Хроники Конца Света, который не случился.

Если бы можно было исправить в мироздании одну единственную вещь, то какую бы Вы выбрали? Возможно, добавили бы безграничную доброту? Или щедрость? Может быть, подарили бы людям возможность сострадать? У каждого своё представление о том, что неправильно работает в этом огромном механизме. Возможно кто-то согласится, что многие проблемы бы решились, если бы люди научились говорить о своих чувствах, не скрывая их под толщей комплексов, страхов и сомнений. Недомолвки очень часто приводят к поспешным решениям, к ошибочным суждениям и просто к испорченным нервам. Последнее, кстати, самое непоправимое. Нервные клетки не восстанавливаются и всякое такое. А потом люди умирают во цвете лет от инфаркта. А все они — недомолвки. На самом деле, это очень сложно — пересилить свои сомнения и неуверенность в себе и сказать то, о чем так волнуется сердце. В голове мелькают тысячи вариантов, когда самый важный и близкий человек смеётся в лицо или обижается, собирает вещи и уходит прочь. Такой вот маленький скрюченный человечек, который подсовывает подобные сюжеты в головы сидит в каждой груди. Обустраивает себе небольшое жилище между четвёртым и пятым ребром и, свесив ножки, потирает свои морщинистые руки. И чем больше сомневаешься, тем толще и довольнее становится этот старичок. И тем сильнее управляет эмоциями. Если очень долго грызть себя и прятать все страхи в себе, то он становится таким большим, что уже не умещается в груди. И эти страшные чувства, которые каждую ночь прогрызают новые раны в душе, заменяют все самое светлое и хорошее, что было когда-либо в жизни. Если человеку говорить снова и снова, что он неправильный, нескладный, хуже других и его существование ущербно, то сначала он будет бороться и пытаться опровергнуть это. Потом примет за чистую монету, все больше и больше срастаясь с этой мыслью. А после, выкорчевать гнилые корни подобных убеждений становится очень сложно. Ты тянешь их из человека, а они не рвутся, выдирают из него сердце рваными кусками. Ты продолжаешь тянуть, чтобы избавиться раз и навсегда, а через какое-то время новые корни — сильнее и глубже — появляются на месте прежних. А твои руки уже сожжены ядовитым соком, кожа покрыта волдырями и совсем нет сил. И два варианта: отказывайся от идеи и человека, оставляя любимого с тусклыми и пустыми глазами наедине с самим собой, или борись дальше, не жалея ни своей, ни его жизни. Вы готовы? Энтони было сложно. Он бы никогда никому об этом не сказал, но иногда глядя в зеркало на своё отражение, он устало закрывал глаза и прижимался лбом к холодному стеклу. Азирафаэль открывался очень медленно, шаг за шагом. Словно дикий зверь, обозлённый годами заключения в клетке, он смотрел вроде и с доверием, но где-то в глубине глаз Кроули каждый день видел готовность к удару, к боли, к предательству. И этот отблеск пугал его, злил и ставил в тупик. Собственные отметины, которые почти сошли с его тела, казались незначительным сопутствующим уроном по сравнению с теми ранами, что были в душе его любимого человека. И как до них дотянуться, как помочь им исчезнуть, он не знал. Все что он мог делать день изо дня, это окружать Азирафаэля своей любовью. Горячей, словно лава в пробудившемся вулкане, яркой как солнце и сладкой, словно сок самых спелых персиков. Он разрывался между работой и домом, каждую секунду стремился к нему, чтобы обнять, поцеловать, запустить руки в мягкие кудри и упереться лбом в лоб, душа панический трепет глубоко в себе. Старичок в его груди был меньше, тише, но он точил свою длинную тонкую иглу, чтобы воткнуть ее один раз, но так точно, что сердце разобьётся вдребезги, на тысячу осколков. Тысячу тысяч. Это было воскресное утро, солнце проснулось в