Золотые цепи

      В отель юноши прибыли в полном молчании, которое висело над их головами, словно Дамоклов меч. На ресепшене Тэхен мило улыбнулся девушке, стоящей за стойкой, получив свою ключ карту. Молодую особу не смущал помятый костюм, встрёпанные, наспех приглаженные волосы и неаккуратно, не полностью застёгнутая рубашка, один край которой торчал из-под пиджака. Она искренне улыбалась обеспеченному, красивому постояльцу, который к тому же не был женат (именно в её смену Риналь Рабах заселялся в отель, и девушка успела проверить нужную страницу в паспорте). Однако, когда взгляд её переместился на не менее помятого, встрёпанного и бледного Чонгука, задорная искорка тут же исчезла из её глаз, уступая место молчаливому вопросу (что ЭТО делает рядом с восточноазиатским красавцем?).       Чонгуку стало мерзко, от такого неприкрытого пренебрежения. Да, сейчас он не в лучшей форме, но это не значит, что он не достоин элементарной вежливой улыбки, он такой же гость, в конце-то концов! Поведение этой профурсетки возмутительно и оскорбительно. В отместку, Чон вперился в нахалку не менее презрительным взглядом, осмотрев с ног до головы и недовольно, едва заметно скривив губы, словно остался, не удовлетворён увиденным. Администратор стушевалась, скулы её порозовели, и она тут же отвела взор в сторону, скрываясь от пронзительных тёмных глаз, нещадно прожигающих её надменностью и презрением. Чон тихо и победоносно хмыкнул, складывая руки на груди и приподнимая бровь.             - Джамиль, мы можем идти, - мягкий, даже ласковый голос Тэхена, отвлёк младшего от его маленькой мести, увлекая в свои сети мелодичностью и бархатом тембра.       Тэ заметил эту молчаливую дуэль и внутри все согрелось от мысли, что его Чонгук такой ранимый и впечатлительный рядом с ним, но не смотря на это, в обычной повседневной жизни он в состоянии постоять за себя, не перегибая палку и не прибегая к грубости или хамству. То, как он осадил только глазами эту обнаглевшую особу, вызывало ребяческий восторг. Тэ еле удержался, чтобы не похлопать в ладоши.       Оказавшись в номере, Тэхен стянул с плеч дорогой пиджак и бросил его на спинку стула не заботясь, что он пострадает ещё сильнее. Чонгук сиротливо стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь пройти. Отчего-то им вдруг овладела неуместная скромность и смятение. Это было ещё более странным, если учесть то, чем буквально час назад он занимался в оживлённом районе города прямо в машине, напрочь позабыв о стыде.             - Так и будешь топтаться в дверях? - Тэхен открутил крышку небольшой бутылки воды, которую достал из маленького, встроенного под столешницей стоящего у окна стола, холодильника и залпом отпил почти половину, - проходи, присаживайся. Нам предстоит долгий разговор.       Чонгуку стало совсем не по себе от этого низкого голоса, пронизанного нотками холода и отстранённости. Будто бы это не Тэхен упивался страстью, неистово овладевая Чоном на заднем сидении автомобиля. Словно не он зализывал свои же укусы и бережно подставлял руки, чтобы защитить голову Гука от удара и не он 5 минут назад нежно звал его именем, которое сам для него и подобрал. Эти резкие перемены в Ринале пугали Гука и заставили насторожиться. Сейчас перед Чонгуком стоял другой Тэхен: спокойный, покровительственный и даже немного надменный. Под его тяжёлым взглядом, Чон неуверенно подошёл к стулу, на спинке которого висел пиджак и сел на самый его край, складывая руки на коленях, словно нашкодивший впервые отличник, в кабинете директора. Повисло неловкое молчание, затяжное и тяжёлое. Воздух стал будто бы гуще и менее лёгким, оседая тяжестью на плечи. Чонгук молчал, не в состоянии поднять глаза на Риналя, который возвышался над ним, приблизившись почти вплотную.             - Ну и как твои дела? - спокойным голосом прошелестел Тэ.       Чонгук поднял голову и саркастично приподняв бровь, ответил вопросом на заданный вопрос:             - И ты преодолел такое расстояние, чтобы это узнать?       Глаза Тэхена потемнели, а руки сжались в кулаки, которые он тут же спрятал в карманы. Сейчас Риналю очень хотелось встряхнуть Гука, чтобы он не смотрел на него так... так... так лукаво по-доброму, словно видит насквозь.             - О да! - недобро ухмыльнулся Риналь. - А ещё, я хотел посмотреть в твои глаза, и кое-что для себя понять...             - Посмотрел? - зашипел Чонгук, чьё настроение резко изменилось под неприязненными острыми фразами, колючими и жёсткими. - Доволен увиденным? Интересно, как Зариф позволил тебе столь опрометчивый шаг? - зло добавил Гук.       Чонгук чувствовал, что говорит лишнее, но ему так же хотелось уколоть Риналя. Он уже удовлетворил свои плотские желания с Чонгуком, который словно баран на закланье, послушно провалился в бездну ласк Тэ не задумываясь, давая ему то, что тот хотел. И теперь, его явно винят во всей произошедшей ситуации. Это его в корне не устраивало, а долгие дни адского кувыркания в горячем масле воспоминаний, были более чем достаточным для него наказанием. Терпеть нападки ещё и от Тэхена, которого он боготворит, Гук не намерен. Тэ - последний человек в этом мире, от которого он ожидал бы такого к себе отношения. Это больно ранило Чонгука, который словно зеркало отражал злость Риналя, выплёскивая её необдуманной массой.             - Я не хочу сейчас говорить о нем, - огрызнулся Тэхен, - я хочу понять, как ты смог так запросто его послушать? Ты что, совсем не имеешь хребта? Кто-то сказал тебе уехать, и ты тут же собрал чемодан и улизнул без объяснений? - злость Риналя набирала обороты, и он не столько задавал вопросы, сколько сыпал обвинениями, вколачивая Гука в пол размашисто и беспощадно. - Ты не представляешь, что я испытал, когда узнал о твоём отъезде! Я был готов мир положить к твоим ногам! Свернуть любые горы, ломать города и уничтожать континенты, если потребуется, просто для того, чтобы быть с тобой...       Чонгук отвернулся, не в силах смотреть на перекошенное болью воспоминаний и обидой лицо. В уголках его глаз скопились колючие комочки слез, но он сглатывал их снова и снова, не желая показывать свою слабость. Они не виделись месяц, чёртовы 30 дней, которые казались вечностью, тянулись, как гудрон, прерываясь лишь короткими обрывками сна, отделяющими один от другого.             - Но ты решил, что безопасней сбежать, ночью... как вор... Чонгук, неужели я настолько ничтожно мало места занимаю в твоём сердце, что ты предпочёл, задрав лапки притвориться мёртвым? Ты хоть понимаешь, как подло поступил со мной? - Тэхен растерял былой запал и сейчас звучал, как обиженный ребёнок, надломлено и капризно. - Я не знаю, где и с кем ты провёл этот месяц. Что я, по-твоему, должен думать?! - голос сорвался, выдавая потаённый страх, который Тэ пытался запрятать и завуалировать под сердитые нотки. - Ты с такой лёгкостью вычеркнул меня, словно ничего не было. Это, по меньшей мере, низко и трусливо.       Желваки на скулах Гука заходили ходуном, а на висках выступили вены. Спина стала каменной, а взгляд тяжёлым. Чонгук изо всех сил боролся с собой, стараясь удержать остатки самообладания, но хлёсткие обвиняющие слова летели в него, словно тысячи стрел с отравленными наконечниками, пронзая незащищённую плоть и пуская кровь. Губы парня дрогнули, когда мысли выстроились в ряд и он взорвался:             - Так вот значит, как ты думаешь обо мне?! Такова, по-твоему, моя цена?! Ты приехал мстить мне?! Да, Тэхен?! Ты доволен? У тебя все получилось! - Чонгук дёрнул плечами, поднимаясь с места и смотря прямо в глаза Тэ, в которых мелькнула растерянности. - Что же ты молчишь? - приподнял Чонгук бровь, все так же сверля Тэ взглядом. - Я спрашиваю тебя, ты доволен? Я как последняя шлюха, покорно раздвинул перед тобой ноги, ты же этого хотел? Хотел унизить меня? Показать, что ты все ещё имеешь власть надо мной? Я значит, по-твоему, готов трахаться со всеми направо и налево?       Тэхен дёрнул головой, словно хотел отрицательно покачать ей, но замер, отводя взгляд в сторону.             - Значит я прав? - голос Чона стал тише, а все слова наполнились горечью и разочарованием. - Ты считаешь, что я из твоей кровати, прыгнул ещё в чью-то? Что я врал тебе? Использовал? А что бы ты сделал на моём месте? Смог бы ты оставаться со мной, зная, что меня убьют из-за этого? Как бы ты мирился с этой мыслью, каждый день смертельно боясь, потерять того, кто тебе дороже всех? Ты бы остался рядом, понимая, что можешь стать причиной смерти любимого человека?       