Хроники Конца Света, который не случился.

Another day another life Passes by just like mine It's not complicated Another mind Another soul Another body to grow old It's not complicated Все сказки, даже самые прекрасные и волшебные, имеют одно отвратительное свойство — заканчиваться. И случается это, как правило, очень неожиданно, но вполне предсказуемо. На фоне начинает играть какая-то нежная музыка, которая как бы подводит итог всего случившегося, периодически могут мелькать черно-белые воспоминания — самые трогательные моменты, которые должны были запомниться и тронуть нежную душу слушателя и зрителя. На фоне красно-желтого закатного неба, по которому расползаются белоснежные набухшие облака, медленно начинают ползти титры. Не очень большим шрифтом, чтобы не отвлекать внимание от последнего самого сладкого поцелуя, который обещает, что дальше все будет только счастливо и очень-очень долго. И история заканчивается, дальше идут только благодарности спонсорам, авторам и прочим причастным к созданию красивой истории личностям. Но все-таки, что же там дальше, за титрами? Ведь для героев ничего не заканчивается. Солнце продолжает садиться, потом наступает ночь, а после — новый день. И история продолжается, минуты складываются в часы, часы — в дни, те в свою очередь — в месяцы и годы. Как же все там, куда уже не пробиться любопытному взгляду прохожих и зевак? Покажите нам ещё несколько дней, месяцев или лет, пожалуйста. Нам не будет слишком много, мы лишь хотим ещё чуть-чуть полюбоваться этим волшебным счастьем… Человек, привыкший к формальностям, ищет их в своей жизни каждый день. Если нет страшной и тревожной музыки, значит темная безлюдная подворотня не может быть опасной, смело стоит ступать. Вот звонок телефона, который не сопровождается крупным планом имени звонящего, а время не замирает на несколько секунд, пока владелец идёт к нему — значит звонок не несёт в себе ничего тревожного, ничего печального или долгожданного, вполне себе обычный жизненный момент. И нет умного закадрового голоса, который может вовремя предостеречь или подсказать более правильное решение. А в произошедшем не всегда можно узнать последствия однажды совершенных поступков. И конечно, если на заднем плане ты не видишь медленно ползущих титров, значит это ещё не конец и впереди ещё столько времени, чтобы извиниться, признаться в любви, позвонить давно забытому человеку… И переход между какими-то событиями не умещается в один удачно взятый ракурс бушующего моря или летящих птиц, он тянется очень долго, день за днём, минута за минутой. Но возможно, в этом и заключается наше огромное счастье. Что в отличие от сказок, мы проживаем каждый свой день от начала и до конца, успеваем насытиться и пропитаться как болью, так и счастьем. Ощутить самое горькое отчаяние и терпкую сладкую любовь. Разве было бы это столь ценно, если бы наша история укладывалась в несколько часов экранного времени? Кстати о времени… Демон медленно открыл глаза, мгновенно ослепнув из-за яркого солнца. Кожа на лице была безумно горячей, нагретая под последними летними лучами, которые щедро роняла на землю яркая горящая звезда. Окружающий их дом лес дышал осенью, вдыхал прохладный ветер и выдыхал ворохи цветных шуршащих листьев. Вечера становились все более промозглыми и некомфортными: теперь их уже не проведёшь на веранде в большом плетеном кресле, о нет, сэр, совсем нет. Теперь сумерки нужно было встречать в доме, на большом мягком диване, который со временем перестал быть таким модным и красивым, заимел пару округлых вмятин на подушках, пятно от красного вина на самой спинке и был обильно погрызен по краям. Если укрыть ноющие на приближающиеся холода ноги тёплым шерстяным пледом и вытянуть их на низкий пуф, то можно было понять, что значит истинное счастье. Но пока вечер только подкрадывался к ним на своих мягких лапах, бесшумно и незаметно. Кроули медленно сел, выпрямляясь на старых поскрипывающих качелях. Он был заботливо укрыт, а на кривоватом столике