Хроники Конца Света, который не случился.

Очень часто бывает: когда заходишь в какую-либо квартиру, то сразу понимаешь какие люди в ней живут. По интерьеру, по обстановке, по — любимое большинством психологов и женщин — книгам, стоявшим на книжной полке. Попав домой к человеку, можно узнать — какой он на самом деле. Мы все каждый день надеваем маски, чтобы скрыть все самое сокровенное, что хранится в нашем сердце. Место, где живет человек, носит отпечаток его личности, его души. Люди окружают себя тем, что им ближе всего, что заставляет чувствовать себя уютно. Будь то картины известных художников, фотографии пейзажей или любимых людей, коллекция игрушечных машинок или плюшевых медвежат. У кого-то везде, куда падает взгляд, лежат книги — на постели, на полках, под кухонным столом и на холодильнике. У кого-то по стенам развешаны виниловые пластинки известных исполнителей, которые человек покупает за очень большие деньги. Для чьей-то души ближе всего небольшие фигурки героев из боевиков или комиксов. Для кого-то — кулинарные книги. Но на самом деле, любую квартиру или частный дом наполняют смыслом только те люди, которые там живут. Если жилище долго стоит бесхозным, если хозяин пропадает в путешествиях или на работе, то оно становится серым и безликим. Когда заходишь в квартиру, где жил умерший человек, то ощущаешь этот неприятный холод и тоску, которая царапает сердце. Словно из мира выцветает все, что оставил человек, включая и его дом. Поэтому нет ничего прекраснее, чем когда тебя дома кто-то ждёт. Когда открываешь входную дверь, а везде горит свет, где-то в глубине треплется телевизор с очередным дурацким комедийным шоу, пахнет вкусным ужином. А главное — тепло, такое приятное ласковое тепло, которые мгновенно обволакивает с ног до головы, заключает в объятия. И забываются все беды, все неприятности и обиды. Ты скидываешь обувь, на которой налип весь этот мусор, и идёшь туда, где тебя любят. Очень долгие годы Энтони возвращался в пустую квартиру, которая за время его отсутствия успевала отвыкнуть от своего хозяина. Как, собственно, и он сам от неё. Они присматривались друг к другу заново, словно в первый раз. Парень ходил по дому, открывал и закрывал двери, заглядывал в комнаты, вдыхал застоявшийся пресный воздух. Возможно, это и была одна из причин, почему Кроули старался из каждой поездки возвращаться с «одноразовым» любовником, чтобы не проводить первую ночь в одиночестве. После он спускал своего очередного фаната с лестницы и стремился избавиться от любого намека на постороннего человека. Чужие вещи, забытые в спешке, вылетали прямо в окно. Ему было плевать. Ему хотелось просто сделать свою квартиру снова своей, чтобы возвращаться не просто домой, возвращаться в себя, к себе — выбираться из заданного съемкой или показом образа. Он упрямо пытался провести грань между работой и своей жизнью, не впуская одно в другое. Но когда его силы уже практически закончились — все изменилось. Энтони очень часто возвращался со съёмок рано утром. Баал брала билеты на ночные рейсы, чтобы не терять время, да и бюджет сильно не страдал. Тот раз не стал исключением. Солнце только-только расправило свои лучи, чтобы напоследок, перед долгой дождливой осенью, погреть любимый город, а Кроули вставил ключ в замок двери и повернул его. Никак он не мог привыкнуть, что его дом больше не похож на ту унылую пещеру, в которую он возвращался на протяжении многих лет. В доме было тепло. Не просто прогретый воздух, а именно ощущение чужого присутствия. На вешалке качнулось белое пальто с тонким клетчатым шарфиком под воротником, большой раскрытый зонт сох в самом углу. Парень зашёл в коридор, придерживая свободной рукой чёрную сумку с