Бедный милый Фрэнки.

— Тебе не стоит больше бояться. Ты уже не с ними, — сказал Джерард, смотря на подростка, чей взгляд был устремлён вниз и говорил о том, что он чувствует себя некомфортно. Конечно, Фрэнк уже совсем не беспокоился о Леонарде и его дружках, которые уже, наверное, ушли по своим делам. Не стоять же им полчаса у двери? Гораздо больше Айеро сейчас беспокоился о том, что сказать мужчине, сидящему напротив. Они не виделись с самого дня рождения парня, и их обоих всё ещё волновало признание Уэя. Одному было жутко неловко за свои слова, а другому за свой отказ. Хочется ли Фрэнку жить именно так? Притворяться, что чувства не взаимны, и этот человек ему противен. Конечно, это будет аморально — встречаться с человеком, который старше на пятнадцать лет, ещё и своим учителем, ещё и своего пола, но какая речь может идти о «правильности», если от этого один убыток? Айеро куда больше хочется смотреть в эти красивые глаза, слушать бархатистый голос, обсуждать бредовые фильмы и драться подушками. Куда больше хочется иметь возможность обнимать любимого человека и целовать его уже не в школьном туалете, когда тот пьян. — Джерард?.. — тихо позвал подросток мужчину, посмотрев на него. Никогда ранее Фро не называл его так. Мистер Уэй — никак больше. — Мне нравится, как ты произносишь моё имя, Фрэнки, — Джи улыбнулся. — А мне нравишься ты, — не успев подумать, выпалил парнишка. Тишина вновь окутала помещение. Это явление стало настолько привычным, что никого уже вовсе не смущало. Тихо, как в гробу. Единственное отличие — мёртвые не могут думать так, как сейчас Джерард. Он метался от одной мысли к другой, искренне не понимая, зачем ему об этом сказали. Его любимый Фрэнки издевается или… или это правда? Первое слишком неправдоподобно, ведь этот милашка просто не может играть чувствами людей — он другой. Но разве можно поверить в то, что второе реально? Конечно, мужчина хочет, чтобы это оказалось былью, но вдруг мальчик ошибается или просто его жалеет? Такое чудо не может влюбиться в такого, как Уэй. — Ты знаешь о чём говоришь? Это было сказано тихо, будто Джи боится спугнуть его. Айеро понимал, что сомнения в его словах не беспочвенные, ведь не так давно парень выпроводил его из дома, когда тот признался в своих чувствах. — Я уверен в своих словах. — Тогда поцелуй меня. Джерард видел, как Фрэнк опустил взгляд, как начал скрещивать колени под стеклянным столом, как прикусил губу, всем своим видом показывая, что ничего он сейчас не сделает. Возможно даже не потому, что не хочет, а потому, что не может — он слишком скромный для этого. — Скажешь, когда соберёшься идти домой, — грустно улыбнулся мужчина и почти покинул кухню, как услышал нерешительные шаги сзади, — Фрэнки? — он повернулся, и в этот момент Айеро притянул его к себе. Дыхание каждого участилось, ноги сделались ватными, а сердце грозилось выбить грудную клетку — настолько сильно оно трепетало в этот момент, когда парень смело дотронулся до таких манящих чужих губ своими. Неспешные движения мальчика были настолько аккуратными и приятными, что Джерард был готов поклясться, что это лучший поцелуй в его жизни. Уэй обхватил талию подростка, пока тот расположил руки на лице мужчины. — Теперь ты мне веришь? — прошептал подросток, отпрянув от Джи. — Всё ещё нет. Думаю, тебе придётся сделать это ещё несколько раз, чтобы я хотя бы немного тебе поверил.