рядом, который он вырезал давно-давно собственными, будем честными, неумелыми руками, дымилась пузатая чашка с кофе. Красивой салфеткой с цветами было накрыто блюдце с очередными обязательными таблетками, которые должны были каким-то неведомым способом восстановить его изношенное древнее сердце. — Дедушка Азирафаэль! Дедушка Кроули! — донёс с обратной стороны дома ветер звонкие детские голоса. — О, нет, — притворно сморщился демон и все ещё ловким движением закинул в рот горькие разноцветные капсулы. — Опять они. Мы что, забыли переехать? — Как-то запамятовали, мой дорогой, — мягкий, чуть усталый голос был таким уютным и родным, что сердце тревожно зашлось, больно ударяясь о грудь. — Наверное потому, что ты так сильно ждал этих выходных, что безостановочно проверял календарь. — Наглое враньё и провокации… — Кроули поднялся на ноги и одернул растянутый на локтях свитер, натягивая его едва не до колен. — Просто ты слишком любишь местный мед. Демон обернулся и увидел, наконец, своего возлюбленного мужа. Азирафаэль стоял в дверях, придерживая одну из них своей нежной ладонью. Было что-то бесконечно трогательное и хрупкое в том, как выглядела его рука, покрытая мелкими морщинками и худая. Такие же очаровательные морщинки украшали теперь его лицо: собрались в уголках глаз, изрядно потерявших свой насыщенный небесный оттенок, но все таких же прекрасных, пересекали высокий лоб, из-за того, что ангел всю свою жизнь очень искренне удивлялся. Одна из самых глубоких морщин залегла между бровей, потому что наравне с удивлением, Азирафаэль искренне переживал и волновался о тех, кого любил. Тёплая кофта с вышитыми вручную на ней змеями висела на любителе книг большим мешком, ещё больше подчеркивая, каким хрупким и худым он стал. Седина поселилась в его волосах. Казалось бы, как можно было поседеть, если твои волосы и так белоснежные? Но это был другой цвет, серебряный, такой щемяще прекрасный. Седые пряди переливались на солнце и ослепительно сияли, когда на них падал свет звезд. — Снова мучает мигрень? — тревожно спросил Кроули, заметив чуть поджатые губы и дрожащие ресницы. — Это ерунда, — отмахнулся Азирафаэль, на секунду опуская взгляд, как делал уже миллион раз, и демон любовался этим словно в первый. — Сейчас мы получим свою порцию детской любви, и все пройдет. Он протянул руку, приглашая возлюбленного пойти следом. — Кстати, — его губы растянула хитрая и лукавая улыбка, которая совсем не присуща небесным созданиям. — Варлок привёз познакомиться свою новую пассию. — О, нет! — демон постарался скрыть своё любопытство. — Мало мне Адама с его семейством!.. — Дедушка Кроули! — сопровождаемый топотом детских ног, крик оглушил супругов, стоило им шагнуть обратно в дом. — Сьюзи! Эммет! Мои любимые! — в секунду помолодевшим голосом отозвался Кроули, стараясь не замечать, с какой счастливой улыбкой за ним наблюдал ангел. ~~ — Между прочим, — Варлок долил своей спутнице вина и откинулся на стул. — Он притворялся моей няней! Никогда не забуду этих жизнеутверждающих колыбельных. Адам засмеялся, закрывая ладонями лицо. Он, хоть и с опозданием на одиннадцать лет, все же успел вкусить заботы своих непостижимых крёстных. Хорошо ли это, что рос он вдали от всей кутерьмы с апокалипсисом, или нет, но парень вырос вполне счастливым и довольным жизнью. И за этим усердно наблюдали две пары внимательных глаз — небесно-синяя и ядовито желтая. Сьюзи, его младшая дочь, нагло устроилась на коленях демона, болтая ногами в разноцветных носках и скармливая «любимому дедушке» все, что не хотела есть сама — горох, оливки и огурцы. Не сказать, что Кроули был в восторге от них, но послушно жевал, за что получил в подарок игрушечную корону с розовым мехом. — Эй, — отозвался он, пытаясь прожевать адскую смесь всего самого невкусного. — Между прочим, мне очень шло то платье. — Да уж, — Варлок усмехнулся и посмотрел на тех, кого с самого детства приравнивал к семье и очень расстроился, когда они исчезли из его жизни. — Нашему садовнику тоже