Хроники Конца Света, который не случился.

“Someone send me an angel To lend me a halo. I fell in love with the devil. Please save me from this hell. (c) Нет ни одного человека, которому было бы незнакомо предательство. Это кипящая субстанция, которая сжигает за несколько секунд, а ошмётки и обрывки души ещё долго источают яд, разъедают уцелевшие уголки, пропитывают все новые воспоминания и впечатления. Предательство — верный спутник каждого человека. Кому-то оно как родной брат или как любимая жена, с которой каждую ночь ложился в холодную постель. Кто-то столкнулся с ним однажды, словно со случайным знакомым в толпе. Оно втыкает нож в спину, доверчиво подставленную близкому человеку, а время потом ещё долго шевелит торчащую рукоятку. Тень предательства преследует свою жертву долго, мерещится за каждым углом, в лице каждого проходящего мимо человека. Оно очень неохотно разжимает жесткую хватку на горле, а оставшиеся отметины снова и снова напоминают о произошедшем. Если ты можешь закрыть на них глаза, натянуть свитер с высоким горлом, то встаёшь с колен и движешься вперёд. Такие отметины очень хорошо перекрывают темные пятнышки засосов, оставленные в порыве страсти. Или чужая ладонь, поглаживающая их кончиками пальцев. Главное, перестать видеть в лице напротив очертания предательства, его злобную усмешку, кривые зубы. Забывать о нем нельзя, никак нет, но нужно помнить, что есть у этого кошмара и другие жертвы, а значит оно рядом не все время. Дышите, пока оно где-то шляется, и укрепляйте защиту. А тяжело ли решиться на предательство? Отвернуться от чего-то, что долгое время было самым важным в жизни? Разрушить все, что строилось не один день, и не два. Сжечь за собой не просто мост, а поджечь весь порт целиком, стараясь не слышать чужих криков, проклятий и стонов. Как потом об этом не пожалеть, стоя посреди пепелища? Стоит ли оно того, чтобы решиться на изменение всей своей жизни? Ведь не всегда эти изменения приведут к чему-то хорошему, а вспоминать о том, «как было» не хочется никому… Но случаются такие моменты, когда кровь в венах кипит, словно ртуть, отравляя своими парами каждую клетку тела, каждую крупицу сознания. Бывает, что весь мир вокруг становится таким бессмысленным и неправильным, что уже совершенно плевать на то, что останется после. Потому что случается — ты просто не можешь поступить иначе. Довели. Доигрались. Туше. Азирафаэль сидел посреди пустого зала, равнодушно глядя на пылающий недалеко адский огонь. Ангелы стояли поодаль, вещая что-то величественное, по их мнению важное, но он не слушал их. Привыкшая к мягкому креслу спина ныла от жесткого стула, во рту все ещё был привкус стягивающей ткани, а перед глазами стоял тяжелый удар по голове демона, от которого он рухнул на грязный асфальт. Все это в совокупности абсолютно испортило ангельское настроение, лишь чёрная волна раздражения поднималась все выше и выше, затапливая его доброе сердце. Вспомнились все шесть тысяч лет, каждая оплошность, каждая несправедливость. Смерть друзей, которые уходили один за одним, равнодушные небеса, тишина в ответ на его зов — все это вдруг так ясно всплыло в его голове, что заболели зубы. А главное — чужая улыбка, понимающие желтые глаза, смотрящие на все это с такой же болью, бархатный голос с завораживающим шипением. Все смешалось в водовороте чувств, сомнений и боли, приобрело грязный чёрный оттенок и осело на стенках души, стекая липким дёгтем. — Ну, я думаю, что этого достаточно, — спокойно сказал Азирафаэль, опуская глаза на стягивающие запястья веревки. Они мгновенно ослабли и упали на белоснежный пол похожие на трупы ядовитых змей. Азирафаэль повёл плечами от подобного сравнения и поднялся на ноги, растирая красные следы на коже. Замерший слева от него демон вдруг дернулся, намереваясь подойти. Возможно, он даже не хотел ничего плохого, но попался под руку сердитого ангела. Этому самому сердитому ангелу хватило только бросить взгляд в сторону возможного врага, как тот вдруг вспыхнул изнутри самым ярким огнём — ярче, чем кострище рядом — и закричал, сгорая