Золотые цепи

            - Что ты... - крякнул Чонгук прежде, чем жадные губы Риналя, прижались к его губам.       И все... больше никаких мыслей в голове не осталось. На задний план отошла и предполагаемая слежка, и все проблемы в купе с переживаниями, преследующие в последние дни обоих парней и недопонимания с близкими. Только жажда насытиться, прижать и прижаться ближе, вцепиться и не отпускать. Сердце, которое до этого обездвижено висело в грудной клетке, сейчас словно сорвалось с цепи, выколачивая ребра изнутри.       Риналь не был нежным, он жёстко нападал, впиваясь в рот Чонгука, проталкивая внутрь язык, обследуя небо, зубы и ища своего напарника, словно проверяя, что все осталось неизменным, таким, как было в их последнюю встречу. Каждое его движение, каждый взгляд выдавали бурю, царящую в его душе, то, как он соскучился, как рад видеть, но обличить все это в слова не получалось. Только бросаться на желанного человека, наконец-то оказавшегося в его руках, словно голодающий долгое время на миску еды.       С шумом дыша, Тэ судорожно непослушными пальцами вцепился в волосы на затылке Гука, прижимая его ближе. Зубы сомкнулись на нижней губе младшего, от чего из его груди выпорхнул сдавленный болезненный стон. Риналя словно выпустили из клетки, он набрасывается на Чонгука, терзая его рот снова и снова. Младший задыхаясь, упёрся ладонями в широкую грудь в попытке отстраниться, но Тэ навалился на него, сильнее прижимая к спинке сидения и вновь жарко целуя. Воздух стал гуще, а тело Чона налилось возбуждением, отбросив все вопросы и сомнения, он с таким же жаром отвечал, стукаясь зубами, борясь языками. Его Риналь сейчас рядом, все остальное уже не так важно. Тэхен шумно дышит, руки торопливо стягивают свитер, задирая и края футболки, пока губы тянутся на встречу Гуку, а его лицо обнимают сильные тёплые ладони Чонгука, притягивая ближе, покрывая поцелуями.             - Джамиль... мальчик мой, - задушенным, низким голосом хрипит Риналь, сдёргивая с похудевших бёдер штаны вместе с бельём.       Чонгук отпускает чужое лицо, упираясь руками в сидение и приподнимается, позволяя Тэ сорвать с себя нижнюю часть гардероба. Младший, всем телом чувствует неистовство чувств исходящих от Риналя, его глаза горят, губы дрожат, словно в лихорадке. Это заводит, щекочет нервы и низ живота, заставляет чувствовать себя кем-то уникальным, самым красивым, самым желанным. Член моментально поднимается, прижимаясь к паху. Тэхен, словно дракон, невероятно красивый, сексуальный, властный. Кажется, ещё чуть-чуть и из ноздрей полыхнёт пламя. В голове всплывают все те ночи, когда Чон ласкал себя, вспоминая руки Тэхена, как старался удовлетворить своё тоскующее тело, но пальцы не могли заменить крепкого естества Риналя, принося лишь подобие облегчения. И как утром он сгорал от стыда и презрения к своей слабости духа.             - Риналь, - жалобно скулит Чонгук, заглядывая в распалённое лицо любимого, смотря покорно и благоговейно.       Тэхен тихо рычит от такого Джамиля - слабого, податливого, смиренного. Тэ впивается в чужую шею зубами, прокусывая кожу, рядом с Гуком невозможно себя контролировать. Чон всхлипывает, но лишь сжимает чужие плечи, со всей силы выгибаясь от боли и от ощущения принадлежности этому сильному молодому мужчине, оставляя синяки на бронзовой коже под пиджаком. Тэ расцепляет челюсть и словно ручной котёнок, тут же зализывает кровавую рану, потираясь носом о влажную кожу под задранным подбородком.             - Мой, - грудно хрипит Риналь, отстраняясь и стягивая с себя сковывающий движения пиджак и возвращаясь к обнажённому встрёпанному Гуку, накрывая его губы. Риналь словно пытается выпить Чонгука, поглотить и замуровать в себе. Руки нетерпеливые, властные, немного грубые. Страсть разрастается и уже с трудом умещается в небольшом пространстве автомобиля, заставляя любовников сходить с ума от такой не позволительной близости.             - Тэхен~и, - прерывисто шепчет Чонгук, - мы же в машине, нас могут увидеть!             - Мне плевать! - резко отвечает Тэ, а потом уже мягче продолжает. - Никто не увидит, Джамиль. Стекла тонированные, да и темно уже. Прошу, не останавливай меня, это сделать уже невозможно...       