***
Вэй Ин шипел и жмурился, когда его голову так неосторожно и жестко намыливали вот уже в третий раз. Чужие мозолистые сухие пальцы, склонив его голову над раковиной, грубо перебирали волосы и словно пытались втереть пену под кожу или снять с Вэй Ина скальп. Почему именно Вэй Ину достался толстопузый мужчина-парикмахер с неприятными наощупь руками и таким плоским лицом, словно в детстве его три раза на дню дубасили сковородой по роже?! Вэй Ин пытался представить на месте этого мужика хрупкую и красивую девушку с милыми чертами лица, осиной талией и руками нежными, как лепестки лотоса, но все его фантазии рассыпáлись в прах, когда этот мужик в очередной раз больно дёргал за волосы. Вэй Ин вскрикивал каждый раз и бранился на горе-парикмахераа, но тот лишь цыкал на него и велел заткнуться. Из разговора стилиста и какой-то девушки (которую Вэй Ин не мог разглядеть, т.к. его голову все время тянули к раковине) он понял, что у стилиста фамилия Вэнь. Вэй Ину начало казаться, что стилист моет его голову вот уже третий раз только потому, что считает его грязным ничтожеством-не-Вэнем, осмелившимся когда-то восстать против Солнца. После мытья головы и её сушки феном волосы Вэй Ина, кажется, измазали тонной воска, но мягкие волосы, которые натерпелись и без того грубого обращения с ними во время мытья, ни в какую не хотели подчиняться даже воску. — Что за нелепицу ты сделал мне на голове? У меня волосы сосульками торчат в разные из-за твоего воска! — ударился в возмущения Вэй Ина, ужасаясь тому, во что его превратил парикмахер-сковорода. — Согласен, это просто отвратительно. И прическа, и твои волосы, которые просто невозможно нормально уложить, — не стал отрицать тот и снова принялся колдовать над волосами Вэй Ина, тихо бурча себе под нос: — Какие волосы, такой и хозяин… — Чего ты сказал?! — возопил Вэй Ин и подскочил с кресла, но был отправлен теми же мозолистыми и сухими руками на место. — Сиди и не двигайся. Я пытаюсь из тебя конфетку сделать, а тебе ещё и не нравится. — Знаю я ваши вэньские конфетки со вкусом говна! Парикмахер никак не стал реагировать на неудачный подкол и принялся дальше раздумывать над тем, что же в принципе можно сделать с волосами Вэй Ина. Вэй Ин понимал, что будь его воля, то мужик бы давно сцепился с ним в кровавой схватке, но он просто не имел права этого делать, ведь Вэй Ин — трибут, который и без этих мелких драк насытится боем и войной. Почти сразу после поезда Цзян Чэна и Вэй Ина отправили в небольшой городок для размещения трибутов. Их повезли в общежитие под названием «Рассвет», — символично, не правда ли? — но не успели они толком заселиться, как их тут же сорвали с места и увезли в салон красоты, который тоже назывался уж слишком символично — «Сияние» — и располагался поблизости. Салон красоты имел очень большую площадь и четыре этажа, а значит, у него был большой персонал. Вэй Ина и Цзян Чэна отдали разным стилистам, которые работали на разных этажах, поэтому Вэй Ин тух уже два часа в молчании и одиночестве. Тишину разрывали лишь крики боли Вэй Ина, колкие и редкие фразочки, которыми он перебрасывался со стилистом, и звук инструментов. Как объяснил Вэй Ину водитель и сопровождающий их якобы гид (на самом деле сотрудник салона красоты, отправленный встречать трибутов из Юньмэна), такая спешка необходима лишь потому что, что в полночь (они сдурели проводить это в полночь? Они не думали, например, что некоторые хотят уже спать в это время? (особенно трибуты из Гусу)) состоится Большой парад трибутов, поэтому уже к одиннадцати часам все трибуты должны быть одеты, обуты, накрашены, осведомлены о прохождении парада, о своём месте в нём — в общем, должны быть во все оружии. Сейчас уже семь вечера, и Вэй Ин не понимает, когда они всё это успеют, если его стилист возится с прической уже два часа. И если Вэй Ин ещё смирился с тем, что ему пришлось отдать свои волосы на растерзания, то он никак не ожидал, что на смену родным ему на голову налепят ненастоящие. — Если ты сам говоришь, что его волосы безнадежны, так на кой-чёрт с ними возишься битые два часа? — напряженную обстановку разрядила своим приходом девушка, с которой до этого разговаривал стилист — Вэй Ин узнал её по голосу. — Парик будет лучшим решением. — Эй, какой ещё парик?! А если я не согласен? Это мои волосы и моя голова, вы что, забыли, что должны спросить разрешение у меня? Я против парика! — встрепенулся Вэй Ин и крутанулся в кресле на сто восемьдесят градусов, оказавшись прямо напротив девушки. Она возвышалась над ним, уперев руки в боки. Сдула с лица челку и провела рукой по своим волосам, которые были даже короче волос Вэй Ина. Её зелёные глаза в упор глядел на него. А потом её руки резко развернули кресло Вэй Ина обратно к зеркалу. — Вот именно, тебя-то