***
Женщина отвела девочку в лифт. Юна была так напугана, и одновременно будто бы нет: все происходящее казалось таким нереальным, ненастоящим… Она даже не смотрела по сторонам, не заметила, на какой этаж они едут, какого цвета туфли на женщине и стены в больнице. Все это казалось совершенно незначительным, как вкусы и запахи во сне. Двери лифта открылись, выпуская их в длинный коридор, по которому сновали люди. Пока они его пересекали, мимо, что-то при этом крича, промчалась бригада медиков с каталкой, на которой лежал какой-то человек с трубками. Вообще, трубки и бледность были единственным, что девочка смогла заметить, когда медсестра прижала ее к стене, посторонившись и уступая проход. Потом женщина снова потянула ее за руку дальше по коридору. Топ-топ. Топ. Топ… Юна не сразу сообразила, что они остановились. Только когда медсестра снова присела рядом с ней на корточки и заглянула в лицо, девочка будто снова «включилась». Но то, что женщина ей говорила, она услышала все равно не сразу. А потом увидела отца и просто вырвалась и побежала прямо к нему, снова заплакав и закричав. — Папа! Папа! — она бросилась в объятия ошеломленного и совершенно сбитого с толку мужчины. Он растерянно обнимал девочку и озирался по сторонам. Медсестра подошла, представилась и что-то ему сказала. Юна этого ничего уже не слышала, но потом ей снилось, что женщина что-то говорила — а девочка все равно ничего не могла понять. В тот день она вообще не отрывалась от отца. Они так и сидели перед закрытыми дверями, пока, наконец, не вышел уставший врач, и не сказал, что и мама, и Юри — обе выжили. Тогда Юна впервые увидела, как отец заплакал.***
Юна сидела перед монитором, но руки замерли возле клавиатуры. Глаза смотрели в одну точку перед собой, но девушка ничего не видела: куски прошлого калейдоскопом вихрились в голове, вдруг вылезая с задворок сознания на первый план. Почему она снова вспоминает то время? — Юна, можно тебя на минутку? — госпожа Чо заглянула в приемную и открыла дверь в директорский кабинет. Удивленная девушка проследовала за ней. Вообще-то, это место было почти единственным неприкосновенным во всем приюте: здесь хранились все документы, картотека и архив, велась вся бухгалтерия… Для огромной бюрократической машины эта комната была бы святая святых. Для приюта, где важнее всего были дети — это было последнее место, о котором думали, когда составляли рейтинг важности. Но все равно, это ничего не меняло: доступ сюда посторонним или без спроса, да еще и в отсутствие директора — был закрыт категорически. — Мне звонила Иён, — госпожа Чо предвосхитила вопрос, читающийся на лице у секретаря. — Оказывается, она не успела прочитать письма, а с судом, совсем забыла. Даже мне не сказала… — Погодите, суд? — Юна непонимающе захлопала глазами. — Какой суд? — Не сейчас, ладно? Она потом сама расскажет, мы еще не получили все документы… Сейчас вообще не о том речь, — женщина внимательно обыскала канцелярский набор на столе, а потом вытащила из карандашницы ключ и полезла в шкафчик под столешницей. Из него она достала жестяную коробку с замком, который открыла находкой. Эдакий мини-сейф, в котором хранились… Письма?.. — Что это за письма? — полюбопытствовала Юна, подойдя поближе. — Ребят. О подарках, помнишь? — госпожа Чо протянула девушке стопку самодельных конвертов и убрала коробку снова в шкафчик. — Иён нашла спонсора, который готов пожертвовать большую сумму… Не спрашивай, я сама ничего не знаю, — женщина упреждающе вскинула руки. — Но мы же хотели ориентироваться на их собственные желания, если это хотя бы в рамках возможного. Можешь прочитать и составить список? — Хорошо, все сделаю, — кивнула девушка и ушла обратно в приемную. Дети заняты, так что ей уже никто не помешает. Да и не займет же это так много времени, верно?***
Когда госпожа Чо снова заглянула в приёмную, то обнаружила лишь пустое помещение. И только где-то за стеллажами раздавались странные звуки. Когда женщина прошла мимо стойки регистратора и заглянула в нишу между стеллажом и окном, то увидела, что Юна с ногами забралась в старое продавленное кресло, а на тумбочке перед ней лежат письма. Часть из них она прижимает к груди и плачет. И, судя по разбросанным скомканным салфеткам, уже давно. — Девочка, что стряслось? — заместитель директора подошла и присела на подлокотник, неловко обняв ее. Юна уткнулась ей в бок и снова зарыдала, но перед этим протянула листок с записями, часть из которых уже поплыла от оброненных на бумагу слез. «Банка краски, чтобы можно было самим сделать ремонт». Старшие. «Новые костыли для Бабушки Ан». Младшие. «Набор инструментов и новые доски, чтобы самим починить лестницу». Надо же, как ребята выросли… А ведь еще два года назад эти двенадцатилетние шалопаи просили себе новый телефон… Там было еще несколько строчек, по которым госпожа Чо быстро пробежала глазами. Но последняя из них заставила расплакаться и ее. «Можно я встречу еще хотя бы одно Рождество?..» — Да уж… Тут нам никакой спонсор не поможет. Нам для такого волшебник нужен…