не просто телом, а всем своим сознанием, всей своей демонической природой. В нос ударил удушливый запах смерти и серы, от которого свело пустой желудок. Азирафаэль вспомнил упавшее на землю мороженое и совсем поник. Хотелось просто вернуться в магазин и выпить горячего какао, успокаивая расшатанные нервы. — Ты что творишь?! — чужой голос отвлёк его, обращая внимание на застывших ангелов. — Мне не очень нравится, когда ко мне двигаются на такой большой скорости, — спокойно ответил Азирафаэль, делая несколько шагов к Габриэлю. — А теперь, мне хотелось бы отправиться домой. И узнать, где мой друг. — Ты о мерзком демоне, с которым ты спелся? — Уриэль, несмотря на весь свой гонор, не спешила выходить из-за спины архангела, который машинально расставил руки в стороны, защищая своих подопечных. — Кажется, ты назвала его моим… парнем, — не моргнув глазом вернул ей ангел, расстегивая манжеты рубашки и закатывая их вместе с тканью пиджака до локтей. — Да, именно о нем. — Я думаю, что он уже давно купается в ванне, полной наисвятейшей воды, — Габриэль расправил плечи, избавляясь от первого шока. — Ты опоздал. Азирафаэль на мгновение замер, а после поднял на него темные глаза, которые с каждой секундой набирали все больше этого чёрного пустого оттенка. — Для тебя было бы лучше, чтобы это было не так, — ответил ангел, расстегивая верхнюю пуговицу на воротнике рубашки, и на всех стоящих в зале будто обрушилось что-то тяжелое, давящее, словно рухнул потолок или сразу все небеса. — Дорогой мой. Архангел вздрогнул, сдерживая желание распахнуть свои золотые крылья и закрыться ими. Но он лишь усмехнулся, поражаясь самой этой мысли. Перед ним был обыкновенный ангел, который прожил шесть тысяч лет внизу, среди смертных, так далеко от Небес и благодати. У него не хватит сил даже просто коснуться противника. Ведь так?.. — Как ты смеешь… — угрожающе протянул Габриэль, сжимая ладони в кулаки, пока замерший перед ним Азирафаэль снимал нелепую бабочку со своей шеи. — Я архангел, мать его, Габриэль! — И что? — Азирафаэль аккуратно убрал ее во внутренний карман пиджака и выпрямился, глядя точно в сиреневые глаза. — У тебя кровь не течёт? Габриэль вдруг некстати вспомнил, что перед ним не просто мелкий ангел, бегающий по поручениям, а Страж Восточных Врат, которому Создатель вложила в руки пламенный меч. Тот, кто столько лет без проблем пудрил голову своему начальству и жил так, как ему хотелось. И вдруг стало совсем не так весело. Кто знает, если бы не инцидент с мечом, кем бы стал Азирафаэль? До каких чинов смог бы добраться со своим рвением и умом? Неприятный зуд прошёл по основанию крыльев Габриэля, будто чьи-то ледяные руки коснулись их и сжали. А ангел напротив всего лишь перенёс вес с ноги на ногу. — Уходи, — раздалось спокойное и невозмутимое со стороны. Михаил шёл к ним медленно, приподняв перед собой руки с раскрытыми ладонями. Он почти не моргал, глядел на замершего ангела, словно на хищника, вырвавшегося на свободу. Габриэль прекрасно видел, что тот чувствует ту же исходящую от Азирафаэля опасность. И в отличие от Габриэля, Михаил умел смотреть глубже, внимательнее. И ему не нравились те картины, что он видел. По крайней мере, отрубленная собственная голова в трёх метрах от тела его не устраивала. Вот ни капли. Совсем. — Тебе лучше поспешить, — Михаил на мгновение опустил глаза, намекая на инстанцию внизу. — Если не хочешь и правда опоздать. Святой воды у них ещё нет. Взгляд Азирафаэля скользнул по архангелу с головы до ног, а потом обратно. Михаилу показалось, что все его перья на крыльях разворошили грубым движением, обнажая самое нутро. Неприятно, спасибо, больше не надо. Хлебнул достаточно. Не отмоется теперь. Азирафаэль развернулся и направился в сторону выхода, ни на мгновение не оглянувшись. И почему-то ни у кого не возникло желания бросить в эту подставленную открытую спину ни одного лишнего слова. Слишком красноречивым пятном на полу выделялось то, что осталось от демона. В свете солнечных лучей на мгновение показались большие серые крылья. ~~ Азирафаэль всегда считал, что