A Snowflake in Spring

“Так, подожди… Эльза тебя поцеловала?” “Нет, идиот, это я поцеловала ее! Что мне теперь делать?!” Анна толкала тележку с продуктами вдоль зеленых стен продуктового отдела, яростным шепотом переругиваясь с Кристоффом. Девушка бросила беглый взгляд на полки, заполненные всем тем, что она так сильно ненавидела: брокколи, спаржа и… О, Господь всемогущий, кому может понадобиться брюссельская капуста таких размеров?! Девушка с отвращением высунула язык и попыталась быстро проехать мимо овощей, но тут чья-то рука схватила ее за капюшон толстовки и потянула назад. “Не-а, принцесска, этот трюк у тебя не пройдет, – Анна вздрогнула, виновато смотря через плечо на Кристоффа, который стоял и вовсю ухмылялся. – Крошке Анне нужно больше овощей!” “Да отстань ты, Олений король! – девушка отмахнулась от его сюсюканья и, изогнувшись, вырвала капюшон из рук блондина. – Если тебе доставляет удовольствие сгребать с полок эту грубую пищу, то мне вот совсем нет! Еще отруби закинь!” “И закину, потому что, знаешь ли, тебе нужно питаться нормальными продуктами, а не одним только шоколадом. Иначе твоей фигуре придет конец, а мы не можем этого допустить, – тон парня сменился на дразнящий, – кого же тогда Эльзе придется целовать?” Веснушчатые щеки вспыхнули, когда их с блондинкой поцелуй вновь всплыл в памяти девушки, и Анна, засунув руки в карманы толстовки и спрятав голову в толстом воротнике, вполголоса пробубнила “Заткнись”. Однако когда этим все и ограничилось, Кристофф внимательно посмотрел на нее и нахмурился: это была не та реакция, которую он ожидал получить. Обычно, когда Анну дразнили, она возмущалась или язвила, а иногда все вместе… молчание же с невысокой рыжей у него не ассоциировалось. Иногда парень задавался вопросом: не течет ли в жилах девушки итальянская кровь. В конце концов, существовал старый стереотип: если кто-то кричит – значит, все в порядке; если тихо, жди беды. “Анна…” Кристофф было потянулся, чтобы положить руку рыжей на плечо, но в последнюю секунду отшатнулся и потянулся за пакетом с морковью – одним из немногих овощей, которые Анна могла стерпеть; аккуратно положив пакет в тележку, он некоторое время барабанил пальцами по рукояти. Молчание между друзьями было настолько неловким, что его можно было резать ножом, и как раз в тот момент, когда блондин собрался с духом, чтобы нарушить его, глупо и отчаянно сменив тему разговора, Анна застонала и потерла глаза. “Что мне делать, Крис? Я… я не могу перекладывать это на нее… я поцеловала ее. Я; я начала этот поцелуй. Что это значит? Я имею в виду, ну… значит ли это, что она мне нравится? Нравится так же, как я нравлюсь ей? Ну, вообще, очевидно, что она нравится мне так же, как и я – ей, но… но это не моя вина! Ты видел ее? Она такая хорошенькая, и когда она улыбается, я просто… – Анна глубоко вздохнула и обреченно закрыла глаза. – Я даже не думала, о том, что делаю, это просто случилось. Крис, я… я совсем запуталась. Я не знаю, что думать; я не знаю, как себя чувствовать. Это, конечно, не является идеальным началом отношений, но я… если она мне тоже нравится, тогда… тогда это значит, что я…” “Анна! Успокойся! – рыжая застыла и, когда поняла, что Кристофф схватил ее за плечи и пытается встретиться с ней взглядом, с грустной улыбкой широко распахнула глаза. – Только не здесь. Давай закончим с продуктами, вернемся домой, и вот там ты сможешь рассказать мне все, при этом не услышав от меня ни сарказма, ни гадостей, ни криков, – парень мягко сжал ее плечи для большей убедительности. – Хорошо?” Анна, потянувшись, положила свою руку на его и сжала в ответ. “... хорошо”. Она сказала "хорошо". Согласие слетело с ее губ, однако, по правде говоря, Анне было совсем не хорошо. Кристофф развернул ее и мягко подтолкнул вперед, и девушка, спотыкаясь, просто побрела рядом