Хроники Конца Света, который не случился.

Человека очень сильно определяет то, чем он себя окружает. Люди, мебель, книги и, конечно, одежда. Она задаёт определенное настроение, характер и состояние. Прекрасные воздушные платья позволяют девушкам почувствовать себя легко и женственно, в жестах сразу появляется грация и утонченность: мягкий поворот головы, изящный реверанс, практически королевская осанка с неповторимой линией спины. Форма даёт мужчинам почувствовать власть, гордость и ответственность. Они поднимают головы, на которых покоятся фуражки, расправляют манжеты белоснежных рубашек, одергивают китель. Шаг становится увереннее, взгляд смелее, жесты величественнее. И голос совести вдруг слышно так отчетливо и громко, будто она стоит совсем рядом и шепчет на ухо. Форма связывает по рукам и ногам, давит на плечи, душит узким воротником. Надеваешь форму — попадаешь в плен. Дети в школах ненавидят форму. Она мешает их самовыражению. Нужно выделяться из толпы, нужно привлекать к себе внимание. Форма объединяет их, жжёт кожу, ставит в неудобные рамки. Одежда играет очень большую роль в жизни, влияет на восприятие, на уверенность в себе, на то, как общество воспринимает человека. Хорошо, что иногда можно ненадолго стать кем-то другим, примерить на себя чужую шкуру, незнакомую форму. Всего на несколько часов, на одну ночь, на мимолетную вечеринку, которую забудут уже через несколько дней. Но эти ощущения, которые впитываются за это странное время, оседают в затылке и иногда всплывают, чтобы помочь спрятаться от неприятных событий, мыслей и самокопания. Для этого люди и придумывают себе разнообразные занятия, связанные с переодеванием. В любимых книжных и сериальных героев, в монстров и чудовищ. Хэллоуин занял все мысли жителей города. Из каждой витрины на прохожего смотрели тыквы со страшными вырезанными рожами, куклы ведьм и вурдалаков, кровавые отпечатки ладоней, мертвые невесты и различные другие жертвы человеческой скуки. Дети восторженно проверяли небольшие рюкзаки и корзинки, с которыми собирались идти отнимать у соседей сладости. Продавцы конфет и леденцов счастливо обнимали кассовые аппараты с месячной выручкой и планировали ближайший отпуск в жарких странах. Полицейские и врачи — самые несчастные ребята — готовились к наплыву пьяных и избитых клиентов, с накладными зубами, искусственными ранами, которые нужно отличить от настоящих, с самыми захватывающими историями. Интерны и практиканты готовили телефоны и диктофоны, чтобы записывать самые невероятные. Анафема, само собой, устраивала небольшую вечеринку в своём доме, для близких друзей и соседей. Адам с друзьями почти две недели придумывали самые крутые костюмы. Их бедные мамы не досчитались любимых штор, косметики, иголок с нитками. Смирившись с неизбежным, они только послушно помогали детям творить. Вход был разрешен исключительно в костюмах. Естественно, она не могла не пригласить одного особенного ангела и одного не менее особенного демона, с которыми периодически созванивалась и даже иногда виделась, когда получалось вытащить друзей из городской суеты. Правило по поводу костюмов осталось неизменным и для них, даже после угрожающего шипения в трубку. Они думали долго. Кроули был на грани того, чтобы отказаться от поездки, даже если Анафема и обидится, а Азирафаэль хотел увидеть Адама, но ехать без демона не хотел точно. Поэтому, все сводилось к переменчивому настроению змея. Ангел предлагал то один вариант, то другой. Но все было отправлено в импровизированную мусорку, которой служил пустой горшок из-под трагически погибнувшей от острой сердечной недостаточности пальмы. Вернее, так думал Кроули. Пальма же спокойно росла в небольшой булочной рядом с магазином Азирафаэля. Только никому об этом не говорите. Это тайна. Уставший и смирившийся с тем, что останется дома, Азирафаэль бросил в сердцах, что тогда им остается только поменяться сущностями, благо этим уже грешили. Чего он не ожидал, так это наткнуться на сверкнувший в свете ламп заинтересованный змеиный взгляд. Кроули улыбнулся так широко и довольно, что ангелу