MathTale

Андайн скрылась в тёмных коридорах Линейного пространства, более не угрожая моей жизни. Я прошёл к самой границе Дифленда, намереваясь вернуться к сторожевому пункту и поблагодарить Санса за спасение: я не верил, что он так удачно потерял эпсилон-сеть случайно. Но его уже там не было, лишь одеяло, которое я набросил на Андайн, лежало на столешнице. Упаковав его в рюкзак, я выбрал единственный путь — вперёд, к выходу из подземелья. В Дифленде было светло и тепло, где-то внизу бурлила и шипела лавовая река. Никаких враждебных монстров и никаких выступов, за которыми они могли бы спрятаться — это ли не удача?.. Вдруг, пройдя мимо бокового коридора, я краем глаза уловил в нём движение. Резко повернувшись и войдя в него, я не нашёл там никого, но чувство, будто за мной следят, не ушло, а лишь усилилось. Санс опять «приглядывает» за мной? Или кто-то ещё? В конце коридора был причал той самой реки, что текла ещё в Гиперграфе, и к нему даже прилагались небольшая лодочка с фигурой в плаще на ней. Монстр, заметив меня, прекратил тихонько напевать какую-то песню и поздоровался: — Привет, странник. Меня зовут Лодочник. Если тебе надо будет куда-нибудь отправиться, я всегда буду рядом. — Можно кое о чём спросить? — хитро прищурившись, поинтересовался я. В голове моментально сформировался самый, как мне тогда казалось, подходящий вопрос для лодочника. И, стоило ему кивнуть, я озвучил свою мысль: — Тебе когда-либо приходилось перевозить с одного берега на другой волка, козу и кочан капусты? Я не видел лица Лодочника, но это не помешало мне почувствовать его взгляд, полный терпеливого укора. Кажется, он проклял меня до самой моей смерти, да так, что теперь даже сам Харон не отвезёт мою душу в Преисподнюю, сколько бы денег я бы ему ни предложил. — Можешь задать любой вопрос, кроме этого, — наконец, холодно ответил он. — Но не жди теперь однозначного ответа. Я вижу, что твоя судьба не определена, а значит, любой мой чёткий ответ повлияет на неё. Не хочу я этого, странник. — Ну хорошо. Тогда… кто такой профессор? — Тот, кто защитил диссертацию, — качнул головой в капюшоне Лодочник. — Нет, кто тот профессор, о котором все вокруг говорят? — уточнил я. — Манекен, Андайн, Герсон, все они его знают. Кто он такой? — Обычно я не отвечаю на один и тот же вопрос дважды, — Лодочник не рассердился, но, по всей видимости, начал терять терпение. — Но так уж и быть, ты слишком настойчив. Он добровольная жертва. Он спас многих монстров. И он убийца. — Что? Кого он убил? — В каком-то смысле, себя, — Лодочник, видя, что я готов вновь продолжить расспросы, оттолкнулся от берега и, снова что-то насвистывая, уплыл по течению. Я добавил эти туманные ответы в свой список непонятных вещей подземелья, начатый ещё у Герсона, и отправился дальше. Сейчас разбираться в загадках мира монстров мне было неохота — лекция Андайн порядком вымотала меня, особенно заключительная физкультурная часть. Впереди показалась белая стена, словно вымытая хлоркой, настолько непривычно чистой она показалась в этом месте. Над дверью большими буквами было написано: «ЛИФТ». «Неужели наружу?» — я даже удивился, как быстро, похоже, закончилось моё путешествие. И даже не особо расстроился: кажется, наверху прошло около полутора суток, не так уж долго я отсутствовал. Створки автоматически раздвинулись, стоило мне подойти к двери, и я решительно шагнул в темноту, шаря по стенам в поисках кнопок. Однако, к моему удивлению, лифт оказался непомерно огромным. Можно сказать, размером с неплохую комнату. Я даже пару раз наткнулся на большие объекты — не то столы, не то крупные коробки, — а один раз споткнулся о что-то твёрдое на полу. В итоге кнопка нашлась, но надежда на то, что через минуту я буду уже на поверхности, была утрачена без остатка. Свет ламп озарил плиточный пол, с десяток мониторов, неаккуратные стопки бумаг на столе и моё лицо, глядящее с одного из экранов. Повертев головой, я нашёл и снимающую камеру. Не успел я спросить себя: «Что всё это значит?» — как дверь поодаль распахнулась, и из неё вышел монстр. Я назвал её «Жёлтая смущённая ящерка», потому