с ним, в то время как парень наполнял тележку неизвестно чем; скорее всего, едой, но мозг Анны гудел настолько, что ее лучший друг мог положить в тележку живых грызунов, и она бы не заметила их до тех пор, пока один из них не заполз бы прямо на нее по дороге домой. В общем, с мозгом, лишенным сна, и эмоциональным истощением до кучи Анна Кристиан в настоящее время была не кем иным, как зомби. Спустя час после того, как она покинула общество Мэг – а оно очень сильно помогало отвлечься – ничего не могло сдержать видение восторженной улыбки Эльзы. Голова девушки заныла с удвоенной силой, когда мысли завертелись ураганом: поцелуй, неподдельная радость в ярко-голубых глазах Эльзы… радость, в которой была повинна Анна. И девушка не была уверена в том, что может нести ответственность за эту радость; она едва ли могла есть трижды в день, как она вообще могла отвечать за… … за что-то настолько чистое? То, как Эльза смотрела на нее при расставании, творило с ней такие вещи, о которых не могла поведать ни одна из тех банальных любовных книжек, что прочитала девушка. Было тепло – вызывающее, конечно, определенный дискомфорт, однако потрясающее; тепло, разрастающееся в ее животе, как плющ, и опутывающее ее с головы до кончиков пальцев. Она чувствовала себя невесомой, и единственное, что, казалось, удерживало ее на земле – нежные пальцы Эльзы, держащие ее за подбородок; пальцы Эльзы… и собственное сердце, такое тяжелое и холодное. Оно приносило боль, которая оцепенело регистрировалась где-то на грани ее сознания, и эта грань знала кое-что, что Анна не хотела произносить вслух. Эльза в психиатрической лечебнице. Эльза молчит. Она нездорова. Она не сумасшедшая, но я не могу помочь ей в одиночку; не могу просто взять, наклеить пластырь и мгновенно вылечить ее. И никакое волшебство, даже будь я на него способна, здесь не поможет Они не должны были целоваться; Анна не должна была целовать ее. Она знала это и все равно сделала. В свою защиту девушка могла сказать, что задним умом все крепки, а Эльза… преступно красива – прямо до безумия – хорошо это или плохо. А ведь и Кристофф, и Мэг предупреждали о том, что это произойдет, и хотя рыжая была практически уверена, что подобного развития событий не ожидал ни один из них, результат был такой же: теперь Анна была ответственна за счастье Эльзы. Ее поступок пошатнул эмоциональное равновесие блондинки, и девушка всерьез сомневалась, что ее и без того измученные хрупкие плечи смогут вынести еще и это. Что усложняло и без того непростую ситуацию еще больше, так это чувства самой Анны. Рыжая не то что не была экспертом в любви – она была полной его противоположностью. Анна понятия не имела, что такое любовь; у нее вообще не было хоть какого-либо опыта на этот счет. Она была слишком молода, когда умерли ее родители, так что воспоминаний об их чувствах друг к другу не было, да и Ханс никогда не приводил домой ни одной девушки. Единственными успешными отношениями на ее памяти были отношения ее кузины Рапунцель (которой она все еще должна была позвонить, чтобы рассказать, что произошло после их расставания в доме Хэлландов) и Юджина. Наблюдая за ними, Анна смогла составить шаблон успешных, с ее точки зрения, отношений: остроумные подкалывания, ласковые взгляды, море улыбок и бескорыстные поступки, дабы ваш партнер был счастлив. Вот только… Именно такие отношения были у нее с Кристоффом; единственное, чего не было – поцелуев, интимных прикосновений и подобной чепухи. Правда, у нее никогда и не было желания поцеловать Кристоффа, однако Рапунцель не уставала повторять, что когда она впервые увидела Юджина, то чувствовала то же самое. Не то чтобы Анна могла винить кузину; в конце концов, когда Рапунцель встретила своего будущего парня, он представился как ‘Флинн Райдер’ – как будто это имя в принципе могло