MathTale

Линейное пространство, несмотря на название, оказалось лабиринтом, причём создавалось впечатление, что проектировал его Папирус: разобраться было муторно, многие пути были тупиковыми, в некоторые области было не попасть, но нормальная дорога, если привыкнуть, была всего одна, так что следовать ей через полчаса уже было не так уж и трудно. Часто приходилось пересекать неглубокие ручьи и строить параболические мосты через каналы. Журчание синусоидальных волн отдавалось от стен, а тусклый свет создавал довольно загадочную и даже мистическую атмосферу. А ещё из-за полутьмы, царившей здесь, я столкнулся с первым жителем этой области совершенно внезапно. Монстр охнул, когда я налетел на него из-за угла, и мы оба отскочили друг от друга. Я понадеялся, что он всё же испугался больше, чем я. А чего мне бояться теперь, когда я знаю, что штрафа не существует? Когда я как следует проморгался и подошёл поближе к монстру, его зрелище меня удивило — а сделать это на данный момент было уж совсем сложно. Я не смог подобрать иного описания, кроме как «сферический конь». — Эм-м… добрый день? — из вежливости поздоровался я, надеясь, что, отлетев от меня, шарообразный монстр ничего себе не повредил. — Вы в порядке? — Вполне, юноша, — негромко ржанул конь, потирая ушибленный бок копытом — и как только он достал до него, будучи таким круглым? — Хорошо, мне жаль, что так случилось, я просто ничего не видел, — объяснил я, обходя коня кругом и оглядывая со всех сторон. — Ох, это моя вина, юноша, — помотал головой конь и, от важности раздувшись ещё больше, протянул мне копыто. — Позвольте представиться, Аарон, сферический конь в вакууме. Я несмело потянулся к его протянутой лапе-руке и почувствовал холод, окружавший монстра. Сообразив, что Аарона буквально окружает тонкий слой вакуума, я поспешил убрать ладонь и улыбнуться. — Очень приятно, и, надеюсь, вы простите, если я не стану жать вам… копыто. Конь с недоумением посмотрел на всё ещё протянутую лапу, тоже сообразил, как глупо поступил, и даже немного расстроился. — Да, конечно. А чем вы занимаетесь здесь, юноша? — тут же спросил он заинтересованно. — Да просто… иду, — я решил не вдаваться в тонкости моего путешествия. — А чем бы вы посоветовали заняться? — О, вы могли бы заняться собой, — конь отвёл от меня взгляд, будто бы извиняясь. Вообще Аарон, как я заметил, был очень вежливым сферическим конём. — Например, привести ваше тело в хорошую форму, — и он как бы между прочим повертелся передо мной. Если бы у меня была шляпа, я бы снял её перед этим очаровательным конём. А, может, и подарил бы её ему. Ему бы любая шляпа была как раз. Но, за неимением шляпы, я лишь сказал: — До вашей идеальной формы мне всё равно далеко. Аарон счастливо улыбнулся этому комплименту, и вскоре я вполне мирно распрощался с ним, радуясь, что сферический монстр не предложил мне даже посчитать свой объём. Без его вакуума стало посветлее, и следующего представителя Линейного пространства я заметил уже издали. Больше похожий на черепаху, монстр задумчиво глядел на реку, вдоль которой тянулась дорога. Я подошёл к нему, и только тогда он заметил меня и отвлёкся от созерцания мерно вздымающихся волн. — О, привет. Я тебя здесь раньше не видел. Ты из Гиперграфа? — Ну, можно и так сказать, — я решил тоже посмотреть, что так упорно пытался увидеть черепаший монстр, но ничего особенного в водах реки не было. Лишь мерно проплывающие единицы, которые где-то в окрестности Гиперграфа добывал одинокий волк. От изучения пейзажа я перешёл к изучению самого монстра. По его панцирю, наворачивая круги, тянулся ряд цифр, начинавшийся снизу и, истончаясь, уходивший в мельчайшее ничто на вершине. Я прочёл первые несколько ячеек: два, затем царапина, похожая на