Хроники Конца Света, который не случился.

«Обмани звезды, Отпусти меня туда. Пока не поздно, Разбуди во мне меня. Небо в иголках. Колет небо мне живот. Дождь очень колко Льётся вверх наоборот.» «Хранить в недоступном для детей месте» — гласят страшные надписи, сделанные красными буквами на пачках чистящих средств и различных ядовитых порошков. Когда у людей только-только появляются маленькие карапузы с большими ясными глазами и хваткими пальчиками — а особенно, если до этого у них не было животных — эта прописная истина усваивается спустя парочку проглоченных пуговиц, выпотрошенных мешков со стиральным порошком и разлитых банок краски. У опытных родителей, тётушек и дядюшек вырабатывается рефлекс — они кладут все самое интересное для детей, а значит и самое опасное для их жизнедеятельности повыше, в закрывающиеся шкафы, на стеллажи. Это вопиющее нарушение прав детского любопытства, конечно, разбивает нежные сердца юных следопытов и искателей сокровищ, но, в своё оправдание, спасает жизни этих самых приключенцев от досрочного завершения. Это было бы очень печально, если бы игра закончилась так внезапно. За детьми всегда нужен глаз да глаз — эта прописная истина заложена глубоко в головы взрослых. Если из комнаты, где был оставлен ребёнок «всего на пару минут» не доносится криков, грохота, а царит идеальная тишина — пора бить тревогу. Значит, скорее всего, все доступные пуговицы в радиусе одной отдельно взятой квартиры уже проглочены, мелкие детали засунуты в нос, а в волосах запуталась оставленная жвачка или пластилин. Дети меняют привычный ритм жизни. Если в доме появляется ребёнок, то уже ничего не будет так, как раньше. Даже пробовать не стоит удержать все в принятых рамках. Проще будет поднять руки и шагнуть в это бушующее море перемен, смело и добровольно. Тогда течение подхватит Вас и поможет скорее выбраться на твёрдую землю. И когда, выбравшись из этого сумасшедшего вихря, Вы шагнёте на новый путь, то Вашу ладонь будет крепко сжимать другая, очень маленькая, ещё не очень крепкая, но такая родная. И ради того, чтобы эта ладошка продолжала держаться, Вы, поверьте мне, сделаете что угодно. Уничтожите все пуговицы на свете, вырубите всю крапиву вокруг дома, зашьёте лапы каждому мишке, которого встретите по пути в садик и лично проглотите каждый грамм вредоносного стирального порошка. Под счастливый детский смех и дурные глупые стишки. Готовьте самую большую ложку. Азирафаэль, за все шесть тысяч лет, на удивление очень мало дел имел с детьми. Он мог улыбнуться карапузу, который пускал пузыри из слюней, мог помочь потерявшемуся мальчишке найти маму в толпе. Он изредка отдавал своё мороженное восторженному ребёнку, который косился на фургон издалека, но карманных денег ему явно не хватало. Опыт с Варлоком?..Ну-у-у, давайте сделаем вид, что это был первый блин комом. К тому же, в его обязанности входило нейтрализовать демоническое влияние самой привлекательной… в смысле, коварной, конечно коварной и злобной няни тысячелетия. Ангел ходил по саду, лелеял чудесные цветы, подстригал пушистые кусты и по вечерам пытался вывернуться из чрезвычайно крепких и таких желанных объятий рыжеволосой «мадам». За ребенком присматривали слуги, мать и сама Всевышняя, раз уж своенравный мальчишка все же дожил до одиннадцати лет, с такими-то крестными… Так что, совсем неудивительно, что ангел имел мало представления о том, как нужно вести себя с детьми. Конечно, совсем другой вопрос — можно ли приравнять демона, возрастом в шесть тысяч лет, к ребёнку? Они столько пережили вместе, вытаскивали друг друга из передряг. И желтоглазый змей выглядел очень впечатляюще: уверенный в себе, знающий почти все на свете, шипящий от досады на небеса. Кроули был совсем не похож на ребёнка, когда запускал свои шаловливые руки под чужую рубашку, игнорируя треск ткани и отрывающиеся пуговицы. Ещё меньше он походил на неразумного малыша, когда опускался на колени перед своим возлюбленным и, не слушая никаких возражений, расстегивал ремень на брюках. Употребление