быть настоящим. Только когда они познакомились поближе и Юджин, поняв, какой он был чудак, прекратил играть и открылся девушке, пришло влечение друг к другу. Анна знала почти все о Кристоффе, а он – о ней, но чувств по-прежнему не возникало, так что какое-то время рыжая боялась, что не способна любить… однако после этих выходных ее опасения оказались под вопросом. Ей очень хотелось поцеловать Эльзу. Когда девушка увидела ее в том шикарном красном платье, она почувствовала, как ее наполнило странное тепло, а во время их второго поцелуя, чувствуя улыбку блондинки на своих губах, рыжая сдерживалась, чтобы не запустить руки в платиновые волосы… словом, она никак не могла отрицать влечение. Но из того, что она читала в книгах и слышала из школьных сплетен, влечение и любовь – это два разных чувства: тебя может кто-то привлекать, при этом ты совершенно не будешь думать о чувствах этого человека… и это может быть очень плохо, если по итогу окажется, что этот человек испытывает к тебе чувства. Анна испытывала ужас от того, что оказалась в такой ситуации. Она заботилась об Эльзе – это была чистая правда; Анна обожала заставлять блондинку улыбаться и ненавидела, когда та грустила. При виде плачущей Эльзы ей хотелось плакать самой, и одна мысль о том, что она никогда ее больше не увидит (не дай Бог что-то заставит Эльзу возненавидеть ее или руководство лечебницы запретит Анне ее посещать) была невыносимой. Но разве это любовь? Я чувствую то же самое по отношению ко многим людям; мне было бы грустно видеть слезы Ариэль или даже Ванессы… хотя нет, точно не этой стервы. Анна вновь вздохнула и, засунув руки в карманы толстовки, побрела с опущенной головой дальше, не замечая печальные глаза Кристоффа, которые следили за каждым ее движением. Если любовь должна быть лучшей вещью в мире, почему с ней так сложно? Позже, когда пара закончила с покупками, вернулась домой и разобрала мешки, Кристофф набрал номер ближайшей пиццерии и заказал обычный для подобных говорилок Кристанны набор: огромную ‘Мясную’ и палочки ‘Cinna-stix’ на десерт*, политые с одного края глазурью. Пока парень беспокоился о еде, Анна сидела перед PlayStation 3 и перебирала любимые игры брата. Ей нужна была ночь, чтобы вспомнить о тех временах, когда Ханс еще не был в психиатрической лечебнице, а Эльза еще не попала в самое сердце Анны, улыбнувшись и покраснев; ей нужна была ночь, чтобы после всего того, что произошло за последние несколько недель, почувствовать себя нормальной. “Ну, как показывает мой трекер, Энтони отправил наш заказ в духовки ровно в 19:41, так что он прибудет… где-то через полчаса, – Анна кивнула головой в ответ, не потрудившись поднять глаза, когда Кристофф ощутимо плюхнулся рядом с ней и посмотрел девушке через плечо, наблюдая за ее действиями. – Что ты ищешь?” Рыжая лишь что-то промурлыкала в ответ, не совсем уверенная, что ответить парню. На большинстве коробок были изображения, которые либо отталкивали, либо сбивали с толку, например: кроваво-красный фон с особенно непривлекательным, злобно смотрящим человеком, направившим пистолет прямо на зрителя, или же полностью черный фон с драконом и словом ‘Skyrim’ поперек. Как она могла сказать, в какую из них будет весело играть? Она никогда не спрашивала у Ханса названия игр, которые казались ей интересными: ее брат не любил отвлекаться, когда играл. Кристофф с любопытством смотрел на метания девушки, после чего отодвинул ее в сторону и, не обращая внимания на ее возмущения, занялся поисками. “Если тебе нужен был совет, ты могла просто спросить, – в ответ рыжая лишь фыркнула и скрестила руки на груди; парень, бросив на нее удивленный взгляд, повернулся обратно к консоли. – Хм… это же оригинальная модель, верно? С обратной совместимостью? “Ну...” “Отвечу за тебя: да. Так что сейчас мы сыграем в кое-что