A Snowflake in Spring

Сердце Эльзы остановилось. Нет… нет! Этот варвар… Да как он посмел… именно сейчас! Анна вскочила в ту же секунду, как услышала имя брата, и Эльза не могла и надеяться удержать их пальцы переплетенными. Рыжая выглядела испуганной, и хотя блондинка была просто в ярости из-за того, что идиотский брат Анны осмелился прервать их, в тоже время она не смогла сдержать грусть, что наполнила ее при виде такого состояния девушки. Анна… “Ч-что происходит? Что случилось с моим братом?” Санитар замер, встретившись глазами с Анной. “Мисс Кристиан, почему вы?..” Анна, пошатываясь, обошла диван, и единственное, что могла сделать Эльза – это просто сидеть и смотреть на это, ощущая гнев, клокочущий внутри нее, сжимая и разжимая кулаки. Сейчас ее мысли представляли собой замкнутый круг из “что происходит что он сделал Анна пожалуйста не уходи пожалуйста Анна остановись не плачь пожалуйста пожалуйста пожалуйста”, и она была не в силах остановить их. Рыжая снова заговорила, и на этот раз ее голос был еще более отчаянным. “Что случилось с моим братом?!” Эльза перевела взгляд на дежурного; глаза девушки сузились при виде сжимавшихся и разжимавшихся кулаков нервничающего мужчины. Весь его вид выражал тревогу. Проигнорировав вопрос Анны, санитар сжал челюсти и снова повернулся к мистеру Окену. “Пожалуйста, нет времени объяснять. Вы должны пойти со мной немедленно!” Бросив на Анну взволнованный взгляд, мистер Окен поспешил за дежурным. Двое мужчин кивнули друг другу и, не смотря более на девушек, поспешили по коридору. Какая-то часть Эльзы подумала, что, возможно – только возможно – Анна забудет об этом, вернется на свое место и возьмет ее за руку, чтобы они снова могли быть вместе; что Анна позволит санитарам разобраться с этим, а потом просто узнает, что же натворил ее (идиотский) братец. Что она просто улыбнется, пожав плечами, а затем расскажет Эльзе все о своей неделе и о том, как она рада ее видеть (отчего на щеках блондинки всегда вспыхивал румянец). Но большая часть Эльзы – бескорыстная часть – знала Анну. Поэтому девушка не удивилась, когда спустя только мгновение рыжая подарила ей самую грустную, извиняющуюся улыбку, которую кто-либо вообще мог подарить, и со слезами на глазах побежала за санитарами. Сжав челюсти, Эльза смотрела, как Анна уходит, и чувствовала, как ее ногти впиваются в кожу ладоней. Свернувшись клубочком и трясясь от гнева, девушка почувствовала на своих ресницах влагу. Слезы. В глазах Анны стояли слезы. В ее ярких, добрых и красивых глазах. И это была вина Ханса. Голубые глаза распахнулись, и через миг Эльза поднялась и прошла через дверной проем – как раз вовремя для того, чтобы увидеть исчезающие за углом рыжие волосы. Со все еще сжатыми кулаками, Эльза побежала за Анной, злясь на себя (и не впервые) от того, что не могла просто окликнуть ее и попросить подождать. Позволить себя догнать. Но я не могу этого сделать. Потому что я трусиха. Ты трусиха, Эльза. Ты так привыкла жить в своей оболочке, что не смогла связать и пяти слов в том письме, которое пыталась написать ей. А потом и вовсе разорвала это письмо, прорыдав над клочками бумаги целый час, словно ребенок. И это всего лишь из-за письма. Я не заслуживаю ее. Ее жизнь и без меня достаточно напряженная; она принимает любое добро, что ей дарят, прямо как сорняк впитывает малейший солнечный лучик. ...боже, как я хочу преодолеть себя. Как же я ненавижу свою беспомощность! Я так хочу рассказать ей обо всех причинах, по которым нуждаюсь в ней… но в то же время я просто не могу дать ей понять, что на самом деле чувствую – она меня возненавидит! Это может все испортить, и я не думаю, что когда-нибудь снова смогу быть счастливой, если она больше никогда мне не улыбнется. От этой мысли весь ее гнев внезапно сменился ужасом, а сама девушка споткнулась, запнувшись о собственные ноги. Анна не должна узнать. Просто не должна. Я должна держать себя под контролем, должна сохранить наши отношения невинными и милыми. Ради Анны. Но Эльза теряла контроль над собой, она чувствовала это. Тогда, в гостиной, она зашла слишком далеко. Играть с рукой другой девушки… любому человеку в мире были бы понятны ее намерения. Тем не менее, Анна была другой – Анна была слишком мила, слишком невинна, чтобы понять, что она делала. Блондинка просто позволила себе обмануться, когда ей показалось, что у Анны участилось дыхание; когда ей показалось, что ее глаза потемнели от наслаждения. О боже, ее глаза… Знакомая