Риналь поджал губы и, прикрыв глаза, глубоко вздохнул, так и не произнеся не одного слова.             - Я не смог... - сорвавшимся голосом прохрипел Гук. - Я бы не смог жить, если бы с тобой, что-то случилось... Я бы не смог каждый день просыпаться, понимая, что ты не дышишь, не улыбаешься, не танцуешь в саду под абрикосами. Я не имею права, так легкомысленно распоряжаться твоей жизнью. Не я дал ее тебе, и я не имею права ее забрать!       Молчание вновь накрыло их, укрывая своим крылом. Чонгук с прямой спиной и сжатыми кулаками, болезненно грустно смотрел на Тэхена, который не смел поднять на него глаза, склонив голову.             - Ты хоть раз пытался поставить себя на моё место, Тэхен? Ты пытался понять меня вместо того, чтобы винить во всем? Конечно же, нет...             - А ты такой же, как Зариф? - вскинулся наконец-то Риналь, свирепо смотря на ошарашенного Чонгука. - Ты тоже считаешь, что вправе решать за меня? Тебе тоже кажется, что ты лучше, чем я, знаешь, что мне нужно? Почему ты принял это решение один? Если ты забыл, то это МОЯ жизнь и только мне решать, как ей распорядиться.       Тэхен, как взбесившийся тигр раздувал ноздри, сверкая глазами. Вокруг него словно сгустились тучи, норовя разразиться громом и молниями. Чонгук долгим изучающим взглядом посмотрел на блондина, а затем принял для себя решение.             - Я ухожу... - тихо произнёс Чонгук, - видимо все, что произошло к лучшему. Прощай Тэхен и прости меня за все, я никогда не желал тебе плохого и каждое моё слово, было искренним. Нам нет смысла оставаться дальше вместе. Ты не доверяешь мне, а без доверия не будет отношений.       На негнущихся ногах, Чон шёл к двери, сдерживая себя от желания, развернуться и ринуться в объятия Тэ. Пальцы болели от напряжения, и он с трудом смог совладать со скользкой ручкой. Замерев на несколько секунд в проёме, все так же сдерживая желание обернуться, и в последний раз взглянуть на того, кого так желал видеть все эти дни и всю свою последующую жизнь. А затем сделал шаг, закрывая дверь и стремительно идя к лифту. В груди жгло, все внутренности сжались и даже саднящая боль в определённом месте, отошла на задний план. Все заполнилось скорбью, которая грызла Чонгука, как пиранья, отрывая куски и проглатывая, постепенно подчиняя себе всего Чона. Но он не плакал. Больше просто не мог. Все слёзы он пролил в течение последнего месяца, и теперь только и мог, что глубоко и часто дышать, не в силах выпустить из себя сферу из боли, обиды, отчаянья и горя.       Тэхен непонимающе смотрел на закрывшуюся дверь, а потом сорвался, словно его ударили хлыстом. Он выскочил в коридор и побежал за Чонгуком, не заботясь, что оставил дверь нараспашку.       Нет, он не отпустит его, не для этого он приехал в Корею! Единственным возможным исходом, может быть только он вместе с Чонгуком, но не без него! Ни за что! Чонгук его и он его не отдаст даже дьяволу, будет биться за НИХ до последнего!       Риналь настиг Чона, когда тот уже шагнул в лифт. Двери медленно закрывались, а Чонгук стоял, сверля пустым взглядом пол, когда в почти сомкнувшиеся створки лифта, протиснулась рука с изящной кистью, и множеством колец на пальцах. Двери послушно распахнулись под чужим напором, и впустили опоздавшего пассажира в своё небольшое нутро.             - Джамиль! - выдохнул Тэ, а потом прижал Гука к себе, зарываясь носом в висок и крепко стискивая в объятиях.             - Тэхен~и, - жалостливо всхлипнул Чонгук, обвивая талию Тэхена и утыкаясь в его плечо, жадно вдыхая едва уловимый аромат мужского парфюма, природного аромата и... абрикосов. - Ты знаешь, что пахнешь абрикосами? - улыбнулся Чонгук, потираясь носом о помятую рубашку на плече.             - Что? - удивлённо переспросил Тэхен.             - Ты всегда пахнешь абрикосами, я безумно люблю этот запах, - Чонгук поднял наполненные теплом глаза на Тэхена, который не в силах устоять, нежно накрыл его губы своими.             - Пойдём со мной, - тихо произнёс Тэ, когда наконец-то смог оторваться от ласковых и покладистых губ своего Джамиля, - не будем же мы всю ночь торчать в лифте?       