очень нравилось. Азирафаэль привычно покраснел самыми кончиками ушей, комкая в руках свою салфетку, после чего покачал головой и улыбнулся, прекрасно понимая, что крестник просто дразнится. — Вашему садовнику ещё очень нравилось, когда десерт подаётся до того, как совсем развалится на составляющие, — улыбнулся ангел и поднялся на ноги, но вдруг покачнулся и уронил на пол стоявший рядом графин с вином и свою тарелку. Дети вскрикнули и испуганно заозирались, а Адам подался вперёд, подхватывая небесного воина под локоть. Азирафаэль зажмурился, чуть покачивая головой из стороны в сторону. — Все хорошо, хорошо… — повторял он тихо, вцепившись побелевшими пальцами в спинку стула. — Кажется, тебе лучше прилечь, — Варлок одним движением поднялся на ноги и подошёл, помогая своему названному брату удержать крёстного. — Ты сегодня мерил давление? — Чуть ниже, чем следует, — послушно кивнул Азирафаэль, отдавшись на милость двум сильным мужчинам, в которых превратились его любимые мальчишки буквально за одни миг. — Ерунда, скоро придут холода. Меня всегда валит это с ног. — Дедушка… — напряженно позвала девочка, приближаясь к дивану и крепко сжимая в руках подол своей юбки. — Тебе станет лучше, если я отдам тебе свою куклу? Подмышкой у Сьюзи была зажата самая любимая из тряпичных подружек, с яркими рыжими вихрами и странным драконьими глазами. Ангел улыбнулся устало и чуть покачал головой, приглашая девочку забраться на диван рядом. С другой стороны тут же оказался Эммет, отвоевавший дополнительный кусок колбасы и теперь старательно жующий за обе щеки. — Нет, нет, она оберегает тебя, — голос Азирафаэля был усталым и слабым. — Давайте вы лучше расскажете мне, как прошли ваши каникулы? Варлок перевёл взволнованный взгляд сначала на Адама, а после на Кроули, который не мигая смотрел на супруга. Ангельская благодать могла в считанные секунды вылечить Азирафаэля, вернуть ему молодость и силы, наполнить синим цветом глаза и окрасить здоровым румянцем молочного цвета щеки, но… Но давно-давно, когда Адам впервые прибежал к ним и в панике признался, что влюбился, они решили, что шесть тысяч лет это слишком долго. Одна мысль, что однажды им придётся присутствовать на похоронах этого удивительного улыбчивого мальчишки или Варлока, который перетаскал у Кроули все кассеты с классикой мировой музыки… Азирафаэль знал, что, по крайней мере у него, разорвётся сердце. И все силы были отброшены. В один миг они превратились в самых обычных, заурядных людей, у которых оказалась аллергия на апельсины и предрасположенность к ангине посреди зимы. Жалели ли они? Ни разу. Слишком тёплыми и уютными были их вечера — наедине или вот так вот, в окружении близких. Знали ли они, к чему все это идёт? Определенно да. Родители — опекуны, крёстные, дедушки, на крайний случай — не должны хоронить своих детей. В этом ангел и демон были уверены абсолютно точно. — Думаю, мы поедем, — тихо сказал Адам, когда Кроули встал ему навстречу. — Вам нужно отдохнуть. — Будьте внимательны к себе, пожалуйста, — Варлок обнял демона крепко, не обращая внимания ни на свою девушку, ни на улыбающегося брата. — Мы не сможем убегать от этого, ты ведь понимаешь? — серьезно спросил Кроули, его изрядно потускневшие, но все такие же удивительные глаза неотрывно смотрели на подопечных. — Ты мне обещал, — парень насупился. — Что вы дождетесь, пока у меня не родятся дети. — Ну раз уж я обещал, — демон привычно щелкнул пальцами. Когда он вернулся, проводив своих гостей, диван в комнате был пуст. Секундная паника накрыла Кроули, но после он заметил приоткрытую дверь на веранду. Азирафаэль бесконечно любил закаты. Это зачаровывающее зрелище полноправно завоевало своё отдельное место в ангельском сердце. Мужчина поспешил наружу, захватив на всякий случай тёплую куртку с меховым воротником. Небеса уже окрасились всевозможными цветами: солнце кидало последние лучи, прорезая ярким желтым цветом подступающий сумрак. Казалось, что вселенная коснулась своей ладонью маленькой