пришлось даже отступить на шаг назад, просто на всякий случай. Слишком довольным выглядел его любовник, потирая загорелые ладони. Костюмы они договорились готовить тайно друг от друга, посоревноваться немного — кто лучше сможет вжиться в заданную роль? Все-таки, столько лет рядом, плечо к плечу, успели изучить и привычки, и предпочтения. Кроули было интересно, каким бы Азирафаэль был демоном. Только представить, на несколько часов, ни секундой больше. Потом он собирался лично содрать эту «кожу» с любимого ангела. Или, может быть, поддаться искушению и сдаться на милость коварного белокрылого демона? Все возможно, нужно было только вернуться после праздника домой, и дальше уж как пойдёт. За те несколько дней, что они искали необходимые предметы, черпали идеи кто из книг, кто из второсортных фильмов, Кроули шутил несколько раз, что они буквально будут в рабочей форме. Азирафаэль в отместку спросил, будет ли у него нимб на леске, как в детском карнавальном наборе. Демон раздраженно зашипел и почти до самого вечера не показывался на глаза, закрывшись в спальне. Ангел подумал, что слишком уж чувствительным нынче пошёл демон, слово им не скажи. Но когда солнце, на прощание сверкнув в окнах верхних этажей, отправилось спать, он вооружился бутылкой хорошего вина и постучал в спальню. Извинения были приняты, а он реабилитировался. Ну, несколько раз. Вы поняли. Помните о пальме. Приближалось время выезжать на праздник. Даже с потрясающими навыками вождения демона, стоило поспешить, если они не хотели опоздать. А они бы не хотели, Анафема очень явно дала им это понять. Азирафаэль стоял перед зеркалом, закрепляя короткими невидимками на своей голове игрушечную чёрную змею, свернувшуюся кольцами на макушке. У неё были сделаны вручную и ядовитого желтого цвета глаза, и острые зубы в открытой пасти, и каждая чешуйка на теле. Ангел едва заметно покраснел, предвкушая чужую реакцию. Коротким чёрным карандашом, который ему помогли выбрать в магазине, он рисовал на щеке такие же чешуйки, оттягивая кожу пальцами. Он уже подвёл глаза, от уголка к виску уходила плавная линия, чуть вытягивая форму. Во рту он чувствовал накладные зубы, которые выступали из-под верхней губы и царапали нижнюю. Длинный чёрный плащ покачивался при движении, металлические заклепки и бляшки сверкали на свету. Красный ослабленный галстук болтался свободно на нежной шее. Азирафаэль видел в зеркало, как выступают его ключицы, не скрытые тканью, и чувствовал себя почти голым, но упрямо не поправлял рубашку, чёрную с белыми надписями на древнем латинском языке. На его запястьях и пальцах были тяжелые украшения: кольца со змеями, кожаные браслеты. Своё кольцо он снимать не стал, только придал ему более темный оттенок. Напоследок, он раскрыл свои большие крылья, которые едва-едва помещались в небольшой спальне. Он заставил их ненадолго стать чёрными, словно у ворона, на сгибах и самых больших перьях были закреплены металлические ободы. Обычные клипсы, но они создавали впечатление, будто украшения пробивали нежную кожу. Азирафаэль ещё раз бросил на себя оценивающий взгляд, после чего обернулся на дверь, ведущую в гостиную. — Дорогой мой, мы почти уже опаздываем! — громко крикнул он, поправляя плащ. — Да, я уже иду… — послышалось раздраженное бурчание. — ОХ! Я застрял… Почему нельзя было одеться уже там? Мне мешают крылья! Все, я застрял… — Все потому, что кто-то слишком много… ест… — ангел, изображающий демона, вспомнил детский мультик и обернулся, чтобы слегка подразнить Кроули, но все веселье вмиг потухло, стоило ему увидеть чужой образ. Кроули руками вытащил белоснежное крыло из дверных петель, где оно умудрилось застрять. Легкие перья шевелил ворвавшийся вместе с демоном ветер. Алые волосы рассыпались по тёмным плечам кровавым водопадом, но с одного боку их скалывала изящная заколка. Без привычных чёрных очков лицо демона выглядело моложе, беззащитнее. Он слегка улыбался, наклонив по-птичьи голову к плечу. Синие, невыносимо синие глаза смотрели на Азирафаэля. Из-под них едва заметен был желтый оттенок, но линзы отлично