A Snowflake in Spring

“Эй, Анна!” Оживившись от звука собственного имени, Анна обернулась. Это была Мегара, машущая ей с другого конца парковки. Сегодня была пятница, и уроки уже закончились, так что рыжая, как обычно, шла в надежде добраться до лечебницы быстрее, чем идиотские спортсмены заполнят всю парковку своими автомобилями. Подарив брюнетке счастливую улыбку, Анна помахала в ответ, но продолжила идти к своей машине. Мэг нахмурилась, увидя это, и побежала за ней. “Куда ты так спешишь?” Рыжая бросила на нее любопытный взгляд. “Ну… к моему брату? Сегодня пятница, а я всегда езжу к нему по пятницам. Я думала, что сказала тебе”. С того самого инцидента двухнедельной давности Анна часто стала замечать Мегару, стояла ли та в коридоре или слонялась по территории школы, прогуливая уроки. Всякий раз, когда брюнетка замечала девушку, она с улыбкой подходила к ней, и они болтали. Мэг интересовалась, как проходят ее занятия, и иногда – о самочувствии ее брата. Она частенько дразнила рыжую, нарочито громко удивляясь тому, как Анна еще не разорвалась от стольких важных дел; та мигом отвечала брюнетке вопросом в стиле: “Как ты так ловко уходишь и от наказания за прогулянные уроки, и от разговоров с преподавателями?” “Все любят бунтарей, кексик”, говорила она, подмигивая. Обе смеялись, и все, случайный разговор заканчивался. В лучшем случае эти двое были знакомыми. И, конечно, Мегара никогда раньше не бегала за ней. “О, и правда… подожди, ты серьезно? Вот прям каждую пятницу?” Анна закатила глаза. Они уже добрались до ее машины, и Мэг все еще стояла рядом, скрестив руки. “Да, Мегара, я…” Брюнетка прищурилась. “Сколько уже раз я просила называть меня просто Мэг? Боже…” Что-то в ее голосе заставило Анну остановиться на полпути к двери машины. Когда она снова посмотрела на Мэг, она увидела опущенные в пол лавандовые глаза и щеки, покрытые легким румянцем. “Мы же друзья, да?” Анна застыла на месте, застигнутая врасплох. Друзья? Признаться, от этой мысли ее грудь наполнилась теплом. Бросив взгляд на все еще смущенную Мэг, она улыбнулась, прежде чем деланно вздохнуть, качая головой, и поднять руки, капитулируя. “Хорошо, я сдаюсь. Итак… Мэг, что я могу для тебя сделать? Кроме того, чтобы не дразнить самопровозглашенную школьную бунтарку, переживающую из-за того, что я не зову ее так, как она того хочет? Внезапно та Мегара, которую Анна знала – надменная, с поднятой головой и уверенная в себе – вернулась. Ее глаза были теперь игриво сужены, а на красных губах красовалась ухмылка. “Самопровозглашенная? Боже мой, обо мне в этой школе не говорит разве что туалетная бумага. Даже учителя признают, что я лучшее, что было здесь, и поэтому молчат, когда я говорю им засунуть их слова куда подальше”. Смущенная, Анна скрестила руки и подперла подбородок. “Ты не говорила… все так считают? Я определенно не должна сюда ходить. Это странно; я могу поклясться, что…” Мэг усмехнулась, слегка пихнув Анну, от чего рыжая с хихиканьем попыталась увернуться. “В любом случае, ты маленькая нахальная… а, забудь. Так, значит… каждую пятницу, да?” “В точку. Обычно со мной еще и Кристофф, но он заболел, так что сегодня только я”. Брюнетка подняла бровь. “Только, хм, ты?” Мгновение она молча смотрела на Анну. “И что планирует “только ты” делать, когда она вернется домой?” Под аккомпанемент своего “э-э-э-э-э-э-э-э” нахмуренная Анна пыталась придумать ответ. Каким-то образом у нее возникло ощущение, что если она скажет Мэг о своем намерении просто лечь по возвращению на диван и смотреть всю ночь фильмы, то ее благим матом обвинят в пустой трате подростковой жизни. Но у нее также не было причин лгать и говорить, что эти планы есть. Хотела ли, чтобы они были? Обычно, когда девушка приходила из лечебницы домой, она чувствовала себя настолько опустошенной, что удивительно мягкая кровать обычно казалась мечтой, ставшей явью. К тому же, раньше бывало, что внезапно Анна чувствовала себя невероятно одинокой; в такие моменты она сворачивалась калачиком на диване так плотно, что звук телевизора становился бессмысленным шумом. Она ненавидела такие моменты. Анна сдалась, беспомощно уставившись на Мэг. Брюнетка закатила глаза и протянула ей свою руку, на которую рыжая тупо уставилась. Это зрелище заставило Мэг фыркнуть в попытке сдержать