A Snowflake in Spring

“Э-Эльза?” Анна была шокирована – даже больше, чем шокирована; она стояла, как громом пораженная, с отвисшей челюстью, распахнутым ртом и глазами широкими, словно блюдца. Эльза издала звук. Он был тихим, едва слышимым… однако она издала его. Я… я только что услышала голос Эльзы. Не речь, но голос… и господи, как он прекрасен. Это словно перезвон китайских колокольчиков. О, я даже представить себе не могу, каким будет разговор с ней… однако это может подождать. Я так горжусь ей! Не могу поверить! Восторженно улыбнувшись, рыжая попыталась немного отодвинуться, чтобы взглянуть Эльзе в глаза, однако стоило ей начать отстраняться, как блондинка отчаянно обняла ее еще крепче, отказываясь отпускать. Мокрая фарфоровая щека уткнулась в шею Анны, и это прикосновение вызвало странную, но приятную дрожь внутри нее. Кажется, она все еще переживает из-за этого. Внезапно в голову Анне пришла одна мысль, от которой она густо покраснела: не было ни единой части тела, которой девушка не соприкасалась бы с блондинкой. И хотя буквально в метре от них стояли родители Эльзы, смотревшие прямиком на девушек, Анну эта ситуация устраивала целиком и полностью, так что она просто продолжила улыбаться и гладить Эльзу по голове, пока та плакала навзрыд. Рыжая просто не могла поверить: как этой дурашке у нее в объятиях пришла мысль, что Анна перестанет навещать ее? Это было просто абсурдно. Почему она вообще должна была перестать навещать Эльзу? Эльза и ее очаровательные еженедельные проказы были одной из немногих вещей, которые Анна ждала с нетерпением и которые всегда заставляли ее улыбаться. С чего вдруг я должна перестать это делать? Звуки чьих-то рыданий привлекли внимание Анны, и после попытки повернуть голову (объятия Эльзы оказались куда крепче, чем она могла подумать) она увидела, что на них с мокрыми глазами – но радостной улыбкой, прячущейся за ладонью – смотрит Кэтрин. “О, Эльза…” Анна покраснела еще сильнее. Ой. Вот это действительно неловко. “Эм… миссис Хэлланд, простите меня за ваши слезы… я, эм, вроде как, каждую среду навещаю Эльзу на протяжении последних… а сколько времени уже? Так, был первый день, потом снежинки, потом день Ким Пять-с-плюсом… но боже, вам вовсе не обязательно знать, что происходило каждый день! – девушка нервно рассмеялась. – Однако, опять-таки, она ваша дочь, а я практически незнакомец – может, вы тогда… о, господи, простите за этот сумбур, но вы – мама Эльзы, так? А вы, эм, мистер Хэлланд? Отец Эльзы?” Рыжая застенчиво улыбнулась. “Рада официально познакомиться с вами… наверное”. Кэтрин и Антон могли лишь только пребывать в изумлении. Комнату наполнила неловкая тишина. Анна была почти уверена, что ее лицо сейчас больше напоминает свеклу, поэтому, чтобы не выглядеть еще глупее, она “воспользовалась” объятиями Эльзы и спряталась за ее волосами. Рыдания блондинки, наконец, стихли, и превратились в тихие всхлипывания; когда же девушка почувствовала, что Анна повернулась к ней и прижалась щекой к макушке головы, Эльза издала довольный вздох. Начало появляться чувство того, что Анна здесь, по-настоящему здесь. Здесь, чтобы увидеть ее. Эта мысль вызвала красивую улыбку на лице блондинки, которую, кроме Анны, никто не увидел – да и та ее, скорее, почувствовала. После еще одной минуты блаженных объятий Эльза, наконец, отступила. Ее глаза сейчас очень напоминали бирюзу: мокрые, однако при этом такие счастливые. А во взгляде было столько эмоций, что рыжая не смогла до конца распознать их: там были и радость, и неверие с детской наивностью… но было еще что-то – нечто таинственное, чему не было названия. И под этим пронзительным взглядом Анна застыла, молча пялясь на Эльзу в ответ, словно загипнотизированная, под все учащающееся сердцебиение. Они стояли так близко друг к другу, что Анна могла видеть каждую ресничку, каждую очаровательно бледную веснушку на лице блондинки. Я никогда и не думала, что она настолько выше