мы спросить забыли, что нам делать с твоими волосами и головой. Парик, значит, парик! — А-мэй! — вскричал стилист Вэй Ина, и голос его в тот момент звучал слишком высоко и даже отчаянно. — Это мой клиент, и это я буду делать ему прическу! — Тебе было дано время на то, чтобы привести его башку в порядок, но ты до сих пор не сдвинулся ни на шаг в работе! Я другому трибуту уже давно сделала прическу, а А-Шу уже приступила к макияжу! Она говорила о Цзян Чэне? Вероятнее всего, думал Вэй Ин, но теперь ему хотелось поскорее увидеть Цзян Чэна и то, как А-Шу намалевала его. Небось выйдет в свет раскрашенным нелепо и ярко, как русская матрёшка, и, ох, это был бы лучшее зрелище за всю жизнь Вэй Ина и лучшая помощь внешности Цзян Чэна, которую уже ничем не исправишь. Собачья морда она такая. Интересно, а Вэй Ину тоже будут делать макияж? Подобная перспектива его не очень радовала, ведь, как казалось Вэй Ину, макияж делают исключительно девушки, а ещё он боялся выглядеть страшным, как атомная война, но если все-таки макияж нужен… Хотя если всё будет продвигаться в таком темпе, то до макияжа дело не дойдёт. — А-мэй! Тебе своих проблем мало?! — Не мало, но разве их станет меньше от того, что ты не справился со своими обязанностями? Это не просто клиент, это трибут, за него нам не просто выговор сделают, а голову свернут! Вэй Ин вздохнул и закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от ссоры стилиста и его младшей сестры. Он уже был согласен на парик, лишь бы всё это закончилось: Вэй Ин устал сидеть за этим креслом, устал ждать, устал от того, что его волосы стали торчать в разные стороны ещё больше, устал от громкого голоса и вообще. Почему им приспичило ссориться именно сейчас? Стилист рядом с младшей сестрой выглядел робким и маленьким ребёнком, словно не он старший, а его сестра. Он словно соперничал с ней, будучи недовольным тем, что сестра работает лучше него. Вэй Ин не знал, каковы способности его сестры, но раз она уже разобралась с Цзян Чэном, то они наверняка выше. Вэнь Нин перед младшей сестрой тоже выглядел робким и маленьким ребёнком, но здесь все роли хотя бы были соблюдены: Вэнь Цин старшая сестра, а Вэнь Нин — младший брат. И даже несмотря на то, что навыки врачевания Вэнь Нина разнятся с навыками сестры и он делает не все так хорошо, он никогда не стал бы соперничать с Вэнь Цин, а уж тем более завидовать. Сердце Вэй Ина больно кольнуло от воспоминаний. Почему он вспомнил именно о них двоих? Вэй Ин уже не следил за тем, что делали двое стилистов с его волосами, что они говорили друг другу и ему. Он просто ушёл глубоко в свои мысли и буквально отключил себя всего от окружающего мира. Он пытался-пытался-пытался не вспоминать о Вэнь Нине, Вэнь Цин — да вообще о всех трибутах, которых, наверное, тоже сейчас красят, причесывают, одевают перед Большим парадом трибутов. — Эй, ты уснул? Очнись уже, все готово! Вэй Ин моргнул, мотнул головой раз-другой и взглянул на себя в зеркало, когда девушка снимала простынь с его плеч, и не мог себя узнать с… длинными волосами. Стоп, что?! Да, именно длинными волосами, собранными в высоким конский хвост и перевязанными, эм… красной лентой? Что ж, это неплохо. Длинная чёлка парика хаотично и небрежно лежала по обе стороны от лица, а одна из прядок топорщилась точно так же, как родная прядка волос Вэй Ина; он пытался пригладить её, но ничего не получилось: локон поднялся сам по себе, вернувшись на прежнее место. Вэй Ин улыбнулся, покрутив другую длинную прядку челки между пальцев и сравнив эти волосы с более длинной версией своих. Этот вариант пусть и немного непривычный, но он однозначно более подходящий, чем прилизанные воском волосы. Но почему настолько длинные волосы? Поднявшись с кресла и встав у зеркала в полный рост, Вэй Ин повернулся боком, чтобы посмотреть насколько они длинные: а волосы, между прочим, даже в собранном виде были ему чуть ниже пояса. Несмотря на то, что Вэй Ину нравился парик, ему было удивительно смотреть на себя в зеркало таким. С этой прической Вэй Ин больше походил или на девушку, или на мужчину времен Древнего Китая, который случайно попал в современность. Поразительно. Наверное, его стилисты-парикмахеры ещё и сумасшедшие психи, раз сотворили такое. Что ж, пусть уж теперь остается всё как есть. Не переделывать же заново и тратить на это ещё больше времени. Пришедший вместо двух орущих друг на друга стилистов-парикмахеров стилист-визажист сделал Вэй Ину легкий макияж, «выравняв тон лица, подчеркнув красоту глаз и сделав губы ярче, чтобы они не были телесного цвета» и прочее бла-бла-бла. Вэй Ин не понимал, зачем так много заумных слов для простого макияжа, и ему действительно стало страшно за а-цзе, которая делала его практически каждый день и наверняка должна была знать