмахнула рукой, окруженной золотым огнем. Саймон думал, что она порывисто атакует Бейна, но ее пальцы коснулись его лба, и луч энергии влился в его тело, разнося обжигающие потоки по артериям и венам. Лоб будто прижгли раскаленным клеймом, и он не смог удержать вскрик боли. В глазах помутнело. Саймон был вынужден слепо схватиться руками за прутья, чтобы не упасть. Казалось, вся боль сконцентрировалась в точке на его лбу, словно ему в череп выстрелили из дробовика, словно пробили ножом, словно… Зрение прояснилось, и Саймон сумел с трудом раскрыть влажные глаза. Почему-то первым он увидел темный взгляд Рафаэля — взволнованного и испуганного. Саймон никогда прежде не видел столь сильных эмоций на его лице. В груди отчего-то потеплело — значит, Рафаэль, несмотря на предательство, всё еще любил его. — Удачи тебе избавиться от него, — в голосе Клэри звучало мрачное торжество. — Вся мощь Эдома тебе теперь не поможет. Метка Каина, — наконец, объяснила она Саймону. — Меня ей обучила Лилит, когда еще не покинула Эдом. Самое сложное из всех, что я знаю. Увы, им нельзя отметить себя. — Ее можно использовать один раз в жизни, потому что гнев Небес обрушится на того, кто отмечен и того, кто отмечал, — продолжил Магнус, как завороженный, не сводя взгляда с лица Саймона. — Лилит отказалась меня ему обучить. Я думал, кому она доверила столь важную тайну — и вот он ответ. Тебе. Глаза его вспыхнули, и тело Клэри поднялось над полом. Она не собиралась терпеливо ждать смерти, пытаясь вырваться, золотые всполохи проходили через все ее тело, но не могли остановить заклятье высшего демона. Несмотря на захватывающую ее панику, она старалась держаться. Саймон, полуослепленный, подрагивающий от мощи магии в своих жилах, врезался в прутья своей клетки и с остервенением пытался их разбить. Магнус смотрел на его попытки с улыбкой. А потом тело Клэри пронзил один из прутьев, и она закричала. Второй. И третий — почти у самого сердца. Кровь пропитывала ее одежды и крылья, лицо ее исказилось от боли и страха смерти. — Я мог бы пытать тебя веками, — прошипел Магнус, сжимая в своих руках воздух и заставляя Клэри захлебываться. — Я мог бы бросить тебя на съедение демонам. Я мог бы поступить с тобой так же, как с братом. Но я хочу сделать тебе прощальный подарок за долгую службу — ты умрешь быстро. Он щелкнул пальцами, и тело Клэри мешком рухнуло на пол. Она застыла в неестественной позе, и в зеленых глазах больше не было жизни. Саймон взревел, вновь ударяя по прутьям, несмотря на то, что костяшки были разбиты в кровь. Нет. Нет! Это не может быть! Она не могла умереть, это дурной сон, это глупость, небылица, она должна была жить долго… нет. Магнус смотрел на него с интересом, с каким смотрят на занимательную зверушку в зоопарке. Саймон стер слезы с щек и с ненавистью посмотрел ему прямо в глаза. Он не боялся — больше нет. — Магнус… — послышался слабый голос Рафаэля позади. — Не надо. Не убивай его. Ради меня. Я знаю, что он предал тебя, но для меня… для меня Саймон дороже жизни. Внутри что-то оборвалось. — Дороже жизни, — повторил Магнус без особого смысла. — Расскажи мне, Саймон, подробнее о том, как ты смог перехитрить всех — кроме моего ангела. Думаю, это долгая история, но у нас есть время всего мира. Тело Клэри исчезло в синих искрах.***
Майя сначала не поняла, почему несколько ангелов остановились как вкопанные посреди битвы. Обменявшись с Катариной недоуменными взглядами, они тоже подняли головы к балкону. У кого-то из рук выпало оружие. Она слышала, как крики отчаяния и боевые кличи постепенно сменяются взволнованными шепотками и слезами. Майя сперва не могла разглядеть ничего особенного в темных колоннах эдомского замка, а потом увидела маленькую фигурку, зависшую на балконе. Рыжие волосы не сразу бросились в глаза из-за алой крови, запятнавшей все тело, но перепутать было невозможно. Клэри Моргенштерн. Лидер их союзных войск была мертва. Ее окровавленное тело было пробито железными