олдскульное, – блондин вытащил диск из коробки, и Анна наклонила голову набок при виде особенно привлекательного светловолосого мальчика, держащего что-то похожее на меч, сделанный из воды. Кристофф включил приставку и вставил диск. – Лучшая ‘Final Fantasy’ из когда-либо выпущенных, на мой взгляд… даже если озвучка Тидуса в некоторых моментах ужасно раздражает”. “Ты ведь понимаешь, – рыжая послала ему взгляд, в котором читались сразу и безумное любопытство, и легкое раздражение, – что я понятия не имею, о чем ты говоришь?” Парень лишь улыбнулся, взъерошив ее волосы, и кинул ей контроллер. “Вот поэтому сейчас ты и будешь учиться, дурилка. А теперь обрати внимание... – Кристофф проверил телефон. – Так, Энтони говорит, что пицца готова, так что скоро она будет здесь. Я думаю, тебе хватит этого времени, чтобы пройти стартовую локацию, и если игра тебя не зацепит, то мы больше не друзья”. Анна в ответ поморщилась и надулась. “О, отлично, спасибо!” Оказалось, паниковать было не из-за чего: когда пиццу, наконец, доставили, Кристоффу пришлось силой вырывать контроллер из рук Анны. Начало было таким веселым, хоть девушка и не понимала, как именно персонажи играют в то, что можно было худо-бедно описать как ‘подводное регби’, и при этом не тонут. Пошаговый игровой процесс был для нее легок, и Кристофф, наблюдая за ней, веселился, когда рыжая радостно вопила, убивая своих врагов. “Ха! Получи, глупая тварь! Кого волнует, что твои крылья светятся? Только не меня!” “Ладно, принцесска, хватит! Еда уже здесь, а я знаю, что ты голодная. Не позволяй игре затянуть тебя, иначе, я клянусь, ты попадешь в Малаканию прежде, чем узнаешь об этом!” “Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, – хихикнула Анна, когда симпатичный блондинистый мальчик, наконец, рассек странный, монструозный объект, который старик велел ему атаковать; когда девушка увидела, что конструкция загорелась, упала в то, что, скорее всего, было маслом и взорвалась, она заухмылялась, как маньяк. – Ты видал?!” Нежно улыбаясь, Кристофф провел рукой по своим волосам и, вздохнув, наклонился и забрал контроллер из рук девушки, морщась, когда та начала бить его по рукам в тщетных попытках вернуть его; подняв геймпад над головой и доведя персонажа до ближайшей точки сохранения, он выключил приставку. – Все, пора есть, дурилка. Сначала еда, а потом можешь доиграть”. “Прекрасно, – Анна закатила глаза и заворчала, однако все-таки встала. – Но тогда первый кусок мой!” Не дожидаясь ответа, она схватила две тарелки (для себя и для Кристоффа) и ринулась к пицце; подняв крышку коробки, девушка начала истекать слюной при виде того совершенства, что лежало внутри. С минуту полюбовавшись, рыжая оторвала кусок с большим количеством пепперони. “У нас ведь есть газировка?” “Да, в холодильнике, – рассеянно пробормотал Кристофф, возясь с телевизором. – Хочешь посмотреть фильм, пока едим? Или это только отвлечет тебя?” “Отвечот меня от шего?” К этому моменту Анна съела уже половину куска, и когда она заговорила, было трудно разобрать ее речь. “Отвлечет тебя от рассказа об Эльзе, хотя я вижу, что игра уже сделала это, – вздохнул блондин и упер руки в бока. – Должен тебе сказать: ты не отвертишься. Ты расскажешь мне обо всем, что произошло, и мы посидим-подумаем. Сама сказала мне: все зашло слишком далеко. Я обещаю, что не буду осуждать тебя, не буду кричать на тебя. Я твой братюня, а как говорит твой старый приятель Финн, ‘братюни помогают братюням’. Может, я и не знаю Эльзу, но я не хочу, чтобы она пострадала, так что я хочу услышать все, что случилось в эти выходные”. Анна молчала, однако Кристофф буквально видел, как серьезность положения девушки давит на нее; он видел, как напряглись ее плечи, как потух свет в ее глазах. Рыжая проглотила кусок и покорно кивнула. “Ладно…” Ее голос был слаб.