перед тем как войти, нужно постучать. В парадные двери, желательно. Ну и вести себя вежливо, улыбаться, поздороваться. Он всегда напоминал об этом Кроули, когда они вместе посещали какие-то мероприятия. Теперь, напоминать было некому. Да и сам ангел особенно не испытывал желания ни улыбаться, ни стучать. Он просто спустился вниз, ведомый страхом, злостью и жаждой. Хлипкие двери, которые скрывали всю подноготную Ада от внешнего мира разлетелись от одного взгляда, будто внутри что-то взорвалось. Не ожидавшие такого демоны бросились в разные стороны, закрывая руками головы. Коридоры мгновенно опустели — благодать рекой лилась из чужого тела, выжигая все на своём пути. Со стен начала слезать краска, а потолок осыпался мелкой пылью. Ангел шёл медленно, под ногами хрустел мусор. По виску сбежала вниз маленькая капля пота. Все же, внизу было слишком жарко для такого, как он. Зато, стало понятно, почему его демон всегда был таким горячим, почему от его кожи исходил жар. Но это тепло было ласковым, оно обволакивало ангела мягким облаком, грело в самый лютый холод, успокаивало и баюкало до ленивой сонливости. Здесь же, внизу, было тяжело дышать, огонь выжигал весь воздух, заменяя его сухостью. Но Азирафаэль шёл вперёд, словно по следу, его вело тревожное чувство под самым сердцем, которое с каждой секундой тянуло его все сильнее. В какой-то момент перед ним вырос демон — с грязными волосами, копотью на лице. Кожа в каких-то местах отслоилась, открывая красноватое мясо. Демон зарычал низко, обнажая гнилые зубы, и попытался протянуть ко врагу свои руки, но один взмах крыльями — большими серыми крыльями, раскинувшимися за спиной ангела — и он рухнул на пол, пронзённый нескольким десятком больших острых перьев. Азирафаэль наклонил голову к плечу, изучая эту картину. Перья пробили демону глаза, воткнулись в горло, вспороли вены на руках. Ангел скривился брезгливо и отвернулся, перешагивая через него. Не тот демон. Совсем не тот. В отблесках ламп сверкнул золотой тяжелый нагрудный доспех, который защитил тело хозяина. Он и не заметил, как призвал его. Кожа на ладонях зудела, требуя наконец ощутить рукоятку смертоносного меча. Азирафаэль машинально сложил руки на груди. Несколько демонов остались за его спиной, а коридоры все вели дальше, путая его ещё больше. От этого настроение Азирафаэля портилось сильнее. Он проголодался, перегрелся и устал. — КРОУЛИ! — оглушительный крик пронесся ураганом по всем уровням Ада, заставляя дрожать стены и двери. Тишина в ответ разозлила ангела. Очень сильно. Он посмотрел на свои руки и медленно снял с мизинца потемневшее кольцо. Убрав его в карман, туда же, куда ранее бабочку, ангел расправил плечи. Если для того, чтобы найти потерянное ему придётся разрушить весь Ад, сжечь его дотла — так тому и быть. Ему не сложно. День выдался плохим, не вините его. — Стой, — хриплый голос окликнул его из-за спины. — Я проведу тебя. Азирафаэль обернулся медленно, большие крылья шелестели по грязному полу. У поворота, который он прошёл, стоял Хастур. Одной рукой он вытирал кровь из носа, а второй поддерживал шатающуюся Вельзевул, которая едва держалась на ногах. Она видела, как рушится все, что она так долго отлаживала. И она подозревала, что будет дальше. Однажды ее интуиция уже подвела, но больше она не позволяла себе так ошибаться. И глядя на Азирафаэля, она прекрасно видела лишь один конец — полное абсолютное ничто, которое однажды примет их всех в свои объятия, но Вельзевул туда спешить не хотела. Совсем. Если цена дальнейшего существования — один раздражающий предатель, то она готова заплатить сполна. Ещё и малахольного этого с жабой на голове готова отдать до кучи, чтобы оберегал покой… ну в смысле, следил за врагами народа. — Перестань только… Что бы ты ни делал… — она сделала неопределенное движение рукой. — Нет, — равнодушно отозвался ангел, чей взгляд пронизывал ее до костей. Они шли медленно, потому что у неё подгибались ноги, а Хастур и вовсе в какой-то момент рухнул куклой, у которой срезали веревочки. Азирафаэль шёл следом, готовый в любой