Гук послушно кивнул и вновь уткнулся в тэхеново плечо. Они оказались в том же номере, который покинули несколько минут назад. Едва дверь закрылась, как Чонгук придавил к ней Тэхена и, смотря на него блестящими потемневшими глазами, впился в его приоткрытые губы, тут же проскальзывая языком в рот. Невнятное мычание и тихие вздохи, постепенно разносились по комнате, пока парни, двигались в соседнее помещение, где стояла огромная кровать, на ходу скидывая друг с друга одежду.       Два переплетённых тела рухнули на постель, жадно лаская друг друга. Чонгук пробежался пальцами по груди Тэ нависая над ним, упираясь на одну руку, а затем добрался до тёмной бусины соска и сжал её пальцами, одновременно углубляя поцелуй на столько, что от этого смешения ощущений, Тэ всхлипнул в чужие губы. Чон не мог остановиться, хотя и понимал, что его отвыкшая от таких интенсивных упражнений попка, завтра не позволит ему даже подняться, но сейчас возбуждение подкатывало, медленно расползаясь по телу. Желанный Тэхен, который на этот раз был в роли ведомого, сводил с ума. Гук даже не мог бы точно ответить, чего хочется сильнее, укусить его или заласкать до сумасшествия. Чонгук хотел Тэхена, хотел войти в него, почувствовать себя внутри его жаркого тела. Руки скользили по бронзовой бархатистой коже, очерчивая каждый рельеф любимого, а следом за ними следовали губы и язык, устраивая для Тэхена головокружительный полет. Тэхена выгибало до хруста в позвоночнике, от контраста прохладных подушечек пальцев и жаркого языка, которой ласкал и теребил затвердевшую розовую вершину, время от времени втягивая её между губ и легонько прикусывая зубами. Тэ вплёл свои пальцы в волосы Гука, окончательно растрепав своего страстного мальчишку, с тихим стоном выдыхая каждый раз, когда зубы зацепляли сосок.             - Ты такой чувствительный, Тэхен~и, - прошептал Чонгук, целуя впалый подтянутый живот, - такой отзывчивый, такой красивый.       Тэхен уже просто ахал и тянул Чона выше, накрывая его уже немного пощипывающие от такого несметного количества поцелуев, губы.             - Джамиль, я хочу тебя! - Тэ не просит, он просто ставит Чона в известность, а потом переворачивается, меняясь с ним местами.             - Я тоже хочу... до безумия хочу тебя!       Не сегодня... Он обязательно заполучит Риналя, но не сегодня... не сейчас...       Тэхен не медлит. Сил искать смазку не было, Тэ протягивает пальцы и подставляет к губам Чонгука и тот все правильно понимает, разжимает их и прикрыв веки, медленно и увлечённо облизывает так же, как тогда в библиотеке. Обводя языком, скользя им между фалангами, потом вновь облизывая оба сразу.       Тэ с трудом отводит глаза от этого зрелища, от которого уже хочется кончить. Риналь приподнимает кисть и Чон следуя за ней, так же запрокидывает голову, не желая расставаться с чужими длинными пальчиками, обнажая шею, со скачущим кадыком. Тэ склоняется и вылизывает её, смакует каждый сантиметр, не оставляя без внимания ни клочка золотистой кожи, чуть побледневшей со дня их расставания, накрывает адамово яблоко, слегка сжимая губами, а Чонгук хрипло стонет вибрируя всем телом.       Когда пальцы были достаточно смочены, Тэ быстро вводит их в немного припухшую, но зазывно открытую и разработанную дырочку Джамиля, зашипевшего от неприятных ощущений. Тэ нахмурился, но давящее неудовлетворение в паху, запрещает ему остановиться, и он после недолгих ласк гладких стенок подушечками пальцев, заменяет их собой. Крупная покрасневшая головка, без труда раздвигает расслабленные мышцы, проскальзывая во все ещё тугой тоннель, прокладывая дорогу для ствола. Чонгук, затаивший дыхание облегчённо выдыхает, когда Риналь полностью входит в него и нежно целует, ловя губами его стон.       В противовес себе в машине, Тэхен двигается медленно, с оттяжкой, входя постепенно и неторопливо, смотря на то, как от удовольствия закатываются глаза Чонгука, как он охает, и мягко ведёт руками по оставленным недавно самим же царапинам на гладкой спине. Тэхен болезненно щурится, но ничем больше не выдаёт свой дискомфорт, а неприятные ощущения лишь добавляют перчинку в тягучие толчки, которые он совершает.       