И Гук больше не останавливает. На это нет ни сил, ни желания. Наоборот, подаётся на встречу и жарко целует, руки тянут ремень на брюках Риналя, бессмысленно дёргая в разные стороны. Приходится оторваться от опухших алых, так же искусанных губ Тэхена, чтобы полупьяным от возбуждения взглядом сфокусироваться на хитром креплении. Пока Чонгук непослушными руками расстёгивает брюки, Тэхен утыкается в его макушку целуя волосы, сжигая кожу горячим дыханием, втягивая жадно его аромат, знакомый до щемящей боли в груди, до взрыва планет в личной вселенной, до сноса Тэхену сознания, до колючих иголочек под лопатками. Что-то шепчет, совсем не разборчиво, но очень проникновенно, а Чон улыбается, скорее сердцем чувствуя все эти нежные слова слетающие с абрикосовых губ, чем слыша их.       Чонгук, словно с ума сошёл, хотя в этом нет сомнения, поскольку разумные люди не собираются отдаться на заднем сидении авто, почти в центре столицы. Грубость и властность Тэхена, дурманят, возбуждают, волнуют туго натянутые струны души. Ему хочется покориться и без лишних прелюдий сдаться, позволяя овладеть своими телом и душой, до последней капли сознания. В машине тесно, душно и до безумия хорошо, но это уже заслуга Риналя, который окружил собой, увлёк в свои сети, накрыл собой словно куполом в планетарии, зажигая по очереди созвездия на потухшем без него небосклоне. Господи! Как же он красив с этими светлыми, отливающими пеплом волосами, потемневшими от страсти глазами, сверкающими в темноте салона, он словно дитя ангела и демона, любимое чадо двух противоположенных сил. И этот чудесное видение, все принадлежит Чонгуку! Какое счастье!             - Иди ко мне, - на мгновение, проявляя слабость, молит Тэхен, рывком утягивая Чона на себя.             - Сейчас... сейчас, - срывающимся голосом лепечет Гук, торопливо стряхивая спущенные на щиколотки штаны. Пока Чон стаскивает с трудом расстёгнутые брюки с Риналя, тот торопливо расстёгивает пуговицы на уже сильно помятой во время поцелуев рубашке, дёргая их и тихо ругаясь на родном языке себе под нос. Тело изогнулось, чтобы облегчить задачу любовнику, который ахает при виде оголённой возбуждённое плоти. Катастрофически мало места, парни постоянно задевают друг друга, сталкиваются и каждый раз оставляют поцелуи там, куда могут дотянуться в это мгновение. Чонгук перекидывает ногу, садясь верхом на Тэхена, скользя головкой члена по его животу.       Тэ весь дёргается от жара чужого влажного естества. Как он мог столько дней сомневаться в Чонгуке? Как мог думать, что его Джамиль, его не любит? Что он бросил его? Что использовал? Его любимый мужчина, его маленький мальчик, его драгоценный алмаз! Он любит, так же сильно, как и сам Риналь, так же скучал и страдал вдалеке от него. Тэ чувствует это в каждом взгляде, в каждом прикосновении, в каждом несдержанном и прерывистом вдохе!!!             - Смазка, - бормочет Чонгук, а Тэхен не сразу понимает, о чем идёт речь, - Риналь, любовь моя, у меня нет смазки. Чонгук обхватывает лицо Тэхена, вынуждая того смотреть в свои глаза, ожидая хоть какого-то ответа.             - В бардачке, - хрипит Тэхен, наконец вникнув в смысл слетевших с губ Чона слов.       Чонгук неловко поворачивается и тянется вперёд, опираясь на сидение одной рукой, пока вторая шумно ворошит содержимое бардачка в поисках необходимого. Тэ опускает взгляд и жадно облизывается, видя практически перед своим лицом обворожительные половинки, зазывно приоткрывшиеся, когда Чонгук наклоняется, пытаясь поднять с коврика бутылку, вывалившуюся из непослушных рук.             - Бляяяядь, - стонет Чон, чувствуя, как горит кожа под жадным взглядом, а прохладные пальцы быстро пробегаются по расщелине между поджарыми полушариями. Чонгук замирает, едва подцепив флакончик, потому как Тэ, широким мазком мокрого языка проходится по ягодице, а затем звонко шлёпает по ней же ладонью, оставляя обжигающий алый след. В голове щёлкает что-то, что недавно отвечало за логику, и дальше парень уже себя не контролирует. Ягодица горит в том месте, куда приложился Тэ, подстёгивая к действиям. Бросив смазку в Тэхена, он попадает тому в грудь и слышит глухое оханье. Чон по возможности быстро разворачивается и вновь жадно целует Риналя, оттягивая волосы, шумно сопя от перевозбуждения, заполняя своим дыханием чужие лёгкие. Тэхен сжимает упругую попку, комкая её в ладонях болезненно, но невыносимо кайфово. Чонгук немного приходит в себя лишь тогда, когда сразу два пальца проскальзывают в его скучающую по этим длинным искусителям дырочку. Гук выгибается, опираясь на широкие плечи Тэ, а затем насаживается глубже, но замирает, чувствуя на себе тяжёлый взгляд карих глаз...             - Кто?! - рявкает Тэхен, а Чон непонимающе шарахается и моргает. - Кто был у тебя за этот месяц?!             - Тэхен, - хнычет Чонгук, - о чем ты, чёрт возьми, говоришь? - парень ёрзает на чужой руке, желая большего.             - Ты слишком растянут для того, у кого никого не было больше месяца! - Тэхен в бешенстве. Он готов разорвать на куски любого, кто осмелился касаться его Чонгука. Да и самого Чона сейчас хочется разорвать! Сначала оттрахать, а потом разорвать!       Чонгук с минуту смотрит на перекошенное лицо Риналя, а потом наконец понимает, о чем речь. И будь они в другой ситуации, наверняка посмеялся бы, но только не сейчас, когда внутри все отдаётся колокольным звоном, от каждого полу вздоха.             - Не было никого! Ты – сумасшедший! - улыбаясь, он сгибается, чтобы уткнуться в шею Тэхена. - Я думал о тебе, я скучал, вот и... - Гуку стыдно признаваться, что он ублажал себя сам, но лучше сразу успокоить своего ангельского дьявола, чем дать ему возможность додумать невесть что, - в общем, я сам с собой играл, - краснея и ещё сильнее зарываясь в сгиб чужой шеи, договаривает Чонгук.       Тэхен тупо пялится в потолок автомобиля, переваривая полученную информацию. Измены не было? Это приносит облегчение, вместе с которым и удивление от того, насколько бесстыдным может быть Джамиль.             - Значит... - вкрадчиво шепчет Тэ, - ты ласкал себя, думая обо мне?       Кивок.             - Трогал себя, представляя, что это я?       Кивок.             - Значит, ты играл со своей попкой, мечтая обо мне?       Чонгук сквозь землю готов провалиться от стыда и такого бесстыдного Риналя, и откуда только в его чудесном видении взялось все это? Когда все это произносится вслух, становится ещё стыднее, чем когда он это делал.             - Джамиль, никто не смеет прикасаться к твоему чарующему входу, даже ты! - низко, бархатно, но очень убедительно, с укоризной выговаривает Риналь, впиваясь коротко стрижеными ногтями в мягкие полушария вскрикнувшего Чонгука.             - Перестань, Тэхен~иии, - протяжный выдох Гука.             - Перестать? - тихо, но грозно произносит Тэхен.       В одно мгновение Чонгук оказывается лежащим спиной на сидении, с задранными на плечи Тэхена мощными ногами.             - Я не могу перестать! Скажу тебе больше... - через вздох шепчет Тэ на ухо Чонгука, в то время как идеальные пальцы растягивают упругие мышцы плывущего в сторону нирваны младшего, - я буду продолжать, пока ты не будешь молить меня остановиться, пока твоё тело не запомнит меня каждой своей клеткой, пока... - Тэ приставляет головку к сокращающемуся розовому колечку, - пока ты не поймёшь, что я люблю тебя и никогда тебя не отпущу больше, - на последнем слоге, Тэ протискивается внутрь жаркого тела, с тихим шлепком мошонки о чонгуковы ягодицы, когда входит до упора.       Чонгука выгибает дугой, и он хватается за плечи Риналя, стараясь не умереть от навалившегося блаженства, подстёгиваемого обжигающим шёпотом на ухо. Ощутимый дискомфорт от долгого воздержания, не играет никакой роли, оставаясь какой-то неуловимой мыслью на задворках разума. Пальцы скользят по шёлку рубашки и Гук возмущённо сипит.       Тэ улыбается и, не выходя из Джамиля, отстраняется, садясь на колени, из-за габаритов машины, голову приходится слегка склонить на бок. Медленно расстёгивая пуговицы на манжетах, Тэхен словно издеваясь, а на самом деле любуясь, прошивал взглядом раскрытого во всем своём эротичном бесстыдстве перед ним, беззащитного юношу, чья грудная клетка часто вздымается, а глаза затянуты дымкой возбуждения, смотрят с поволокой и откровенной мольбой не останавливаться.       