запятую, затем семь, один, восемь, два, восемь… — Как тебя зовут? — начиная кое-что понимать, спросил я. — Е-сус, — ответил черепашка. Улыбка, непроизвольно появившаяся на моём лице, была поистине богохульной. — А ты умеешь превращать воду в вино? — лукаво спросил я. Е-сус задумчиво моргнул и ответил: — Ты не поверишь, но такой вопрос мне уже точно задавали. И ответ не изменился: это было бы слишком рационально. Я предпочитаю иррациональные вещи. — Например, ходить по воде? Е-сус задумчиво потрогал лапкой воду, но уходить не стал и качнул панцирем. — Вероятно, если бы я был предельно осторожен, то смог бы, — затем он осмотрел меня и, прищурившись, поинтересовался: — Ты что, тоже иррациональный? — Ну-у-у… — я задумался, к какому классу отнести вполне материального себя в этом абстрактном мире, но затем решил приврать: — Комплексный я. Очень комплексный. — А, значит, ты из Дифленда, — протянул Е-сус и больше ничего не спрашивал. Когда я пошёл дальше, то услышал шлёпанье по воде. Обернувшись, я с улыбкой убедился, что местный Иисус действительно умеет вышагивать по глади реки. Коридоры то погружались в загадочный полумрак, то озарялись светом фосфоресцирующих грибов — и даже если бы я был голоден, поджарить их подозрительно голубые шапочки было бы последней мерой, к которой бы я прибегнул, рискуя остаться в полной темноте. Порой на стенах я замечал потрескавшиеся таблички с неразборчивыми письменами. В полустёршихся буквах я распознал лишь пару: перевёрнутую «А» и отзеркаленную «Е». Смысл остальных букв ускользал от меня, и я, переписав их на чистый лист, положил в карман до лучших времён, рассудив, что для любого текста существует толкование. В крайнем случае, если я не смогу понять смысл посланий сам, спрошу у Санса: здесь он не отвертится своей вечной отговоркой о неправильных вопросах. Дорога петляла, но я уверенно придерживался её и приостановился, только когда она повела меня через узкий проход в плохо освещённую комнату. Опыт прохождения различных компьютерных игр подсказывал мне, что там может поджидать опасность. Андайн, например, или кто ещё похуже. Но путь был один, и я вошёл в пещеру, приготовившись не верить в любой урон, который мне захотели бы нанести. Несмотря на мои опасения, всё было довольно тихо. Ровно до тех пор, пока вода слева и справа от дорожки не вспенилась и из неё не показались отростки, больше похожие на щупальца осьминога. Хотя, судя по их количеству, это был какой-то квадроног. Вслед за этими «ногами» вынырнула и голова монстра в комплекте с большими радостно сияющими глазами и такой же лучезарной улыбкой. — Привет! — его голос был таким же умилительным, как и выражение лица, и совершенно не вязался с его размерами. — Я раньше никогда не видел тебя, — от этой фразы я испытал чувство лёгкого дежа вю. — Отдыхаешь в Линейном пространстве? — Если только это можно назвать отдыхом, — хмыкнул я, вспоминая вчерашний день. Да уж, по сравнению с ним я пока что неплохо проводил время то с Сансом, то со всякими конями в вакууме. — Да! — дружелюбный монстр плыл вдоль дорожки, пока я шёл по ней и надеялся, что «квадроног» не решит утащить меня на дно для приятельских объятий. — Меня, кстати, зовут Клейн-сан! Клейн-сан, слышишь? — Слышу, слышу, — хмыкнул я. — У тебя что, одна поверхность? Монстр задумался. — Вроде нет, — наконец определился он. — Но это не страшно, правда? Я пожал плечами: не мне судить о стандартах красоты этого мира. Вон Аарон, небось, действительно считается здесь истинным Аполлоном. — Я, наверно, много болтаю, — тем временем продолжал Клейн-сан. — Но всё потому, что мне не с кем в основном. Мои братья и друзья давно уплыли отсюда. Наверно, сейчас живут где-нибудь в бассейне в городе… Но ничего! Там наверняка очень