меня… И вправду, Эльза была как минимум на 3 дюйма выше нее. Этого было достаточно для того, чтобы рыжей приходилось чуть-чуть наклонять голову назад каждый раз, когда она хотела заглянуть в два драгоценных камня… которые сейчас, по неведомой причине, почему-то приближались. Ее сердце, казалось, перестало биться, стоило Анне понять, что лицо Эльзы быстро опускается к ее собственному. Разум оставил ее, мышцы ослабли… … когда же она почувствовала, как мягкие губы целуют ее в лоб, она была почти уверена, что перестала дышать. Закрыв глаза и не желая отстраняться, блондинка позволила себе с головой окунуться в то блаженство, что дарило ощущение солнечной кожи Анны на ее холодных губах. Это было именно то, о чем девушка мечтала уже очень давно… однако мечты даже близко не могли сравниться с реальностью. Так эта парочка и стояла, совершенно забыв про находящихся рядом взрослых: Эльза, не отпускавшая щеки рыжей и все еще прильнувшая губами к ее лбу, и Анна – беспомощная, ошеломленная, околдованная. Спустя, как показалось рыжей, удивительную вечность, блондинка, наконец, отступила, но совсем чуть-чуть; упершись своим лбом в лоб Анны, Эльза мягко коснулась все еще “плененных” щек гостьи. Глаза пациентки были закрыты, а ее рот практически не открывался при дыхании – и только после того, как Анна поняла, что только что произошло, она осознала, что должна сделать то же самое. С тихим вздохом, вылетевшим изо рта рыжей, ее сердце вновь забилось, и жар, который временно спал из-за шокирующего проявления чувств Эльзы, вернулся в полную силу, стоило удивлению смениться осознанием. Ответом на трепещущее дыхание Анны послужило напряжение блондинки, которое рыжая тотчас заметила: ее большие пальцы перестали ласкать кожу Анны, а глаза с челюстью плотно сомкнулись – плотнее, чем до этого. У рыжей возникло ощущение, что Эльза по какой-то причине боялась того, что последует дальше; боялась того, как отреагирует Анна. Боялась, что, когда она откроет глаза, Анны она уже не увидит. Глупышка. Поняв, что девушка перед ней слегка дрожит, она нахмурилась. Подняв свои руки и нежно обхватив ими чувствительные запястья Эльзы, Анна аккуратно начала ласкать их большими пальцами, совершая движения совсем не похожие на те, какими несколько минут назад Эльза гладила ее щеки. “Эльза… – прошептала она. Синие глаза, застенчивые и неуверенные, открылись, чтобы посмотреть прямо на нее. Анна улыбнулась. – Я никуда не уйду. Я здесь. Тебе не нужно бояться”. И, наклонившись, она легко поцеловала Эльзу в кончик носа. Блондинка вновь уставилась на Анну мокрыми глазами. В какой-то момент рыжая испугалась, что та снова заплачет, но вдруг ее губы расплылись в ангельской улыбке, и Анна вновь оказалась вжатой в горячее тело; щека Эльзы покоилась на ее волосах, рука надежно удерживала ее голову, а ногти слегка царапали кожу... и это было чертовски приятно. Эльза практически мурлыкала от восторга, разве что не вслух, а на ее лице царила смущенная улыбка, сияющая от радости. Рыжая улыбнулась и еще крепче прижалась к девушке. Можно ли зависеть от объятий? Потому что если можно, то я наверняка зависима. А с Эльзой, наверно, получаются лучшие обнимашки из всех. “О, хорошо! Мы все, наконец, в сборе”. Родители Эльзы обернулись, чтобы посмотреть на новоприбывшего; Анна тоже попыталась, но блондинка крепко держала ее, так что после тщетного минутного ерзания в объятьях девушки рыжая сдалась. Незаметно для Анны, улыбка Эльзы превратилась в торжествующую ухмылку. Нарушителем была Герда, только что вошедшая в зал с умиротворенной улыбкой. Кивнув мистеру Окену (который на протяжении всей этой драмы сидел за своим столом и даже не пытался скрыть взволнованную улыбку на своем лице) и обхватив за спиной одну руку другой, Герда слегка поклонилась сначала Антону, а потом и Кэтрин. “Герда, – пухлая старушка обратила свое внимание на миссис Хэлланд, которая, обойдя пару девушек, вернулась к мужу, – что все это