весь этот бред. После стилиста-визажиста Вэй Ина передали костюмеру, но то, какой ему костюм был отведен, изумило его: — Серьёзно? Это?.. — Ханьфу. Тематика сегодняшнего Большого парада трибутов — «Древний Китай». Надевайте нижние одежды, а я помогу вам с верхними. Вот оно как… Теперь понятно, почему ему забахали настолько длинные волосы. Парикмахеры изначально были осведомлены о тематике. О том, что тематика Большого парада — это «Древний китай» (и что она в принципе есть) Вэй Ин узнал только сейчас. Даже по дороге в салон сотрудник нисколько не заикнулся об этом. Вэй Ину думалось, что на Большой парад мужчин просто заставят надеть смокинги, а девушек — вечерние платья; они просто покажут себя миру, у них возьмут интервью, может быть, потом будет банкет, и на этом всё. Но нет. Вэни действительно очень сильно заморочились. Однако до сих пор не было понятно, почему они так сильно торопились и решили устроить парад в день приезда. Они поскорее хотели начать убийство трибутов? Если честно, Вэй Ин до этого надевал ханьфу всего лишь несколько раз, да и то на какие-либо крупные торжественные мероприятия: да, ханьфу — это традиционная одежда Китая, но Китая древнего, поэтому в современном мире такое нечасто встретишь — разве что еще и в исторических сериалах. Даже Ордены заклинателей, — такие как родной Юньмэн Цзян — берущие своё начало ещё несколько тысяч лет назад, в нынешнее время отказались от ношения ханьфу и в повседневной жизни используют обычную одежду. Справившись с нижними одеждами, Вэй Ин вышел из примерочной, тогда как костюмер уж приготовил верхние, надетые на манекен. — Почему именно чёрное? — поинтересовался Вэй Ин, разглядывая ханьфу цвета воронова крыла, на которой лишь некоторые элементы алели, подобно свежей крови: на широких тёмных рукавах змеями извивались красные узоры, которые больше походили на языки пламени; своей яркостью выделялся длинный пояс среди темноты полов одежд и верха. Ну, ещё и красным элементом образа Вэй Ина могла служить лента в волосах. Рядом с манекеном стояли сапоги такие же чёрные, как и одежды. — Я подумал, что тебе подойдет именно такое сочетание цветов, поэтому даже парикмахеров попросил использовать в прическе именно красную ленту. А тебе что, не нравится? — усмехнулся костюмер, сидя в своем кресле, и закинул ногу на ногу. — Как запасной вариант у меня есть фиолетовое ханьфу. Как раз подходит по цвету вашим клановым одеждам. Будешь выглядеть, как настоящий адепт Ордена Юньмэн Цзян. — Цзян Чэну вы тоже такой выбор предлагали? — О, нет. Только тебе. Для него я выбрал только фиолетовое. — Интересно узнать, почему… — буркнул Вэй Ин, приподнимая край безжизненно висящего на манекене рукава и разглядывая на нем узоры, которые, оказывается, были вышиты. Он колебался, потому что что-то в этом ему казалось подозрительным. Действительно, а почему Цзян Чэну не предложили черное ханьфу? Вэй Ина словно делали каким-то особенным и выделяли из толпы. — Как вы вообще подбирали цвет ханьфу? — Обычно я делал это по клановым одеждам каждого ордена: для Гусу Лань белые одежды, для Ланьлин Цзинь — жёлтые, Юньмэн Цзян — фиолетовые, но… Для тебя я решил сделать исключение. Просто понимаешь, есть в тебе что-то такое, чего нет в других. И только из-за этого мне хочется отделить тебя от остальных. Звучит неубедительно. И что же в Вэй Ине такого, чего нет в других? Вэй Ин обошел манекена и рассмотрел ханьфу со всех сторон. Выглядело и правда превосходно и, что уж греха таить, Вэй Ину нравится черный цвет больше, чем фиолетовый, но, чёрт, что-то ему мешает беспрекословно надеть его. У Вэней все неспроста и все делается не без причин (ну, почти всё), поэтому Вэй Ину было необходимо узнать, в чем загвоздка. — Ах, ну вы бы так сразу и сказали, что являетесь моим давним поклонником и только поэтому хотите отделить меня от остальных, — игриво промурлыкал Вэй Ин, будто бы обо всем догадавшись и послав костюмеру воздушный поцелуй; тот зарделся краской и отвернулся. — Если тебе не нравится, паршивец, то надевай фиолетовое! Я просто хотел как лучше, а ты ещё и дерзишь! Такие, как ты, мне не то, чтобы не нравятся, а противны! Просто хотел как лучше? Что ж, ладно, на этом остановимся. — Хорошо, я надену черное. Оно мне больше нравится. Помогите мне с ним, пожалуйста. Вэй Ин следил за каждым движением костюмера, наполненным напряжением, но вместе с тем его руки ловко справлялись с одеждой и виртуозно завязывали пояс. Когда узел на талии Вэй Ина был затянут и все было готово, он подошел к зеркалу и замер. Теперь Вэй Ин был действительно выглядел, как заклинатели из прошлого, которых он видел в учебниках по истории из гусуланьской библиотеки, и будто бы сам сошёл с их страниц, будучи когда-то частью истории. Он вглядывался в своё отражение, в