Они занимались любовью, на грани боли и удовольствия. Отдаваясь искренне, откровенно, любовно. Тэхен немного ускоряется, забрасывая ногу Чона на своё плечо и больше открывая его для себя. Глубокие пронизывающе толчки точными выстрелами попадают туда, откуда по телу разбегается разряды удовольствия, подводя Чонгука к черте. Он громче стонет, комкая руками покрывало, которое они не потрудились снять и выгибает спину. Чон молит о разрядке, подмахивает бёдрами и снова выгибается.       Тэхен становится резче, входит быстрее и глубже, скользя в Джамиле и готовясь взлететь. Он уже не может держаться, оргазм накрывает настолько неожиданно, что Риналь вскрикивает, ссутуливаясь под тяжестью удовольствия и с трудом удерживается, чтобы не рухнуть на Гука. Член дёргается, а затем сокращается, орошая нутро Чонгука белёсым семенем, Тэ замирает на мгновение, а затем вновь начинает двигаться, отчего сперма вытекает из дырочки, стекая ниже по ложбинке, а затем на поясницу. Тэхен все ещё твёрдый, и несколькими резкими толчками доводит Чонгука до пика удовольствия.       Младший дёргается, обвивая шею Тэхена, прижимаясь к нему и словно в безумии шепча слова любви. Тэ растерялся, когда наряду с увлажнившейся кожей их животов, его шею обожгли чужие слёзы. Тэхен поднялся и сел на пятки, все так же сжимая в объятиях дрожащее мелкой дрожью тело Чонгука, из глаз которого, потоком лились крупные капли слёз. Тэ никогда не умел утешать плачущих людей, да и от Чонгука он такого не ожидал. А Гука накрыло, он цеплялся за чужие плечи и сам не сразу осознал, что плачет. В нем переплелись множество чувств, которые выплеснулись из него с этими не прошеными слезами.             - Малыш, что с тобой? - прошептал Тэхен, поглаживая Чонгука по волосам и слегка покачиваясь, держа в своих объятиях. - Все будет хорошо, я люблю тебя. Я никому тебя не отдам и больше не позволю, кому бы то ни было разлучить нас. Хороший мой, ну что ты? Я думал ты у меня сильный, смелый, а ты оказывается такой беззащитный, такой плаксивый? Джамиль, счастье моё ясноокое, не плачь.       Чонгук молчал, лишь теснее прижимаясь, однако ласковый голос и мягкие покачивания, все же успокоили его. Он затих в чужих руках. На него разом навалилась усталость в купе с облегчением, что теперь все наконец-то закончилось. Думать о том, что будет потом, Гуку не хотелось. Он просто хотел верить Тэхену.       С трудом они добираются до огромной ванны, которую Тэхен наполняет тёплой водой и помогает ослабевшему Чону, опуститься в горячую воду, затем забираясь туда же. Риналь помогает Гуку смыть с себя оставшиеся последствия их страсти, с наслаждением любуясь следами оставленными на Чонгуке. Алые пятна засосов виднеются повсюду. Шея усыпана укусами, ярко выделяющимися на светлом теле, расцветая багровыми цветками. После этого они ложатся в постель голышом, под тёплое одеяло и прижимаются друг к другу. Но когда парни уже проваливались в сон, завибрировал телефон. Чонгук, обречённо простонав, сполз с кровати и нашёл источник раздражения. На экране высветилось имя "Хосок" и тяжело вздохнув, Гук снял трубку.             - Алло, Чон Чонгук, ты совсем охренел? Что значит, тебя не будет несколько дней? Что я, по-твоему, должен сказать отцу? - голос Хоби звучал резко, немного визжащее. Брат явно злится на младшего.             - Хосок-хен, - заканючил Гук, - придумай что-нибудь, скажи, что я у Чимина или Юнги. Пожалуйстааааа!             - Где ты, мать твою, находишься? Ты хотя бы в Корее?       Чонгук прыснул, но услышав недовольное рычание в динамике, тут же взял себя в руки.             - Конечно в Корее. Брат, я прошу тебя... - Чонгук повернулся туда, где полулежал Тэхен, внимательно скользящий взглядом по обнажённому Чону, - я позвоню тебе завтра, хорошо? - Чонгук сбросил вызов, не дослушав возмущённого старшего, кричащего ему, чтобы тот не смел снова бросать трубку.             - Иди ко мне, - улыбнулся Риналь, откидывая край одеяла.       Чонгук счастливо улыбнулся и отключив надоедливый гаджет, бросил его на тумбочку. Скользнул в тепло постели к своему парню, проваливаясь в сон, впервые за последнее время: спокойный и безмятежный.