что, стоило ей увидеть меня, как её щёки покраснели и она забавно ойкнула. — А-а-а… Ты же с Андайн… — «ящерка» растерялась и подлетела к одному из мониторов, сворачивая трансляцию камеры и пару других вкладок. — Н-ну и ш-шуточки… Она повернулась ко мне и на пару секунд закрыла лицо руками. Затем, отняв их от лица и кое-как успокоившись, представилась: — В общем, я Альфис. Это моя лаборатория. Хорошо, что с тобой ничего не случилось по пути… — А я думал, это лифт, — только и мог ответить я. Альфис замахала руками: — Нет-нет-нет, разве не понятно? Это ЛИФТ. Лаборатория Информационных и Фундаментальных Технологий! Правда, по большей части информационных… — Откуда у вас электричество? — кажется, я её перебил, но этот факт не давал мне покоя. — Даже не так, откуда у вас интернет? Камеры? Мониторы? — О, на свалку прибывает множество полезного железа, я часто там бываю, — Альфис скромно опустила глаза. — Вот и собрала ЛИФТ понемногу… А если ты про себя в мониторе — я честно-честно только дома камеру установила! Ну, может ещё в паре мест… Мне мало кто позволяет ставить их, но кое-где всё же удаётся… — она открыла пару других трансляций. — Вот в лесу около Гиперграфа, вот в Линейном пространстве… Я честно-честно за тобой не следила! — Да мне, в общем-то, всё равно, — постарался я её успокоить, но понимал, что она лукавит. Следила, ещё как. Только вот как она вообще поняла, что я тут появился? А, неважно. — Ладно, Альфис, я, наверно, пойду, — я поправил рюкзак и направился к двери на другом конце лаборатории, но тут ящерка встрепенулась и вцепилась мне в рукав. — Нет-нет-нет! — запаниковала она почему-то, так сильно мотая головой, что её очки чуть не слетели с головы. — Пока нельзя! М-можешь… можешь пока у меня остаться? Пожалуйста? — Почему нельзя? — удивился я, освобождаясь из её хватки. Она, нервно перебирая пальцами, помолчала, а затем, будто вспомнив что-то, вновь вскинула голову и твёрдо заявила: — Нельзя, потому что снаружи тебя ждёт опасность! — О, не парься, у меня есть коронная техника убегания от опасностей, — фыркнул я, но уходить передумал. Альфис вдруг тоже хмыкнула, опять прикрыв лицо рукой, но тут же посерьёзнела. — Понимаешь, я тут некоторое время занималась проблемой искусственного интеллекта… И иногда успешно… — Чего?! — я подскочил к ней, глаза мои засияли неподдельным интересом. — Ты… Ты создала разумного робота? — Д-да, если не вдаваться в подробности, — отворачиваясь от меня, проговорила она. Похоже, я немного напугал её своим неуёмным интересом. — Но проблема… Проблема самосознания искусственного разума… Внезапно лабораторию будто бы встряхнуло. Бумаги полетели со стола на пол, придя в ещё больший беспорядок, послышался звон кружки, упавшей на кафель. — П-проблема в том, что его обучение на тех данных, что у меня были… Ещё один толчок, и теперь я точно понимал: кто-то ломится прямо в стену. Неужели детище Альфис? В голове тут же возник ужасающий образ Терминатора-убийцы, и я стиснул зубы: не ожидал, что лекции Андайн будут только цветочками. -…привело к непредсказуемым последствиям! Следующий удар увенчался грохотом, в воздухе повисла дымка взметнувшейся пыли. И из дыры в стене показался… — При-ивет, дорогуша! Ты как раз вовремя, чтобы принять участие в моей викторине! Пыль осела, и я увидел нечто, больше похожее на железный ящик с мигающим экраном и парой механических рук. В одной из них робот держал микрофон. Альфис бессильно опустилась на стул, чудом не упавший, и в который раз закрыла лицо руками. — Меттатон, зачем ты это делаешь? Каждый раз, Меттатон. В лаборатории целых две двери, а ты идёшь через стену… За что? — Каждый мой выход должен быть эффектным, — манерно жестикулируя, ответил робот, подкатываясь ко мне. — Ты же так и не собрала мне дым-машину, Альфи, вот я и выкручиваюсь. Ну что, дорогуша, ты готов? Последняя фраза, кажется, была адресована мне. Но я застыл на месте как вкопанный. Кажется, даже во рту пересохло, и виной тому был вовсе не сухой воздух Дифленда. Глаза защипало, и я утёр так и не выступившие слёзы. А затем прошептал: — Как живой… Настоящий искусственный