каскад волос, в струящиеся ханьфу, в едва полыхающие на верхних веках красноватые тени и, кажется, слышал едва уловимый шелест бамбука и звон древних мечей. Кто-то с силой оттолкнул Вэй Ина от зеркала, и Вэй Ин полетел лицом в шкаф, оказавшись спиной к тому, кто толкнул. Вэй Ин выставил руки вперёд и, уперевшись ими в деревянную поверхность, уже начал придумывать казнь для врага, но это оказался всего лишь… — Любуешься на своё отражение, как павлин Цзинь Цзысюань? Идиот Цзян Чэн. — А ты всё такой же недружелюбный, Цзян Чэн. Вот так поступаешь с братом после многочасовой разлуки. Неужели не соскучился? — Да сдался ты мне. Буду я ещё по тебе скучать. — Даже стоя спиной к Цзян Чэну, Вэй Ин мог без труда понять, что на последней фразе он закатил глаза. — Как грубо! Этим ответом ты вонзил мне нож в спину. — Не велика потеря. Плечи Вэй Ина начал сотрясать смех и он, неистово хохоча, повернулся к Цзян Чэну, чтобы высказать в его сторону ответную колкость, но потерял дар речи. Если Вэй Ин сошёл со страниц учебника по истории, то Цзян Чэн стал олицетворением рассказов дяди Цзяна о былых временах Ордена Юньмэн Цзян. Пурпурные одежды идеально сидели на Цзян Чэне, полностью сочетаясь с цветом его глаз. Лицо Цзян Чэна обрамляла разделенная напополам челка, которая едва колыхалась от лёгкого движения головы; волосы парика (ха, Цзян Чэну тоже надели парик? Неужто его волосы показались парикмахеру отвратительными? Так-то, теперь будет знать, как хвастаться тем, что а-цзе любит заплетать его волосы!) были собраны в аккуратный пучок, в который были вплетены две косички, рассекающие аккуратно зачесанные волосы. По плечу Цзян Чэна, будто бы струйка воды, невесомо «стекала» фиолетовая лента, завязанная на пучке. Легкие тени ненавязчивого фиолетового оттенка, как говорил визажист Вэй Ина, «подчеркивали ясность глаз». Ладно, с глазами уже перебор, но, видимо, визажист Цзян Чэна тоже неплох, раз сделал акцент лишь на достоинства собачьей морды Цзян Чэна, а не сделал уродом ещё больше. А жаль, Вэй Ин надеялся, что Цзян Чэн будет выглядеть нелепо. (И вообще нужно избавляться от замудренных фраз визажиста о макияже и внешнем виде, которые он наговорил Вэй Ину за полчаса больше, чем тот слышал за всю жизнь. Вэй Ину не нравится, что он описывает таким образом даже Цзян Чэна). — Неплохо выглядишь, — похвалил брата Вэй Ин. — На троечку. — Что значит на троечку? — оскалился в ответ Цзян Чэн, скрестив руки на груди. — Можно подумать ты достоин чего-то большего, чем двойка. — Ах, Цзян Чэн, руководить парадом сегодня буду я, потому что на нем я буду самым красивым! Мой костюмер даже предложил мне сделать выбор между фиолетовым и черным ханьфу, которого не будет ни у кого из трибутов. — И ты, конечно же, выбрал черный! Фиолетовый — это цвет нашего Ордена, а ты всю жизнь, как белая ворона, наряжаешься в черную да красную одежду! — Цзян Чэн, ну чего ты такая зануда? Какая разница, какого цвета моя одежда, если я душой и сердцем предан Ордену Юньмэн Цзян? Ты даже спроси у моего костюмера, и он скажет тебе, что я выгляжу просто великолепно. Ведь вы согласны со мной, не так ли? Но Вэй Ин не получил ответа, так как костюмера в помещении не было: от него и след простыл. Какой странный костюмер.***
— Итак, господа-товарищи, как вы уже знаете, тематика сегодняшнего Большого парада трибутов — «Древний Китай», — начал Лу Фанг, расхаживая по комнате, в который наконец-таки Цзян Чэн и Вэй Ин смогли вернуться и немного отдохнуть. — Только вот мы почему-то узнали об этом одними из последних, — перебил Лу фанга Цзян Чэн, сквозящий недовольством. — Но вы ведь узнали, так что какая разница, когда именно? Так вот. Во время парада на главную площадь трибутов вы будете выезжать на колесницах. Колесница с трибутами из Юньмэн Цзян будет замыкающей, так что вы должны произвести на публику немалое положительное впечатление, как, впрочем, и первая пара. Просто представьте. — Глаза Лу Фанга, кажется, загорелись восторгом, когда он начал фантазировать. — Вы, Два героя из Юньмэна, подобно двум Нефритам… — Эй, откуда ты знаешь про Двух героев Юньмэна?! — изумился Вэй Ин, вскочив с софы, на которой он с Цзян Чэном сидели. Этот Лу Фанг что, знает о них все? — Ну я же сказал, что знаю о вас всё. — Опасения Вэй Ина подтвердились. Но только остается загадкой то, откуда он знает даже такие мелочи. — Я знаю, что ты обещал Цзян Чэну быть рядом и стать его подчиненным, когда он встанет на пост Главы Ордена. — Чего ты тогда о нас не знаешь? — хмыкнул Цзян Чэн. Лу Фанг задумался на мгновение, потер подбородок, будто бы перебирая в памяти все свои сведения о них двоих, а затем изрек с безмятежным видом: — Ну разве что марку трусов, которые вы носите. «Если бы здесь был Лань Чжань, то он бы непременно назвал Лу Фанга