вспышка тепла между ног заставила широкие глаза закрыться. Когда она побежала вслепую, ее рука метнулась к голове, болезненно хватая платиновые локоны. Нет. Нет! Молчи, терпи. Молчи, терпи. Молчи, терпи! Анна бежала. Она не знала, не думала о вновь появившихся и угрожавших пролиться слезах – единственном признаке того, что рыжая не находила себе места. Все, что она могла делать – это бежать, потому что если бы девушка хоть на секунду задумалась о том, в каком состоянии она найдет брата, то сошла бы с ума. Поэтому Анна сосредоточилась на спине мистера Окена прямо перед ней. Адреналин обострил ее чувства, и рыжая могла слышать его тяжелое дыхание, как и дыхание дежурного, походившее больше на хрип. И когда они подбежали к еще одному повороту, девушку охватила паника: она услышала что-то, походившее на звериное рычание. А так же звук плоти, молотившей плоть. Глухая к крикам Окена, Анна, затаив дыхание, обошла мужчин. Когда девушка завернула за угол, она не смогла поверить своим глазам. Это был ее брат. Выбивающий дерьмо из какого-то парня. Ханс сидел верхом на высоком брюнете того же возраста, что и он; лицо парня стало просто неузнаваемым от жестоких ударов, что сыпались на него один за другим. Левой, правой, левой-правой; с каждым ударом окровавленных кулаков Ханса такая же окровавленная голова брюнета моталась из стороны в сторону. Что это был за рык, который она слышала мгновение назад? Это был голос ее брата. “Ты!” Левой. “Не!” Правой. “Смей!” Левой. “Трепаться!” Снова правой. “О!” По кругу. “Моей!” “СЕСТРЕ!” С кровожадной гримасой, исказившей его лицо, Ханс занес обе руки над своей головой, сложив их вместе, и в тот момент, когда он собирался впечатать кулаки в голову брюнета, Анна закричала. “Ханс!” Он застыл. В коридоре воцарилась тишина. Ханс оторопел, как только его глаза наткнулись на девушку, а затем прошептал почти с ужасом. “А-Анна… Почему ты?.. Я не…” С каждой секундой размышлений о том, почему сестра сейчас стоит здесь и видит его в крови другого человека, зеленые глаза тускнели и наполнялись изумлением. Мистер Окен пролетел мимо рыжей, схватил Ханса за плечо и буквально оторвал парня от того кровавого месива, что было раньше другим пациентом. Тот впечатался в стену, но Хансу, похоже, было все равно: он сполз по бетону вниз, сгорбившись на полу. Его горящие глаза снова нашли Анну, и от вида брата девушка обеими руками прикрыла рот. Ханс выглядел так же, как три месяца назад. Злые и обреченные глаза, которые еще более выделялись на фоне темных мешков; на лице – брызги крови, а кулаки измараны по запястье. Три пожилые санитарки, стоявшие чуть поодаль от драки (и которых Анна только заметила), захлопотали над избитым брюнетом, в то время как Окен стоял перед Хансом и гневно смотрел на него. “Ханс, что все это значит?” От звука собственного имени парень даже подскочил. “Э-это не моя вина! Я клянусь! Этот… этот сопляк напрыгнул на меня из ниоткуда, и поначалу я просто защищался!” Руки Ханса дрожали, а глаза, уже готовые намокнуть, метались из стороны в сторону. Мистер Окен смотрел на него с каменным лицом. “Поначалу?” Ханс возбужденно кивнул. “Да! Я не хотел причинять ему боль, я… я звал на помощь, я пытался убежать, н-но…” Он прищурил глаза и успокоился. Руки сжались в кулаки. “Но потом… он осмелился… этот монстр…” Залитый кровью брюнет рассмеялся. Санитарки сумели нормально посадить его, и одна из них осторожно попыталась остановить кровь, текущую у парня из брови. Дежурный, что предупредил мистера Окена, стоял позади них, готовый схватить парня, если он попытается завязать еще одну драку. “Настоящий монстр здесь – ты. И если бы ты подло не вдарил мне по яйцам, то я бы уже разорвал тебя на куски”. Ханс ринулся вперед, однако мистер Окен сдержал его. Вырываясь из захвата санитара, он зарычал в ответ: “О, правда? Говоришь, что сделал бы то же самое, что пытался сотворить с той бедной девушкой? Санитары напряглись: брюнет плотно закрыл глаза, обмяк и разразился невыносимым плачем. “Это был не я! Это было Чудовище! Ну почему никто мне не верит? Я любил ее! Почему я… как я мог это сделать?!” Лицо Ханса осталось каменным и ожесточенным. “Да мне насрать, ты, псих. Но если когда-нибудь ты опять решишься произнести имя моей сестры, я обещаю, что найду тебя, где бы ты ни был, и закопаю!” Он снова рванулся к парню, но мистер Окен заломил Хансу руки, развернул его и впечатал в стену. “Довольно. Мэривеза, Флора, Фауна, приведите Адама в порядок. Я