терпкого вина и гонки на Бентли по ночным пустынным улицам тоже не очень вписывались в расписание дня маленького ребёнка. Но все же, это не оправдывало ангела, его роковую ошибку и любовь к старинным документам. Ведь что ему стоило: убрать желтоватый свиток с чёрным шнурком подальше, туда, куда любопытный демон не доберётся, даже от скуки. Почему он не отнёс такой важный документ в сейф, стоящий в подсобке? Почему не скинул его в Канцелярию, когда почувствовал наличие силы, пугающе могущественной силы? Почему, в конце концов, заставил демона ждать себя, слишком долго подбирая рубашку для такого важного события, как обед в «Ритц»? Они ездили туда сотни раз, но почему-то именно в этот день Азирафаэль захотел принарядиться… Ох уж этот непостижимый план! Азирафаэль задержался в спальне, Кроули надоело бродить по магазину и он, наступив одной ногой на нижнюю полку шкафа, приподнялся и сунул нос в самую захламлённую и пыльную часть лавки. Волна чистой энергии сбила ангела с ног одновременно с громким хлопком, раздавшемся из главного зала. Несколько стеллажей завалились, скидывая с себя книги на пол в беспорядочную кучу. Машины на улице завизжали сигнализациями. Залаяли собаки. Это место явно не отвечало условиям хранения опасных свитков. Слишком доступно для дет… для демонов. — Серьезно?! Азирафаэль, серьезно?! — кричал во весь голос Габриэль, покрасневший от злости. Мужчина ходил по маленькой квартире своего подчиненного и размахивал руками, но все ещё не мог выразить всю степень своего возмущения. — Габриэль, — преувеличенно спокойно позвала его Вельзевул, которая устроилась в кресле и устало положила голову на сложенные ладони. — Перестань кричать. — О, я перестану, — архангел развернулся на каблуках своих очень модных туфель, из самой последней людской коллекции, и упёрся руками в бока. — Когда такие вот безответственные ангелы, наконец, или начнут думать головой, или… — Ты пугаешь его… — почти шепотом сказал Азирафаэль, ощущая, как крупно дрожит чужое хрупкое тело. — Отлично, теперь я — главный злодей здесь, — раздраженно бросил Габриэль, но стоит заметить, что в разы тише. — Это ваша контора создала такие чудесные свитки, — нервно отозвалась демон, которая совсем не так собиралась проводить свободный день, чудом вырванный у начальства. — Ещё и по земле раскидала. — Пожалуйста, перестаньте, — голос Азирафаэля был спокойным, слишком спокойным, от чего двое сверхъестественных созданий ощутимо напряглись и вспомнили, ради чего, собственно, их и позвали. На руках у ангела сидел ребёнок. На вид ему было около четырёх лет. Мальчик был очень худым, острые локти и плечи натянули кожу, одежда, которую хозяин книжного магазина поспешно сотворил, висела на нем мешком. Азирафаэль осторожно поглаживал своего подопечного по спине, стараясь не касаться чувствительных лопаток и подрагивающих, едва-едва различимых чёрных крыльев. Короткие алые волосы торчали во все стороны, словно острые иголки у испуганного ежа. Мелкие волоски на шее стояли дыбом от испуга и напряжения. Мальчик крепко обнимал ангела за шею, уткнувшись лицом в его грудь. — Ты видел что-либо такое раньше? — поспешно перевела тему Вельзевул и посмотрела на Хастура, который стоял около окна и крутил в руках самый обыкновенный желтый свиток, потрепанный временем . — Не уверен, — мужчина повернул бумагу, пытаясь просмотреть ее на свет. — И… Демон сбился с мысли, когда почувствовал обращенный на него взгляд, и взгляд этот не принадлежал его непосредственному начальству. Кроули, маленький мальчик с удивительными янтарными глазами и почти проявившимися в человеческом мире крыльями, смотрел пристально, повернув свою голову и уложив ее щекой на плечо ангела. Хастур медленно опустил свиток и спрятал его за спину, но бесполезная теперь бумажка совсем не интересовала древнего змея. Мальчик протянул руку и указал пальцем на голову своего коллеги. — Шаба, — сказал он тихо и хрипло. — Эй! — Хастур мгновенно вспомнил, что перед ним не маленький милый мальчик, который волей