***

— Фрэнки, тебе точно удобно? — спросил Джерард, тихо хихикая над тем, как брюнет снова начал ёрзать на нём, чтобы усесться получше. Это происходит уже, наверное, четвёртый раз. Несомненно, мужчине было приятно, но всё же он заботился в первую очередь не о себе, а о комфорте этого создания. — Да, Джи, — на это Уэй рассмеялся только чуть громче. — Солнце, я уверен, тебе нужно переодеться. В джинсах сидеть в такой обстановке правда не очень, — ласково пролепетал Джер, слегка щёлкнув парня по носу, — Вредина. Встань с меня, и я схожу за футболкой для тебя. — А вот и не встану. Мне нравится так, — Айеро показал язык, скрестив руки на груди. — Я заставлю. — Попробуй. Джерард усмехнулся и сначала запустил руки под толстовку подростка, смотря на его реакцию, которая была нулевой — он всё так же сидел с важным видом, будто уже выиграл. Но уже через несколько мгновений, он громко смеялся и просил прекратить щекотать его, продолжая ёрзать на мужчине. — Сдаёшься? — в ответ Уэй получил только кивок и обиженную моську Фрэнка, — Вот и славно, — улыбнулся Джерард, чмокая «ребёнка» в губы. Спустя пару минут брюнет уже ходил в огромной футболке, всё ещё дуясь. — Хватит злиться, я ведь знаю, что ты только притворяешься, — обратился к Айеро Джи, притягивая его к себе за талию, потому что садиться на него самостоятельно, видимо, никто не собирался, — Ты выглядишь чертовски мило в этом «платье». — Платье? Я тебе не девочка! — заверещал Фрэнк, отталкивая от себя мужчину, но тщетно. Так его прижали к себе только ещё сильнее. — Ты просто очень красивый мальчик. И это комплимент вообще-то был, я не хотел, чтобы ты акцентировал своё внимание на том, как я назвал эту вещь. — Тебе всё равно нет прощения. Сначала защекотал, а потом… — Потом сказал, что ты милашка. Что в этом плохого, Фрэнки? — кажется, на этом аргументы подростка закончились, и он таки сел на своё законное место — коленки Уэя. — Мы будем смотреть видео с котиками, — заключил Айеро, решив, что он, как «пострадавший», имеет полное право выбрать то, чем они будут заниматься. — Зачем мне смотреть видео с ними, если я просто могу посмотреть на тебя? — Даже этим ты не отмажешься, — сказал Фрэнк, не собираясь менять своё решение. — Хорошо, хорошо. Только давай ляжем.

***

Свобода — что это? У каждого есть своё определение для этого понятия, как и для всех остальных. Для кого-то это просто возможность делать всё, что только душе угодно — смотреть сериалы, есть вредную еду, спать, пить алкоголь, принимать наркотики; для кого-то это способность заниматься любимым делом — рисование, баскетбол, игра на музыкальных инструментах; для кого-то это какое-то приятное ощущение, которое нельзя ни с чем связать. Айеро же мог объединить эти три варианта в три слова и один предлог, и получить идеальное значение: «Находиться рядом с Джерардом». Ему не важно, где и при каких обстоятельствах — с ним он чувствовал себя самым свободным человеком от всего: проблем, матери, этих отвратительных людей из школы… И это было взаимно. Особенно сейчас, когда между ними уже нет никакой пропасти, которая была всего несколько часов назад. — Фрэнки? — Мм? — С чего ты взял, что ты… что-то чувствуешь ко мне? — подросток слышал дрожь в голосе Уэя, будто бы он боялся спугнуть этим вопросом. И это было действительно так. Ему было интересно задать этот вопрос сразу же, как только Айеро поцеловал его на выходе из кухни, но всё это время, пока они лёжа обнимались, смотря какие-то глупые видео, он не решался. В нём сидел страх, что если парень начнёт думать об этом, то сможет поймать себя на мысли, что ему просто показалось. А этого мужчине не хотелось больше всего. Тем более тогда, когда у него есть возможность целовать это чудо, заправлять прядь тёмных волос за ухо, щекотать его, иногда слабо и играючи кусать… — Наверно, первый раз я об этом задумался, когда в школе задали писать сочинение на какую-то тему вроде «Человек, который вдохновляет вас», — он усмехнулся, — Тогда я, конечно, написал о матери, придумав ей неплохой образ приличной и великолепной женщины, близкой к сыну. Благо, с фантазией у меня всё хорошо… Но первая моя мысль была о тебе, потому что ты куда больше вызываешь у меня тёплых чувств. Потом я начал находить в каждом твоём действии и слове что-то привлекательное, и с каждым разом это только усиливалось. Затем ко всему этому прибавилась и ревность. — Ревность? Был повод? — удивлённо спросил Джерард, и именно в этот момент брюнет понял, что ляпнул что-то не то. У Айеро не было причин ревновать, не будь он ещё и Томом. Фрэнк не ходит в клубы и просто не мог увидеть там преподавателя с какой-то пассией. Но сейчас брюнет точно не готов был сознаваться, что он был тем самым парнем, который выпивал с Джером, рассуждал на многие, весьма неприличные, темы, да и вообще вёл себя отвратительно вызывающе. Не сейчас, Уэй не готов.