***

Эльза подпрыгивала от нетерпения, ожидая, когда Герда откроет дверь в зал для посещений. Наконец-то наступила среда, наконец-то пришло время увидеться с Анной. Девушка не видела тревожных морщин, которые портили обычно мягкие черты лица женщины; в своем возбуждении она даже не заметила, как Герда застыла на мгновение, прежде чем открыть дверь. Когда же она это сделала, Эльза проскользнула в проем, упустив в том числе и тот момент, когда женщина закрыла дверь обратно. (Она никак не могла знать о звонке, который Герда получила от мистера Окена, стоило Анне приехать… о звонке, что подробно описывал мешки у рыжей под глазами и ее иногда подрагивающие руки) В тот же миг, как Эльза вошла в зал, ее глаза заметались в поисках знакомой медной копны – и Анна действительно сидела спиной к ней за одним из столов. На губах блондинки появилась хитрая усмешка, и девушка, стараясь не шуметь, начала подкрадываться к рыжей... ей даже в голову не пришло, почему та могла сидеть, отвернувшись от нее. Довольно быстро Эльза оказалась на расстоянии вытянутой руки от гостьи. Подойдя прямо к креслу, она нежно накрыла ладонями глаза рыжей, и та, взвизгнув, подскочила на месте; ее руки взлетели вверх, хватая блондинку, на лице которой грозила расплыться улыбка от уха до уха. На самом деле, щеки девушки уже болели из-за того, что последние два дня она провела, постоянно улыбаясь. “Эльза? Это ты? – руки Анны заскользили вверх, ощупывая мягкий материал знакомого свитера. – Хм… Я определенно чувствую какой-то синий свитер, а вот здесь… – ее пальцы слепо ткнули в щеки Эльзы, – чьи-то упитанные пухлые щечки”. Рыжая ущипнула блондинку и слегка потянула за кожу, из-за чего улыбка Эльзы вырвалась на свободу; она отчаянно замотала головой, заставляя Анну отпустить ее. Блуждающие руки гостьи продолжали идти все выше, и когда они добрались до платиновых прядей, их обладательница почувствовала, как по спине пробежала приятная дрожь. Наклонившись, она прижалась носом к волосам рыжей. В голосе Анны стала слышна улыбка. “Да, это определенно моя Эльза”. Щеки Эльзы вспыхнули, и она, вновь вздрогнув, отстранилась и убрала руки с глаз Анны, положив их на ее плечи. Рыжая откинула голову назад, чтобы встретиться взглядом с блондинкой, и та с удовольствием увидела нежный изгиб губ девушки… после чего практически мгновенно обратила внимание на ее бледную кожу и мешки под глазами. Нахмуренная, Эльза схватила Анну за веснушчатые щеки и пристально посмотрела в ее усталые глаза. Анна… что случилось? Эльза мгновенно испугалась самого худшего: что именно она была причиной плохого самочувствия Анны. Несмотря на свою радость от того, что, наконец-то, поцеловала любимую девушку, блондинка не осталась слепа к тому, в какой нервной спешке та убежала. Поначалу, пребывая на седьмом небе от счастья, она списывала заикание и дискомфорт рыжей на простую нервозность, но в глубине ее сознания таился страх, что Анна жалеет о своих действиях. Что Анна никогда не хотела этого поцелуя. И теперь, когда Эльза увидела перед собой неухоженную рыжую, этот крошечный некогда страх вырвался на свободу… однако Анна, как ей это всегда удавалось, мгновенно ее успокоила. “Не волнуйся, Эльза, я знаю, что дерьмово выгляжу. Я просто устала. Последние две ночи я провела за домашними заданиями, так что совершенно не выспалась, – с улыбкой Анна погладила девушку по щеке. – Я в порядке”. Свободной рукой Эльза смахнула с лица рыжей челку; в глазах блондинки по-прежнему читалось беспокойство, и Анна, слегка покраснев, на мгновение отвела взгляд. Блондинка склонила голову набок, отчего одна из прядей упала ей на глаза. Когда же девушка протянула руку, чтобы вернуть ее на место, она почувствовала, как к центру ее ладони прижались теплые губы. Широко распахнув глаза, Эльза посмотрела вниз и увидела, как рыжая, закрыв глаза, нежно целует ее руку. И когда Анна, отстранившись и все еще не менее устало посмотрев на блондинку, пробормотала "Я буду в порядке", Эльза ей поверила. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, но в какой-то момент чей-то громкий голос нарушил тишину. “Анна! Кто это?” Эльза вскинула голову и встретилась взглядом с тупо смотрящим на нее темноволосым маленьким мальчиком с пухлыми и бледными щеками, что сидел рядом с Анной и сжимал в руке ярко-синий карандаш. Когда мальчик моргнул, блондинка быстро опустила голову и заметила несколько листов бумаги, изрисованных, по-видимому, самим пареньком. “Олаф, это Эльза. Она моя очень хорошая подруга, так что поздоровайся с ней”. “Привет, Эльза… – ответ мальчика прозвучал немедленно, хотя застенчиво и несколько монотонно, однако следующий вопрос был задан гораздо более громко и любопытствующе. – А почему она не разговаривает?” Блондинка нахмурилась и, убрав руки с плеч Анны, сложила их на животе; рыжая, заметив это, также нахмурилась и посмотрела на нее с явной тревогой в глазах. “Потому что, Олаф… она очень застенчивая, – Эльза отвернулась от стола, крепче обхватив себя руками. – И она напугана, но это нормально. Потому что все мы иногда пугаемся, и в этом нет ничего плохого, – удивленная блондинка обернулась и увидела Анну, протягивающую ей руку, – не так ли, Эльза?” Улыбка на лице Анны была уверенной и в то же время нежной… и именно в этот момент Эльза задалась вопросом, не была ли рыжая ангелом, посланным ей с небес. Она верит в меня так, как, кажется, больше не верят даже мои собственные родители. Она так много делает, чтобы я была счастлива, а что делаю я? Получаю внимание, получаю ласку… и каждую среду она уходит домой в одиночестве. И все это она делает с улыбкой. Лоб Эльзы прорезали морщины. Как показать Анне, что она ценит все то, что рыжая для нее делает? Как именно доказать, что она, Эльза – активный, внимательный и заботливый партнер в их взаимоотношениях? Анна ведь очень устала. И все же она приехала сюда, чтобы повидаться со мной. А потом она поедет обратно… Эльзу осенила идея. Она взяла Анну за руку, и когда та улыбнулась, блондинка, улыбнувшись в ответ, потянула рыжую к дивану. Та не сопротивлялась, лишь попрощалась с Олафом. Когда Эльза полусела-полулегла на диван, вытянув одну ногу и согнув в колене вторую, в глазах Анны появилось смущение, однако блондинка только усмехнулась и вновь потянула ее к себе, хлопая по обивке между ног. В бирюзовых глазах вспыхнуло понимание, и девушка, покраснев, начала заикаться и отнекиваться, на что Эльза, вздохнув, прижалась к костяшкам ее пальцев губами, умоляюще глядя на своего ангела. Пара молча спорила взглядами, пока, наконец, на щеках рыжей не вспыхнул румянец и она не кивнула, пусть и неуверенно, вынудив Эльзу вновь улыбнуться. Когда же рыжая осторожно села на диванную подушку, блондинке пришлось помогать ей устроиться так, как этого хотелось самой Эльзе. Протянув руки, она обхватила рыжую за шею, укладывая девушку на себя, при этом придерживая ее ногой, и удовлетворенно вздохнула, когда голова Анны прижалась к ее груди. Теперь они лежали на диване вдвоем, при