MathTale

Король Азгор стоял предо мной, готовый напасть, а в моём распоряжении была лишь верная ручка. Однако я был готов вычислить любой интеграл, который король обрушил бы на меня, ведь моя конечная цель была уже так близко, буквально за поворотом. Внезапно Азгор остановился, дёрнулся и с удивлением взглянул себе под ноги. Его лапы запутались в толстых стеблях, намертво связавших короля. Он размахнулся, намереваясь одним взмахом трезубца избавиться от побегов, но в воздух взметнулось ещё больше зелёных пут. Они схватили лапы короля, обвили трезубец и связали могучего монстра по рукам и ногам. — Вот ведь несносный старик, чуть всё не испортил. Смутно знакомый голос раздался у меня из-под ног, и я с удивлением узнал старого знакомого, говорящего цветка Флауи. — Это ты его так? Не ожидал от тебя. Спасибо, — ошарашенно поблагодарил я, на что Флауи фыркнул: — Это не спасение, дурень. Это похищение. Стебли моментально обвили и мои ноги, а затем резко потянули вниз. Я буквально сквозь землю провалился, и произошло это так резко и даже болезненно, что я весь сжался и зажмурился от неожиданности. А когда открыл глаза, не смог понять, где верх, а где низ. Меня словно бы выбросило в космос или, скорее, в невесомость, потому что я определённо не задыхался и не замерзал. Просто висел посреди черноты, барахтая руками и гадая, как вредный цветок сумел провернуть такой фокус. — Помнишь, я говорил, что, как ни подкидывай монетку, она ляжет так, как нужно мне? — из пустоты спросил Флауи преобразившимся густым голосом. — Так вот, хочешь поделюсь секретом, почему так происходит? Потому что я умею ждать удачного броска, который неизбежно происходит. Чернота полыхнула красным, и я узрел чудище, которое Лавкрафт описал бы как «неописуемое». Искажённое рваной улыбкой лицо, ещё два дополнительных глаза где-то снизу, нагромождение щупалец, покрытых шипами, вытянутая пасть и две зелёных медвежьих лапы — это лишь те элементы, которые я смог вычленить из общей каши и опознать. — Красив? — монстр, а на деле преобразившийся Флауи, рассмеялся. — В моём вероятностном пространстве я могу выглядеть как захочу. А вот ты не можешь вообще ничего. Ну, разве что можешь попробовать позвать на помощь. — Ещё в самом начале ты говорил, что если я буду кричать, никто не придёт, — огрызнулся я, безуспешно пытаясь «уплыть» от чудовища подальше. Чёрт, происходящее больше походило на кошмарный сон: и сюрреалистичный монстр, и полёт, и бессмысленность бегства. — О, нет. Сейчас кое-кто просто обязан прийти, — довольно прорычала пасть. — Ты не ощущал, что за тобой вечно следят? Я не упускал тебя из виду, пока ты слонялся по Подземелью. И я видел, что профессору ты понравился, куда больше прочих понравился. И если тебя вдруг схватит ужасающий и крайне жестокий монстр, профессор примчится тебе на помощь, он же не может бросить своего любимчика. И когда он вступит в моё пространство, я смогу навязать ему свои условия. — То есть я всего лишь наживка для профессора? — немного успокоился я. Заложников чаще всего не убивают. — Хорошо, но ты можешь прождать его до скончания Вселенной. Он не очень-то дорожит мной. Может, отпустишь меня и сам с ним порешаешь свои вопросы? Я знаю, где его найти, могу подсказать. — Ты смеёшься? Иметь дело с профессором на его территории? — Флауи громогласно захохотал. — Ты и впрямь идиот. Проще досчитать до бесконечности, чем победить профессора в честной схватке. Поэтому шантаж представляется мне идеальным вариантом. — Зачем тебе вообще нужен профессор? — я тянул время. На самом деле, я не очень-то надеялся, что Гастер прилетит сюда на невероятностной тяге и вытащит меня из затруднительной ситуации, поэтому думал, как заговорить злобному цветку зубы. — Это уже не твоё дело, — фыркнул Флауи. — Если ты полагаешь, что меня может убить скука, давай я лучше расскажу, как долго ждал настолько счастливого случая. Как оттачивал свои навыки в управлении вероятностями, как познал меру всего. Найти жертву для шантажа было тоже нетривиально. Профессор отдаляется от всех людей, приходящих сюда, но ты, по счастью, не такой, в тебе он что-то нашёл, — чудовищный Флауи приблизил оскаленную морду ко мне. — Даже не представляю, что. Ты отличаешься только крайней назойливостью и тягой постоянно совать нос не в своё дело. — Это