интеллект! — О да, дорогуша! Со своими мечтами и надеждами, — похоже, Меттатон был польщён моим восхищением. — А также со своей ежедневной программой на монстровидении. И ты сегодня в ней гость! Помаши нашим зрителям, — и он махнул рукой камере под потолком, которая всё ещё снимала всё происходящее в комнате. Я не стал этого делать. Я завертелся вокруг него, не веря своему счастью. — Сколько ты его обучала, Альфис? — не мог я сдерживать поток вопросов. — На каких данных? На биографиях? Психологических отчётах? Нет-нет, слишком просто… Да сколько места вообще занимает такая симуляция? — я попытался поддеть ногтями верхнюю пластину, но Меттатон ловко ушёл из-под моих рук, готовых буквально обнять его, и укоризненно покачал указательным пальцем. — Но-но, дорогуша, здесь вопросы задаю я. Надеюсь, ты готов? — Если ты покажешь свой код или хотя бы свою структуру, я готов на всё! — с энтузиазмом ответил я. — Превосходно! Это значит, ты готов к неминуемой смерти! — произнёс он тоном заправского тамады. — Правила викторины просты: отвечаешь неверно — тебя бьёт током. Раз уж мы разобрались, начинаем! Я вновь замер, мгновенно растеряв весь азарт. Экран Меттатона блеснул грозным красным, и я тут же поверил, что железный ящик не шутит. Беспомощно посмотрев на Альфис, я убедился, что она всё ещё закрывает лицо руками и не собирается останавливать своё творение. Похоже, она и вправду не может контролировать его. — А если — ну, предположим, — я отвечу верно? — неуверенно спросил я, желая потянуть время и осторожно перемещаясь подальше от Меттатона. — А это и будет первый вопрос! Как ты думаешь, дорогуша? — на экране зажёгся знак вопроса. — Эм… Ну… допустим, — я прикусил губу и начал продумывать план отступления к двери из лаборатории. — Допустим, меня не ударит током… И тут же меня ударило током. Отвратительное ощущение, заставившее меня вспомнить детские годы, когда я, как порядочный ребёнок, лез куда ни попадя. Я даже не понял, где был источник электричества — на полу или в чём-то, что мгновенно коснулось меня и исчезло. Но одно я точно понял: больше такого я повторять не хочу. — Неверно! Ты получишь больше вопросов! — радостно сообщил Меттатон и тут же призадумался: — Хотя ты бы всё равно их получил, если бы ответил неверно… — Хей, но технически я сказал правду, — отходя ещё на шаг, попытался оправдаться я. — Но-но, дорогуша, раз уж я расценил это как ложь, так оно и есть. — И какой тогда смысл задавать вопросы, если результат всегда один? Неожиданно для меня этот вопрос слегка сбил робота с толку. Но после секундного замешательства он провозгласил: — Ох, дорогуша, ты едва не вогнал меня в противоречие. Но ничего страшного! Мы просто забудем об этом нелепом происшествии и начнём заново. Правила: за неверный ответ ток бьёт, за верный — не бьёт. Продолжим! Заметив, что я медленно продвигаюсь к выходу, Меттатон стремительно сорвался с места и объехал меня, блокируя путь к отступлению. — Следующий вопрос! — Нет-нет, погоди, — вновь попытался остановить я его. — Раз уж мы занялись таким серьёзным делом, давай определим понятие «верно», чтобы не было больше никаких ложных срабатываний. — Тебе просто не хочется страдать, дорогуша, — не теряя своего безумного очарования, обиделся Меттатон, а я яростно закивал головой. — То, что субъективно я посчитаю верным. Согласен, дорогуша? На этот раз головой я помотал. — Требую объективной истины. — А она вообще существует? — Это вопрос? — Ах, забудь, — фыркнул робот, перебрасывая микрофон из одной руки в другую. — Дорогие зрители, кажется, нам попался крепкий орешек. Но не волнуйтесь, ваш великолепный Меттатон блестяще справится с его дотошностью. Я приглашаю нашу Альфи быть судьёй викторины и определять истинность ответов. Прошу, дорогая! Она отняла руки от лица, и я мгновенно прочёл в её глазах: «Отлично, теперь ты и меня в этой втянул». Но Альфис довольно быстро примирилась со своей участью и, подойдя ко мне, шепнула: «Я помогу избавиться от него, только не расстраивай его больше». — Итак, следующий вопрос, ну наконец-то! — развёл руками Меттатон и вынул откуда-то банку, в которой