случая попал в неприятности, а язвительный и мерзкий Кроули. — Как ты смеешь… — Я думаю, — Азирафаэль постарался осторожно перехватить ребёнка, чтобы повернуться к собеседнику и не потревожить. — Он говорит о той, что у тебя на голове. Правда же? Ангел спросил таким тоном — ласковым и трепетным — что у всех в комнате возникло острое чувство одиночества. Потому что так может спрашивать только бесконечно любящее существо, для которого чужое настроение и состояние намного важнее, чем что-либо иное в мире. У утонченного и милого Азирафаэля в торговом зале будто что-то взорвалось: шкафы валялись на полу, книги, разорванные и испорченные, скрыли под собой пол, красивая люстра рухнула, тяжелый письменный стол развалился на несколько частей. Но хозяину было совершенно плевать. Он, разгоняя руками завесу пыли и дыма, вместе с которым вырвалось из плена свитка древнее чудо, ворвался в помещение. И лишь затем, чтобы вытащить из-под упавшего стеллажа громко плачущего мальчишку, прижать его к себе и отнести в квартиру, чтобы обследовать на предмет травм и ссадин. Прибывший по экстренному зову Габриэль ещё несколько секунд стоял в дверях, растерянно разглядывая хаос и не мог поверить, что Азирафаэлю было совершенно на это плевать. Его беспокоила разбитая правая коленка демона, его полупрозрачные крылья и испуганный взгляд. — П… — Кроули глянул на хмурого Хастура, словно ожидая, что он бросится на мальчика с кулаками, но ледяной взгляд сапфировых глаз рядом быстро переубедил демона. — Пьинцес-с-са. — Я?.. — растерянно переспросил Хастур, его брови удивленно взлетели вверх. — Если поцеловать жабу, то она превратится в принцессу, — равнодушно объяснила Вельзевул. — Да ладно, это все знают. — Определенно, — хмыкнул архангел и мгновенно прикусил язык, но было уже катастрофически поздно. Девушка медленно повернулась к Габриэлю, выражение ее лица ни на мгновение не изменилось, но что-то тяжелое и душное повисло в воздухе. Мальчик на руках у Азирафаэля тревожно завозился, пытаясь выбраться из объятий и куда-нибудь спрятаться. Пол небольшой квартиры в задней части книжного магазина будто забурлил, закипая от адского пламени. Хастур выругался сквозь зубы и отступил, вжимаясь спиной в стену. В воздухе появился удушливый запах паленого — задымился раритетный ковёр. Маленький демон, интуитивно почуявший гнев своего непосредственного начальства, на удивление сильным движением отстранил от себя заботливого ангела. На худом лице блеснули желтые ядовитые глаза с вертикальными зрачками, и раньше, чем кто-либо в комнате успел понять, Кроули растворился в воздухе. Только тихий шелест крыльев на секунду задержался в спальне. Одну долгую-долгую секунду два демона и два ангела выглядели вполне спокойно, лишь удивленно смотрели друг на друга, будто не могли до конца поверить в случившееся. Одну долгую секунду. Потом Азирафаэль резко поднялся на ноги, хмуря свои выразительные брови, Вельзевул мгновенно забыла о своей обиде и выпрямилась в кресле. Габриэль… Габриэль некрасиво выругался себе под нос, заставляя всех остальных поморщиться — воображение у сверхъестественных созданий было слишком… бурное. Оставался главный вопрос: куда бросаться искать маленького демона, который от испуга исчез в неизвестном направлении? Ответ нашёлся сам собой. В кухне что-то громко загрохотало, опрокинулся тяжелый стул, разбились о пол пустые чашки из-под чая. И громкий детский плач оповестил нерадивых взрослых о том, где стоит искать свою драгоценную пропажу. Испуганный ребёнок сидел на полу, рядом валялись осколки посуды. Взъерошенные чёрные крылья стали чуть более осязаемы, но больше никаких изменений не было. Азирафаэль, причитая что-то себе под нос о легковозбудимых демонах и ангелах-провокаторах поспешил к Кроули. Тот на осторожные прикосновения никак не среагировал, продолжал размазывать по лицу горячие слезы, которые не очень сильно, но жгли ладони хозяина магазина. — Вот что он всегда умел делать, так это сбегать от проблем, — пробубнила себе под нос Вельзевул, не