MathTale

Из отеля Меттатона я вышел крадучись, будто страшащийся наказания вор, хотя сам не понимал, чего так осторожничаю. Дамочке за стойкой ресепшн было плевать, куда уходили бесконечные гости бесконечного отеля в одну из бесконечных ночей, а улица пустовала. Но я никак не мог отделаться от ощущения, что незримое око следит за мной. Вполне конкретное, сверкающее голубым и жёлтым, очень ехидное око. Тем не менее, я быстро добрался до лифта и уехал в самую низину Дифленда. От ЛИФТа до Линейного пространства было ближе всего, а когда я дошёл до лаборатории Альфис, то заметил в отдалении и причал. И — вот удача — мой старый знакомый Лодочник прохлаждался там без работы. — Не подкинешь до Линейного? — спросил я, занося ногу над лодкой. Ответом мне был лишь сдержанный кивок. По дороге Лодочник был уж слишком молчалив даже по своим меркам, а я всё ждал, какую мудрость он изречёт на этот раз. Но вот уже показался причал неподалёку от жилищ Андайн и Напстаблука, и я уже встал, готовый, словно Джек Воробей, на ходу покинуть судно, как Лодочник невзначай бросил: — Если отпираешь дверь ключом, будь готов, что за ней окажется ещё одна дверь. Я лишь кивнул, приняв к сведению. Уж не знаю, догадался ли он, куда я иду, или просто решил блеснуть знаниями, но теперь моя затея воодушевляла меня всё меньше. Но разве здесь найдётся дверь, которую я не смогу открыть? Медленно прогуливаясь по знакомым лабиринтам Линейного пространства, я чутко отслеживал своё состояние. Если тогда мне просто почудилось, значит, я просто зря потратил данные на сон часы и выставил себя дураком. А если нет, то обязательно… Укол. Ещё один. И словно тонкие иголочки пробежались по правому плечу, будто рука онемела и только сейчас кровь прилила к ней снова. Аккуратно размяв её, я ощутил, как покалывание, становясь менее острым, перетекает в руку, проходит локтевой сгиб, вливается в сгибающиеся и разгибающиеся пальцы. Словно какая-то неведомая сила наполнила руку, нетерпеливо ожидая выхода. «И что теперь? С большой силой — большая ответственность?» — как-то невпопад подумал я. Хоть конкретно эта странность не стала неожиданностью, всё равно было непонятно, откуда это чувство и как мне с ним управляться. — Так, — проговорил я вслух и щёлкнул пальцами. Звук вышел громким, шипящим и сопровождался маленькой вспышкой. Если бы можно было отшатнуться от самого себя, я так бы и сделал, но вместо этого вытянул руку насколько возможно далеко, словно она вся превратилась в заряженное ружьё: не горел я желанием «отстрелить» себе голову. — Так, — повторил я и поводил рукой туда-сюда, как радаром. Ощущения и вправду немного менялись, пальцы неуловимо тянулись куда-то в одну точку. Пришлось использовать собственную конечность как импровизированный металлоискатель, только я ещё меньше, чем искатели кладов, представлял, что могу найти. — Так, — в третий раз произнёс я, остановив пальцы в сантиметре от стены в точке, где тяга внутренней силы была наибольшей. Она достигла такого напряжения, что казалось, будто ещё чуть-чуть и между мной и стеной промелькнёт молния. Ожидая болезненного удара, я ткнул пальцем в камень. Что-то действительно произошло между стеной и силой внутри меня, однако не было уже привычного колющего ощущения: энергия с готовностью скользнула в незаметную трещину. Послышался хруст, я отступил на полшага назад, совершенно не зная, не нарушил ли какой-нибудь баланс добра и зла этого запутанного мира. Но вместо обрушившегося неба или разверзшейся земли получил куда более скромный и интригующий результат: в стене образовался проход, когда камень, обратившись в труху, осыпался на землю. «Вот и дверь, — подумал я, заглядывая в проём. — Где же вторая?» Внутри было темно, но я всё равно различал очертания небольшой пещеры. Что за странные секреты может хранить эта «пасхалка»? Постоянно оборачиваясь и надеясь, что проход не захлопнется за мной, я ступил в темноту, смутно знакомую. Почти как ту, из сна, только мягче и дружественнее. Пещера