MathTale

Снаружи оказалось неожиданно холодно и снежно. Я мысленно упрекнул Ториэль в том, что она не дала ничего из тёплых вещей, зная, куда отпускает меня. Снег падал прямо с потолка пещеры, и у меня не было достаточной метеорологической теоретической базы, чтобы понять, как он может там образоваться и насколько велика должна быть эта пещера. Из-за снега было тихо, что неплохо угнетало меня. Я боялся встречи с монстрами, о которых меня предупреждала Ториэль. Будут ли они давать задачи сложнее, чем она? И если да, то хватит ли моих знаний, чтобы справиться с ними? Резкий хруст заставил меня развернуться и нахмуриться. Палка, через которую я переступил пару секунд назад, была разломана пополам. Я вернулся к ней и оглядел. Ничего странного… Вот только почему бы ей сломаться? В воздухе витали еле уловимые запахи. Кажется, дыма, спирта и… чего-то ещё. «Вероятнее всего, кто-то следит за мной, — насторожился я, но всё же продолжил свой путь. — Значит, надо быть начеку. Подкрасться незаметно у него не получится, всюду снег». И вдруг я разом спиной почувствовал, что сзади кто-то есть. Не было ни скрипа снега, ни каких-либо других звуков. Просто сзади кто-то оказался. И этот кто-то сказал будто без голоса: — Человек. Разве ты не знаешь, как приветствовать нового приятеля? Повернись, пожми мне руку и скажи… По спине от этих слов побежали мурашки. Я резко обернулся, но фигура была в тени. Тогда я неуверенно протянул руку. — … чему равен интеграл от е в степени минус икс в квадрате? Перепутав от волнения в голове все гамма- и бета-функции, я нашёл лишь один ответ: — Ну тип… не выражается в элементарных. — Таких, как ты? — незнакомец позволил себе смешок. А затем будто окончательно возник в пространстве. Я одёрнул руку. Костяные фаланги с готовностью выпустили мою ладонь. Моё сердце заколотилось раза в полтора чаще. Я, конечно, не биолог и не анатомист. Но, похоже, передо мной стоял скелет. В куртке. И шортах. И довольно милых домашних тапочках. Горящие в глазницах огоньки-зрачки с ленивым интересом наблюдали мою реакцию. — Ладно, это шутка. Ты не кажешься элементарным, — наконец разорвал неловкое молчание скелет. Я не шелохнулся. Он моргнул. Я оторопел ещё сильнее. — Как… как ты это сделал? — Что именно? Внезапно появился будто из ниоткуда? — Как ты моргнул? — я наконец справился с оцепенением. — У тебя же… нет век, — я не знал, вежливо ли говорить скелету о том, что он, в общем-то, не совсем полноценен, но просто не мог удержаться. — Ты, как я погляжу, много думаешь. Знаешь, к чему это ведёт? Это не звучало как угроза, но, помня слова Ториэль о местных страшных монстрах, я был готов к обороне и ничего не ответил. — Башка начинает дымиться, вот и всё, — скелету удалось каким-то образом растянуть свою улыбку ещё шире. Он хлопнул меня по плечу и снова хохотнул. — Я, кстати, Санс. Скелет Санс. — Я заметил, что ты скелет, — не слишком дружелюбно отозвался я, всё ещё довольно растерянный. — Проблема в том, как ты скелет? То есть, не пойми меня неправильно, но у тебя нет не только век, но и мышц, и голосовых связок, и лёгких, и… — Башка. Задымится, — остановил меня Санс и вновь потрепал по плечу. Я понял, что не добьюсь от него ответов. По крайней мере, сейчас. — А у тебя-то самого она уже давно сгорела, — не слишком удачно попытался пошутить я. — Ни волоска не осталось. — Ты, конечно, можешь смеяться надо мной, но я не буду таким бесхребетным, — он сделал ударение на этом слове и ещё шире улыбнулся, — чтобы так просто спустить это тебе. С твоей стороны низкость так шутить, малой. Хотя, пожалуй, эту колкость я пропущу мимо ушей. И прежде чем ты спросишь, где мои уши, я спрошу тебя первый: почему бы не пошутить про рёбра, когда можно шутить про кости? Это звучало как натуральная загадка сфинкса. Я задумался всего на две секунды и, не желая отдавать победу в нашей перепалке скелету, выпалил: — Потому что это роднит тебя с графом, хоть ты и не знатных кровей. На этот раз Санс позволил себе расхохотаться по-настоящему. — Ладно, малой, твоя взяла, — наконец выговорил он. — Но только на этот раз. — Ну, ты сам позволил этой шутке родиться, — усмехнулся я и тут же посерьёзнел. — А ещё… Если уж мы вроде теперь приятели… Не подскажешь, как выбраться отсюда на поверхность? Или просто в более тёплое место? — А что, мои остроты не разогрели тебя? — похоже, Санс не собирался останавливаться в своих шутках, а потому мне пришлось стереть с лица улыбку и ещё серьезнее повторить: — Прошу, скажи, куда мне идти, чтобы выбраться отсюда? — Куда — вопрос направления. Но направление бессмысленно, если у тебя нет ничего за душой, — последовал внезапно слишком