прутьями, и она больше не казалось величественной — скорее, маленькой и совсем беззащитной. Майя любила ее, искренне заботилась о ней, а сейчас ее не стало, и на душе стало так… пусто. Тоскливо. Она видела шок в глазах стоящих рядом демонов, испуг — ангелов, надежду и ужас, недоумение и ликование — Клэри не заслуживала ничего из этого. Катарина не была изумлена, но печаль осела в глубине ее светлых глаз. Никто не знал, есть ли смысл продолжать войну, если один из лидеров был убит — а Маризы и Аббадона нигде не было видно. Кто-то грубо оттолкнул Майю в сторону, и она хотела уже была огрызнуться, когда увидела побледневшее лицо Джейса. В сердце закрались сомнения. Глаза его горели от боли, лицо исказилось от невозможности поверить. — С дороги! — прикрикнул он, расталкивая толпу. — Клэри? Это Клэри?! Скажите мне, что это не она! — он лихорадочно схватил Майю за плечи и потряс с силой. — Скажи мне, черт возьми, что это не она! — Мне очень жаль. — хрипло проговорила Майя. — Это она. — Почему… что произошло? — слезы застыли в его глазах. — Эрондейл, отставить нытье, — раздраженно рыкнул офицер ангельской армии. — Война продолжается! Мариза жива — а значит мы продолжаем биться с демонами. Эрондейл, отпусти эту демоницу, — когда Джейс его не послушался, он недовольно закатил глаза и схватил его за плечо. — А ну живо за мной! Офицер развернул его к себе, и Майя успела увидеть, как скорбь на его лице превратилась в гримасу чистой ненависти. А потом тело офицера пронзило волной золотого огня — он разнесся пульсирующим потоком по всему пространству, сбивая с ног всех, кто оказывался перед ним. Снова послышались крики. Офицер рухнул на землю, в груди зияла обугленная дыра. Вслед за ним падали демоны и ангелы — тела их горели, но Джейс не стал им помогать. Он бросился к замку, не помня самого себя, не контролируя свое тело. Золотые вспышки уничтожали ангелов и демонов без разбора, тела падали на землю десятками за раз, и никто — никто не мог остановить разбушевавшуюся стихию в теле раздавленного ангела. Джейса схватили за руки ангелы, но он вырывался и атаковал их вновь, расчищая себе путь к замку. Их щиты плавились под силой небесного огня в его жилах. Глаза ее горели янтарем. Майя видела, как за спиной он оставлял обугленные тела демонов и ангелов, но в глазах не было ни капли сожаления. Лидия видела, как испуганная Тесса и брат Захария оттаскивали горящее тело своего друга с передовой. Она видела, как падали ее воины, как крылья вспыхивали, словно спички. Джейс был так могуществен — и Лидии было страшно предположить, откуда бралась его мощь. «В восточном крыле, у витражного разбитого окна есть портал». — вдруг зазвучал в ее голове знакомый голос одного из ее воинов. — «Мы не должны сражаться напрасно с Бейном и свихнувшимся Эрондейлом! Уходим, братья и сестры!» Будь это прошлая война с Бейном, Лидия бы их остановила, но сейчас… Сейчас она знала, что их спасет только капитуляция. Кивнув ангелам, она помогала проскользнуть им вглубь битвы незамеченными и скрыться с поля битвы. Тесса и брат Захария упрямо тащили тело за собой. Кто-то падал на месте, пронзенный атаками демонов — а кто-то — прожженный силой Джейса, но их тонкий поток неукротимо шел вперед, впервые освещенный надеждой. Нахмурившись, Лидия прицелилась и швырнула в пылающую фигуру Джейса остро заточенный кинжал, но он растворился в ореоле золотого пламени прежде, чем задел тело. Огонь расходился все дальше. Лидия чувствовала давящую горечь, и несмотря на жар под своими тяжелыми доспехами, подлетала все ближе. Ей приходилось пикировать над телами, но она держалась, с ужасом осознавая, что две самые убийственные ловушки здесь были созданы ангелами. Джейс неустрашимо проходил сквозь препятствия, и на лице его горела упрямая жажда правосудия. А потом он остановился — и на его горле оказался серебряный кнут. Майя узнала его, к своему ужасу. Изабель, с почти комической решимостью на лице, держала чистое воплощение