вещами, и закрыл дверь. Нагнувшись, чтобы расшнуровать свои большие сапоги, он заметил прямо около шкафчика с обувью упавшую книгу. Ласковая улыбка тронула губы. Книги стали полноправными жителями его квартиры. Они лежали на кухонном столе, в ванной, в спальне. Но чаще всего Энтони находил их в оранжерее, где было так уютно сидеть и читать, подставив лицо солнцу. В квартире было тихо, и это было вполне ожидаемо. Было слишком рано, люди видели самый сладкий сон и наслаждались им. Как и тот человек, что лежал в большой кровати, укрывшись одеялом с головой. Белая чашка с красивыми крыльями стояла на тумбочке, там же лежали круглые очки в металлической оправе. Рука спящего устроилась на соседней подушке, словно создавая иллюзию чужого присутствия. Большая вязаная кофта с деревянными пуговицами была накинута поверх одеяла на нежные плечи. Короткие светлые пряди ерошил легонько гуляющий по квартире сквозняк. Кроули позволил себе несколько секунд полюбоваться такой трогательной и спокойной картиной, после чего уронил сумку, для верности ударил по ней босой ногой, и рухнул на постель с блаженным стоном. Спящий парень дернулся и резко сел, прижимая к себе одеяло вместе с кофтой. Его волосы торчали в разные стороны, напоминая воронье гнездо, глаза ещё не открылись, поэтому он взирал на все через маленькие щелочки. На щеке остался отпечаток от подушки, светлая кожа мгновенно покрылась мурашками. Азирафаэль напоминал совенка, который только-только вылупился из яйца. Наверняка, лёг спать совсем под утро, зачитавшись какой-то очередной жутко интересной книгой. Когда Энтони был дома, он не позволял любовнику так хулиганить, заматывал в одеяло, крепко обнимал и убаюкивал тёплым дыханием в затылок и прикосновениями губ к шее. В одиночестве Азирафаэль пускался во все тяжкие, уходя в книжный запой. Кроули улыбнулся и, протянув руку, поймал любовника за локоть и повалил на себя, устраивая на груди. Азирафаэль привычным движением обнял его под руками, устраиваясь щекой над тем местом, куда билось сильное сердце. В нос ему ударил запах лака для волос, сигарет и гостиничного шампуня, которым Энтони пытался ночью избавиться от блесток в волосах. Коллекционер прижался ближе, наслаждаясь тем, каким горячим было тело возлюбленного, даже сквозь одежду. Он подтянулся немного выше, чтобы уткнуться носом в загорелую шею под самый подбородок, и ощутил всем телом, как смеётся Кроули. — С добрым утром, ангел, — сказал он немного устало, но крайне довольно. Азирафаэль в ответ только промычал что-то неразборчивое и сжал руки крепче, чтобы своенравная модель даже не думала сбежать из его плена. Энтони и не собирался, он гладил мягкие светлые волосы и прохладную спину кончиками пальцев, лаская выступающие лопатки и соблазнительные ямочки над ягодицами, слегка приподнимая для этого одеяло. Любовник в ответ на это ёжился и ерзал, но теплые ото сна губы неизменно улыбались. — Ты дома… — наконец выдохнул парень, упираясь локтями в кровать и поднимая голову. — Именно! — янтарные глаза с вертикальными чёрными зрачками сверкали на солнце, которое заглядывало в окно. — И знаешь, что это значит? — Что ты привёз целую сумку стирки? — шутливо улыбнулся Азирафаэль, который наконец проснулся и жадно любовался чужими чертами лица и в глубине души так страстно хотел услышать заветные слова. — Что теперь… — Кроули сел, придерживая любовника под спину, но не отпуская ни на секунду. — У меня четыре дня выходных. Синие глаза заискрились изнутри, словно кто-то включил яркую иллюминацию прямо в душе любителя книг. Энтони обхватил его лицо обеими ладонями и, замерев на секунду в миллиметре от таких желанных губ, поцеловал долго и сладко. Поцелуй был со вкусом шоколада