сперва показалась пустой, но, сделав очередной шаг, я едва не отпрыгнул обратно в коридор от неожиданности. В мгновение ока передо мной появилось… нечто. Нет, не то самое карпентеровское Нечто, куда безобиднее. У него было бесформенное тело, будто сложенное из груды чёрных тряпок. Белое вытянутое лицо, больше похожее на маску, пересечённое трещинами, с абсолютно пустыми провалами глаз. И пара ладоней. И больше ничего. Даже рук, к которым ладони могли бы крепиться, не было. Тем не менее, внезапно появившееся нечто не было враждебно ко мне, скорее, оно на меня никак не отреагировало. Тогда, отдышавшись и набравшись храбрости, я потихоньку начал подходить к нему ближе. Его странный, скорбный, в чём-то ущербный вид навевал мистическую атмосферу — и это в мире, где скелеты отпускают колкости, а камни играют в камни. А ещё у меня появилось стойкое чувство, что вот он — ключ ко всем загадкам этого мира. Это существо выглядело невероятно древним и загадочным, так что наверняка застало и профессора Гастера, и прошлых людей, и страшные опыты в подземной лаборатории. Могло статься, что оно и вовсе знало всё, этакий математический сфинкс. Только смогу ли я решить его загадку? Между ним и мной почти не осталось расстояния, руку протяни — и дотронешься до чёрного тела. Но мне очень не хотелось руку протягивать. Эта светлая тьма была, несомненно, опасна, но соблазн дотронуться был, стойкий, шепчущий на ухо: «Давай, прикоснись, стань единым, слейся…» Нет! Я не за этим сюда пришёл! — Эм… сэр, — мой голос оказался очень тихим, забитым посреди густой темноты, — вы что-нибудь знаете… о душах? Уж не знаю, почему из сотни более достойных вопросов мне на язык прыгнул именно этот. Тогда мне просто собраться с мыслями, не отвлекаясь на настойчивый шёпот, стоило титанических усилий. Но существо услышало меня. Кривая улыбка чуть дрогнула, одна из летающих ладоней приблизилась к тому месту, где у нормальных людей и монстров находилась грудная клетка… И посреди черноты что-то заблестело. Едва-едва заметный белёсый свет. Это и есть душа? У этого существа есть душа? — Где мы вообще? — всё никак не мог понять я и озвучил следующий вопрос. Ладони заплясали в воздухе, рассекая тьму с лёгким свистом, мне даже подумалось на мгновение, что существо пытается общаться со мной языком жестов, которого я не знал, и потому я помотал головой: — Ничего не понимаю. Вы умеете говорить? Существо вздохнуло, одна из ладоней приблизилась к голове. Я понял, что у него нет даже ушей. Но рот-то ведь есть? Пусть скажет. Но он всё удерживал ладонь у головы, постукивая по ней белыми пальцами. Быть может, он и пытается мне что-то сказать? Может, это я не слышу его? Я повторил его жест. Закрыл правое ухо ладонью. И тут же уловил шелестящее: — Хорошо… — Кто вы такой? — я начал догадываться, но мне было важно услышать это из его уст. — Меня звали Гастер, — прошелестело в воздухе вместе с новым полётом ладоней. Я думал, выпади мне такая удача, я бы ликовал как последний идиот, прыгал бы от счастья и кричал что есть мочи, празднуя, что стал на шаг ближе к разгадке всего. А вместо этого запутался во всевозможных вопросах, которые у меня к этой личности были. — В-ваши последователи всё ещё помнят вас, — только и мог пробормотать я, ощущая себя таким же невменяемым, как те серые «свидетели Гастеровы». — Они научились слушать Абстракцию, — прошуршали белые пальцы. — Я смотрел за ними, но ни один так и не нашёл меня. Кто же ты, яркая душа? — он вглядывался пустыми широкими глазницами внутрь меня, словно видел куда больше, чем обычный монстр. — Я… да просто человек. Но скажите, вы ведь и вправду профессор? Вы ставили эксперименты? С Альфис? На ком? Вы искали способ вырваться из подземелья? Что случилось с вами? Что со мной случилось, что с моей рукой? Я ощущаю какую-то силу… это и есть тёмный свет Абстракции? — Я понял. Ты Ищущая душа, — похоже, всё это время Гастер не очень-то меня и слушал. — Куда более стойкая, чем Добрая душа. Куда более