небесного огня в своих хрупких руках. — Отпусти меня, — прошипел Джейс Иззи, стараясь выбраться из капкана. Видимо, из-за причудливого состава металла его не мог расплавить даже Небесный огонь. — Мне нужно убить его. Я должен убить Бейна за то, что он сделал! — Остановись, — воскликнула Лидия, воспользовавшись его заминкой, и преградила ему путь. Майя бросилась к ним наперекор — Катарина встала сзади, и Джейс оказался окружен. — Ты уже причинил много боли. Ты пожалеешь, если пойдешь дальше. Кровь всех этих ангелов и демонов останется на твоих руках. Скажи, оно того стоит? Джейс молчал, и на одно мгновение она поверила, что он услышал ее. А потом глаза его вспыхнули искренней ненавистью. Лидия уверенно создала щит, и ее временные соратницы — какая ирония, братается с кровным врагом ради победы над своим — присоединились к ней, защищаясь от Джейса магией. Только Изабель отпустила свой кнут — Майя вытолкнула ее из круга куда-то вдаль. — Да. Вспышка огня взорвалась прямо в центре, по их щиту прошлась трещина, разбросав их тела по всему полю битвы. Лидия ударилась головой об колонны замка, и в ушах застыл мерзкий свист, а потом она осознала, что все ее тело горело. К счастью, метафорически — их совместная защита уберегла ее от более ужасающих последствий. Рядом с ней лежало окровавленное тело Майи, которая с трудом пыталась подняться, латы ее оплавились. Прозвучал удар гонга, и ее обожженное лицо искривилось от страха. — Это…? — задыхаясь, спросила она. Лидия не нашла в себе сил ответить. Из темноты вышли одетые в золото воины Гордыни — во всеоружии, роскошные и насмешливые. покрытые золотом с головы до ног, а над их головами поднимался драконодемон. Он был в сотни раз больше тех, что водились в Эдоме. Он был изумрудно-золотым, слепящим глаза, а потом он выдохнул пламя, и вроде бы это были союзники, но Лидия чувствовала лишь бесконечную усталость и потеряла сознание.***
— Ввести обязательный суд над всеми грешниками, а не только над теми, чьи грехи субъективны или на кого положил глаз Рай, — запальчиво продолжал Саймон, и к его удивлению, Магнус продолжал слушать. — Наказание для каждого — по делам его, а не всех в одну выгребную яму. Дать шанс становиться демонами или вернуться на землю чаще, чем раз в сотни лет. Выборный аппарат Ближнего совета. Дипломатия и торговля с другими царствами. Попытка найти мир с Небесами. Ну, наверное, для построения первичного устройства общества — достаточно. — Хм, это звучит весело, но сможешь ли ты всё это реализовать? — Магнус задумчиво почесал подбородок. — Да! — Саймон упрямо вскинул голову. — Да, на это потребовалось бы время, но даже постепенное развитие лучше, чем тысяча лет «застоя». Стабильность разрушительна. У меня заключены связи с Раем, я знаю Королеву Уныния, знаю подход к Аббадону, понимаю Королеву Зависти. Я смог бы всё изменить. — Ах, наивный огонь юности, — голос Магнуса звучал мечтательно. Саймон смотрел, как Рафаэль с трудом поднялся и шагнул к ним. Магнус практически поймал его, удерживая его тело на своих руках. В его глазах застыла небывалая нежность. Рафаэль, израненный, но упертый и подозревающий его во всем, пробуждал в нем давно похороненные воспоминания об их первой встрече. «Магнус задумчиво вертел в руках сгнившие розы — ничто в Эдоме не могло вырасти, и его сад медленно погибал. Да еще и громилы демоны, до сих пор верные его отцу и совершенно не уважавшие власть самого Магнуса, тащили к нему упирающего подростка. Он с трудом подавил зевок. Только детей ему в Царстве похоти не хватало. Демоны кинули мальчишку к его ногам, на их изуродованных лицах играли мерзкие ухмылки. Он казался избитым. Волосы прилипали к его лицу, под глазом заплывал внушительный синяк, одна рука была изогнута под неестественным углом, под изорванной одеждой были видны следы от укусов и царапин. Одна нога была перевязана окровавленной тряпкой, явно оторванной от его кофты. — Вот, поймали на границе, — проговорил один из