этом рыжая, устроившись между ног блондинки, использовала Эльзу в качестве матраса. Обе девушки были удивительно теплыми, и даже сквозь одежду Эльза чувствовала жар Анны и ее напряжение, не в силах придумать, как заставить рыжую расслабиться. “Спасибо, что облегчила мне задачу, Эльза, – блондинка насторожилась при звуках голоса Анны. Он был слабым, и в каждом произнесенном слове была слышна усталость. – Знаешь, я ведь приехала сюда, чтобы серьезно поговорить с тобой: о прошедших выходных, о поцелуе… о том, кто мы сейчас друг для друга. Потому что я… я не знаю, что нам делать. И мне действительно страшно, – Эльза крепче обняла рыжую за талию (ведь ее руки заключили девушку в замок, как только та улеглась). Анна глубоко вздохнула. – Но теперь, когда я здесь, единственное, о чем я могу думать – так это о том, что забыла твой шоколад, и чувствую себя из-за этого ну просто ужасно”. Казалось, рыжая сейчас расплачется, и Эльза, зажмурившись, крепко поцеловала Анну в макушку. Когда она отстранилась, то прижалась к голове рыжей щекой, и сердце блондинки заныло при мысли о том, что Анна корит себя за что-то столь незначительное. Неужели она не знает, что Эльза любит не шоколад, а саму Анну? Анну, прекрасную, чудесную девушку, ради которой Эльза готова на все? Анна… Ты такая дурашка. Блондинка запустила пальцы в растрепанные рыжие локоны, жалея, что не может спеть или хотя бы просто напеть колыбельную. Не беспокойся обо мне, глупышка. Просто отдохни. Пожалуйста. Ты это заслужила. Продолжая гладить Анну по волосам, она вдруг почувствовала, как тело рыжей, лежащее на ней, расслабляется, и с ленивой триумфальной улыбкой увидела, как та, наконец, устраивается поудобнее: одной рукой вцепившись в свитер блондинки, девушка прижалась ближе к Эльзе и удовлетворенно вздохнула. “Мы с Кристоффом подготовили целую речь, представляешь? О границах… и ожида… ожиданиях. А сейчас я почти ничего не могу вспомнить. Как смеешь ты использовать против меня тот факт, что из тебя, оказывается, получается отличная подушка… это не круто… – речь Анны скатилась до шепота; Эльза чувствовала, как она уплывает в страну грез, и надеялась, что сны девушки будут приятными. – Но есть кое-что, что я помню”. Блондинка моргнула и вцепилась в рубашку Анны. Глаза рыжей слегка приоткрылись; подернутые усталостью, они, тем не менее, были очень серьезными. “... я хочу услышать твой голос”. И с этой последней мыслью Анна, наконец, позволила сну овладеть собой, оставив Эльзу с бешено колотящимся сердцем прижимать рыжую к себе липкими руками Примечание от автора Думаю, что закончу сегодня немного другим примечанием, потому что – даже с учетом того, что большинство из вас невероятно милые – если мне придется иметь дело с такими отзывами, как: 'Ты знаешь, есть такая шутка, которая называется обновлением, и она многим из нас нравится... тебе стоит тоже ее попробовать... прошло больше месяца... так что... б***ь, обнови эту ср***ю историю... мы все ждем, когда же ты это сделаешь... пожалуйста, побыстрее... мы должны узнать, чем это все закончится...' 'Это закончится так же, как и EiS от r9k' 'ВЫЛОЖИ НОВУЮ ГЛАВУ, ПРОШЛО УЖЕ БОЛЬШЕ МЕСЯЦА! ! ! ! !' 'Обновления выходят так редко, что я забываю, о чем говорилось в предыдущих главах', то я, возможно, вообще не буду париться по поводу обновлений. Если вам, люди, не нравится то, что я пишу, или вас не устраивает мой график новых глав, то вот вам идея: пойдите и напишите свою собственную сраную историю. Ваша Cel.