момент защищаться. На предплечьях у него появились золотые наручи, которые откликнулись на зов хозяина сразу же. Ангел пошевелил плечами, привыкая к их тяжести. Когда Вельзевул остановилась около нужной двери, то была белее мела, удерживаясь в вертикальном положении только силой воли. — Здесь, — выдохнула она сухими губами. — Забирай и уходи. Вельзевул съехала на пол, глотая собственную кровь. Но ангелу не было ее жаль. Он смотрел не мигая на дверь. Белая ладонь на чёрном металле смотрелась странно. Аккуратно толкнув препятствие, Азирафаэль шагнул в узкую душную комнату. Кроули лежал на полу, укрытый собственным пиджаком. Разбитые очки валялись рядом. Его руки были плотно замотаны перед собой. Ангел медленно приблизился и опустился на колени рядом, распахивая крылья цвета пасмурного неба, закрывая своё сокровище от возможных опасностей. Осторожные руки повернули голову, пальцы скользнули по коротким алым волосам, по ссадине на затылке, по разбитой брови. Ярость подняла свою морду и оскалила ядовитые зубы. Вместе с ней открыл глаза и демон. — А… Ангел? — он удивленно глянул и на отливающий золотом доспех, и на пушистые опасные крылья. И на равнодушный металлический взгляд. — Азирафаэль? Он хотел бы сказать, что наконец-то нашёл. Извиниться, что так долго возился. Залечить неприятные раны. Но не мог. Все эмоции смешались в один поток, затягивающий его внутрь. У ангела хватило только сил, чтобы провести рукой над крепкими путами, уничтожая их. Кроули смотрел на него внимательно, изучая такого незнакомого сейчас друга. Горячая ладонь, освобожденная из плена, легла на ледяную щеку. — Ох, какой холодный, — покачал головой демон, стараясь говорить спокойно и медленно, не провоцируя воина Господня. — Испугался, да? Волновался… Грозный какой. Азирафаэль не отвечал, не моргал почти, прижался только к ласкающей руке и прикрыл глаза. Это прикосновение отогревало что-то внутри него, оттирало душу от этой чёрной ярости и злости. Серые крылья затрепетали, готовые, наконец, убраться из ужасного места. — Что ты… Перестань! Да я сам! Ангел! — Кроули зашипел раздраженно, когда уверенные сильные руки мягко подхватили его под спину и колени, поднимая. — Я тебя убью… Он не хотел признавать, но слишком много сил уходило на то, чтобы терпеть такой облик Азирафаэля рядом. Обнажать свою сущность Кроули не хотел — тогда ангелу было бы больно. Он не был уверен, что ноги не подвели бы его в последний момент. Азирафаэль бросил взгляд назад, на наблюдающую за ними Вельзевул, и улыбнулся, что на его спокойном лице выглядело совсем страшно. — Простите за беспорядок, — равнодушно произнёс Азирафаэль, закрывая демона от ее взгляда крыльями. — Всего доброго. И вспорхнул, запрокинув голову. Глубокой ночью, когда за окном проезжали запоздавшие машины, а люди брели домой пьяные и веселые, Кроули сидел на полу в своей спальне, прижимал к груди спящего ангела и поражался тому, что вообще жив. Азирафаэль очень долго не верил, что демон в порядке, дергался от каждого звука, огрызался на самые простые слова. Но постепенно, он снова превратился в себя настоящего — доброго скромного коллекционера, взгляд которого затуманивался от запаха блинов, краснеющего от прикосновения к губам и от поцелуя в шею, под самым ухом. В какой-то момент он пошатнулся и осел точно в протянутые руки, уснувший прямо находу. На белой коже остались ожоги от сверкающего доспеха, между лопатками воспалилась кожа, а на виске с одной стороны едва заметно обуглились волосы. Кроули касался их пальцами и не знал, как сможет утром выразить всю свою любовь, что он сможет сделать настолько же поразительное и ценное? Спуститься в сам Ад и выдрать одного рядового демона? Безрассудно. Невозможно. А его ангел смог. Ещё и извинялся за это. Утром им в дверь постучался Хастур, растерянный и одинокий. Естественно, из-за изогнутых трогательных бровей ангела, его нежной улыбки и поцелуя, обрушившегося на демона так внезапно, бездомному разрешили остаться. Не бойтесь врагов — их намерения понятны и ясны. Бойтесь друзей, потому что больнее всего предают они.