решаясь зайти в кухню. — Мне кажется, это не только его вина, — так же глухо отозвался Габриэль, наблюдая за своим подчиненным из дверного проема. — Его тело помнит, как реагировать на те или иные эмоции, — задумчиво сказала девушка. — Но сам он будто забыл, что ему шесть тысяч лет. По сути, он сам может расколдовать себя одним щелчком пальцев. — Или сделать все ещё хуже, — раздраженный безостановочным детским криком, Хастур прошёл мимо, шаря в карманах своего пальто. — Даже в таком состоянии ты действуешь мне на нервы, Кроули! — Эй! — сердито оглянулся Азирафаэль, которому никак не удавалось успокоить испуганного ребёнка — тот почти сорвал голос от крика и начал захлебываться собственными слезами. Хастур только отмахнулся от чужого возмущения, опускаясь на пол рядом с ними. Из глубокого кармана демон вытащил небольшую игрушечную машинку — чёрные бока сверкали на свету, круглые фары блестели, на водительской двери виднелись даже несколько пятен грязи — осенние улицы были покрыты глубокими дождевыми лужами. — Это..? — растерянно предположил ангел, а ребёнок в его руках мгновенно успокоился, вытер рукавом большого свитера сопливый нос и протянул требовательно руки в сторону игрушки. — Она валялась около дверей, — объяснил просто Хастур и отдал игрушку Кроули. — Его силы полностью поддерживают эту машину, — Вельзевул рискнула зайти в помещение. — Логично, что чем меньше сил, тем меньше и размер машины… К тому же, ребёнку и в голову не придёт, что можно играть с настоящей. — Значит, наша основная проблема — это его память? — Азирафаэль подставил руки, когда маленький демон принялся катать миниатюрную Бентли по его ладоням. — Если он вспомнит, кто он, то сможет снять это… — Вельзевул сделала неопределенное движение рукой. — Чем бы оно ни было. — Но нужен и другой план, — напряженно сказал ангел. — Он может вспоминать и день, и сто лет, и тысячу… — А как же непреодолимая сила любви? — похабно оскалился Хастур и едва не сгорел на месте — Азирафаэль очень пожалел, что не умел испепелять взглядом. — Хастур, — Вельзевул чуть склонила к плечу черноволосую голову. — Спустись вниз, попробуй найти того, кто этот свиток обнаружил до ангела. Может, узнаешь что полезное. — Я отвезу Кроули в его квартиру. Это должно будет пробудить хоть какие-то воспоминания, — Азирафаэль осторожно поднял ребёнка на руки, прижимая к своей груди. — Может просто возьмете его в Ад? — Габриэль равнодушно пожал плечами. — Это точно поможет ему. — Своих детей ты тоже сбросишь в Ад за малейшую провинность? — холодно поинтересовалась девушка и направилась в сторону разрушенного зала. — У меня нет де… — архангел поперхнулся воздухом и так растерянно посмотрел на Азирафаэля, будто тот лично придумывал этот Непостижимый план. — Ад, — лаконично сказал Хастур и медленно растворился в порядочно попорченном демоническим гневом полу. — Это не мое дело, — так же равнодушно заключил Азирафаэль и направился в сторону маленькой двери с красивой занавесочкой, что вела на задний двор. — Ба-а-ал! — растерянно позвал Габриэль, не зная куда деть руки — начать рвать на себе волосы, задушить самого себя или сотворить что-то наподобие кольца. Михаил, который спустился, потеряв своего непосредственного начальника, устало помассировал виски указательными пальцами и вгляделся в одну из уцелевших книжных полок — вдруг там найдётся какая-нибудь книга, что-то вроде «Как воспитывать детей, если их родители клинические идиоты?». ~~ Холодный октябрьский ветер ударил в лицо, осыпая ангела и маленького демона россыпью ледяных капель. Перед Азирафаэлем встал очень важный вопрос: как добраться до шикарной квартиры Кроули самым быстрым, но безопасным путём? В любом другом случае демон бы усмехнулся краешком губ, щелчком пальцев заставил бы пассажирскую дверь открыться, и уже через десять минут они были бы на месте. Можно было использовать ангельское чудо, но… было непонятно, как оно подействует на ребёнка, который не может никак себя защитить. Общественный транспорт? Азирафаэль покосился