Хроники Конца Света, который не случился.

Энтони проснулся из-за того, что ему было крайне, невыносимо, ужасно жарко. Грудь сдавило тисками, вдохнуть почти не получалось. Он хватал воздух открытым ртом, но это слабо помогало. Парень почти чувствовал зловонное жаркое дыхание смерти, которая склонилась к его лицу. Острые когти ее жилистых рук придавили ослабленное тело к постели. Скульптор слышал, как в глотке чудовища рождается громогласный рык, который должен был оглушить его, разорвать барабанные перепонки и заморозить душу. Кроули сжал руки в кулаки, собирая последние силы, чтобы сражаться до конца. С тихим хрипом он набрал в легкие воздуха, сколько смог, и выдохнул: — Демон, отстань от меня! Пёс расстроенно убрал свои передние лапы с груди хозяина и спрыгнул с постели. Энтони мгновенно почувствовал себя лучше, хотя горло саднило и от каждого вдоха хотелось кашлять. Он медленно открыл глаза, но разницы почти не заметил. В комнате был полумрак, лишь несколько небольших стеклянный фонарей с металлическим корпусом стояли на стуле. Свечи в них горели, от них исходил приятный тёплый свет, который не тревожил чувствительные глаза и не вызывал головную боль. Футболка на парне была другая, значит, пока он спал, его переодели. Волосы завязали в высокую шишку, чтобы они не впитывали пот и не мешали лежать. Рядом с фонарями стоял стакан с тёплой водой. Кроули протянул руку и взял его, чтобы сделать жадный глоток. Горло тут же осудило его за этот поступок, запершило сильнее, боль отозвалась под ушами. Загорелая кожа покрылась мурашками, когда человек стал замерзать. Он поспешил забраться обратно под одеяло, натягивая на острые плечи. Дверь в спальню приоткрылась, впуская в помещение запах свежего супа. — Ты живой? — чуть насмешливо, но негромко спросил Хастур, приближаясь к постели в центре комнаты. — Откуда ты здесь? — хрипло спросил хозяин лофта, поворачиваясь на бок и наматывая на себя одеяло, словно кокон. — Ты знаешь, где я живу? — Достаточно того, что твой ангел умеет хорошо объяснять путь, — Хастур присел на самый край и положил холодную руку на пылающий лоб друга. — Допрыгался, пижон? — Хастур, нотации, — оборвал болезный, вопреки словам прикрывая глаза. — Я молчу, — покачал головой бармен и провёл сухим полотенцем, что висело на его плече, по чужому лицу, стирая пот. — Только вот схватит твой ясноглазый сердечный приступ, будешь таскать ему кашки в больницу и катетеры менять. — Что? — нахмурился Энтони, для которого лишняя мозговая деятельность была не по силам. — Ты напугал его, вот что,— пояснил парень и подошёл к окну, чтобы его слегка приоткрыть и впустить в комнату свежий воздух. — Он позвонил мне и сказал, что ты собираешься умирать. Он не знал, как тебя переубедить. Парень нахмурился, вспоминая, как отмахнулся от суетящегося вокруг Азирафаэля и бросил неосторожное: «Ангел, дай хоть умереть спокойно!». Тот, к чести сказать, мгновенно оставил любимого в покое. А спустя полчаса хлопнула входная дверь, впуская Хастура с большими бумажными пакетами в руках. — Для тебя это очередная простуда, а для него — ты вдруг вышел из строя, — продолжил бармен. — Он на днях видел, как Лигур пытался починить сломанный холодильник, а потом отчаялся и выбросил его. Знаешь, что он спросил меня, когда я дал тебе жаропонижающие, и мы стали варить суп? — Мне даже представить сложно… — ласковая улыбка украсила сухие потрескавшиеся губы. — «Я не хочу, чтобы мои братья пришли за Энтони…», — возможно, эти искренние и нежные интонации были присущи каждому, кто когда-то ходил по облакам босыми ногами, но у Хастура получилось прекрасно изобразить Азирафаэля. — Он готов отгонять их обломками табуретки, если понадобится. — Обломками табуретки? — переспросил Кроули, мозг которого сфокусировался на этом странном предмете, которого в его квартире определенно раньше не было. — Азирафаэль нервничал, — бархатно засмеялся бармен, очертания которого скульптор слабо видел в темноте. — К тому же, ты оставил включенным ноутбук. Энтони застонал и попытался засунуть голову под подушку. За несколько дней до той «прекрасной» прогулки, которая свалила скульптора в постель, они с бывшим ангелом учились пользоваться поисковыми системами, находить нужную информацию. Кроули хотелось, чтобы его возлюбленный узнавал мир, изучал его, становился его неотъемлемой частью, а не невольным гостем. Но в этот раз, похоже, самые благие намерения сыграли с человеком злую шутку. — Он нашёл как минимум пять диагнозов, по которым ты должен скоропостижно скончаться в муках, — взгляд Хастура оценивающе скользнул по замученному другу. — Теперь и меня парочка напрягает. — Отстань, — беззлобно огрызнулся Кроули, попытался отмахнуться, но рука бессильно упала на постель. — Зубоскал. — Мы научились варить тебе горячий наваристый суп, — сменил тему бармен