поговорю с ним позже”. Женщины кивнули, помогая все еще рыдающему брюнету подняться. Дежурный, поймав строгий взгляд мистера Окена, кивнул и присоединился к санитаркам; сам Окен повернулся обратно к Хансу. “Боюсь, ты нажил себе огромные проблемы, парень. Мистер Уизелтон определенно узнает об этом, и, я уверен, он скажет тебе пару-тройку ласковых.” Мужчина выглядел искренне расстроенным из-за произошедшего; бросив Анне соболезнующий взгляд, Окен оттащил Ханса от стены, при этом все еще держа его руки в тисках. Он замолчал на несколько секунд, игнорируя все попытки парня вырваться; глаза санитара выглядели усталыми и грустными. “Я боюсь, что ваши свидания откладываются впредь до особого распоряжения”. “Нет!” Крик Анны и Ханса, на лицах которых царили отчаяние и страх, раздался одновременно. Ханс возобновил попытки вырваться, и санитар, стиснув зубы, усилил хватку почти до невыносимой. Однако парню было все равно, так отчаянно он хотел добраться до сестры. Анна была в таком же отчаянии: игнорируя просьбы Окена, она бежала к своему брату, чтобы заключить его в объятия. Теперь она плакала; все те слезы, что копились это время, наконец, пролились. “Мистер Окен, прошу вас, не делайте этого!” Мужчина подозвал еще одного санитара, и к Анне сзади быстро подошел мужчина с целью увести ее, стараясь не смотреть в яростные глаза Ханса и не слушать крики “Убери свои руки от моей сестры!” Анна рыдала, пока санитар тащил ее; мучительные “нет!” так и сыпались одно за другим. Ханс звал ее, лягался в отчаянной попытке вырваться, но мистер Окен крепко держал его и, прежде чем Анна это поняла, уволок его за угол. Ее брат исчез. Девушка продолжала ждать в надежде, что, может, ее брат вернется сюда… но этого не произошло. Закрыв глаза, Анна рухнула на пол – санитар перестал ее удерживать. Она рыдала, не слыша ни удаляющихся шагов мужчины, ни тихих приближающихся шагов. Она не заметила, как Эльза рухнула перед ней. Блондинка, стоя на коленях, с грустью в ярко-голубых глазах смотрела, как содрогаются плечи Анны, как вздымается ее грудь от плача. Она сосчитала каждую слезинку, что разбилась о линолеум. Не сдержавшись, Эльза протянула руку и нежно положила ее на голову рыжей. Пальцы блондинки медленно расчесали мягкие каштановые пряди, после чего она позволила руке соскользнуть на затылок Анны. Когда покрасневшие глаза вопросительно на нее посмотрели, Эльза просто улыбнулась так нежно, как могла. Она начала медленно давить на затылок Анны, и до того, как та хоть что-то поняла, Эльза уложила ее на плечо, позволяя рыжей уткнуться в мягкий флис своего свитера. Анна была в шоке: Эльза никогда еще не была инициатором настолько близкого контакта. Но когда она почувствовала, что свитер начинает намокать от все еще лившихся слез, девушка закрыла глаза и продолжила плакать. Она обвила руки вокруг талии Эльзы и притянула ее ближе. Блондинка сразу же покраснела от такого близкого контакта их тел, но даже когда внутренний голос буквально закричал о том, чтобы она остановилась, девушка позволила себе насладиться моментом. Ее глаза закрылись, пока она наслаждалась запахом Анны – все таким же приятным, несмотря на то, что девушка рыдала и дрожала у нее на плече. Рука, покоящаяся на шее рыжей, передвинулась выше, и пальцы снова затерялись в прекрасных волосах. Инстинктивно Эльза начала качаться взад-вперед, надеясь убаюкать Анну. Ей не следовало бы так грустить. Не в тот день, который может оказаться их последним днем вместе. Ведь то, чего Эльза так боялась, наконец, случилось. Ханс потерял права на личные встречи. … и у Анны теперь нет причин возвращаться в лечебницу. Слезы начали собираться в глазах Эльзы. Она отчаянно вцепилась в девушку и плотно закрыла глаза. Да, она насладится этим моментом. Возможно, это все, что у меня останется. Примечание от автора Итак, как вы, чуваки, можете видеть, флафф имеет свойство заканчиваться. Началась трудная часть истории... и именно здесь вам могут пригодиться запасные сердца. Я прошу прощения за то, что не ответила на все ваши замечательные отзывы – я сделаю это позже, вечером, если у меня будет время. О, и еще. Ответы на вопросы о возрасте Эльзы и об условиях проживания Анны будут даны, но позже, не волнуйтесь. Просто продолжайте читать далее и попытайтесь не расстраиваться слишком сильно, когда мои слова причинят вам боль. ;) Ваша Cel P.S. Мне нравится, что вы, чуваки, уже зашипперили Анну и Мег – даже название пейрингу дали. Вы все неотразимы.