Гук стыдливо закрывает лицо, пряча его в сгибе локтя, торопливо облизывает пересохшие, чёткие контуры аккуратных и пухлых губ, а у Тэхена от этого скулы сводит. Внутри горит так, что не потушить никому и не за что на свете. Стягивая сорочку с плеч, Тэ делает быстрое движение бёдрами, а Джамиль захлёбывается воздухом и собственным стоном, забыв про стыд, вцепляясь в сидение руками, предлагает себя Тэхену, открываясь настолько, насколько позволяет растяжка и пространство.       Тэ чувствует себя королём, шейхом, царём, императором, всеми одновременно, но так он ощущает себя только рядом с этим невероятным чувственным молодым мужчиной, отдающимся ему без остатка. Больше не в силах медлить и мучить себя и Джамиля, Риналь отбрасывает в сторону многострадальный предмет одежды и нависает над Чоном, вновь завоёвывая его губы, забирая в свой плен язык, упиваясь возможностью быть с Чонгуком.       Резкие толчки, властные, полные силы и страсти, как не высказанные слова любви проникают в Чонгука, рассыпаясь там, словно бисер из неаккуратно закрытой баночки. Чонгук падает в бессознательное состояние, в попытках удержаться на плаву реальности, он обхватывает талию движущегося Тэхена, обвивая его ногами и скрещивая щиколотки на чужой пояснице, ногти оставляют на спине Тэхена глубокие алые полосы, разрывая нежную бархатную плоть, от которых Тэ шипит, но движется ещё яростней, ныряет ещё глубже, скрипя зубами от сдавливающего виски, микса боли и наслаждения.       Чонгук не замечает, как его голова от сильных толчков упирается в дверь машины, вынуждая его неудобно изогнуться. Но Тэхен замечает... он замечает все, что касается его милого, страстного, откровенного Джамиля. И слипшиеся реснички, и влажные невидящие глаза, и закушенную до крови губу, слышит громкие стоны, которые, скорее всего, слышны и случайным прохожим, но это вообще не волнует Риналя. Спасая многострадальный затылок любимого, Тэ подставляет свою согнутую руку, практически ложась на Чонгука, одновременно делая самый мощный и глубокий толчок. Чонгук всхлипывает и впивается зубами в плечо Тэхена, а ногтями раздирает очередной участок и без того исполосованной спины. Ему безапелляционно хорошо, Тэхен - лучшее, что он мог получить в этой жизни! Рядом с ним, даже боль - лишь незначительная неприятность.             - Никогда... Слышишь, Джамиль? Никогда больше не смей сбегать от меня! - рычит Тэ, с силой оттягивая голову Гука в сторону и больно кусая его за впалую щёку. - Я найду тебя, куда бы ты ни сбежал, верну тебя, как бы ты не хотел спрятаться, весь... - Тэхен ускоряется, чувствуя, что Чонгук на грани. - ТЫ только для меня, только мой! Выбрав меня раз, ты уже не сможешь отказаться! Обещай мне, Джамиль! - голос Риналя срывается, а к глазам подкатывают непрошеные и неожиданные слёзы.       Чонгук громко ахает и инстинктивно трётся лицом о гладко выбритую щёку Тэхена, жмурится, громко и обрывисто дышит, постанывая от каждого остро ощутимого скольжения по заветной точке внутри себя. Только для Тэхена он смог пойти на то, чтобы быть снизу, только разлука с Тэхеном могла так сильно ударить его головой о землю, только его Риналь может доводить до края и прыгать туда вместе с ним, держа за руку и улыбаясь самой своей очаровательной улыбкой. Только его любимое видение может быть одинаково возбуждающее и в нежности, и в грубости. Для него Гук готов сделать многое, точнее сказать все, что в его силах.             - Я не слышу! - Тэхен буквально вколачивается в распластанного под ним юношу. - Обещай мне! Джамиль!       Властный голос и жёсткие, на грани садизма ласки, окунают младшего в самую пучину великолепия, под названием умопомрачительный оргазм. Тэхен замирает, чувствуя, как между их животами становится влажно, а Чонгук скулит ему в самую ушную раковину:             - Я обещаю, Тэхен! Обещаю!!!       