бесстыдником, — констатировал факт Вэй Ин в своей голове, глядя на закатывающего глаза Цзян Чэна. — Не думал, что есть ещё кто-то наглее меня. Интересно, как там Лань Чжань? Надеюсь, он чувствует себя нормально после выборов трибутов. Хм, а какое на нём ханьфу? А какая прическа? У него ведь длинные волосы, так что ему не должны были надевать парик. Наверняка он выглядит сейчас бесподобно…». — Так вот. — Вэй Ин уже давно понял, что Лу Фанг любит эту фразу. — Вы, Два героя Юньмэна, гордые, храбрые, смелые, воинственные. Когда вы будете проезжать мимо и без того восторженной публики, вы должны поразить и восхитить её ещё больше. Вы должны понравиться всем там сидящим, особенно спонсорам. Это залог более или менее успешного прохождения Игр ровно до того момента, пока это будет вам под силам. — Кто будет первой парой трибутов, выезжающих на колеснице? — Первой? Ха, неудивительно, но это Два Нефрита Гусу Лань. За ними следуют трибуты из Ланьлин Цзинь, потом… Внезапно в кармане Лу Фанга завибрировал телефон. Он поспешил достать его и, взглянув на экран, изменился в лице: его выражение стало ещё темнее, чем ночь с грозой и ливнем, брови изломились, подобно молниям, губы сжались в тонкую линию. Было видно, что Лу Фанг не хотел отвечать звонок с большим удовольствием послал бы куда подальше звонящего абонента, однако, прочистив горло и буквально пересилив себя, он принял вызов и с улыбкой на лице произнес: — Здравствуйте, господин Вэнь, слушаю вас. Да, я только начал рассказывать трибутам о предстоящем мероприятии. Да, конечно, они готовы. Да… Стоп, подождите… То есть как? — Мнимая и фальшивая вежливость спала с лица Лу Фанга, словно маска, а его голос, до этого пропитанный сладостью и приторность при обращении к господину Вэню, дрогнул. Вместе с маской любезности раскололась маска непоколебимости и надменности: на лице Лу Фанга изобразилось неподдельное замешательство. Лу Фанг вышел на большую террасу, с которой открывался вид на горы, но вышел он не для того, чтобы полюбоваться пейзажем: закрыв за собой дверь, он в течение пятнадцати минут разговаривал с господином Вэнем на повышенных тонах, а по окончании беседы обессиленно выдохнул и вернулся в номер. Он выглядел раздраженным и возмущенным. — Ну что ж, мальчики-зайчики, у меня плохие новости, — плюхнувшись на кресло, пробормотал Лу Фанг и откинул голову на спинку кресла. — Организаторы решили изменить пары трибутов. Лицо Вэй Ина окрасило недоумение, а Цзян Чэн выдал короткое: «Чего?». — Того! — Лу Фанг негодовал, и на дне его глаз бурлила злость. — Они меняют пары. Теперь деление трибутов идет не по дистрик… не по орденам, а хаотично. Так, как захотели организаторы. Вы теперь не будете в одной паре. Цзян Чэна перекосило от упоминания слова «дистрикт»: он и Вэй Ин надолго запомнят визит Вэней в Пристань Лотоса около двух месяцев назад с заявлением, что необходимо переименовать Орден Юньмэн Цзян в Дистрикт Юньмэн Цзян для более удобных грядущих выборов трибутов. Дядя Цзян пусть и не так грубо, как хотелось бы, но посоветовал им засунуть это удобство куда подальше и выпнул их взашей из Пристани Лотоса. Спустя несколько дней Глава Ордена Вэнь объявил дядю Цзяна отступником и мятежником, и понадобился ещё месяц, чтобы уладить этот несуразный конфликт. Эта выходка Вэней была похожа на то, когда Ван Линцзяо «оповестила» о том, что необходимо в Пристани Лотоса установить надзирательный пункт, и обвинила ни в чем невиновного адепта в предательстве из-за какого-то воздушного змея. Это так же нелогично и смешно, разве что исход у этих ситуаций был разный. — И кто с кем теперь будет? — напряженно задал вопрос Вэй Ин. — Понятия не имею! Откуда мне знать? Я что, всемогущий и всезнающий? — вскипел Лу Фанг и понесся к бару, достав бутылку виски и бокал. — Ты сам говорил, что всё знаешь. — Я-то? Я ничего не знаю! Я просто пешка в грязных лапах Вэней! Чего ты ко мне привязался, а?! Я даже не знаю, чьим ментором я теперь буду, а ты спрашиваешь про состав пар! Пытай кого-нибудь другого, но не у меня! — Эй, ты чего так взбесился? Где твои холодность и беспристрастность? Куда делся тот Лу Фанг? — Вэй Ин нахмурился и направился к Лу Фангу. Действительно, почему так сильно он разозлился? Что на него повлияло? Или нет, что такого сказал ему некий господин Вэнь, отчего Лу Фанг чуть ли с катушек не начал ехать от ярости. Вэй Ин не знал. Но одно он знал точно: он отобрал у Лу Фанга бутылку виски и вылил её содержимое в раковину, отчего глаза того расширились, а лицо исказил ужас. — Хватит пить! — Ты… Ты что сделал?! Не тебе указывать, что мне делать и сколько пить! Я немаленький мальчик и мамка мне не нужна! Заткнись! Заткнись, плешивый! — Глаза Лу Фанга налились кровью, и он уже замахнулся на Вэй Ина кулаком, как вдруг телефон