смех. Боже, Анна иногда была слишком мила. “Дай мне свой телефон, чудачка”. “Э, ну ладно? – Анна полезла в сумку и достала мобильник. – Но для чего тебе мой…” Мэг вырвала устройство из рук девушки, отворачиваясь и игнорируя ее, когда Анна с криком “Эй!” немедленно попыталась забрать его назад. Брюнетка быстро набрала свой номер, без колебаний добавила смайлик после своего имени и с ухмылкой сохранила контакт. Когда девушка обернулась, ее глаза слегка раскрылись от вида Анны, уставившейся на нее со скрещенными руками. Уставившейся и надувшейся. Надувшейся. И это было восхитительно. Брюнетка была беззащитна. Она отвела глаза, но не смогла сдержать добрую улыбку. “Хватит дуться, кексик. Однажды ты так доведешь кого-то до смерти”. Мэг бросила рыжей ее телефон; та, вскрикнув, сначала поймала его, потом уронила, а затем снова поймала. “Сделай мне одолжение и напиши мне, когда будешь дома, хорошо?” С любопытством, явно видным в ее бирюзовых глазах, Анна посмотрела на нее. “Зачем?” Брюнетка усмехнулась. “Затем, что мы будем отрываться”. Когда рыжая попыталась запротестовать, Мэг строгим взглядом заставила девушку замолчать. Однако ее лицо сразу же смягчилось, когда Анна вздрогнула и заметно втянула голову в плечи. Она вздохнула и успокаивающе положила свою руку на плечо Анны. “Ты не можешь тратить все свое время, ставя нужды других людей выше своих. Ты должна тратить его и на себя, и я имею в виду не сидение дома в одиночестве. Тебе нужны друзья, Анна. Люди, на которых ты сможешь положиться и с которыми сможешь хорошо провести время. Так что… просто напиши мне, хорошо? Мы пойдем в кофейню или еще куда-нибудь и будем говорить обо всем, о чем захотим. Обо всем, кроме твоего брата и лечебницы”. Анна только робко кивнула, покраснев и уперев глаза в тротуар. Сердце Мэг норовило выпрыгнуть из груди; Анне могло быть трудно слышать правду, но брюнетка должна была это сказать. Мэг наблюдала за ней с того самого дня, как они встретились на парковке. Несмотря на то, что Анна была одной из самых симпатичных, дружелюбных и очаровательных людей в школе, ее почти никогда не видели разговаривающей с кем-то, кроме парня по имени Кристофф, который, возможно, мог быть ее вторым братом. Конечно, многие из старшеклассников не хотели иметь с ней никаких дел из-за сотворенного ее братом, но Мэг краем уха слышала, как другие девочки в школе жалели о том, что Анна выглядела слишком отстраненной и отдаленной ото всех. Это было несправедливо. Такая потрясающая девушка заслуживала гораздо большего, чем роль обычной сиделки брата с проблемами, которые он должен был решать сам. Конечно, Анна никогда этого не осознает, но так это и было. Часть брюнетки удивлялась, почему она так сильно волновалась за этого маленького, тощего и рыжего балбеса, которого едва знала, но один только взгляд в эти яркие глаза делал ее беспомощной. Она должна была помочь ей, должна была заставить Анну снова улыбнуться. Мэг знала, что та ответственность за благосостояние брата, которую возложила на себя Анна, была самым большим источником стресса в ее жизни, не оставляющим ни капли свободного времени. Таким образом, брюнетка поставила себе цель вернуть Анну в какое-то подобие полноценной общественной жизни. И она была бы проклята, если бы даже не попыталась это сделать. *** Эльза стояла у окна, прижав руки к прохладному стеклу, и пока она не сводила глаз с того клочка парковки, что был виден из комнаты, окно запотело от ее дыхания, походившего на вздохи. Со своего места блондинка могла легко видеть двойные двери, ведущие в заведение, и большинство парковочных мест, окружающих вход. Если бы она захотела увидеть больше, она могла бы прижаться к окну и изогнуть шею. Девушка стояла так десять минут. Единственным признаком нетерпения Эльзы была ее прикушенная губа. Когда она увидела, как открылась главная дверь, она застыла в ожидании. Но мгновение спустя она тяжело вздохнула, увидев, что этим человеком была не Анна, и прижалась лбом к стеклу. Ее глаза закрылись, а на лице показалось разочарование. Где ты? Каждые вторник, четверг и пятницу, в 4 часа дня, она стояла у своего окна. По правде говоря, это было очень смешно – смешно и немного смущающе. Казалось, Эльза стояла так целую вечность (хотя на самом деле всего лишь около десяти минут), упорно пытаясь не