справлялись со своей задачей, скрывая его. Белоснежная ткань тоги ранящим контрастом цвета спадала по телу Кроули, завернутая и перехваченная кожаным шнурком. Он стоял босиком, чуть шевелил пальцами на ногах с непривычки. Азирафаэль видел практически продирающиеся сквозь тонкую кожу ключицы, выступающие косточки на локтях, на лодыжках. Было ощущение, что они сейчас прорвутся наружу. Демон выглядел так хрупко, словно залетевшая по ошибке райская птица. — Привет, — Кроули поправил рукой волосы, на мгновение зарываясь в них пальцами, и улыбнулся так легко и спокойно, что ангелу вдруг стало очень больно где-то под сердцем, в самой душе. — О, ты выглядишь потрясающе, ангел. И… Азирафаэль? Демон заметил, как резко погасла улыбка его возлюбленного, как дернулись нервно окрашенные крылья. Ангел часто задышал, глядя перед собой широко распахнутыми глазами, выронил чёрный карандаш, который укатился под стоящий рядом стул. Азирафаэль пытался что-то сказать, но в его горле будто встал ком, не позволяющий даже вдохнуть. Он сделал несколько шагов назад, взгляд метался по изменённым белым крыльям, по сколотым длинным волосам, упирался в такие чистые синие глаза. Его ладони сжались в кулаки, ногти впились в кожу до кровавых полумесяцев. Где-то вдалеке загрохотал гром, несвойственный этому времени года. Кроули обеспокоенно нахмурился. — Ангел, что с тобой? — он сделал шаг навстречу и потянулся к Азирафаэлю, но тот даже не шелохнулся, будто не видел никого перед собой. Он смотрел по сторонам, то себе под ноги, то вверх, в равнодушный серый потолок. Жмурился на несколько секунд, а потом снова распахивал шальные стеклянные глаза. Кроули, если быть честным с самим собой, боялся подходить ближе. Происходило что-то, что он не понимал. Азирафаэль был не в себе и мог спокойно приложить его таким мощным… благословением, что от демона осталось бы такое же мокрое место, как и от Лигура. Только было бы это быстрее и болезненнее. Демон сложил свои крылья за спиной, стараясь скрыть их от чужого взгляда. — Азирафаэль… — тихо позвал он ангела, внимательно изучая его. За окном сверкнула молния, на мгновение ослепляя их обоих. Когда Кроули проморгался, утирая большими пальцами глаза — у него до кучи ещё и линза съехала — то услышал чужой дрожащий и надломившийся голос. Такую интонацию он не слышал очень много лет. Столетий. Тысячелетий. — Кро… ли… — демон вскинул голову, забывая и о болезненной линзе, и о всех опасениях. У Азирафаэля подрагивали побелевшие губы, а в глазах стояли самые искренние и настоящие слезы. Брови изогнулись в болезненном изломе. Ангел сделал к нему шаг, протягивая неуверенную руку, будто боялся, что Кроули ему кажется, мерещится, что сейчас исчезнет. — Кроли, это и, правда, ты? — чужой взгляд метался по нему и возвращался обратно к лицу. — Я не… Как я мог забыть… Все это время... Кроули, который до последней секунды не понимал, что происходит, прирос к своему месту. У него от осознания закружилась голова. Стало вдруг так мало воздуха. Азирафаэль смотрел на него и видел. Видел не испорченного демона, с чёрными крыльями и желтыми отвратительными глазами. Он видел его настоящего, каким запомнил, а потом забыл. Терялся в воспоминаниях, тонул в них, захлебывался. Ангел схватился за голову, портя и модную прическу, и украшение, которое так долго выбирал. Он вцепился пальцами в волосы, не в силах справиться с противоречащими друг другу картинками, осознанием всего случившегося, чувством вины и облегчения. Снаружи опять громыхнуло. Ветер распахнул на кухне окно. — Азирафаэль, это не твоя вина… — севшим от волнения голосом попытался достучаться до него Кроули и сделал ещё один шаг вперёд. — Я забыл тебя… Забыл… Забыл… — повторял он словно в бреду, глядя куда-то мимо, зрачок практически полностью перекрыл радужку, черты его лица стали острее. Прежде, чем Кроули успел все же дойти и хотя бы коснуться его плеча, Азирафаэль дернулся в сторону, ударяясь спиной о стену, снова и снова, начал метаться по спальне в самой настоящей истерике. Чёрные перья, которые без контролируемого чуда стали снова принимать