в кармане джинс снова завибрировал, уведомив о новом сообщении. Лу Фанг вынул телефон и рыкнул, читая содержимое СМС. — Твоё счастье, что мне прислали состав пар трибутов, иначе бы у набил твою накрашенную морду. Слушайте сюда: «…На Большом параде трибутов в соответствии с новым порядком выезда будут представлены следующие пары: Лань Сичэнь♂ + Цзян Чэн♂; Цзинь Гуанъяо♂ + Не Минцзюэ♂; Вэнь Нин♂ + Юй Ронг♀; Цзинь Цзысюань♂ + Ло Цинъянь♀; Юй Фа♂ + Чан Мей♀; Хэ Гуй♂ + Бай Киу♀; Не Хуайсан♂ + Вэнь Цин♀; Чан Юшенг♂ + Хэ Ян♀; Бай Донг♂ + Ло Юн♂; Вэй Ин♂ + Лань Ванцзи♂». Что?! Вэй Ин будет в паре с Лань Чжанем? Неужели?.. Невероятно. Вэй Ин не виделся с ним с самой Аннигиляции солнца, а с её окончания прошло два года. Он не верил собственным ушам. — Я буду с Лань Чжанем? Как… Как же так? — Вэй Ин, все еще будучи не в силах поверить в происходящее, уставился в экран телефона и, увидев, что Лу Фанг всё читает верно, шокировано приоткрыл рот. — Они выбрали трибутов еще и из Ордена Мэйшань Юй? Из ордена мадам Юй? И… кто такие Чан? А Хэ, Бай? — Твою мать, ты действительно слушал и смотрел видео жопой! — закричал на Вэй Ина Цзян Чэн и метко бросил прямо ему в лицо подушку софы. — О том, что в Играх участвуют адепты ордена матушки и о том, кто такие Чан, Хэ и Бай, тебе должно быть уже давно известно! Из-вест-но! — Цзян Чэн, хватит кричать! Иначе ты не сможешь на параде сказать своему любимому Цзэу-цзюню, как сильно его любишь, — хихикнул Вэй Ин, ответно отправив подушку в полет, которая тоже попала прямиком в лицо Цзян Чэна. От сказанной Вэй Ином чепухи Цзян Чэн вспыхнул, как спичка, откинул подушку на пол и залился краской, а из его ушей, кажется, повалился дым. — Я не собирался признаваться ему в любви! Я его не люблю! — Замолчите! — прервал спор двух братьев Лу Фанг, устало потерев переносицу. — Вы меня утомляете. Слушай сюда, Вэй Ин. Чан, Хэ и Бай — это кланы заклинателей, но они не стали орденами из-за своей малочисленности. Однако Вэни, несмотря на это, выбрали трибутов и среди них. А еще, знаешь, я соглашусь с Цзян Чэном. В следующий раз слушай и смотри важную информацию не задницей, а ушами и глазами. И не перебивай, я ещё не все сказал. Я остаюсь твоим ментором, ну, и, следовательно, становлюсь им для Лань Ванцзи. Цзян Чэн. — Лу Фанг обратил свой взгляд на него. — У тебя и Лань Сичэня будет один ментор — тот, кто до этого наставлял обоих Нефритов. Собирай вещи, тебе придётся переезжать на одиннадцатый этаж. Дворецкий поможет тебе с багажом. — Переезжать? — хором спросили Цзян Чэн и Вэй Ин, а этот вопрос раздался эхом на задворках сознания Вэй Ина ещё несколько раз. Услышав об изменении пар, Вэй Ин подумал, что их просто поменяют местами на колесницах, и ничего большего не произойдёт. Но, оказывается, под изменением пар имели в виду кардинальное изменение. Это что же, им с Цзян Чэном придётся расстаться? Нет, нет, нет, Вэй Ин к такому раскладу не готов, даже если на место брата придет замечательный Лань Чжань. — Да, переезжать. Я же сказал, что будет изменение пар. Неужели вы думали, что это на один день? Вэй Ин и Цзян Чэн переглянулись между собой, и у каждого, наверное, в голове возник один и тот же вопрос: «Зачем всё это?». — А мы можем приходить друг к другу на этажи? — поинтересовался Цзян Чэн, и Вэй Ин уловил еле незаметное напряжение тела брата и то, как он медленно сжал кулаки. Вау, неужели он беспокоится за старшего брата? — Ну, я бы не рекомендовал это делать. Организаторы недаром поселили каждую пару трибутов на отдельном этаже — это делается лишь для того, чтобы вы все поменьше контактировали друг с другом. — Но для чего? — Чтобы не стать союзниками на арене. Там каждый сам за себя. И там не будет несколько победителей — на Играх он только один. Чтобы не стать союзниками на арене? Там каждый сам за себя? Тогда зачем вообще разделять трибутов на пары?! Поселили бы каждого в отдельном номере, нет, лучше в клетке, как дикого зверя, давали миску с едой по расписанию и все дела. Что за глупости творят эти организаторы? Если они и менторы знают о трибутах все, то неужели они не знают, что минимум половина из них друг с другом знакомы? Неужели они не в курсе, что многие из их родных Орденов состоят в дружеских отношениях? Это безрассудно! — Мы хоть вообще видеться будем? — Да, на тренировках, которые начнутся после парада. Ну и, конечно же, вы увидитесь непосредственно на арене. А так — нет. Каждой паре трибутов из одного ордена был полностью предоставлен один этаж общежития, включающий в себя бассейн, сауну, тренажерный зал, массажный кабинет и небольшое спа. Всего в общежитии было двадцать этажей, десять из которых, получается, уже заняли трибуты (это общежитие было так дорого-богато, что его и общежитием язык не поворачивался назвать). Вэй