планеты, позволяя увидеть всю прелесть звездного неба. Азирафаэль сидел на качелях, отталкиваясь одной ногой от деревянного пола. Демон опустился рядом, набрасывая на чужие плечи сначала плед, который так и остался валяться на улице, после чего куртку. Его супруг привалился к тёплому родному плечу, зарываясь носом в старый изношенный свитер. — Что ж ты так пугаешь, ангел? — пожурил его Кроули, обнимая привычным движением маленькое хрупкое тело. — Мог бы и сказать, я уверен, они приехали бы позже. — Но ты так сильно ждал этих выходных… — Азирафаэль нашёл чужую руку, ещё более худую, чем раньше, и переплел их пальцы. — Как я мог лишить тебя их? — Ты решил, что лишить меня себя будет лучше? — горько отозвался демон, зарываясь носом в мягкие, все ещё такие мягкие волосы. — Ну… — ангел легко рассмеялся и устало положил голову на худое плечо. — На этот фокус у меня ушло чуть больше времени… Ты ведь однажды его пожелал. — Не исчезай… — тихо попросил демон, кусая губы. В груди неприятно заныло, словно кто-то точно воткнул острый нож ему в спину, в самое сердце. — Пожалуйста, пожалуйста… Не исчезай, ангел. — Ты все ещё не умеешь веселиться, мой дорогой… — тихо упрекнул возлюбленного Азирафаэль. — За столько лет так и не научился. Кроули бросил украдкой взгляд на заходящее солнце. Никаких титров, никаких одиноких надписей, перечисленных актеров и музыки, которая была использована на протяжении стольких лет. Где-то очень далеко одиноко пел соловей, провожая лето печальной трелью, а может и не только лето. Ангел в руках змея задышал чаще, и весь напрягся, словно собирался подняться на ноги и снова побежать хлопотать по дому. — Я закрою глаза ненадолго. Что-то я устал… Демон сжал его крепче, целуя прохладный, покрытый испариной лоб, серебряные пряди, нежный висок. Азирафаэль в его объятиях был таким волшебным, словно сотканным из звездного света и пыли. Его лицо, впервые за много-много лет, было удивительно спокойным. Ангел словно спал, едва заметная улыбка застыла на его губах. Чужое сердце ещё несколько раз толкнулось в горячую ладонь, которая замерла на спине любителя блинов и самых древних книг. И наступила оглушительная тишина. Весь мир словно застыл, дрожащий, на самом краю, готовый вот-вот сорваться в бездну. Никаких титров на небе все ещё не было, ни грустной музыки, ни обрушившихся флешбеков, ничего. Только закат, осенний лес и пустота на месте вырванного старого сердца. Наверное, нужно было позвонить кому-то. Адаму, Варлоку, кому угодно. Начать что-то делать, но Кроули не мог разжать напряженных рук. Вдруг стало невыносимо страшно, что эта реальность, все это вокруг — пустой холодный дом, расстеленная постель в их спальне, неубранный стол после обеда — его мир, оставшийся теперь навсегда, без чужих странных словечек, брошенных через плечо, без ночных перекусов посреди темной кухни, без горячих споров о каком-то новом фильме… Все шесть тысяч лет казалось, что если этот взбалмошный ангел исчезнет, то все станет проще, понятнее, правильнее. Что-то тяжелое навалилось на демона, вжимая его в качели. В грудь будто упёрся кто-то грязным ботинком, выламывая ребра и сплющивая лёгкие. Глаза, удивительные янтарные глаза, заслезились, голова загорелась. Воздуха стало катастрофически не хватать. Кроули только крепче сжал человека, которого обнимал все это время. Как же глупо было — умереть от горя — для демона его уровня. Для демона может быть и глупо, но для влюблённого человека, который остался сидеть на старых скрипучих качелях — вполне можно. Ой, идите вы все к Габриэлю в его белый стерильный кабинет… Он может в конце-концов хоть умереть так, как сам считает нужным? Да, спасибо. Закат все ещё горел перед глазами, постепенно выцветая. Веки, тяжелые, почти свинцовые, опускались. Но до последнего вздоха Кроули очень крепко прижимал к себе ангела, мечтая только об одном — иметь возможность укрыть его своими крыльями… ~~ Сознание вернулось резко, будто кто-то столкнул Кроули в ледяную воду. Кислород взорвался в