и кофе, который хозяин квартиры пил в аэропорту. Одеяло сползло с плеч Азирафаэля, открывая его молочную кожу, с которой уже успели сойти следы чужой страсти, но Кроули собирался это исправить, немедленно, сию секунду. Поэтому он опрокинул улыбающегося возлюбленного на спину, скользя ладонями по плечам и шее, касаясь самыми кончиками пальцев. Если ради чего-то и стоило жить, так это для утреннего секса с любимым человеком — на тёплых простынях, под чужой переливчатый смех и шелест одеял. Утреннюю идиллию нарушил телефон, который завибрировал в кармане на бедре Кроули. Тот тихо и раздраженно зарычал в поцелуй, но отвлекаться не стал, лишь ожесточённее начал сдирать с себя белый пуловер с длинными широкими рукавами. Но звонок повторился снова, и эта отвратительная мелодия стояла только на одном контакте в его телефоне. Энтони на секунду упёрся лбом в чужую грудь, переводя дыхание, после чего сел на пятках, выуживая аппарат из кармана. — Да?! — прорычал зло в трубку парень, не в силах оторвать взгляд от томного, сонного и горячего обнаженного любовника, лежащего перед ним. — Здравствуй, Кроули, — послышался знакомый суровый голос. — Вельзи, — простонал он обреченно, прижимая трубку плечом к уху и слегка царапая чужие ребра. — Мы с тобой не виделись три часа… Давай я тебе мужика подберу, а? Ну пожалуйста… — Ты уже подобрал, — нервно сказала она и прокашлялась. — Мне жаль что я беспокою тебя в выходной, который сама обещала… Лицо Энтони стало таким удивленным, что Азирафаэль приподнялся и коснулся его щеки. — Что случилось? — Баал извинилась, — прошептал парень, закрывая ладонью микрофон, после чего поставил звонок на громкую связь. — Здравствуй, Азирафаэль, — тут же сказала трубка голосом Вельзи. — Как..? — ошарашено моргнул Кроули, но она его перебила. — Логично, что ты сразу поехал домой… В любом случае, я хочу попросить прощения у вас обоих… Но мне нужна помощь. — Что случилось? — мгновенно напрягся Энтони, его лицо стало серьёзным, а глаза потемнели. — В Париже сегодня ночью будет показ моего хорошего друга. Очень большой, невероятно много денег было вложено в спецэффекты. Это должна быть одна из самых потрясающих программ в этом году. Пригласили ведущих модельеров и дизайнеров одежды, лучшие дизайнерские дома. Но модели, которые были заявлены на работу, отказались из-за конфликта с их агентством. — Кого ты хочешь заявить? — быстро спросил Кроули, не выпуская, впрочем, руки Азирафаэля из своей ладони. — Ты, Хастур, Полли, Варо и я. Все, кого я смогла выцепить. — Ты будешь работать? — удивился Энтони. — Вариантов нету. Но я знаю, как могу компенсировать тебе эту поездку. — Ну-ка, удиви меня, — усмехнулся парень, но Азирафаэль уже прекрасно видел, что он согласен. — Азирафаэль, — сказала трубка. — Ты когда-нибудь был в Париже? ~~ Зал был забит полностью. Все места заняты красивыми людьми, в дорогих платьях и костюмах. В глазах рябило от украшений из золота, из серебра, бриллиантов и изумрудов. Женщины вовсю демонстрировали длинные изящные ноги, обутые в высокие каблуки, а мужчины — свой достаток. Но Азирафаэль не смотрел ни на что: его покорил большой темный зал с Т-образным подиумом посередине. Софиты, которые проверяли на репетиции, высвечивали каждый миллиметр сцены. Парню разрешили присутствовать на подготовке зала и моделей. Он видел своего возлюбленного за работой на съемках, но впервые был на показе, поэтому его поражало все. Суровые хореограф и режиссёр, которые быстро объясняли на пальцах пятерым моделям, как все должно быть. То Энтони, то Баал задавали наводящие короткие вопросы, чтобы понять очередность, особенности и нюансы показа, но каждый из них в итоге удовлетворенно кивнул, готовый