Ина и Цзян Чэна поселили на шестом этаже, а Цзэу-цзюня и Лань Чжаня — аж на одиннадцатом. Далековато… Если Вэй Ин или Цзян Чэн попытаются перейти с одного этажа на другой, то их все равно кто-нибудь да заметит: будь то обслуживающий персонал, ментор или другие трибуты. Нет, конечно, насчет Лань Чжаня и Цзэу-цзюня переживать не стоит: уж они-то не станут никому об этом рассказывать и ловить с поличным. Они, пожалуй, и сами будут не против увидеться друг с другом, но кто знает, что на уме у других. Катастрофа. Это просто катастрофа. — Так, ребятки, давайте поторапливайтесь. На часах уже девять, а парад уже через три часа. Цзян Чэн, собирай манатки. — Что, прям сейчас кинуться собирать?! — Прямо сейчас. — А мне этого и не нужно делать. Сотрудники салона любезно позаботились о том, чтобы сорвать нас с места и не дать нормально разобрать вещи и передохнуть. — Тем же лучше. Цзян Чэн лишь цокнул языком и направился к своей кровати за чемоданом. Сердце Вэй Ина почему-то начало стучать быстрее.***
Цзян Чэн выкатывал свой чемодан из номера под бесконечные вопросы дворецкого «Господин, вы точно справитесь?», «Господин, вам не тяжело?», «Господин, может быть, вам все-таки помочь?», пока Цзян Чэн не заорал на него: — Я и сам могу выкатить чемодан из номера — не инвалид! Не кирпичи таскаю, так что пошёл отсюда, сам справлюсь! Вэй Ин молча наблюдал за ним, а Лу Фанг курил прямо в номере. Однако дворецкий вряд ли бы смог выполнить это. От него требовалось помочь трибуту, а не по его просьбе уйти, иначе не Цзян Чэн, а вышестоящие лица не просто попросят — прогонят с работы. — Ты уйдешь, так и не попрощавшись со мной? — беззаботно бросил Цзян Чэну в спину Вэй Ин и засмеялся. Цзян Чэн замер, стоя спиной к Вэй Ину и сжимая в руках ручку чемодана. Он не оборачивался около минуты, в течение которой Вэй Ин ждал от него ответа, но все-таки бросил так же безмятежно: — А ты действительно хочешь со мной попрощаться? Неужели скучать будешь? — Нет, просто на нас тут люди смотрят, а то, что ты ушел, а я даже не сказал тебе напоследок прощальных слов, будет выглядеть некрасиво. Да я и не думаю, что и ты будешь скучать по мне. Сам же в костюмерной говорил, что я тебе не сдался. — Вэй Ин пропустил очередной смешок, тогда как Лу фанг выпустил ему в лицо клуб дыма, и закашлялся, смерив ментора недовольным взглядом. Цзян Чэн наконец-таки повернулся к брату, а лицо его озаряла ухмылка. — Да ты никому, кроме меня, не сдался! — А вот и сдался! Я нужен Лу Фангу, а ты, псина одинокая, никому! — Ну, вообще-то мне на тебя срать, — возразил Лу Фанг, на что Цзян Чэн победно хохотнул, а Вэй Ин надулся. — Вот и верь теперь людям… — А я и не говорил, что кто-то из вас мне нужен. После этой фразы между ними троими вновь повисло молчание. Вэй Ин почесал подбородок, старательно подбирая слова, но его опередил Цзян Чэн, как всегда грозно и немного злобно брякнув: — Будешь лажать на тренировках, я тебя отведу в угол и там отпинаю! Ты никогда не занимался на тренировочном поле в Пристане Лотоса, правильно тебя матушка лентяем называла! — Но я ведь все равно остаюсь лучшим в Пристани Лотоса, — парировал Вэй Ин, а после чего тихо продолжил, будто бы стесняясь своих слов. — И ты не облажайся на тренировках. На одной из них я сойдусь с тобой в бою, вот и посмотрим, кому тренировки пошли на пользу! — Да ты точно проиграешь! — А вот и не проиграю! — Ох, господин Лань, вы как раз вовремя, — раздался вежливый голос Лу Фанга, резко потушившего сигарету. К ним неторопливыми и изящными шагами приближался не человек — ангел, спустившийся с небес на землю: в белоснежный, как первый снег, свободных одеждах, которые немного колыхались от ходьбы и на которых грациозно плыли вышитые шелковыми голубыми нитями облака. Лань Чжань выглядел не просто как ангел, а как божество. Роскошные темные волосы были аккуратно уложены, а две длинные прядки падали на ханьфу; руки и лицо его были белыми, словно выточенными из нефрита высшего качества, а лоб украшала шёлковая лента — отличительная черта Ордена Гусу Лань. В давние времена адепта этого Ордена строго придерживались ношения налобной ленты, но в современном мире отказались от неё. Что ж, тематика «Древний Китай» полностью заявила о себе в образе Лань Чжаня. — Мгм. Добрый вечер. — Лань Чжань едва кивнул в ответ Лу Фангу, остановившись у входа в номер и держа в одной ладони ручку голубого чемодана. Ох, Ханьгуан-цзюнь как всегда великолепно держался, являясь образцом вежливости, сдержанности и красоты; его ровной осанке и легкой походке, словно он ходил не по полу, а по облакам, могла позавидовать любая дама. Что ж, Лань Чжань за два года нисколько не изменился. Всё такой же прекрасный Второй Нефрит клана Лань. Если бы Вэй Ин был геем, у него бы началась гейская паника