называется любознательность и жажда знаний, — храбрясь, фыркнул я. Прикрыл глаза, чтобы не видеть омерзительной рожи, маячившей передо мной. Пора было крепко призадуматься. Флауи сказал, что создал своё вероятностное пространство. А, если верить моим знаниям, такое пространство задаётся исходами, событиями и мерой. Если я разгадаю эти три составляющие, то тоже смогу запросто управляться с этим пространством и легко из него выберусь. К счастью, Флауи был только рад поболтать со мной, ожидая, когда Гастер клюнет на «приманку». Это значит, что времени для расспросов у меня навалом. — Что ж, и какой же исход ожидает меня, если мы так и продолжим здесь висеть? — открыв глаза, поинтересовался я. — С вероятностью единица ты никуда не денешься, будь уверен, — проворчал Флауи. Похоже, я расстроил его тем, что недостаточно долго пугался его ужасающего вида. — Но, если профессор решит, что тебе ничего не угрожает, я могу прибегнуть к разного рода изуверствам. — Я не обещал, что не буду пытаться выбраться, — я сложил руки на груди, показывая, какой я решительный и неустрашимый. — В пределе твои потуги сойдутся к нулю. — По вероятности? — По вероятности. — А что, если почти наверное нет? Флауи на секунду будто бы подвис, переваривая мой вопрос. Затем отмахнулся: — Даже если почти наверное не сойдутся, то всё равно их вероятность будет равна нулю. — Ну знаешь, — я широко улыбнулся, — события с нулевой вероятностью тоже случаются. У нас, наверху, говорят об этом так: раз в год и палка стреляет. Теперь я кое-что уже знал об этом пространстве, так что осторожно воззвал к Абстракции, чтобы она помогла мне сразить монстра. Однако вместо уже привычного покалывания ничего не почувствовал: капризная сила куда-то совершенно некстати пропала. Зато оживился Флауи. — Всё-таки решил сопротивляться? Я уже сказал, у тебя ничего не выйдет. Только я контролирую потоки Абстракции в моём пространстве, и только я решаю, куда их направить. А ты неплохо освоился здесь для человека, оказывается, профессор не раздаёт метку Абстракции кому попало. В прошлый раз о метке я слышал давно, ещё когда только впервые увидел Андайн, беседующую с Папирусом. Выходит, если тогда у меня была метка, то Гастер уже успел наделить меня силой, а я, дурень, её просто не использовал? Забавно бы вышло, если он следил за мной с самого моего падения в Подземелье, но я бы не удивился, таким ореолом таинственности и благоговения было окутано его имя. — Я же говорю: не обещаю не пытаться, — я прикидывал в уме новые планы побега и вспомнил свою первую встречу с Флауи. — Слушай, кажется, тебе нравятся игры. Особенно те, где ты всегда побеждаешь. Верно? — Только такие игры я и веду, — без лишней скромности ответил монстр. — Хорошо, тогда как тебе такая игра: если я создам событие, вероятность которого ноль, то ты меня отпустишь. Оба сделаем невозможное. Как тебе идея? У тебя все шансы, все сто процентов выиграть. — Допустим, — помолчав немного, наконец обронил Флауи. Похоже, он не планировал, что Гастер будет так сильно медлить. Ещё немного, и он сообразит начать истязать меня, так что я быстро произнёс: — Хорошо, только мне понадобится бесконечное число шариков. Таких пластиковых, маленьких, чтобы их вытаскивать. Сможешь устроить? — Я смогу устроить всё что угодно, — фыркнул монстр, и в следующее мгновение я едва не утонул в нахлынувшем море шариков, ощутив себя ребёнком в бассейне детского уголка. Ещё и, глумясь надо мной, Флауи раскрасил их в различные цвета, чтобы всё уж точно больше походило на цирк. Но я, не смущаясь, выхватил первый попавшийся шар. — Смотри! Я выполнил свою часть договора! — радостно показал я ему зажатый в руке трофей. — Он красный. Здесь шары десяти цветов, значит, вероятность, что ты вытянешь красный, одна десятая. Я думал, ты окажешься не таким тупицей, хотя чего ожидать от человека, — в испепеляюще-презрительном тоне отчеканил Флауи. Но я укоризненно помахал указательным пальцем. — Нет-нет. Я вытащил конкретно этот шарик. Один из бесконечности. И вероятность того, что я вытащил бы именно его, равно нулю. Не соизволишь ли отпустить меня теперь, а? Четыре глаза Флауи гневно вперились в меня, а затем он вновь хохотнул: — Ладно, всё-таки не такой уж тупица. Но ты остаёшься здесь. — Что? У нас же был договор! — Мне плевать, чем ты