на едва заметные чёрные крылья. Маловероятно было, что кто-то из простых смертных смог бы заметить их, но вот дети… Они намного внимательнее своих родителей. Достаточно часто случалось, что они замечали то, что люди не должны были видеть. И последнее, что сейчас нужно было Азирафаэлю — это отбиваться от настырного мальчишки, который будет пытаться ухватить Кроули за крыло. Значит, оставался лишь полет… Ангел несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь убедить самого себя, что ничего страшного в этом нет. К тому же, может быть ощущение ветра на своём лице, высокое небо, покрытое пушистыми тучами — все это сможет пробудить в сознании Кроули какие-либо воспоминания. Азирафаэль покрепче прижал ребёнка к себе и повёл плечами. Тяжелые белоснежные крылья распахнулись, взметая в воздух опавшие красные листья. Лопатки тут же заныли, отвыкшие от этого ощущения. Кроули поднял свой внимательный взгляд, будто почувствовал, что ангелу некомфортно. Тот ответил ему ласковой улыбкой. — Я хочу показать тебе нечто невероятное, мой дорогой, — Азирафаэль осторожно заправил выбившуюся рыжую прядь за аккуратное ушко. — Только держись за меня покрепче. — Как у меня, — тихо сказал Кроули, который заметил чужие пушистые крылья. — Точно, — ангел улыбнулся. — И я хочу ими воспользоваться. Через секунду во дворе никого не было, лишь пыль на секунду взметнулась в воздух и осела. Ангел и демон летели над городом, чуть щурясь от прохладного ветра и мелкого дождя, который пропитал мгновенно их одежду. Сначала все шло довольно хорошо, Кроули смотрел по сторонам широко раскрытыми глазами, почти не моргал, боясь упустить что-то невероятное и удивительное. Он прижимал к груди игрушечную машинку. Ветер трепал взъерошенные чёрные перья, дёргал за них и спутывал мягкие рыжие волосы. И в какой-то момент все это действительно возродило чужие воспоминания, но совсем не те, на которые надеялись взрослые. Кроули вдруг напрягся весь, его плечи окаменели. Он крепко зажмурился и съежился в заботливых любящих руках. — Не хочу падать! — закричал он во все горло, побелевшие губы едва слушались его. — Нет! Не хочу падать! Больно! — Все хорошо! — Азирафаэль на секунду действительно испугался, что сейчас упустит из рук мальчика, так сильно тот начал дергаться. — Кроули, я держу тебя! Держу, слышишь? — Нет, нет! — Кроули закрыл руками лицо, будто заново переживал один из самых страшных моментов своей жизни. Ангел обронил какое-то не особо приличное выражение на древнем языке и устремился вниз. По воле случая или же Всевышняя все же присматривала за ними, он опустился на крышу того дома, что был им нужен. Ребёнок в его руках дрожал: от страха, от холода, который усиливала промокшая насквозь одежда. Они опустились на мокрый настил. На этот раз мальчик не плакал и не кричал, он только закрывал ладонями лицо, будто надеялся, что все страхи и вся боль исчезнет, раз уже он ничего не видит. Трепетное сердце ангела разрывалось от тоски и вины, от того, что он в очередной раз не смог уберечь самое дорогое для него существо от страха падения. — Дорогой мой мальчик, — тихо позвал Азирафаэль, опуская ласковую ладонь на чужое запястье, но попытки отвести рук не предпринимал. — Все хорошо, ты в безопасности. Кроули, открой глаза… Демон чуть развёл пальцы, вглядываясь в твёрдую поверхность под ногами, в сидящего рядом мужчину. Тот аккуратно положил игрушечную машинку на его колени. — Не бойся… — попросил ангел, и в его голосе было что-то намного большее, чем просто попытка успокоить ребёнка, что-то тонкое и настолько неуловимое, что Кроули выбрался из своего укрытия и потянулся, чтобы коснуться горячими пальцами чужой щеки. Так он делал, чтобы привлечь к себе внимание ангела, когда тот проваливался в какие-то болезненные воспоминания, винил себя за что-то настолько далекое и бессмысленное, что даже демону было не добраться. Кроули никогда не знал, что нужно сказать, как достучаться туда, куда забивался ангел, поэтому просто прикасался, невесомо и очень легко. Прикасался