моргать, чтобы вдруг не пропустить малейший проблеск рыжих волос, что был ее наградой. Анна… Руки девушки сжались в кулаки. Она предполагала, что должна быть благодарна. По крайней мере, у нее появился какой-то распорядок. До того, как начались их бесценные среды, Эльза часами проводила время у этого окна, ожидая – надеясь – увидеть что-то, что одним своим присутствием сделает ее жизнь светлее. Анна. Решительно выпрямившись и распахнув глаза цвета топаза, Эльза продолжила ждать. Определенно, Анна могла прийти в любую минуту, но ей определенно стоит перестать притворяться, будто ее брат все еще достоин ее времени. Эльза нахмурилась. Ее брат. Ханс. Этот парень был животным, бешеным и ревнивым чудовищем, рычащим на все, что слишком близко подбиралось к его хозяину. Его одержимость младшей сестрой была объяснима (Эльза была кем угодно, но не лицемеркой), однако его манипулирование доверием Анны было просто отвратительным. В те моменты, когда ее звездочка уходила, лицо Ханса становилось жестким и холодным, а зеленые глаза наполнялись гневом, бурлящим словно змеиный яд. Он уже трижды жестоко дрался с другими пациентами, отправив одного из них – вспыльчивого парня по имени Адам – на неделю в лазарет. Конечно, никто не смог доказать, что это был именно он; Ханс был слишком умен, чтобы попасться. Начиная беспорядки во дворе, он, казалось, наугад выбирал жертву и переходил к избиению, позволяя хаосу вокруг них отвлечь санитаров, пришедших разнять драку. Он мог уйти без единой царапины, кривя лицо и изображая из себя такого же испуганного человека, как и остальные, чтобы никто не заподозрил его. Эльза знала, что это был он. Это всегда был он. Он был причиной, по которой она не могла видеть Анну всегда; он был причиной, по которой Эльза проводила с ней только один день в неделю. И она ненавидела его за это. Но, опять же, если бы не Ханс, то Эльза никогда бы не встретила Анну. Если бы его не поместили на лечение, Анна никогда бы и близко не подошла к лечебнице. Эта мысль пугала Эльзу достаточно для того, чтобы молчать. Ох, как просто было бы подробно описать все те ужасные вещи, что Ханс сотворил с другими пациентами – и благодаря этому он наверняка потерял бы право на посещение (или, что еще лучше, его бросили бы в изолятор) – и подбросить записку под дверь офиса, где ее нашел бы санитар. Но если Анна не сможет посещать своего брата, зачем ей вообще появляться тут? Эльза может ее никогда больше не увидеть. И она не могла это допустить. … она так сильно будет скучать по ней. Двери снова открылись. Эльза замерла; ее сердце гулко забилось в груди. Это была она? Трепетная улыбка, украсившая лицо блондинки мгновение спустя, подтвердила это. Голубые глаза следовали за Анной через всю парковку, изучая каждый дюйм тела девушки. Рыжая улыбалась, и одно это заставило Эльзу улыбнуться еще шире. Она счастлива. Это хорошо… Эльза смотрела на Анну и видела, как она достала телефон прежде, чем сесть в машину. Девушка должна была напомнить себе, что сегодня нормальные люди обычно пользуются ими. Блондинка склонила голову, пока Анна пристально смотрела на экран с минуту или около того. Когда машина, наконец, завелась и начала удаляться, Эльза попыталась не дать разочарованию сломить ее, не постеснявшись при этом грусти, появившейся на ее лице. Ее глаза снова закрылись. Среда была так далеко. Но все же… Анна выглядела счастливой – измученной не так сильно, как обычно. Эта мысль заставила ее грудь наполниться теплом. Прижав руку к своему все еще быстро бьющемуся сердцу, Эльза подошла к своему столу и, сев, схватила карандаш. Девушка открыла чистый лист в своем большом черном альбоме для набросков, который она только недавно начала использовать. Остальные ее вещи, временно забытые, лежали грудой на краю кровати. Взглянув на сентиментальные разноцветные снежинки, свисавшие с потолка, Эльза глубоко вздохнула, закусила губу и начала рисовать. Примечание от автора КТО ИЗ ВАС, МАЛЕНЬКИХ ДЬЯВОЛЯТ, ЗАПОСТИЛ ЭТО НА TUMBLR. Я ХОЧУ ЗНАТЬ, КТО ЭТО БЫЛ. ПОТОМУ ЧТО Я ТОГДА СМОГУ ОБНЯТЬ ИХ. Но, опять же, все из вас, потрясающих людей, заслуживают объятия, так что... я думаю, нам надо организовать очередь? (Если серьезно. То, что вы, ребята, думаете, что это достойно Tumblr, поражает меня, черт возьми. Я люблю вас всех.) Ваша Cel