копошились крохотные мушки. — Здесь — точки в трёхмерном пространстве, каждая из них движется по своей траектории, заранее неизвестной. Скажи, дорогуша, в какой момент времени какие-либо три из них окажутся на одной плоскости? — В любой, — скрещивая руки на груди, уверенно ответил я. — М-м-м, верно, — получив кивок Альфис, протянул Меттатон. — Раз ты так просто справился с этим вопросом, ещё один не затруднит тебя. Сколько там всего точек? Я вгляделся в банку, но «мушки» были такими крохотными и мельтешили так отчаянно, что сосчитать их было возможно, разве что сделав мгновенную фотографию, да и то не было бы гарантии, что ни одна из точек не загораживала бы другие. Я покосился на Альфис, ища у неё поддержки, но она упорно смотрела в пол. Похоже, подсказки были вне правил. Но кое-что в Альфис было необычно. Она как-то странно держала руки, вернее, пальцы. Почти все были сжаты, только пара остались. Всё это напоминало… Произведя в уме нехитрые преобразования из двоичной системы в десятичную, я сказал: — Семьдесят три. — Прекрасно! Это верный ответ, — воскликнул Меттатон. — Красивое число, правда? — Все числа красивые, но лишь некоторые совершенные. Впервые в жизни я услышал механический смех, который казался более настоящим, чем живой. — С тобой приятно иметь дело, когда ты не строишь из себя зануду, дорогуша. А потому — последний вопрос. Ты бы поцеловал робота? Не уверен, действительно ли мои щёки покраснели или это была лишь игра моего воображения. Но как я мог солгать ему, пределу мечтаний множества фантастов и программистов, такому очаровательно-садистичному? — Да, — вдохнув поглубже, сказал я, внутренне сжимаясь не то от глупого стыда, не то от общей неловкости. — Ты же просто потрясающий. — Оу, это ты потрясающий, дорогуша! — умилился Меттатон. — А нашу дорогую Альфи чмокнул бы? Теперь настала очередь Альфис покраснеть, причём сделала она это незамедлительно и очень явно, и даже через ладони, которыми она опять прикрыла лицо, было видно, как ей неловко. — Только если она не будет против, — тактично ответил я, чуть наклонив голову. Как-никак, было за что, она спасла меня от неприятного чувства проходящего через тело тока. — Очаровательно! А что насчёт скелета? Поцеловал бы его? Мои брови поползли вверх, я даже предположить не мог, что дойдёт до такого. Но прежде, чем хотя бы один звук недоумения сорвался с моих губ, Альфис встрепенулась и протестующе воскликнула: — Эт-то уже тр-ретий твой п-последний воп-прос! Х-хватит! — Оу, кажется, моя маленькая хитрость была раскрыта, — развёл руками Меттатон как ни в чём не бывало. — А это значит, наше время подходит к концу, дорогие зрители! Всего хорошего и оставайтесь с «Шоу Меттатона»! И робот, завертевшись, скрылся в той же дыре в стене, откуда и появился. Через пару секунд в лаборатории стало тихо, но не менее неловко. Альфис упорно отводила от меня взгляд. — Ну… это… — я замялся, но потом махнул рукой и прямо сказал: — Спасибо. И не парься из-за него. Я обязательно поймаю его, разберу, изучу и выключу модуль неуместных вопросов. — Было бы здорово, — хихикнув, ответила Альфис. — Вот только без них он уже не будет собой. Да и вряд ли это в принципе возможно… — У тебя ведь были предварительные испытания? Тестовые варианты? Прототипы? — я не терял надежду получить хоть что-то, что помогло бы мне там, наверху, совершить научный прорыв в области искусственного интеллекта. — Эм-м… ты ведь знаешь, из чего сделаны роботы? — Допустим, металлический корпус, несколько плат, карты памяти, причём, похоже, крайне ёмкие, двигатель какой-нибудь для колеса и рук… — Нет-нет. То есть частично да, но нет, — запутала меня ещё больше Альфис. — Они здесь сделаны из металла и… магии. — То есть его программа настолько продвинутая, что я не буду в состоянии её понять? — Именно. Мне стало немного грустно, однако долго предаваться печальным мыслям о слишком больших пробелах в моих знаниях было не практично. Заодно я отметил для себя, что когда-нибудь я обязательно вернусь сюда за этим замечательным роботом. Если, конечно, он не убьёт меня прежде, чем я выберусь на поверхность.