отличном настроении, поэтому было ласковое и тёплое-тёплое, нежно прикасаясь к щекам и к скулам, лаская их и слегка припекая. Маленькое уютное кафе они нашли случайно, когда гуляли по району. Дорога стелилась прямо под ноги, вела их куда-то вперёд, а им было только этого и надо. Но дождь напал на них исподтишка: выследил хитро и напрыгнул со спины, в мгновение пропитывая одежду и волосы. Азирафаэль только смеялся, закрываясь руками, а Энтони тихо ругался сквозь зубы, кутаясь в легкую рубашку. Тогда им и подвернулась небольшая дверь ярко-зеленого цвета. А внутри оказалось небольшое кафе, всего на пять столиков с низкими мягкими диванами. На каждом столе стояла ваза со свежими цветами и разноцветные салфетки с пожеланиями на целый день. Пахло свежим кофе и выпечкой, да так маняще, что они не раздумывая набрали всего самого аппетитного. После этого дня они вдвоем выбирались в своё тайное место, когда у Кроули выдавался выходной или съемки заканчивались с утра — после двенадцати, а то и четырнадцати часов непрерывной работы — он спал за столом, положив тяжелую гудящую голову на руки, а Азирафаэль читал книжку, то и дело любуясь уснувшим любовником. Другие посетители кафе — которых было действительно мало — почти не обращали внимания на них, только бросали изредка взгляды, угадывая в усталом парне известную модель. Но оставляли своё открытие при себе, стоило заметить суровый и ледяной взгляд человека рядом. Итак, воскресное утро, отличная погода и прекрасное настроение. Кружка Кроули пахла малиной и свежим кофе, запахи смешивались между собой, устремляясь к потолку закрученным паром. У руки Азирафаэля стоял пузатый стеклянный чайник, в котором плавали маленькие зеленые листочки и красные ягоды. Пахло клюквой и мятой. Энтони сидел около окна, опираясь на подоконник локтем и прижимая бедро вплотную к ноге Азирафаэля. Лучи солнца отражались в его очках, теряясь в черных стеклах. Алые волосы были забраны в высокий скрученный куль, удерживаемый от падения простой резинкой. Короткие непослушные пряди выбивались и торчали в стороны, словно маленькие своенравные змеи. Азирафаэль отломал деревянной ложкой ярко синего цвета кусок небольшого пирожного, которое они решили попробовать сегодня, и протянул Энтони. — Сегодня первый пробуешь ты, — с улыбкой произнёс он, подставив под ложку свою ладонь. — Боишься, что оно будет таким же кислым, как прошлое? — хитро прищурил один глаз Энтони, поворачивая голову. — Опыты на мне ставишь? — Наоборот, я уверен, что оно вкусное, — он чуть потряс ложкой и аккуратно боднул плечом. — Хочу, чтобы тебе больше досталось. — Я за тобой слежу, — тонкие губы растянулись в усмешке, и Кроули аккуратно накрыл ими искомую сладость. Он медленно жевал, пытаясь распробовать все ингредиенты десерта, чтобы, если Азирафаэлю понравится, готовить его дома своими руками. В его груди что-то шевелилось — темное и липкое — когда он видел, как любовник ест чужую еду. Хотелось, чтобы Азирафаэль ел только из его рук, только то, что готовит он. Исключительно. Глупости и паранойя, но, серьезно… может он тоже иметь хоть какое-нибудь психическое отклонение? Он тоже человек, алло. Кроули задумчиво повернул голову к окну, теряясь в своих мыслях, и крупно вздрогнул, напоровшись на знакомый взгляд. По телу прошла волна холода и раздражения, когда он узнал в девушке с той стороны стекла Баал. Она растерянно смотрела на своего подопечного, докуривая сигарету. Тонкая никотиновая убийца дымилась, а на фильтре остался след темной губной помады. — Что-то не так, дорогой мой? — обеспокоенно позвал Азирафаэль, принюхиваясь к сладости. — Невкусно? Энтони с усилием проглотил кусок, практически не разжевав. Он неприятно встал посреди глотки. Пришлось запивать горячим обжигающим