и поднялся на ноги. — Лекарства я разложил по порциям, твоё дело только вовремя рот открывать. А мне пора… Когда Хастур уже подошёл к двери, до него донеслось тихое, но отчетливое: — Спасибо. В следующий раз парень проснулся, когда дверь в спальню снова открылась. Демон вбежал в комнату, радостно поскуливая и нарезая круги вокруг кровати хозяина, но лезть побоялся, потому что рядом обнаружился Азирафаэль, в цветастом фартуке, который наверняка привёз Хастур, с розовой лентой на лбу, которая не позволяла волосам лезть в глаза, и со скорбно сведенными бровями. В руках у любовника был небольшой поднос, на котором стояла чашка с ароматным чаем и миска с супом. Пальцы были залеплены пластырями с какими-то милыми картинками — на них Азирафаэль долго смотрел в аптеке, и Энтони не выдержал, купил ему. Вот, пригодились. — Мой дорогой… — тихо позвал парень с удивительными синими глазами и опустился на кровать. Кроули открыл глаза. За окном заметно посветлело, но шторы были заботливо задвинуты. Свечи в фонариках почти догорели — пламя плясало в озерце из жидкого воска. Скульптор медленно сел, баюкая тяжелую голову и стук в висках, а Азирафаэль уже потянул с него промокшую насквозь футболку, ею же — повторяя все точно за Хастуром — он вытер грудь своего любимого человека, провёл по плечам, между лопатками, после чего по груди и животу. Парень начал ощутимо дрожать, замёрзнув, но заботливый ангел уже натягивал на него сухую рубашку с длинными рукавами. Сухая ткань так приятно прикасалась к телу, что Энтони сразу почувствовал себя лучше. — Тебе надо поесть, — не сказал, а практически попросил Азирафаэль, не в силах убрать своих рук от чужого тела. — Хастур сказал, что тебе нужно прогреться изнутри. — Ты сам приготовил? — несмотря на то, что глаза слипались и так сильно хотелось лечь, Кроули улыбнулся и постарался хоть немного побыть с любовником, чтобы его успокоить. — Я… — Азирафаэль опустил глаза на миску, задумчиво ее изучая. — Я постарался сделать все так, как говорил Хастур. — Давай… — парень протянул руки. — Давай, давай, ангел. Пробовать будем. Бывший ангел осторожно вложил в ладони миску с супом и ложку. Кроули принюхался, но не обнаружил ничего, кроме вареной курицы и овощей. Пахло съедобно, даже очень вкусно. Зачерпнув немного, он попробовал и одобрительно хмыкнул, отправляя в рот ещё и ещё. Азирафаэль смотрел напряженно, сложив руки на коленях и постоянно одергивая край фартука. — Дорогой мой… — позвал он тихо, будто не решаясь говорить. — А ты ведь… Не умрешь? Энтони поперхнулся и закашлялся, закрывая рукавом рот. Облизнув губы, человек осторожно оставил посуду, где почти не осталось супа, и посмотрел на собеседника. — От твоего супа? — легкая усмешка появилась на бледном лице, на скулах которого горел нездоровый румянец. — Он очень вкусный, Азирафаэль. — Нет, я… — тот сбился, запутав самого себя. Кроули вздохнул, чуть прикрывая глаза, и коснулся горячими пальцами чужих рук, цветастых пластырей с утками и сморщенной на подушечках пальцев из-за воды кожи. Азирафаэль тут же вскинул на человека взгляд своих синих, широко распахнутых глаз. Его возлюбленный улыбался, мягко и ласково. Жёлтые глаза блестели — отчасти из-за температуры, а отчасти из-за бескрайней неудержимой любви. — Я не умру, пока окончательно тебе не надоем, — усмехнулся парень, а Азирафаэль вздрогнул и качнулся вперед, сильнее залезая на кровать. — Я не… — начал он, но сбился, когда почувствовал на своих губах чужие, сухие и жаркие. Энтони коротко поцеловал его, скользнул невесомо и отстранился, притягивая ангела, который повесил свои крылья на крючок, ближе к себе. Вдвоём они повалились на кровать. Демон, лежащий на полу, ворчливо отвернулся. Скульптор мягко гладил любовника по спине, по сведенным лопаткам и круглым плечам. — Не думай об этом, ангел, — шепнул он тихо. — Я буду с тобой столько, сколько смогу. Я не оставлю тебя, не по своей воле. — Ты обещаешь? — огонь свечей отразился в бездонных глазах Азирафаэля. — Да, — серьезно сказал Энтони. — Я тебе это обещаю. Мы с Лигуром за вас уничтожим любые миры, если понадобится. Суп вскоре сделал своё дело. Человек уснул, уткнувшись носом в светлые мягкие волосы. Азирафаэль ещё долго лежал рядом, касаясь невесомо пальцами острого подбородка, высоких скул, пушистых чёрных ресниц. Он до последнего старался бороться со сном, щурил глаза, зевал в чужую шею, но в итоге заснул, будто кто-то положил невидимую ладонь на его затылок. Утром мобильник Энтони взорвался злым голосом Лигура, который нервно сообщил, что бар несколько дней работать не будет, потому что один мерзкий человек заразил его ангела простудой. Парень представил себе хмурого темнокожего владельца бара, который в таком же цветастом фартуке варил куриный бульон любовнику, и засмеялся, расплескивая свой завтрак на постель.