них. — Черт знает, откуда эту мошку принесло. Вы просили тащить к вам всякую подозрительную дрянь, так вот… Мальчишка, взмахнув копной кудрявых темных волос, вырвал правой рукой из кобуры демона кинжал, разорвал им плоть вплоть до голени, а потом загнал глубоко в бедро другому. Это все — за одно мгновение, а потом сорвался с места и бросился к Магнусу. Но плохо перебинтованная нога подвела его, и он рухнул в руки Магнуса. На его юном личике горело упрямство и готовность сражаться до последнего, и Магнус неожиданно ощутил давно затихший интерес… желание помочь? Он щелкнул пальцами, и тела разъяренных демонов растворились в воздухе. Мальчишка напрягся и уставился на него широкими карими глазами с невольным подозрением, но Магнус просто улыбнулся — Я знаю эту улыбку, — Рафаэль закатил глаза. — Ты вспоминаешь нашу первую встречу. — Ты производил впечатление, — мягко рассмеялся Магнус, смотря на него задумчиво. — Мальчишка, сумевший с трудом сбежать из Царства Гнева вплоть до границы с Похотью, а потом чуть не убил моих охранников… — Я хотел стать священником, как ты думаешь, я был счастлив? — фыркнул Рафаэль чуть печально и бросил взгляд на Саймона за решеткой клетки. — Разочаровываться всегда больно. — Эй, ты в безопасности, — пообещал ему Магнус. Рафаэль бросил на него решительный раздраженный взгляд — смерть не сломила его. — Клянусь. Всё будет хорошо. Смотри. Он осторожно обнял Рафаэля за плечи, посылая волны исцеляющей магии в его измученное тело. Рафаэль напрягся в его объятиях и не удержал облегченного вздоха, когда боль и напряжение начали покидать его мышцы. Раны заживали, и даже сломанная рука вновь была целой. Рафаэль впервые с того момента, как он погиб, чувствовал себя в покое. И — в безопасности. Может, иногда стоит довериться? Он не хотел этого делать. Жизнь уже сыграла с ним злую шутку, но невольно он улыбнулся. Так доверчиво и с надеждой, и объятия Магнуса стали напоминать ему отеческие. Магнус нежно коснулся его лба губами. Это был совершенно не романтический жест — скорее, покровительственный и заботливый. Рафаэль, впервые за долгие годы, искренне улыбнулся Магнусу. Раньше так по-настоящему его заставлял улыбаться лишь Саймон. Запах сандала и пепла казался ему запахом дома. Глаза Рафаэля доверчиво блеснули — лишь Магнусу и Саймону он мог так довериться. А потом его грудь пронзило острое лезвие. Рафаэль рефлекторно дернулся, но руки Магнуса держали его крепко. Он медленно осел на пол, чувствуя липкий туман в голове и странное онемение во всем теле. Не боль, не страх, просто… странно. Будто проваливаешься в глубокий сон, а потом тебе кажется, что ты падаешь, и реальность бьет по тебе снова. Саймон не до конца осознавал, что произошло. Рафаэль — его милый Рафаэль — улыбался, и Магнус смеялся над лишь им известной шуткой, а потом в руках его сверкнул металл, и Рафаэль упал на землю. На его черных одеждах не было видно крови, но Саймон мог почувствовать ее стойкий ржавый запах. Рафаэль посмотрел ему в глаза, и Саймон вдруг осознал. Магнус убил его. Вопль сорвался с его бледных губ, отчаяние было сильнее в сто крат, и Саймон со всей своей горечью и болью ударил по прутьям. Снова и снова. В агонии, захватывающей разум и тело, заглушающей всякую надежду. Он бил по железу раз за разом, разбивая руки в кровь, пока клетка не поддалась, и он не выбрался наружу. Саймон бросился на колени к раскинутому навзничь телу, а потом сбил Магнуса с ног потоком своей магии. Демон, не сопротивляющийся, позволил ему отбросить себе в стену. В глазах у Магнуса горел странный огонь, но Саймону было не до него — он осторожно положил голову Рафаэля себе на колени и устроил руки на его груди. Слова знакомого исцеляющего заклятья привычно скользнули с его губ, но в этот раз все было необычно. Саймон повторял его словно мантру, словно молитву, вкладывал все остатки своей израненной души. Тело Рафаэля дернулось под его руками, но темные глаза его оставались пустыми. Карие глаза, что