губы кофе. Выходной был катастрофически испорчен. И в этом парень убедился, когда Вельзи потушила сигарету и подошла к двери, мягко потянув ее на себя. Кроули подавил оглушающее желание забраться под стол и прикинуться частью интерьера. Он выпрямился и закинул вторую руку на плечи Азирафаэля притягивая его к себе ближе, практически заваливая на свою грудь. Коротко поцеловал ноющими от кофе губами в висок и кивнул на дверь. — А говорят, что работа не волк, — с досадой шепнул он. — Здравствуй, Баал. Азирафаэль растерянно поднял глаза, узнавая в изящной невысокой девушке директора агентства. Она была в открытом чёрном платье с пышной юбкой. Белый тонкий пояс подчеркивал ее талию, а высокие каблуки делали ноги длинными и тонкими. Баал сняла узкие чёрные очки и убрала в сумку, которая висела на локте. — Кроули, — кивнула она ему. — Азирафаэль. Доброе утро. — Когда я вижу тебя, утро машинально перестаёт быть добрым, — он наклонился к любовнику ещё ближе, всем своим видом намекая, как она им мешает. — Особенно в выходной. Особенно там, где тебя не должно быть. — Кроули, — осуждающе толкнул его локтем под рёбра Азирафаэль. — Все в порядке, — девушка одним движением опустилась на диванчик напротив, закинула ногу на ногу. — Я была по делам в студии напротив, вышла покурить. А тут знакомые лица. Не волнуйся, я сейчас уйду. Азирафаэль смотрел на неё, пока она говорила, и не мог не любоваться. Ее глаза не были большими или кукольными, как у большинства моделей в журналах. Но этот потрясающий блеск и пушистые чёрные ресницы, которые обворожительно опускались на фарфоровые щеки, не могли оставить равнодушным никого. На узких запястьях блестели браслеты, которые звенели при любом движении. Она была мечтой любого адекватного мужчины, да и не только. Маленькая чёрная пантера, которая вцепится в глотку и не отпустит, пока жертва не утонет в собственной крови. А потом ещё салфетку попросит, потому что помада размазалась. За ней Энтони был как за каменной стеной. — Может быть, Вам принести кофе? — вежливо поинтересовался Азирафаэль, чуть наклонив голову. — Я… — Баал так растерялась от этого простого жеста заботы, что на мгновение замолчала — Энтони с уважением посмотрел на своего любимого. — Я буду благодарна. — Ты умеешь разговаривать вежливо! — уличил ее Кроули, обвиняющее указывая пальцем. — Я знал! — Дорогой мой, — Азирафаэль аккуратно отвел чужую руку, положив ладонь. — Я сейчас принесу. Он поднялся из-за стола, но крепкая хватка не пустила его дальше. Обернувшись, он наткнулся на изучающий и внимательный взгляд. Кроули чувствовал любое изменение в его настроении, ловил малейшую шальную мысль, которая омрачала их будни. Но мужчина только покачал головой и невесомо поцеловал его в лоб, в самую кромку волос. Пока хозяин готовил обыкновенный кофе, устав предлагать различные сиропы и вкусы, Азирафаэль пошёл умыться, чтобы избавиться от липкого неприятного ощущения. Он не должен был и не мог злиться на Баал. Она приняла на себя весь основной удар, решая вопросы с юристами Габриэля, с его представителями. Она позволила им две недели наслаждаться обществом друг друга, ни разу не позвонив, как и обещала. Но почему-то сидящая напротив, так по-хозяйски и уверенно, она вызывала желание попросить уйти. Это желание было незнакомым и глупым, недостойным его. Поэтому Азирафаэль плеснул прохладной водой в лицо, приходя в себя. Она собиралась взять свой кофе и уйти, а значит остаток дня должен был быть их. Когда он уже подошёл к двери, чтобы выйти в зал, он услышал шум и оживленные разговоры. Сонное и тихое кафе преобразилось. Народ толпился у окна и входа, запинался друг о друга и очень громко разговаривал. Щелкали вспышки фотоаппаратов. — Это же Энтони Дж. Кроули! — Так удачно