значит?” Медсестра могла только улыбнуться в ответ. Кэтрин изо всех сил старалась выглядеть суровой, однако каждую секунду ее взгляд то и дело возвращался к ее дочери и к Анне, которую та не выпускала из объятий. Женщину выдавали глаза: мягкие, добрые, но красные, хоть она и уже вытерла все слезы. Герда точно могла сказать, что под напускным холодом мать Эльзы была вне себя от счастья. И почему ей не радоваться? Последние 10 лет ее дочь вела себя как мраморная статуя – холодная, тихая, нелюдимая – однако за эти 10 минут женщина увидела, как эта статуя ожила, заплакала, показала больше эмоций, чем людям обычно свойственно проявлять в обществе… и издала звук. Ее первый звук за целое десятилетие – на такое Герда даже не рассчитывала. “Я очень надеюсь, что вы, мистер и миссис Хэлланд, найдете в себе силы меня простить, но вы должны понимать: я считала, что вам необходимо увидеть все самим, – она повернулась и с любовью посмотрела на пару, стоявшую в другом конце комнаты. – Прорыв, о котором я говорила вам, миссис Хэлланд, прекрасен, не так ли?” Антон и Кэтрин посмотрели туда же. Женщина слепо потянулась к мужу, и тот с улыбкой взял ее за руку; мысли Кэтрин носились с невообразимой скоростью, отчего она просто стояла с открытым ртом, не в силах сказать ни слова. У ее мужа такой проблемы, однако, не было. “И вправду, это прекрасно”. Мужчина усмехнулся, когда Анна, наконец, смогла освободиться из объятий Эльзы; первое, что сделала покрасневшая и смущенная девушка – помахала троице взрослых, с любовью наблюдавшей за ними… однако через мгновение она, слегка подпрыгнув, вернула руки назад, чтобы сплести их с Эльзой пальцы вместе: в тот момент, когда Анна отстранилась, к блондинке вновь вернулась ее неуверенность, и руки Эльзы уже начали тянуться вверх, к косе, когда Анна схватила их и остановила. Синие глаза удивленно расширились, и покрасневшая блондинка отвернулась; рыжая на это лишь вздохнула и еле-еле слышно начала утешать девушку и шептать ей на ухо всякие нежности, пока взрослые смотрели на них. “Как долго это продолжается? Герда с улыбкой снова повернулась к миссис Хэлланд, которая, наконец-то, позволила себе просто наслаждаться тем, что ее дочь снова ведет себя, как человек. “Вот уже около двух месяцев. Мисс Кристиан приезжает к Эльзе каждую среду, и, как вы можете видеть, ее присутствие творит с вашей дочерью чудеса”. “Но почему? Как? Чем именно они занимаются? “О, на самом деле ничем особенным. Чаще всего мисс Кристиан просто разговаривает с Эльзой; иногда они вместе смотрят телевизор… ах, но был один день, когда Анна учила Эльзу делать бумажные снежинки. Это было просто бесподобно!.. Жаль, что вы не видели лицо мисс Кристиан, когда Эльза буквально впихнула свои снежинки в руки бедной девочки и убежала! Лица обеих были такими красными!” Кэтрин удивленно моргнула. “Бумажные… снежинки?” После минутного размышления над этим женщина не выдержала и поднесла ладонь ко рту, дабы скрыть смех. Антон улыбнулся и обнял жену за плечи, притягивая к себе. “О боже, я бы точно хотел увидеть это… и у меня такое ощущение, что мы должны поблагодарить вас. Мы лично убедились, что мисс Кристиан – святой человек, однако что заставило ее проводить время с нашей дочерью?” В ответ на это улыбка медсестры стала только шире. “Видите ли, Антон… это ее решение. Я понятия не имела, что они хотя бы знакомы, но однажды мне позвонил мистер Окен и сказал, что у Эльзы есть посетитель; мисс Кристиан пришла по собственной воле, и я даже не знаю, почему. Я думаю, вы можете спросить ее об этом сами – не похоже, что она куда-то собирается”. Кэтрин нежно улыбнулась, глядя на дочь, однако через мгновение женщина подняла бровь от пришедшей в голову мысли. “Герда... а почему она здесь? Мы с ней уже встречались, и она выглядела так, как будто только что вышла от кого-то, кто ей близок”. Впервые Герде стало неуютно. “Боюсь, я не могу сказать: конфиденциальность пациента и все такое… Если