когда-то были живыми, что смотрели на Саймона — неважно, со злостью или любовью, страстью или разочарованием. Саймон отдал бы всё, чтобы они еще раз взглянули на него. Из глаз брызнули горячие слёзы. Саймон их и не заметил, в исступлении он повернулся к застывшему рядом Магнусу и прошептал — в его голосе не было ненависти, только болезненная разбитость. Рафаэль был тем, кто спас его в Эдоме — и без него он был потерян. — З-зачем? — Саймон не мог сдержать слез. — Ты же любил его. Зачем ты… ты убил его?! — Я любил его как сына, — признал Магнус с тоской. — А он любил тебя. Знаешь, Саймон Льюис, он столетиями хотел умереть. Хотел начать всё заново на земле и покинуть Эдом, но не мог. Он чувствовал себя должником, пусть жизнь в Эдоме была для него в тягость. А потом пришел ты, и Рафаэль будто воскрес. Он снова смог полюбить. Смог вздохнуть полной грудью и обрести новый смысл жизни. А ты предал его. Ты не заслуживаешь его, Саймон. — Я знаю, — обреченно согласился Саймон. — Лучше бы ты убил меня. — Нет, — в глазах Магнуса застыл холод, и Саймон невольно напрягся. — Рафаэль не хотел жить. Он не мог изменить ничего, не мог найти смысл жизни и он потерял двух людей, которых любил — тебя и Рагнора. Это мой подарок ему. Он получил второй шанс. А с чего бы мне дарить подарок тебе? О нет, Саймон Льюис, ты заслужил проклятье. Саймон не мог осознать, что происходило. Его расплывающиеся мысли с трудом понимали, почему Магнус вдруг прикоснулся к короне из острых шипов на своей голове. Высший Демон величаво поднял свой терновый венок над их головами, будто величайшую ценность. Саймон, невольно завороженный, съежился и замер, несмотря на разбитое сердце и застывшие в глазах слёзы. Магнус посмотрел на него задумчиво и расчетливо, а потом опустил корону на его склоненную голову. Саймон вздрогнул от боли, когда острые шипы оцарапали его кожу, терновый венок на его голове будто вцепился в его волосы, в его голову, в его… душу опасностью и мощью. — Я, Магнус Бейн, Принц Эдома, Последний из живых наследник Князя Ада Асмодея, Демона Похоти, один из названных детей Лилит, отдаю свой последний приказ, — тихий голос Магнуса звучал для него громом, торжественно и могущественно. — Я объявляю своим наследником и преемником Саймона Льюиса, демона Эдома, и отдаю ему свой Терновый Венец и власть над всем Царством Похоти. Такова моя последняя воля как Принца. Да будет его правление долгим. Саймон вздрогнул, почувствовав, как в один миг его ударили новые ощущения — он видел весь Эдом перед своими глазами. Замок, обуреваемый битвой, грешников на полях, холод завывающих ветров на границе. Все чужие грехи упали на него немыслимой тяжестью. Саймон чувствовал, что он задыхается. Царственный Магнус смотрел на него пронзительно, следя за его потерянным взглядом и сжатыми кулаками, пока кровь Рафаэля пропитывала его ноги. Саймон с трудом осознавал силу, которая таилась теперь в его теле. Она была болью и могуществом, властью и страхом, она обжигала и успокаивала, и он видел весь мир. — Но… почему я? — неуверенно спросил он у Саймона. — Я ва… твой враг. — Ты умен. Ты молод. Ты дипломат. Ты жаждешь изменений, и ты сможешь их добиться. У тебя есть связи в Раю и в Аду. У тебя есть метка Каина, которая делает тебя неуязвимым, — Магнус пожал плечами, будто это было что-то само собой разумеющееся. — Я не мог бы найти кандидатуры лучше. — Я прикажу тебе сдаться Маризе, — пригрозил ему Саймон с дрожью в голосе, и Магнус не сдержал легкой улыбки. — Хорошо, — неожиданно быстро согласился он. — Я устал, Саймон. Корона стала для меня бременем. Ты и Клэри были правы. И сейчас я даю тебе шанс. А теперь, мне нужно закончить свое дело. Я убью Аббадона, и тебе останется лишь пропихнуть своих людей в Короли Алчного Двора и Царства Гнева, и твои грандиозные планы сбудутся. Только… — Магнус посмотрел на него со строгостью. — Не становись мной. Прошу. Он шагнул назад, раскрыл широкие кожаные крылья и рухнул с балкона.