гибкая, чем Справедливая душа. Самая беспокойная, какую я видел. — Вы ответите хоть на один мой вопрос? — в отчаянии я даже повысил голос. Опять я утыкался в глухую стену вместо чётких ответов! Ну почему всё не может быть просто и понятно! — Да, — я даже оторопел, настолько не ожидал, что Гастер так быстро сдастся. — Я искал способ. Спасение было в Абстракции. Всё шло хорошо, но один мой эксперимент… вышел из-под контроля. Но я оставил достаточно после себя, я оставил свои записи и последователей. Их станет больше, если новые Ищущие души будут слушать мой голос. Хочешь узнать, что со мной произошло? Он вынул чистый лист бумаги и принялся выводить на нём мелкие буквы, и текст писал будто бы с конца. Когда закончил, вручил мне. — Абстракция не любит, чтобы о нёй много знали. Но попытайся запомнить хотя бы одно, — его лицо дрогнуло, глазницы стали ещё шире. — Всему… виной… Санс… И тут же, стоило мне моргнуть, Гастер исчез. Я начал догадываться, от кого старший из братьев-скелетов перенял и способность к телепортации, и тягу к размытым ответам. Выбравшись из пещеры обратно в коридор Линейного пространства, я проглядел глазами абракадабру на листе, который мне вручил Гастер. Ясно было, что он писал текст задом наперёд, но даже так всё выглядело сущей бессмыслицей: «.цйрэахя ювяфгё йфыёрнщж ифшьхя юдмющж ж .фунилыйпмк йирялы ъньл ющ гщьхи ъчпйжгю ккъэён л ,цчлу щгюш чёидугп ф мёрън ьл чёш ирмёйрв бщщи .арэщеуьпщмы ь вжщпос кьгжнйён ъньл я пзмцьщ .зрунилыйпмк бмюьах фокоо м кръэисы жйжщцёнлш а сдюы ьъми ъгпгауу ъмшь бмьщйа .фэимщазгнщж ющ уеёфс ё ъюйдюы у вжчлё зфхиггпщмчпо йкыьръъ ,гючпып рш джюз и мопожщ фтаьпж .аъыйпщщд ждюы а кьйьлдчонпзн фгкв бу ёрг ,угжюпдюу уем кчьон пёоъэёирш ягьпо .гнэиггщежпщ щ жфбвюьэиял йаллмёврципф цавъмёоы фёбяыы .юнэиарцёоъх хъюьчх зэчрэ цьръа а крьщ мц ышмп цтя щуым .лоъгэмчл шкй ъэугююьё жщщ ,аифэчкрэчк хщймэкзи рёелсдауэщщ .гзцькртымы м упфцарэюжп лхьаъцьх лмы щпсчлпщ» «Какой-то шифр, — сразу понял я. — Но сейчас просто нет времени, чтобы разгадывать ещё и его. Остаётся надеяться, что Санс, когда я подойду к концу подземелья, расскажет мне, чем он так насолил Гастеру, что тот винит его во всех грехах. Может, из-за него тот самый эксперимент накрылся? Ну да, как же иначе». Гастер и Санс имели слишком много точек пересечения. И, похоже, последний не особо стремился распространяться о причастности к делам первого, тем более, что дела Гастера из-за него и накрылись медным тазом. Если сложить два и два, то можно предположить, что Гастер с Альфис занимались экспериментами с душами, не зря же он так много о них говорил. Оторопь берёт, если подумать, кто были у них подопытными. Что ж, закономерно: люди проводят исследования на крысах, а монстры — на людях. Я заторопился обратно к Лодочнику. Мне оставалось всего ничего перед тем, как отправиться в Интеграл, а спать уже тянуло просто катастрофически. Надеюсь, меня не выселят из номера отеля из-за того, что я просплю слишком долго. Да и голова шла кругом после всего этого разоблачения. Подумать только, увидеть самого профессора Гастера и ухватить ещё один кусочек в паззле этого мира. Лодочник поджидал меня у причала и без слов понял, куда меня надо отвезти. Лишь многозначительно заметил, отталкиваясь от берега: — Порой ключ проще, чем ты о нём думаешь. А порой и ещё проще. Я кивнул, даже не потрудившись вникнуть в смысл его слов. А он наверняка был… Этот Лодочник, кажется, понимал в картине мира куда больше многих монстров. Может, он и был Гастером? Нет, какой бред, меня просто клонит в сон. Я чуть не уснул в лифте, еле доплёлся до отеля Меттатона, ввалился в свою комнату и рухнул на кровать. Снова заиграла заедающая музыка, но я, вытащив из рюкзака одеяло Санса, укрылся им чуть не с головой и отключился. Мне не привыкать спать с таким шумом — выжил же я несколько лет в общежитии с окнами в сторону лавочек, где в тёплое время года собирались хорошие гитаристы и не очень хорошие, зато порядком подвыпившие горлодёры.