работать. После репетиции, которая прошла впопыхах, их позвали на примерку и грим. Энтони, бросивший гордый взгляд на сидящего в зале Азирафаэля, ловко спрыгнул с помоста, чтобы подойти и нежно поцеловать его. Пообещав потрясающее зрелище, он отправился туда же, куда и остальные модели. Конечно, ни для какого показа у Азирафаэля костюма не было, но Баал решила и этот вопрос. Всю дорогу Кроули смеялся, что ему нравится, когда директор чувствует себя виноватой. Она привезла темно-бордовый костюм с атласными лацканами и манжетами, чёрную рубашку с жестким воротником и бабочку в цвет костюма. Когда они примерили все это в номере, куда забежали буквально бросить вещи и ополоснуться, коллекционер заметил, как потемнели янтарные страшные глаза любовника. Вытирая полотенцем плечи и грудь, он медленно подошёл и прошептал ему на ухо : — После… Я сам сниму его с тебя. Медленно… Но пока был показ, который должен вот-вот начаться. Азирафаэль ерзал от нетерпения на кресле, куда его посадила Баал. Первый ряд, самая середина. Определенно, она чувствовала себя очень виноватой. С громким звуком погас верхний свет, остались только напольные фонари, которые освещали низ подиума, и большие лампы. Зрители затихли, вглядываясь в большую чёрную стену, отделяющую зал от бэкстейджа. Каждому хотелось заметить первому, когда выйдет первая модель. Но раньше, чем чьё-либо очертание бросилось в глаза, с потолка обрушился поток воды. Настоящий ливень залил платформу и не собирался останавливаться. Большие капли разбивались о покрытие, образуя лужи. Зал охнул, немного отодвигаясь назад, чтобы не попасть под импровизированный дождь. Яркий свет выделил выход на подиум, и через секунду оттуда вышел Энтони. Его глаза были подведены чёрным, а сверху переливались на свету яркие красные тени. От бровей тянулись длинные золотые линии до самых висков, переплетались и опускались на щеки, а оттуда — по шее на грудь. Загорелая влажная кожа блестела на свету. На плечи была наброшена красная сетка с большими квадратами, которая не скрывала ничего: ни темных сосков, ни подтянутого живота, ни перекатывающихся при каждом шаге мышц. Темно-красные почти прозрачные шаровары мгновенно промокли и практически исчезли, открывая взгляду длинные сильные ноги. От пояса брюк тянулся тяжелый красный шлейф, который тонул в прохладных лужах и оставлял за собой длинный след. Энтони перетекал из шага в шаг, глядя немигающим взглядом в зал. Вода текла по его лицу, по сильной шее и груди, а он шёл вперёд, прожигая Азирафаэля глазами. Дойдя до конца подиума, парень остановился, сложил руки на груди — ладонь к ладони — поднял их вверх, выдохнул в сложенные ладони, а после — выпустил этот воздух к потолку, словно пленённую птицу. Взявшись рукой за красный тканевый хвост, Кроули резко развернулся, поднимая веер брызг, и также медленно пошёл обратно, подставляя взглядам острые лопатки и покачивающиеся бедра. Ему на смену вышла Полли. На голове у неё была белоснежная корона, к которой был прикреплен длинный хвост, тянущийся до самого пола. Белое платье с длинными рукавами закрывало плечи, а на груди превращалось в тонкую полоску, сходясь в неё точно под жестким лифом. От бёдер оно переходило в юбку-шаровары, облепившие от воды ее стройные ноги. Полли медленно шла вперёд, подбивая юбку из-за спины, заставляя ее, даже мокрую, разлетаться в стороны. Лицо ее делили пополам полукруг из золотой краски и белой, пройдя точно по подбородку. Когда девушка дошла до финальной точки, она сдвинула корону чуть ближе ко лбу, разворачиваясь полубоком. Потом она повторила то же движение с хвостом из ткани, что и Энтони, и пошла обратно. После неё вышла Варо. Эту девушку Азирафаэль не знал. Но она была