Спустя время в Париже

Париж. Пять лет назад. Школа Франсуа — Дюпон

На уроке химии Алекс делает самолётики, а Милен кидает в сторону Айвона записки, стараясь, чтобы они падали к нему на парту как можно тише. Хлоя, крася свои ногти, только лишь ворчала на это. В мире уже давно есть сотовые телефоны, а они, прям, как в каменном веке. Но своенравной Хлое никогда не понять прелести от получения записки, на которой почерк того, кто тебе нравится. Потому что Хлоя не влюблена. В ней есть лишь замашки избалованной девицы. И только. А ещё она раздражала тихую и мирную, но, в определённые моменты, боевую Маринетт. Оная не понимала, как можно быть такой бессердечной. Но Маринетт сейчас совершенно не до Хлои. Перед её глазами существовал лишь упомрачительно красивый зеленоглазый блондин, что увлечённо записывал за преподавателем. Он не обращал ни на кого внимания. А Маринетт так хотелось, чтобы он обратил внимание на неё, не как на друга, а как на кого-то большего. Хотя бы, на одно мгновение… Алья всегда понимает Маринетт. Иногда голубоглазая думала: «А что, если бы Альи не было бы? Чтобы было со мной? Наверное, сгинула бы.» Однако такие мысли вгоняли её в дрожь. Она не могла представить себе жизнь без всех тех людей, которые её окружают. Дома ей приветливо машет рукой её мама, а в комнате ждут плакаты Адриана. — Тикки, он такой… — Красивый? Благородный? — Но, Тикки, я серьёзно! — Маринетт смеётся и кидает в квами крошечную подушку. — А что? Мне порой кажется, что я знаю все слова, которые ты когда-либо адресовывала в сторону Адриана. — Да, точно. Вот бы ещё сказать это ему в лицо, — лицо у Маринетт заметно помрачнело. — Не расстраивайся, ведь... — окончить Тикки реплику не дал голубь, который с остервенением бил по стеклу. Казалось, что он вот-вот разобьёт либо стекло, либо свой клюв, либо и то, и другое. Мари поспешила скорее открыть окно, чтобы вынуть из клюва птицы небольшой клочок бумаги. На нем был нарисован только рисунок черепахи. Ни подписи. Больше ничего. — Тикки, если это то, о чем я думаю, то дело очень серьёзное, — девушка посмотрела на Тикки ясным, встревоженным взором. Она старалась как можно быстрее попасть в дом мастера Фу, не ответив матери, куда направляется. Она боялась, что с ним случилось что-то страшное, и он попросил её о помощи, возможно, корчась от боли. Но все, что увидела Маринетт, это как мастер Фу суетливо собирает свои вещи. Все было в непривычном беспорядке, но склянки с различными зельями были уже аккуратно уложены в чемоданы. — Мастер Фу! Ч-что произошло? Почему вы меня звали? И что все это значит? — Маринетт прошлась в комнату и, нагнувшись, помогла поднять старую статуэтку китайского дракончика. — Это значит, Маринетт, что надвигается большая беда, и я не знаю что нас ждёт. — Но от чего появилась это беда? Все же было спокойно, — она посмотрела на него непонимающе. — Запомни мои слова, Маринетт: «Беда может появиться в любой момент. Особенно, когда не подозреваешь о ней». Меня вычислил Бражник. Мне срочно нужно уехать, чтобы как хранителю обезопасить камни чудес. — Подождите! Как это — вычислил? Разве это возможно? — В мире нет ничего невозможного. А если Бражник завладеет ими всеми, то обязательно применит их в злых намерениях. Этого ни в коем случае не должно быть. — Но здесь, в Париже, я с Котом. Неужели нам не удастся обезопасить город? — Увы, Маринетт. Это будет уже не в ваших силах. Слишком опасно--задействовать сразу несколько талисманом. А ваших сил будет недостаточно. Я нашёл лишь одно решение — исчезнуть из города на какое-то время, а, может быть, и навсегда. — Как же мы будем здесь одни, без вас? — Не бойся, мы всегда будем с тобой на связи. Я лечу в Китай. Вернусь туда, откуда начал. И, если что-нибудь произойдёт, ты должна будешь обязательно мне об этом рассказать. В глазах Маринетт стоят слезы. Она не может даже помыслить что будет после того, как мастер Фу исчезнет из их жизней. Он был их негласным наставником и, пусть Кот Нуар не был знаком с ним так, как она, это было действительно так. А вдруг им понадобится его помощь? Если Бражник узнает, что мастер Фу сбежал — а он обязательно узнает, она в этом не сомневается — он может обозлиться и неизвестно, что потом сделает. Она больше боится не за себя, она боится за жителей, ведь они ни в чем не виновны, но все равно будут задеты жестокостью их главного злодея. Тикки заглядывает в глаза Маринетт, чтобы прочесть в них её мысли. Маленькая квами совершенно не хочет расставаться с Вайззом, но она понимает, что он нужен мастеру. Маринетт лишь остаётся безмолвно согласиться с выбором хранителя. По крайней мере, у неё есть Кот, и они никогда не бросят друг друга. Они выстоят эту войну, даже не смотря на то, что Бражник выбрал иную тактику боя.