Это глупо, но когда они возвращаются в Уэст Хэм (их родители не могут поверить, только сжимают в объятиях повзрослевших, уже не с в о и х, только шепчут про "вместе" и "семью"), Элли не сразу вспоминает о Гарри. Она плачет больше, чем когда-либо, больше, чем после смерти Кассандры; она чувствует вину за то, что не смогла быть хорошей сестрой, за то, что родителям пришлось принять смерть их старшей дочери, за то, что младшая — убийца, спустившая курок.
Элли одна. В Уэст Хэме, о котором они грезили, Элли одна и это истина.
О том, что есть мир (он теперь точно есть, он теперь за окном, он не сосредоточение подростков, с которыми вынужденно нужно сосуществовать), Элли вспоминает нехотя, будто бы с силой. Выдергивает себя из комнаты, нацепляет первую попавшуюся толстовку.
— Милая, ты куда? — у матери тихий голос и красные глаза, и она смотрит с тревогой. Элли сглатывает тугой ком.
— Проветриться.
От вымученной улыбки блевать хочется им обеим. Элли шмыгает за дверь и делает быстрый вдох; они вернулись в разгар зимы. Элли думает, что у неё были все шансы не пережить зиму Нью Хэма. Здесь же такой возможности нет.
Она бредет по улице, ловя редкие любопытные взгляды, с примесью жалости, от которой воротит. Они там не были. Они не знают. Они н и ч е г о не знают.
К дому Гарри она приходит случайно. Большой особняк без кучи мусора вокруг и шума подростков кажется мертвым.
Ей открывает дверь женщина средних лет, в которой Элли узнает миссис Бингхэм, и она жалеет, что вообще подалась этому глупому порыву — они с Гарри не друзья, они с ним никто: разве что это ложь, потому что их связывает слишком много спутанного и противоречивого.
Будто он утонувший мальчик, а она девчонка, которая отказалась подавать ему руку.
Будто он собственноручно пустил пулю.
Будто Элли не всё равно, что с ним будет.
— Элли?.. — в маленьком городе все друг друга знают, но её имя миссис Бингхэм вспоминает с трудом. Все помнят Кассандру, и Элли честно не может их в этом винить.
— Гарри дома?
— Он у себя.
Лестница до его комнаты кажется бесконечно высокой и долгой, а ноги свинцовыми с невидимыми гирями у щиколоток. Элли закусывает губу в кровь, прежде чем постучать и толкнуть дверь.
Гарри не выглядит паршиво. Он сидит, облокотившись о спинку кровати в наушниках и с ноутбуком на коленях. Он кажется нормальным, — он вызывает приступ тревоги и обреченной усталости, — в домашней одежде и с причесанными стриженными волосами.
— Прессман.
Она почти готова развернуться на пятках и уйти, чтобы никогда сюда не возвращаться. В комнату, где она потеряла девственность с самым популярным парнем школы, который стал её спасением всего на одну ночь, а после пощечиной приговорил её сестру к смерти.
Элли думает о том, что произошло с отстраненной холодностью; эмоционально она истощена.
Гарри выглядит неплохо; отставляет ноутбук, а взглядом упирается в лицо Элли безмолвным "какого черта ты тут забыла".
— Ты в порядке?
Он жмёт плечами и скрещивает руки, Элли впервые замечает круги под его глазами и странную бледность. Он выглядит прилично, но отнюдь не здорово. С ним что-то по-прежнему происходит, а он натянул фасад и делает вид.
Элли привыкла быть в тени и замечать детали.
(Которые иногда портят ей жизнь).
— Да. В полном.
У них не заведено говорить о Нью Хэма. Когда приходит, — п р и х о д и л, — Уилл, они делали вид, что ничего не было. Элли получает периодически сообщения от Гризза и Горди, но те перестали пытаться повлиять на неё спустя две недели. У них всех куча дерьма, которое нужно разгрести.
Их жизни — кавардак, с которым каждый борется в одиночку.
— Хорошо. Ладно. Я просто хотела проверить?
Гарри кивает, и она уходит.
***
Второй раз Элли видит Гарри тремя месяцами позже. Новость о его зависимости и дорогой клинике разносится со скоростью света. Все шепчутся и причитают "бедный мальчик", все вдруг становятся сострадательными и покровительственными, хотя всем было плевать на него.
Элли видит его на улице. Какое-то время она думает пройти мимо, но Гарри выглядит херово и дезориентированно, словно не совсем понимает, где находится.
Он похудел, и пальто висит на плечах. Элли с трудом может узнать парня, который, уверенно держа её за руку, вел в свою комнату и шутил немного глупо, но отчего-то тепло. Он стал тенью, и Элли неосознанно понимает.
Принимает.
— Гарри?
Он обороняется:
— Ты мне ничего не должна. Я уже взрослый мальчик, я знаю, что облажался.
— Точно. Но никто не должен быть один с этим.
— Я не один.
У него есть семья. Элли помнит его мать и сестру, а ещё то, что иногда от семьи хочется спрятаться, от внимания и заботы, от того, что ты оказался недостаточно сильным, не подошёл по характеру.
Элли принимает решение. Возможно, не самое лучшее.
— Я пройдусь с тобой немного?
Гарри, на удивление, соглашается. Или, по крайней мере, не говорит ничего против.
***
— Я видел тебя с Бингхэмом, с каких это пор вы друзья?
— С тех пор, как ты забил на нашу дружбу, Уилл.
— Мне казалось, мы больше, чем друзья.
— Мне тоже так казалось. Но сейчас мы даже не разговариваем.
***
Они выезжают за пределы города, потому что он их душит. Смыкает невидимые ладони вокруг горла и сдавливает до хрипов.
Элли нравится быстрая тачка Гарри и то, что он использует её возможности, разгоняясь на трассе. Мысль о том, что они могут разбиться, приводит в болезненный восторг.
— Мы никогда не закончим школу, если будем столько прогуливать.
Гарри закатывает глаза. Вся суть в том, что никто не говорит им, что делать. Люди не знают, как себя вести, пытаясь притворяться, что всё в норме и их дети обычные подростки.
— Я и так повторно буду проходить программу последнего класса. Вместе с вами, лузерами.
— Ты же вроде отличник? Будешь помогать мне с историей.
Есть темы, которые они не обсуждают. Кассандра, во-первых. Зависимость Гарри, во-вторых. Колледж, в-третьих.
Ей кажется, что они ещё боятся снова исчезнуть. Боятся планировать. Боятся.
Они постоянно боятся.
Гарри гонит тачку и включает музыку с телефона. Элли прикрывает глаза.
***
В этот раз Элли целует его первая. Гарри говорит что-то о демократии и Линкольне, и у него пудра от пончиков у края губ. Они снова свалили из Уэст Хэма, и солнце печет голову от того, что на дворе середина лета.
Элли просто захотелось. Она говорит:
— Ты когда-нибудь заткнешься?
Гарри улыбается самодовольно. Он снова похож на себя. Элли нравится.
(Гарри нравится, что она смелая. Гарри не нужно притворяться).