И Риналь кончает, громко, открыто, закатывая глаза от сводящих все тело спазмов и орошая бедра Чонгука своим семенем, едва успев выйти из его тела. Чонгук заворожённо смотрит на это великолепное зрелище - кончающего Риналя, пока по его телу бегут волны, ещё не совсем отошедшего сногсшибательного, долгоиграющего оргазма. Это было даже сильнее, чем в их первую ночь, настолько неожиданно и взрывоопасно, что во все произошедшее было трудно поверить. Сейчас просто все растворилось в полнейшем сумбуре чувств в теле и душе. Оба не понимали, где заканчивалось одно и начиналось другое.             - Господи, Джамиль... - Тэхен с трудом может говорить, ошеломительный секс и умопомрачительный оргазм, выжали его без остатка, досуха опустошая сосуд злости.             - Тэхен~и, это было... это было... Просто вау! - Чонгук глупо улыбался, глядя на Риналя, раскрасневшегося и растрёпанного, но не менее счастливого.             - Я смотрю, у тебя все слова позабылись? - приподнял бровь Тэхен, а Чонгук хмыкнул и отвернулся. Конечно, кончились и позабылись, только что в его жизни случился первый жёсткий секс, к тому же направленный на него. И самое удивительное, что это было превосходно!!! Так он не кончал ни разу в жизни, на секунду ему показалось, что у него сердце разорвётся, и он в прямом смысле, умрёт от удовольствия.             - Нам нужно поговорить, - первым зашевелился Тэхен, по мере возможности выбираясь и усаживаясь на сиденье, - но для начала, нам обоим нужен душ.       Чонгук не спорил, поскольку он и сам много чего хотел спросить. Наспех обтерпевшись салфетками и кое-как одевшись, спустя 20 минут парни сидели на водительском и пассажирском сидениях. Тэхен уже завёл автомобиль и открыл окна, чтобы проверить душный салон с запотевшими окнами.             - Джамиль... - повернув голову к Чонгук, тихо произнёс Тэ. - Я очень скучал!       В глазах Чона зажглись огоньки счастья и Тэ не смог удержаться, чтобы не притянуть его к себе и мягко не поцеловать, истерзанные поцелуями и укусами губы. Чонгук попытался углубить его, но Тэ отстранился.             - Малыш, машина не самое удобное для этого место, а если ты продолжишь, то я просто вытащу тебя на улицу и займусь любовью с тобой, прямо на капоте.       Лицо Гука удивлённо вытянулось, а вот жадное колечко между половинок, предвкушающее сократилось. Но провести ночь в участке, да ещё за такое правонарушение, и в купе к этому с гражданином другой страны... Скандал им обоим был бы обеспечен, а чем это закончится для Риналя, остаётся только догадываться.             - Тогда поехали скорее, - мурлыкнул разморённый Чонгук, - я очень хочу попасть в ванну.       Тэхен нежно погладил щёку Чона, все ещё красную от его укуса, убрал со лба прилипшую влажную чёлку, а затем спокойно и уверенно тронулся в сторону своего отеля.             - Позвони домой и предупреди, что ты не появишься несколько дней, - бросил Тэ, выкручивая руль на повороте, ловко маневрируя на дороге.       Чонгук вопросительно на него посмотрел, но смолчал, не зная, как бы лучше сформулировать вопрос.             - Ты же не думал, что я так просто отпущу тебя, Джамиль? Правда? - Тэхен перевёл быстрый взгляд на Чонгука, а затем вновь вернул его к дороге, как раз сворачивая на парковку, самого дорогого отеля в городе.             - Само собой, - спокойно ответил Гук, - но, если ты забыл, мой мобильный у тебя.       Тэ игриво улыбнулся и вернул аппарат законному владельцу, стыдливо поджимая губы:             - Прости, я не хотел, чтобы ты сбежал вот и забрал его.             - Я бы никогда не сбежал от тебя Риналь...       Только через несколько секунд до него дошло, что он уже сделал подобное, он сбежал от него без объяснений и без попыток, хоть как-то повлиять на ситуацию. Тэхен имеет полное право не доверять ему. Ведь именно Чонгук, улетел по приказу Зарифа... Кстати, а что по поводу всего этого думает Зариф? Как он допустил появление Тэхена в Сеуле? Лучше он узнаёт все это после того, как наконец-то примет душ, в котором сейчас очень сильно нуждался его организм. Зариф и все остальные, пусть подождут. Пусть весь мир подождёт.       Затем парень достал телефон и, написав сообщение брату, снова отключил его.