тесно. А я бы не поместился с ними… Так что всё отлично! — Ну, ты всё ещё можешь плавать тут и там, — рассудил я, продолжая идти по действительно длинному коридору. — Я… я не могу уплыть, — Клейн-сан казался смущённым. — Только циклические ребята могут протиснуться в подводные тоннели… — Стоп, — я правда остановился, кое-что поняв, и на всякий случай спросил: — А ты что, не циклический? — Ага, — грустно подтвердил монстр, перебирая четырьмя щупальцами. Паззл сложился: похоже, этот приятель был той самой четверной группой Клейна. Никогда бы не подумал, что она может выглядеть как осьминог с глазами обычного японского школьника. — А как же другие не циклические? — спросил я, желая подбодрить поникшего Клейн-сана. — Наверняка тут куча вас таких. — Они не дружат со мной… потому что я мелкий, — с обидой в голосе признался монстр, наполовину погрузившись в воду. — Хей! Это не значит, что ты плохой! Может, ты просто уникальный. И, более того, с тобой приятно иметь дело! — я подошёл к краю дорожки и сел, свесив ноги почти до воды. — Мне вот, например, приятно. У Клейн-сана порозовели щёки — по крайней мере, я надеялся, что это щёки. Мы с ним поболтали ещё немного о том, о сём: парню это правда было нужно. Да и я не соврал ему: монстр был почти таким же очаровательным, как и Папирус, и таким же по-детски наивным. — Ты знаешь какие-нибудь секреты этого места? — спросил я через некоторое время. Дружба дружбой, а разгадка тайн по расписанию. Тем более, другие мои приятели, в основном состоящие из костей, не слишком-то рвутся раскрывать загадки этого мира, а лишь множат их и, к сожалению, не на ноль. — Одну знаю, — немного подумав, ответил Клейн-сан и даже шлёпнул щупальцами по воде от желания поделиться со мной чем-то важным. — Там, дальше, будет поле с мерцающими грибами. Если пойти на юг, то можно наткнуться на скрытую деревню. Не знаю, кто там живёт, но однажды я рассказал о ней кому-то, кто искал место, где можно жить в безопасности. Не для себя, если я правильно понял. Ещё помню, с ним был монстр, похожий на тебя, только поменьше, — разогнавшись в своём рассказе, Клейн-сан вдруг замолк и прикрыл рот щупальцами. — Он ведь не узнает, что я проговорился? — Кто? — не понял я. — Который привёл ребёнка? — Шансы, что он не узнает, крайне малы, — печально заметил осьминог. — Он многое слышит. Но, думаю, не слишком-то будет недоволен. — Да кто он? — А? Я… я забыл, — виновато потупил взгляд Клейн-сан и тут же воспрянул духом. — В этом-то и секрет, полагаю! Ещё один собеседник, созданный лишь для того, чтобы увеличивать пропорцию вопросов относительно ответов. Зато тайна и правда таинственная, не подкопаешься. Распрощавшись с Клейн-саном, чья самооценка стала на порядок лучше, я решил тут же разобраться с этой деревней. Поля мерцающих грибов последовали сразу после выхода из пещеры, и я даже едва не заблудился, подгадывая ритм их свечения и затухания. И всё же результат стоил моих стараний, и я почувствовал себя Индианой Джонсом, открывающим скрытые области. После полумрака полей эта небольшая пещера была довольно сильно освещена, можно даже сказать, лучилась. Обитатели деревни незамедлительно окружили меня, и, похоже, они были так же обделены всеобщим вниманием, как и Клейн-сан, потому что я вызвал в них бурный интерес. Их видовую принадлежность, впрочем, как и большинства монстров, определить оказалось сложно: не то котики, не то пёсики, но, несомненно, невероятно милые. — Ха-ай! — протянула одна из особей, принюхиваясь ко мне. — Я Тэмми! Тут же все остальные монстрики загалдели на разные голоса: — Я тож Тэмми! — И я Тэмми! — Тэмми — это которая я! — Воу, воу, привет, все Тэмми, — примирительно замахал я руками, обезоруживающе улыбаясь. Они, что удивительно, подхватили: — И тебе привет, Тэмми! — Но я не Тэмми… — Новый Тэмми! Вау, ух! — не послушали они меня, радостно виляя хвостиками. С угасающей надеждой на нормальное общение я попытался не согласиться с ними, постепенно убеждаясь в тщетности этого спора. Наверно, я начал чувствовать то, что ощущают люди, попавшие в секту. И, соответственно, не смог сопротивляться их искреннему напору и сдался: — Да-да, хорошо, я тоже Тэмми. Лишь после этого мне удалось наладить хоть какое-то вразумительное общение. Я спросил о маленьком человеке, который приходил сюда давно, ища убежища, и о котором сказал мне Клейн-сан. Но ни один из Тэмми за всю свою жизнь не видел никого, кроме Тэмми. Объяснялось это тем, что все, кого видел Тэмми, автоматически становились Тэмми. Видимо, поэтому-то эта деревня и была изолирована от всего остального подземелья, не исключено, что по инициативе остальных монстров: тэмми-покалипсис был бы уж совсем абсурдным развитием событий. Несмотря на странные обычаи, у Тэмми была сплочённая коммуна и даже свой магазин, где ещё одна Тэмми с энтузиазмом продавала многомерные нули: чем больше измерений было у нулевого вектора, тем выше продавец задирала цену. А ещё на прилавке у неё стояла коробка с шашками. От партии я тактично отказался: на разгадку этой тупиковой загадки я и так потратил достаточно времени. Вернувшись на основную дорогу, я продолжил путь, радуясь, что пока что мне не предложили ни одной задачи и даже не попытались убить. И, как выяснилось, я поспешил с выводами. Я зашёл в очередной естественный лабиринт, когда, со свистом рассеча воздух, в миллиметре от меня пролетело нечто, больше похожее на копьё или дротик. Оно вонзилось в дорогу передо мной и, сверкнув рядом чисел, мгновенно исчезло. откуда-то сверху послышалось недовольное бормотание, и, задрав голову, я увидел высокого воина, облачённого в доспехи и держащего наготове ещё одно копьё. Да, Санс сказал, что штраф нереален. Да, у меня не было оснований не верить ему после наших экспериментов. Но нет, я не хотел быть по-настоящему насаженным на это орудие смерти, сколь бы абстрактным оно не было. И я побежал. Странно, что не закричал: видимо, ноги сработали быстрее сознания, впавшего в лёгкое замешательство, переходящее в панику. До этого даже псы, охраняющие лес близ Гиперграфа, не казались мне такой уж серьёзной угрозой моему здоровью. Копья летели нескончаемым градом, но мне удавалось уворачиваться, петляя и постоянно изменяя скорость, чтобы не дать воину в латах просчитать мою траекторию. И, когда впереди замаячили заросли высокой травы, я бросился туда сломя голову, желая лишь скрыться от моего недоброжелателя. Влетев в траву и разметав её, я приник к земле и замер. Тяжёлые шаги воина приблизились: он, конечно, последовал за мной. Ещё пара секунд, и ноги в железных сапогах остановились почти у моего носа. Какова вероятность, что меня обнаружат? Справа что-то шевельнулось, и монстр в доспехах отреагировал молниеносно, схватив кого-то неразличимого в траве. И, конечно, это был не я, и потому воину ничего не оставалось, как издать звук, похожий на недовольное рычание, отпустить внезапно спасшего меня незнакомца и удалиться. Наконец я мог перевести дыхание. И пожалеть, что всевидящее око Санса не следит за мной, иначе, наверно, не пришлось бы бегать от этого монстра. Хотя кто его знает, может, он первым бы скормил бы меня какому-нибудь чудищу, чтобы потом из оставшихся костей соорудить себе товарища для несмешных каламбуров. Я вышел из зарослей, убедившись, что воина и вправду не видно на горизонте, и хотел уже позвать существо, отвлёкшее его, но мой спаситель сам уже выскочил и радостно поздоровался со мной. Мне оставалось только с облегчением ответить: — И тебе привет, Монстрёнок.