легких, мысли заметались в голове, ударяясь о череп. Мужчина рывком сел, сдирая одеяло со своих плеч и с того, кто лежал рядом. Лежал. Рядом. Демон обернулся, натыкаясь на внимательный и чуть насмешливый взгляд таких глубоких сапфировых глаз. Мягкие розовые губы, чуть влажные после сна, улыбались, ласково и нежно. Пушистые белоснежные волосы топорщились в разные стороны, словно перья попавшей в бурю совы. Ангел чуть осунулся, видимо, из-за потраченных сил, но выглядел вполне довольно. Настойчиво потянул обратно и наглого любовника, и вероломно украденное одеяло, забираясь в тепло. В спальне было темно, рассвет только-только загорался где-то вдалеке. За окнами проносились первые машины — люди спешили на работу. Ну, или с работы, кто как. В квартире наверху глухо трещал телевизор, первые утренние новости призывали проснуться и бодро встретить новый день. Кроули осоловело моргал, пытаясь осознать себя в пространстве, смотрел на совершенно идеальные руки, на подтянутый живот, на абсолютно гладкое лицо напротив. — Любопытный свиток, не правда ли? — расслабленно и немного хрипло поинтересовался Азирафаэль, обнимая демона за плечо двумя руками и касаясь тёплыми губами выступающей косточки. — Никогда, ангел, — глухо ответил Кроули и прочистил горло, натягивая одеяло обратно на круглые молочного цвета плечи, укутывая ангела. — Никогда больше, слышишь меня? — Прости меня, мой дорогой… — Азирафаэль коснулся подушечками пальцем загорелой щеки, провёл по переносице и попытался стереть морщинку между бровей. — Я забыл следить за своими силами, слишком внезапно они закончились… — Плевать… — проворчал змей, обнимая возлюбленного под руками и очень крепко притискивая к себе. — Убери его подальше и больше не приноси в мой дом. «… в ближайшее время» — почти сорвалось с его раздвоенного языка, но Кроули вовремя его прикусил. Под подушкой завибрировал его телефон. Демон не глядя протянул руку и вытащил его, чтобы знать, кого точно нужно проклянуть, чтобы неповадно было писать под утро смс-ки, когда он занят. Яркий экран почти ослепил чувствительные глаза, Кроули тихо зашипел и вдруг почувствовал на лице чужую нежную ладонь, которая осторожно накрыла его глаза, защищая от подсветки. Из дрогнувшей руки тут же забрали смартфон. — Адам интересуется, все ли у нас в порядке, — сказал Азирафаэль, и демон ощущал, как резонирует в груди рядом его голос. — Ему приснился странный сон, и он теперь переживает. Телефон звякнул ещё раз, вырвав от неожиданности вздох у ангела. Секунду он молчал, поглаживая пальцами лоб любовника, стараясь его успокоить, а потом едва слышно засмеялся. — Варлок пишет, что мы безответственные крёстные, и если мы ещё раз умрем у него во сне, он сожжет твою машину… — посмеиваясь, поделился ангел. — Мы вырастили монстров… — подытожил Кроули, освобождаясь от плена ладони и перекатываясь на возлюбленного, устроился сверху и недвусмысленно толкнул колено между чужих бёдер. — Мне кажется, меньше десяти минут назад ты умер от инфаркта, — чуть свёл брови Азирафаэль, но послушно прогнулся в спине и устроил свои руки на острых выступающих лопатках Кроули. — Мне нужно реабилитироваться, — хрипло ответил демон и, наконец, накрыл такие желанные губы поцелуем, наслаждаясь до мурашек по спине, и едва не умер ещё раз, когда ему ответили. Перед тем, как погрузиться в такую манящую глубину и забыть обо всех тревогах, Кроули бросил мимолетный взгляд на окно, туда, где постепенно светлело высокое небо. Убедившись, что никаких титров там нет, и никто не поёт душевно на фоне под гитару, мужчина мотнул головой и толкнулся, выбивая у любовника громкий довольный стон. Каким бы ни был их счастливый конец, главное, чтобы их ладони всегда были соединены, а души звучали в унисон. И тогда не страшна ни старость, ни заключительные титры, ни грядущие бури. Do you ever wonder if stars shine out for you? Float down Like autumn leaves And hush now Close your eyes before the sleep And you're miles away And yesterday you were here with me