Голубой космос

Лэнс ревностно продолжал сверлить взглядом этих двоих. Тот факт, что ему, в отличие от девушек, приходится скрывать свои чувства глубоко внутри, не давал покоя ни на мгновение. Он не может флиртовать или дарить валентинки. Не может пригласить на свидание или подкинуть любовную записочку. Не может посылать нежные томные взгляды. Не может даже прикоснуться к этим манящим худым кистям, которые заставляли его сердце сжиматься до невозможных размеров. Потому что это будет выглядеть странно. Музыка сделалась заметно громче, басом отдаваясь в барабанных перепонках и проходя сквозь всё тело ледяным, но таким приятным будоражащим ознобом. Остальные танцоры, выполнив синхронные повороты, молниеносно встали на свои позиции, отточенными движениями рассекая воздух. Лэнс сделал плавный прыжок и остановился у самого края сцены. Колонки тут же замолчали, оставляя в зале лишь ёмкую нагнетающую тишину. Три секунды: он медленно поднял руки и скрестил их на груди. Ещё две — локти мгновенно взлетают вверх. Нога по инерции отводится назад вслед мелодии, которая словно является продолжением его худого изогнутого тела. Сзади раздавалось тяжелое дыхание его команды. И ему не нужно оглядываться, чтобы знать: сейчас они все объединены. Этим танцем. Этими зрителями. И этой музыкой. Спустя несколько секунд томительное спокойствие разбавили неловкие звуки синтезатора, с каждой секундой становясь всё сильнее и надрывистей. МакКлейн резко выдохнул и замер, выжидательно вслушиваясь в нарастающий ритм. Скоро завершающие движения, и он просто не имеет права облажаться. Он готов. Поехали! Он откинул голову назад и прикрыл глаза, полностью погружаясь в движения. Каждый элемент, каждый шаг отдавался безмерным счастьем в его теле. Лэнс был окутан этой чарующей музыкой с головы до ног, словно сладким туманом. И прямо сейчас он верит в невозможное. Ведь Кит смотрит на него. Последний взмах рукой, а затем яркое безумие ворвалось в его мозг. Бурные аплодисменты оглушали, и латинос был не в силах скрыть свою сияющую улыбку. Рядом с ним встали напарники, и они вместе поклонились залу, завершая своё выступление. В этом году. Опьяненный волшебной атмосферой, юноша с надеждой перевел глаза ко входу. Среди сотен школьников и учителей признание только одного человека было нужно ему больше жизни. Прямо сейчас. В этот момент. Включились прожекторы, и его взгляд наткнулся на пустую серую стену. Акши не было. Кита тоже. Как всегда. От прежней улыбки не осталось ни следа. МакКлейн хмуро взирал на творящийся вокруг хаос. Завуч читала в микрофон ободряющую речь, но он не слушал. В голове проносились воспоминания, с болью оседая где-то на уровне груди. Кит никогда не видел его выступления до самого конца. История с печальным концом неминуемо настигала его из года в год. Когане исчезал, так и не позволив Лэнсу хоть раз насладиться его поддержкой. Не давая даже маленького шанса признаться, раскрыть тягучие чувства, которые медленно душили его и безжалостно разрывали на мелкие кусочки. Их наконец отпустили со сцены. Лэнс со всех ног понесся в сторону раздевалки, чтобы как можно быстрее и незаметнее забрать вещи. Вслед ему донеслись возмущенные и крайне недовольные бурчания членов команды, которых он слегка растолкал в своих попытках улизнуть. Но он обязательно извинится перед ними. Только попозже. Добравшись до заветной двери, латинос влетел внутрь и безжалостно хлопнул дверью. Подхватив валявшуюся на полу спортивную сумку, он пулей выскочил с другой стороны в темный коридор. Подозрительно оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг нет никого, кто мог бы помешать его плану, МакКлейн рысцой побежал в сторону ближайшего поворота. Лэнс обежал всё здание школы буквально за 10 минут, не чувствуя никакой усталости после длительной физической нагрузки. Только сердце как-то неприятно сжималось, а легкие насилу забивались противными тяжелыми шариками, когда в очередном пролёте его ждала неудача. Решив, что Кит вышел на улицу, юноша побежал на выход, расталкивая слегка пьяных, и оттого весёлых учеников двенадцатых классов, которые наслаждались последними школьными часами. Он нетерпеливо дернул частенько заедавшую ручку двери и вышел наружу. Теплый июньский ветер взъерошил его волосы, а в нос ударил приятный запах сирени, росшей на территории школы. Рыжее закатное солнце легко ложилось на его покрытое ненавистными веснушками лицо. Крохотные цветы на клумбе радостно отвечали небесному светилу, слабо сверкая в его последних золотистых лучах. МакКлейн оглянулся по сторонам и, не заметив поблизости Когане, помчался вокруг здания во всю прыть. На всякий случай он заглянул на оба стадиона, одним из которых уже давно пользовались исключительно местные хулиганы, проверил новенькие тренажёры и поискал среди красивых кустов жасмина, ещё не показавших свои белоснежные цветы, но готовых в любой момент засиять своим неподражаемым очарованием. Кит словно сквозь землю провалился. Лэнс обессилено упал на колени и уперся руками о горячий асфальт, часто дыша от долгого бега. Придя в себя, он поднял отчаянный взгляд на темнеющее вечернее небо. Ему нужна помощь. Но безмолвный недосягаемый океан лишь равнодушно смотрел на него, не обременяя себя проблемами простых смертных. Неожиданно в его голове мелькнула догадка, и латинос, веденный новой надеждой, помчался на парковку возле школы. Вся общественность их городка знала, что у Когане был мотоцикл, на котором тот постоянно разъезжал на бешеной скорости, наплевав на все запреты и правила дорожного движения. Этот огненно-красный монстр, купленный относительно недавно, притягивал восторженные взгляды всех прохожих и учеников их школы. Особенно девчонок. И Лэнса. Чертов выпендрежник. Кубинец устало прошёлся между двумя рядами, выискивая в вечерних сумерках знакомые языки пламени. Однако железного коня на парковке не было от слова совсем. Всё ещё не веря в своё поражение, МакКлейн обошёл каждый миллиметр, надеясь, что не заметил байк из-за своей невнимательности и долгого стояния на ногах. Напрасно. Здесь не было ни единого следа, указывавшего на мотоцикл. Точнее был, но только в виде мрачной черной полосы на асфальте, обрывавшейся мутным хвостом у самого края главной дороги. Вывод напрашивается сам собой. Кит уехал. Уехал, оставив бедного латиноса с его так и не случившимся признанием совершенно одного. Опять. «Не везёт в учении, повезёт в любви» Тогда почему они до сих пор не вместе?