вы хотите знать, вам придется узнать это у самой мисс Кристиан”. Глаза женщины сузились в подозрении; Кэтрин была женщиной, непривыкшей к отказам, но она, безусловно, понимала. С вновь пробудившимся любопытством она вновь посмотрела на Анну. “А как же ее родители? Где они, когда Анна приходит сюда? Они ее сопровождают?” “Я… я уверена, что они с удовольствием бы делали это, если бы были живы”. Антон и Кэтрин почувствовали, как их сердца почти остановились. Конечно, это не может быть правдой. Анна была счастливейшей, замечательнейшей девушкой на свете! Как такая трагедия могла настигнуть ее? И в таком юном возрасте? При взгляде на рыжую нельзя было и подумать, что эта яркая веснушчатая улыбка таит в себе такую грусть. Кэтрин посмотрела на своего мужа, ожидая его ответного взгляда, а затем они вновь повернули головы к рыжей, общавшейся с их дочерью. В их глазах было видно уважение к молодой девушке, которая уже так много сделала для их дочери, при этом, возможно, даже не понимая этого. Эльза и Анна, в свою очередь, сели на диван перед телевизором – сели буквально вплотную друг к другу. Насколько родители девушки могли судить, Эльза смотрела на руки Анны, продолжая держать их в плену. Анна была рада позволить девушке играть с ее пальцами, непроизвольно хихикая, когда прикосновения задевали уязвимые для щекотки места. “Возможно, мистер и миссис Хэлланд, вы захотите узнать мисс Кристиан получше. У меня есть предчувствие, что эти двое в ближайшие месяцы будут нуждаться друг в друге”. Не поворачивая головы, Кэтрин рассеянно ответила ей: “Эти… двое? Да, Эльза, похоже, очень увлечена ею… но с чего бы мисс Кристиан нуждаться в нашей дочери? Она молодая и обаятельная; что ее может беспокоить такого, с чем ей не помогут ее друзья?” Улыбка Герды стала напряженной. “Жизнь мисс Кристиан в последнее время была очень тяжелой, как бы она это ни отрицала. Осмелюсь сказать, она даже не подозревает, насколько тяжелой. Эти посещения изматывают ее, и грусть в ее глазах мучает мое старое сердце. Я так часто тут ее вижу! Каждую неделю в течение последних трех месяцев она приезжает, по крайней мере, дважды в неделю, а с момента знакомства с вашей дочерью она появляется тут еще чаще. Это не значит, что времяпрепровождение с Эльзой ее изматывает, на самом деле, даже наоборот, – с этими словами старая женщина вновь тепло улыбнулась, – в эти дни ее улыбка искренняя, а глаза – яркие и полные любви. Эльза оказывает на Анну такое же влияние, как и Анна – на Эльзу”. Кэтрин улыбнулась этой мысли, и, возможно, это были просто слова Герды, застрявшие у нее в голове, однако, вспомнив свою первую встречу с Анной много недель назад, брюнетка кое-что поняла. Хотя молодая девушка и улыбалась, под глазами у нее были мешки, а в ее добром взгляде чувствовалась какая-то рассеянность. Теперь же, когда она сидела с улыбкой напротив Эльзы, ничего этого не было: бирюзовые глаза ярко блестели и лучились весельем, а щеки все краснели от близости блондинки. Сердце Кэтрин едва не остановилось, когда она увидела, что ее дочь, мгновение поколебавшись, нежно положила голову на рыжую макушку. Анна напряглась на секунду, а затем, мягко рассмеявшись, прижалась к старшей девушке. Кэтрин почувствовала, как рука мужа нежно сжала ее плечо, и, подняв руку, она накрыла его ладонь своей. Это не прорыв, подумала она. Это благословение. Примечание от автора Счастливые времена для моих читателей! Я люблю всех вас и в награду за всю вашу любовь ко мне я дарю вам главу, посвященную только Эльзе и Анне. Никакой Мэг – для тех из вас, кто совершенно не хочет видеть ее рядом с Анной и ее прекрасной веснушчатой попкой... но те, кто любит Мэг, не волнуйтесь. У нее впереди важная роль ;) Мира и снежных поцелуев всем вам! Ваша Cel P.S. Прошу прощения за то, что не успела ответить на все ваши отзывы – я просто не успеваю отвечать на них, ребята. Вас 700 с лишним человек, и это безумие какое-то. Мой мозг взорван.