философский ответ. — А если тебе интересно моё мнение, я бы посоветовал начать вон с той лампы, — он указал на большой торшер на толстой ножке, стоящий прямо посреди снежных просторов. Мне вспомнился фонарь из «Хроник Нарнии». — Просто скоро здесь будет мой брат, и он очень хотел бы поймать человека. Возможно, чтобы убить задачей без решения или замучить парадоксами, — продолжал Санс, пока я шёл к лампе. Я обернулся к нему с выражением лица: «Погоди, что?!» — но тут же услышал хруст снега. Кто-то направлялся к нам с другого конца дороги. — Боюсь, наши с ним желания противоположны по знаку, — успел мрачно сказать я, прежде чем замолкнуть и вслушаться в разговор братьев. В отличие от Санса, его брат оказался довольно шумным и суетливым. Не дойдя до лампы, за которой я притаился, он уже прокричал: — Санс! Ты опять бродишь без дела вместо того, чтобы придумывать новые задачи! — Я просто следую традициям перипатетиков, — я не видел, но был уверен, что скелет примирительно развёл руками. — И разве у нас недостаточно старых? — Они все простые, Санс! И их мало. — Ты просто недооцениваешь простоту, бро. И группы простых задач на наших полях присутствуют в достаточной степени. Пора бы и тебе посмотреть на всё по простому модулю и перестать так волноваться, Папирус. — А что если здесь объявится человек? — скелет топнул ногой. — Его необходимо задержать сложнейшими задачами! А лучше — задачами без решений! Если я смогу одолеть его, я наконец докажу, что готов принять звание Магистра Королевского ордена! И тогда все будут смотреть на меня иначе. Меня будут приглашать на конференции, я смогу читать лекции и собирать восхищённые взгляды. Кто знает, может, у меня даже появятся ученики! — Без сомнений, бро, так и будет. Ты уже готов хоть докторскую защищать, хоть открытые семинары проводить. Ты же математик до… мозга… костей. Последовали нечленораздельные звуки, будто бы кто-то одновременно давился смехом и возмущением. Я уловил только обрывочные слова Папируса: «Ты… хоть когда-ни… серьёзен…». Когда же скелет прекратил злиться на брата, он снова заговорил, переведя тему: — Вижу, ты сегодня доволен больше обычного. Что здесь успело произойти? — Да так, обнаружил интересный контрпример для расхожего утверждения, — ответил Санс. Я вновь высунул нос из-за лампы и успел перехватить взгляд его горящих зрачков. — Опять ты что-то опроверг, — протянул Папирус. — Лучше бы что-нибудь полезное сделал. И… постой, — похоже, он проследил неосторожный взгляд брата. — Здесь всегда была эта лампа? — Ага. — Я не помню её, — вслед за этим я услышал шаги Папируса и взмолился небу (а точнее, потолку пещеры над головой), чтобы его что-нибудь отвлекло. Решать сложные задачи несостоявшегося магистра я был пока морально не готов. — Это новая задача, — после этих слов Санса шаги его брата стихли. — Она для человека. Можешь, конечно, порешать, если хочешь. Видимо, Санс как-то уловил мою мысленную молитву, но не совсем понял, что ему с ней делать. Я проклял про себя его наплевательское ко мне отношение, как вдруг Папирус протянул: — Н-н-ну… хоть что-то ты сделал. Я тогда тоже покажу тебе новые задачи! И они будут лучше, чем твоя! Нье-хе-хе! С этим смехом второй скелет удалился. Я вылез из-за лампы и вопросительно уставился на не прекращающего улыбаться Санса. — Что, малой? Ты тоже не ценишь простоту? — как ни в чём ни бывало, спросил он. — Простота — это здорово, — я не знал, выбрать мне дружелюбную или хмурую интонацию, и в результате остановился на нейтральной. — А вот предлагать монстру, который хочет меня схватить, подойти «порешать» лампу — не здорово. Санс вновь усмехнулся. — Папирус не очень любит мои задачи. Они звучат для него слишком тривиально. И, кстати, сам-то хочешь «решить» лампу? — Давай, — чуть поразмыслив, всё же согласился я. Санс не выглядел как монстр, готовый выдать мне убийственный штраф. — Сколько надо скелетов, чтобы вкрутить лампочку? — тут же задал вопрос он. Я протёр виски. Я подпёр подбородок рукой. Я прошёлся по снежной тропе пару шагов и обратно. Я изучил лампу и вернулся к Сансу, преспокойно ожидающему моего ответа. — Ни одного? — наконец решился я на ответ. — Верно, — улыбка скелета вновь стала шире. — А почему? — Потому что лампочка уже вкручена? — Неверно, — как ни странно, настроение Санса будто стало ещё лучше. — Потому что нет никакой лампы. Я недоверчиво обернулся и обмер. Лампы, так удачно скрывшей меня от взгляда Папируса, и вправду не было. Повернувшись обратно за разъяснением, я обмер второй раз: Санс, только что стоявший рядом со мной, тоже исчез. Я всё больше начал склоняться к гипотезе о предсмертных галлюцинациях.