прекрасна. Копна рыжих волос была собрана в высокую прическу, украшенную цветами. У неё было практически такое же платье, как и у Полли. Но оно было зеленого, практически изумрудного цвета. И вместо шаровар у Варо одна нога была полностью закрыта тканью, которая обвивала ее словно лиана, а вторая — обнажена и от неё тянулся длинный зелёный хвост. На лице девушки, скрывая россыпь ее веснушек, был нарисован большой красный цветок. Его лепестки спускались по шее и до груди. Дойдя до конца подиума, Варо завела руки за голову, замирая на секунду в таком положении, и развернулась. Очередные капли воды взметнулись в воздух. На смену Варо вышел Хастур. На нем был костюм идентичный Кроули, но насыщенного синего цвета. И на шее был длинный платок, чьи хвосты развевались при каждом движении. Нижняя часть лица парня была закрашена в цвет его костюма, и такой же треугольник был на лбу до бровей. Чёрные глаза отражали софиты, превращаясь в два бездонных провала. Хастур прошёл по подиуму, перенося вес с пятки на носок, и остановился на точке. Повернувшись почти спиной, он обхватил руками себя за плечи и поднял подбородок. Постояв так несколько секунд, он развернулся, удерживая хвост, и направился обратно. Последней вышла Баал. Ее костюм был чёрным с золотой вышивкой. Широкий чёрный пояс с золотым кантом подчеркивал ее талию, Длинные брюки намокли и перетекали из движения в движение. Рукава были сделаны очень искусно: почти прозрачные, открывая взгляду хрупкие плечи девушки и острые локти, но с золотой вышивкой. Одна часть лица Баал была покрыта чёрной краской, словно кто-то неосторожно провёл грязной ладонью по ее лицу. На второй — равномерно были нанесены цвета всех костюмов предыдущих моделей. Длинный чёрный хвост тянулся за ней, собирая воду. Баал шла уверенно, вскинув подбородок, ее руки были в карманах, но локти красиво были направлены в стороны, благодаря чему ткань нежно спадала по ее телу. Остановившись в середине, девушка подняла вверх правую руку и на громкий акцент в музыке раскрыла ладонь. В эту же секунду все четверо — Энтони, Полли, Варо и Хастур — вышли из-за ширм, распределяясь с двух сторон от девушки. Хвостов у них уже не было. Сверху, бесшумно и совершенно неожиданно, спустились пять конструкций, закрепленных на толстых тросах. Справа от Баал стоял Кроули и Полли. К ним подъехали две фигуры — шар и куб. К Варо и Хастуру, которые замерли с другой стороны, спустился треугольник с широким основанием и обруч. К центральной девушке опустилась простая перекладина, прихваченная с двух сторон. Модели одновременно взялись вытянутыми руками за края своих фигур, резко подняли голову на очередной удар музыки… и конструкции начали подниматься. Полли и Варо почти сразу схватились двумя руками, поворачивая бедра боком и вытягивая скрещенные ноги. Энтони и Хастур висели на одной руке, прогибаясь в спине, после чего синхронно подтянулись вверх и забрались на свои фигуры. Парень в синем костюме закинул ноги, цепляясь согнутыми коленями за обруч, и повис вниз головой, заводя за неё выпрямленные скрещённые между собой руки. Кроули взялся двумя руками за грань, которая была ближе к залу, напряг их и вытянул тело вбок, после чего раскрыл свои ноги широко, верхней касаясь крестовины шара, а нижнюю сильно напрягая. Варо, которая ловким движением забралась на свой треугольник, прислонилась к боковой грани спиной, но для этого выступила наружу, чтобы буквально лечь сверху, цепляясь одной рукой за верхушку. Полли, чуть опоздала подняться в фигуру, взялась за две противоположные перекладины куба и, подогнув ноги, повисла в середине, поворачиваясь то одним боком, то другим. Спустя несколько секунд фигуры начали вращаться вокруг