встретить его вот так, в городе и без толпы охранников! — Я хочу взять автограф! — А я хочу фото! — А это же… Вельзи Баал! Она потрясающая! Ты видела ее интервью перед прошлым показом во Франции? — У неё невероятное чувство стиля! — Они прекрасная пара. Так хорошо смотрятся вместе. — Они просто созданы друг для друга! — Надо сфотографировать их вместе. Энтони раздраженно закрывался от вспышек и изо всех сил вежливо отнекивался от совместных фото. Баал пыталась что-то говорить, но общий гомон ее перекрывал. В какой-то момент Кроули, терпение которого подходило к концу — у него был выходной и каждый в этом чертовом городе пытался его испортить! — огрызнулся и попытался встать, чтобы оттолкнуть особенно наглую девушку, которая почти уселась на его колени. Вельзи протянула руку, накрывая его ладонь в попытке успокоить. Толпа взорвалась стоном одобрения и восхищения, фотоаппараты защелкали активнее. Азирафаэль растерянно переглянулся с хозяином кафе, который угрюмо смотрел на происходящее. Выгнать никого он не мог, но такой шум и гам были для него чуждым. Завсегдатаи раздраженно косились и собирались уходить, потому что людей становилось больше, а места меньше. Фанаты задевали столы сумками, переворачивали кружки с кофе. Азирафаэль одними губами извинился за подобное и хотел было пройти к Кроули, но кто-то грубо оттолкнул его назад, ударив по рёбрам и обругав, чтобы не лез без очереди. Помявшись немного, он решил для начала выйти на улицу и, может быть, набрать Энтони на мобильный. Наверное, им стоило встретиться уже дома, когда все успокоится. Чего Азирафаэль не хотел, так это мешать его работе и лезть. Да и кто он такой… Морщинистый монстр, который давно пророс в его сердце, радостно потер ладони. А когда Азирафаэль, осторожно раздвигая людей, направился в сторону дверей, раскатистый смех прокатился по всем нервным окончаниям мужчины, вызывая дрожь. Когда его ладони коснулись дерева, позади началось какое-то оживление. Но Азирафаэль не успел даже обернуться, его аккуратно толкнули вперёд, заставляя выйти на улицу. Яркий свет на мгновение ослепил его, почти до слез в глазах. Потом сильные руки легли на плечи, рывком разворачивая. Мир закрутился вокруг него, сливаясь в одно яркое пятно. Первое, что он увидел ясно и четко — это ядовитые желтые глаза напротив, в которых застыла злость вперемешку с раздражением, волнением и нежностью. Ласковые руки аккуратно поймали его лицо, удерживая на месте. Тяжелый вздох сорвался с губ Кроули. — Почему такой умный ты такой глупый, ангел? — устало, но бесконечно нежно спросил он, после чего накрыл губы своими, вовлекая в горячий страстный поцелуй. Азирафаэль секунду растерянно стоял, но нехитрая ласка, такая знакомая, но каждый раз такая волнующая подчинила его внимание. Глаза закрылись, а сам он обнял любовника в ответ под руками, касаясь выступающих острых лопаток и линии позвоночника. В толпе, которая оказалась практически заперта в кафе, послышались крики — возмущенные и восхищенные — свист и одобрительные выкрики. Но Энтони было плевать, он просто целовал того, кого любил всем своим сердцем. И маленький сморщенный старичок, повиснув где-то между четвертым и пятым ребром, вонзил свою длинную острую иглу прямо в огромное пузо того монстра, который пытался сожрать Азирафаэля изнутри. Баал устало вздохнула, поддерживая ладонью голову. Она уже предвидела заголовки газет и посты в интернете. Хотя, почему бы не попробовать раскрутить Кроули и в таком амплуа? Можно создать аккаунт, посвященный их неадекватной паре, вести фото репортажи и постить любимые рецепты Азирафаэля. Хозяин кафе, протиснувшись мимо каких-то воющих школьниц, поставил перед ней искомую чашку с кофе. Ей предстоял очень долгий день и ещё более долгая ночь.