свой привычный облик, падали на ковёр и белели. Чужая боль хлынула в Кроули, будто он попал в бушующую реку, в самый чудовищный водоворот. Он понял, что он или доберётся до ангела, или тот сойдёт с ума не в силах вынести все это в одиночку. Последняя перспектива не устраивала Кроули совершенно, поэтому он напрягся и бросился наперерез, хватая Азирафаэля обеими руками и прижимая к себе. Ангел, который почувствовал чужое горячее прикосновение, вдруг рухнул как подкошенный и закричал. Не голосом нет, всем своим существом. В квартире Кроули словно что-то взорвалось. Стекла в окнах осыпались мелкой пылью, вся посуда на кухне разлетелась на части, зеркала хлынули в разные стороны острыми осколками. Люстра в кабинете демона рухнула на стол. Кроули жгло руки, лицо, все его нутро. Было ощущение, что он все-таки нырнул в ванну со святой водой, просто чуть позже, чем планировалось. Но он упрямо прижимал к себе чужое тело, схватившись за ткань плаща, которая расползалась прямо под пальцами. Он чувствовал, что скоро сам начнёт распадаться на части, не в силах больше терпеть. Поэтому, Кроули, собрав оставшиеся силы, крикнул: — Азирафаэль! - он знал, что нельзя открывать глаза — истинный облик ангела сожжет их за секунду. — Это все в прошлом! Мы сейчас вместе, мы есть друг у друга! Азирафаэль! Ангел не слышал его, испытывая только всепоглощающее чувство вины. Кроули плюнул на все и, найдя на ощупь чужое лицо, поцеловал ледяные шепчущие без остановки «Забыл… забыл...» губы. Все закончилось также внезапно, как и началось. От наступившей тишины в ушах звенело, а из носа по подбородку текла горячая кровь. Большие крылья, почти прозрачные от бессилия, сомкнулись за спиной демона, задевая его собственные. Кроули продолжал целовать мягко и медленно, пока не почувствовал слабый ответ. Только тогда он позволил себе открыть слезящиеся глаза. Азирафаэль смотрел прямо на него. На длинных чёрных ресницах сверкали слезы. Он коснулся щеки Кроули сухой ладонью, задевая пальцами висок и скулу. Попытался что-то сказать, но сорванный голос не слушался, а воспалившееся горло и вовсе объявило ему бойкот. Поэтому все, что он смог, это выдохнуть одно такое тяжелое и оглушительное: — Прости. Кроули обеспокоено улыбнулся, стирая куском тоги краску с его щеки. — Мне жаль, что ты вспомнил это вот так… — с сожалением сказал он. — Все это было глупой идеей. Нам не стоило… Азирафаэль покачал головой и вдруг улыбнулся. В комнате на мгновение будто вспыхнуло солнце и родилась новая звезда. «Обе части моей любви к тебе теперь стали единым чувством» — хотел бы сказать он. «Я никогда и никого не любил так сильно, как тебя. Ни до, ни после» — хотел бы сказать он. «Я больше никогда не отпущу твоей руки» — хотел бы сказать он. Но ему не нужно было. Кроули знал это все без бессмысленных слов. Он привстал на колени и прижался своим лбом ко лбу ангела, сцеловывая соленые слезы с его щёк. Он и мечтать не смел, что однажды случится что-то такое. Смирился давно, и просто забрал своё снова, на этот раз против всех правил. И если надо будет, заберёт ещё раз. И ещё. И ещё. Азирафаэль, умытый от краски, переодетый в кремовую пижаму с розовыми отпечатками кошачьих лап, спал, вымотанный выбросом и усталый. Кроули сидел рядом, ни на миг не выпуская его руки, смотрел внимательно и напряжённо, будто боялся, что ангела вырвут из его объятий силой. Все, что он смог, это набрать номер Анафемы. — Да, это я. Так сложилось, что мы не приедем сегодня, — сказал он тихо, чтобы не потревожить хрупкий сон Азирафаэля. — Он вспомнил? — вместо ответа спросила девушка, от чего демон крупно вздрогнул. — Что?! Как… — Я рада, Кроули, — по голосу было слышно, что она улыбается. — Не волнуйся, это не случайность. Это дар. — Чей? — хрипло уточнил он, прижимая Азирафаэля крепче. — Кто знает, — уклонилась от ответа Анафема и положила трубку. Кроули лежал и смотрел в потолок, прислушиваясь к чужому спокойному дыханию. Нужно было придумать, как объяснить соседям разбитые окна, грохот и крики. Ну, или стереть им память. Смотря, как они себя поведут. Помните про пальму.