при виде этого совершенства. — Лань Чжань, ты… — начал Вэй Ин, не заметив, что его взгляд вот уже пять минут был прикован к нему одному. — Эй, я вообще-то ещё здесь! Не ты ли только что говорил, что хочешь попрощаться со мной?! — вывел его из любования великолепием Цзян Чэн, чуть ли не плюясь ядом. Вэй Ин раздраженно фыркнул и подошел к брату. — Я не хотел с тобой прощаться. Я лишь сказал, что это нужно для приличия. — Да? Я бы и мог без твоего прощания прилично уйти. Эй, как тебя там, дворецкий, мы уходим. — Цзян Чэн свистнул, таким образом зовя к себе уже заскучавшего дворецкого, который мигом оказался около Цзян Чэна и всё-таки забрал из его рук чемодан. — Хорошо, господин, давайте я покажу вам, где лифт, — мягко улыбнулся дворецкий, идя рядом с Цзян Чэном, который раздраженно пробормотал себе поднос что-то типа «Я и без тебя помню, где он находится». Вэй Ин задохнулся от возмущения, стиснув зубы при виде уходящего Цзян Чэна. Что эта псина себе позволяет?! Зачем он устраивает цирк перед Лань Чжанем? Зачем он позорит Вэй Ина перед самим Лань Чжанем?! Вэй Ин взглянул на Лань Чжаня, но тот всем своим видом выражал полное отсутствие интереса к перебранке между двумя братьями и, кажется, начал о чем-то разговаривать с Лу Фангом. Тем временем Цзян Чэн не собирался дожидаться реакции Вэй Ина на всё это и быстрым шагом преодолел половину коридора, дойдя до лифта и уже нажав кнопку вызова. Вэй Ину пришлось пересилить себя и побежать за Цзян Чэном, практически выдавив из себя «Стой!». — Подожди, — Вэй Ин сбавил темп, оказавшись рядом с Цзян Чэном. — И куда ты намылился? Я еще с тобой не закончил! Зачем ты ставишь меня в неловкое положение перед Лань Чжанем. — Во время обучения в Облачных Глубинах ты ставил меня в неловкое положение перед всем орденом Гусу Лань, а тут я заставил тебя краснеть только перед одним их адептом, так что потерпишь. — Ты самый ужасный и несносный брат! — Да кто бы говорил! На себя бы посмотрел, у меня от тебя одни пробле… Цзян Чэн не успел продолжить свою тираду, так как был заключен Вэй Ином в объятия. Вэй Ин обнимал брата, прижимая его к себе так сильно, что тот сдавленно охнул. Вэй Ин вскоре ослабил хватку, а Цзян Чэн нерешительно и медленно положил руки на лопатки Вэй Ина, словно тоже боролся с самим собой и размышлял, обнять ли этого придурка или нет. Точно так же размышлял до этого и Вэй Ин. Они оба гордые, постоянно ссорящиеся и не желающие показать друг другу свои истинные чувства; они лучше рассорятся и подерутся, опозорившись перед кем-либо (как это было сегодня), чем скажут друг другу, что действительно будут скучать. Ни один из них никогда не хочет уступить и пойти на компромисс первым, и именно поэтому Лу Фанг весь день только и делал, что твердил о том, что они двое его утомляют. Они и сами, в общем-то, не хотят признаваться даже самим себе, что дорожат друг другом. За напускной гордостью скрываются настоящие братские крепкие узы. Конечно же, они двое будут тосковать и скучать, конечно же, будут беспокоиться друг о друге и каждый из них будет спрашивать даже с эмоцией вилки на лице, будто бы им глубоко плевать, все ли в порядке с его братом. Стали бы они защищать друг друга от всех напастей на протяжении многих лет, если им все равно друг на друга? Вэй Ин подумал, что пора бы и правда признаться самому себе, что Цзян Чэн, его брат, действительно много значит для него. Может быть, больше такой возможности больше не представится. Может быть, после арены они друг с другом больше не увидятся. А так хотя бы совесть будет чиста. И не будет между ними недосказанности. Странно, но во время Аннигиляции солнца у Вэй Ина не возникало подобных мыслей. — Береги себя, идиот, — тихо прошептал Вэй Ин и почувствовал, как Цзян Чэн обнял его крепче. — Будь осторожен. И удачи тебе. — Ты, блять, как будто бы меня на тот свет отправляешь. Мы ведь с тобой еще встретимся сегодня, — пробурчал Цзян Чэн, но потом его старушечье ворчание сменилось таким же тихим шёпотом. — И ты себя береги. И не наделай глупостей, понял? Как мы потом матушке и отцу будем в глаза смотреть? — Это точно. «Если вообще потом посмотрим». — Знай, я слежу за тобой. Я на тренировках буду спрашивать у Лань Ванцзи, как ты себя ведешь, ясно тебе? Мне все равно, что он не разговорчивый, я выпытаю у него все, что мне нужно. — Я понял. Иди, лифт уже приехал. — Вижу. И мы не прощаемся, запомни. — Ага. Цзян Чэн зашел в кабину лифта, а дворецкий помог затащить ему чемодан, весело помахав Вэй Ину. Двери закрылись. Вэй Ин направился к ждущим его у дверей номера Лань Чжаню и Лу Фангу. Что ж, быть в одной паре с Лань Чжанем и жить с ним в одном номере не так уж и плохо. Вэй Ин ведь провел с ним бок о бок неделю в пещере Черепахи-Губительницы. Эх, и где же те былые времена…