там развлекаешься, человек. Я жду профессора, и ты никуда не денешься отсюда, пока он не явится, — прорычал Флауи, и шарики, словно лопнувшие мыльные пузыри, испарились в мгновение ока. — Я буквально бог этого места, так что и делаю я лишь то, что сам хочу. Я сник. Взять на слабо не удалось, и он был прав: перед ним я был всего лишь букашкой под ногтем у Господа… Но разве нет способов взять на понт даже бога? — Хей, послушай, раз тебе пока всё равно делать нечего, — снова привлёк я его внимание. — Бог, говоришь? Ты сказал, что познал меру всего и что ты можешь создать что угодно. А можешь создать множество, которое не сумеешь измерить? Я ожидал, что его вгонит в ступор этот парадокс, но монстр лишь рассмеялся мне в лицо. — Нет, ты всё же редкостный тупица. Знать меру всего — это также и знать, у чего есть мера и у чего её нет. Конечно, я могу создать неизмеримое множество. Может, ты ещё и увидеть его хочешь? Уверен, что не сойдёшь с ума от этого? Профессор не станет торговаться ради безумца, так что пока поберегу твой разум, — он выдержал театральную паузу и добавил: — А вот о сохранности твоего тела профессору придётся, кажется, забыть. Крепкие стебли, подлетев, опутали мои руки и ноги, и десятки шипов иглами пронзили кожу. Я сжал зубы, надежда, что меня кто-то спасёт, таяла с каждой секундой. Я должен был хоть что-то придумать. Что-то, что взорвёт этому цветку-мутанту мозг. Но что может повергнуть в смятение такой чёткий математический разум?.. — Стой! Я хочу спросить! — в отчаянии, хватаясь за последнюю соломинку, прокричал я. — Хватит, ты мне так руки оторвёшь! Господи, прекрати! Я могу позвать сюда профессора, только отпусти и дай сказать! — Можешь? Интересно, как? Хочешь, чтобы я ослабил контроль Абстракции и ты вырвался? Не выйдет! — стебли сжали мою грудную клетку и я, кашлянув, прохрипел: — Нет, блин, я ему позвоню! У меня мобила есть, я позвоню Альфис, а она приведёт профессора. Это был чистой воды блеф, потому что не было у меня номера Альфис, да и она, даже если бы я до неё дозвонился, не смогла бы проникнуть в пещеру Гастера без силы Абстракции, однако, на удивление, я орал так искренне, что Флауи мне поверил. — Говори. Если после этого профессор не появится, тебе придётся распрощаться с некоторыми частями тела, — милостиво ответил он, отпуская меня, теперь изрядно потасканного. Я отдышался, оценил полученный урон — пока что всего лишь царапины, а вот свитер был во многих местах разорван и испачкан кровью, точно на помойку. А затем, собравшись с духом, заговорил: — Смотри, меня уже давно мучает вот какая задача. Думаю, тебе и особенно здесь будет легко её решить. Ты же можешь создать любое множество? — Так, — Флауи пока не понимал, куда я клоню. — И можешь создать все такие множества, что они не содержат себя. — Это ведь любое множество, — фыркнул он. — А пустое? — Множество, содержащее пустое множество, не пустое, — резонно заметил Флауи, уже начиная раздражаться. — Ладно-ладно, правда. Так вот, что будет, если ты поместишь все эти множества в одно большое множество? — Множество всех множеств, очевидно. — Так-то оно так, но… будет ли оно содержать само себя? — Нет, конечно, это абсурд. Ты опять решил заморочить мне голову. Лучше позаботься, чтобы Альфис ответила на твой звонок… — Погоди, не спеши. Это ведь множество, содержащее множества, которые себя не содержат. Если такое множество не содержит само себя, то по определению оно должно в себе содержаться. — Если оно содержит само себя, то оно тогда не должно содержать само себя! — вспылив, пророкотал Флауи. — Вот… в этом-то и проблема, — мягко подытожил я, осторожно присматриваясь, как меняется его чудовищная морда. — Так что скажешь? Содержит или не содержит? — Не содержит! — выкрикнул он, но тут же оборвал сам себя: — Но тогда содержит… А если содержит, то не должно… А если не должно, то должно… Должно… Не содержит… Не должно… Себя… Само… Слова путались, временами переходя на кашель, хрип или рык. Всеми силами Флауи пытался разрешить парадокс и явно не справлялся. По пространству пошли волны, чернота поплыла, замигала всеми цветами радуги, преломляясь и разрушаясь на глазах. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза, надеясь, что, окончательно рухнув, останки творения Флауи не погребут меня вместе с собой.