себя, постепенно набирая скорость. Баал ловко забралась на перекладину и села на неё, словно на качели. Оглядываясь по сторонам, она дождалась, пока остальные примут свои позы. Чёрный хвост висел сзади, длинный и красивый. Зацепив его носочком ноги, она перекинула его в свою руку прямо в том момент, когда упала вперёд. Зал ахнул, кто-то вскочил на своих местах, закрывая рот ладонями, но уже через мгновение все зааплодировали, потому что Баал висела на своём же шлейфе, прогнувшись в спине и согнув одну ножку в колене, а вторую очень сильно завела вверх. Свет замигал, также увеличивая скорость, как и вращающиеся фигуры. Буквально через пару минут свет погас. А когда загорелся снова, все модели стояли на земле, удерживая одной рукой свою конструкцию. Поочередно, они сделали шаг вперёд и повторили движение, которое делали на подиуме. Огонь. Воздух. Земля. Вода. И Баал. Показ закончился, но зрители долго не унимались. Они поймали дизайнера и режиссера, практически разрывая их на части от восторга. Баал стояла там же, ее глаза горели превосходством и счастьем. Но Азирафаэль на это не смотрел. Прижав к груди пригласительный и программку с описанием, он почти незаметно прошёл в сторону гримерки. Энтони стоял около своего стола и раздраженно пытался распутать мокрые волосы, но стоило ему увидеть через зеркало застывшего у дверей любовника, он мгновенно улыбнулся. Азирафаэль смотрел на него с таким восхищением, что кожа буквально загорелась. Кроули пошевелил плечами и лопатками, чтобы избавиться от этого зуда, но не помогло. Азирафаэль выглядел одновременно как восторженный фанат на концерте любимого кумира и как ревнивый муж, обнаруживший жену в стриптиз клубе. Потянув дверь, он закрыл ее и повернул небольшой замок. Бровь Кроули изогнулась, он смотрел предвкушающе и очень голодно. Азарт и запал, которым заразила его сцена, никуда не делись. Они кипели в крови, требуя действовать. Оставив в покое расческу и волосы, Энтони развернулся и медленно подошёл к своему любовнику в потрясающем красном костюме. Азирафаэль провёл ладонью по влажной груди, сминая сетку. — Мне от тебя голову сносит… — прошептал он тихо и хрипло. — Энтони Кроули. — Побудь хоть раз в моей шкуре… — усмехнулся тот, медленно, по одной, расстегивая маленькие скрытые золотые пуговички на пиджаке. Азирафаэль подался вперёд, поднимая лицо. Энтони закинул обе руки на его плечи, наплевав с самой высокой колокольни на то, что костюм намокнет. Они медленно приблизились друг к другу, ощущая горячее дыхание друг друга. — Твоя нежная душа очень сильно пострадает, если я скажу… — медленно прошептал Кроули, опуская взгляд, когда пальцы справились с последней пуговицей и коснулись чёрной рубашки. — Что я хочу раздеть тебя прямо сейчас..? Скулы Азирафаэля покраснели. Он дернулся, чтобы оглянуться на дверь, но ладонь Энтони ему не дала, легла на нежную щеку и притянула в поцелуй. Азирафаэль выдохнул и сдался, роняя на пол и программку, и красивый пригласительный билет. Его пальцы коснулись пояса шаровар любовника, и он притянул Кроули ближе, чтобы коснуться его тела своим. Баал подошла к закрытой гримерке своей ведущей модели и, подождав пару секунд, постучала. Не дождавшись ответа, она постучала ещё раз, но в дверь ударилось что-то тяжелое и явно не очень дружелюбное. Покачав головой, она, убедившись что никого вокруг нет, улыбнулась уголками губ. В конце концов, они это заслужили. Девушка подошла к другой гримерке и потянула дверь, но уже через секунду вылетела оттуда пробкой и хлопком закрыла ее. — Я понимаю, этот озабоченный! Но вы-то куда?! — закричала Вельзи, а сама пыталась вспомнить, знала ли она о такой позе раньше или нет. В общем итоге, показ прошёл удачно.