и ждал, пока Азирафаэль выберется обратно, пока улыбнётся ему своей невероятной солнечной улыбкой. Вот и теперь, не помня ничего о себе взрослом, о том, что связывало его и синеглазого ангела, он снова оказался далеко, слишком далеко, и сделал единственно возможное — прикоснулся. — Пойдём, — ласково отозвался Азирафаэль, подхватывая его на руки. — Нужно тебя согреть. Нам ещё и спячки не хватало, да? — Не хочу спать! — упрямо замотал головой ребёнок, чем вызвал у ангела тихий смех. — Вот и хорошо… — в глубине желтых глаз ещё можно было различить липкий страх, который пробирался под кожу; Азирафаэль чувствовал, как бьется ему в ладонь, лежащую поверх острой лопатки демона, сильное уверенное сердце. Кроули был взрослым, самостоятельным и очень умным мужчиной, который любил язвить, похабно шутить и вкус терпкого вина на губах, но под жесткой чешуйчатой кожей прятался ангел, пусть с чёрными крыльями, но он тоже умел бояться и чувствовать себя одиноким. — Вот и хорошо… Естественно, идея искупать Кроули в горячей воде с ароматной пеной во время исполнения претерпела некоторые изменения. Искупался не только хозяин просторной квартиры, но и ясноглазый ангел, который в какой-то момент обнаружил, что вода стекает с его одежды на пол. Стоило ему опустить худое хрупкое тело в наполненную ванну, на загорелой коже мгновенно проступили маленькие острые чешуйки. Они украсили выступающие скулы, ладони и поясницу. Кроули довольно щурился, подставляя лицо под тёплые струи из душа, периодически фыркал, когда вода попадала в нос, и впервые за этот долгий день искренне улыбался. Он подставлялся под ласковые руки, которые ерошили пряди волос, растирали шуршащую пену по плечам и очень осторожно касались нечеловеческой кожи. Потом ангел сотворил большое полотенце, в которое, словно обняв своими огромными крыльями, завернул маленького демона. Кроули стоял посреди ванной комнаты, худые босые ноги, острые коленки, гордый и настороженный взгляд… Азирафаэлю на одну секунду вдруг стало так одиноко. Ему захотелось просто подойти к своему любовнику, переплести пальцы с его — изящными и ловкими — доказать, что все страхи и печали давно остались позади. Что он больше не один. Но перед ним все ещё стоял малыш, который пытался стереть настырную каплю, которая стекала по его лбу на самый кончик носа. Пока Азирафаэль суетился на кухне, обставленной по последним новшествам, Кроули отправился бродить по собственному дому, которого совершенно не помнил. Он прошёл по длинному коридору и крупно вздрогнул, когда стена перед ним повернулась, открывая путь в большой кабинет. Посреди комнаты стоял массивный стол, на котором были какие-то бумажки, старый телефонный аппарат и красивый глобус. Мальчик обошёл стол по кругу и нахмурился, пытаясь придумать, как же забраться повыше. Шмыгнув носом, он схватился обеими руками за ножку статного кресла, практически трона — который он выбрал сам, но, к сожалению, совсем не помнил этого. В эту секунду демон почувствовал себя настоящим скалолазом. Он цеплялся то за один выступ, то за другой, босые ноги постоянно соскальзывали, но, в конце концов, он все-таки добрался. Устало откинувшись на спинку, он болтал ногами вперёд-назад. Трон был явно не по размеру хозяину, но Кроули это не волновало. Он рассматривал большой блестящий телевизор, висящий справа, и город, вид на который открывался из кабинета. Глобус был благополучно забыт. Когда Азирафаэль отправился на поиски, в кабинете, естественно, он уже никого не нашёл. Заглянув и в спальню и в почти пустую гостиную, ангел прошёл в оранжерею. Рыжая макушка на фоне зеленых растений была похожа на диковинный цветок, который зацвёл где-то глубоко в джунглях, скрытый от любопытных глаз. Кроули забрался в самую «чащу», спрятавшись за широкими листьями. Вернее, это сами листья укрыли его. Малыш сидел на коленях и осторожно оттирал рукавом свитера листья от пыли и грязи, а цветы, явно не ожидавшие такого приступа любви от жестокого хозяина, старались дотянуться и погладить ребёнка по голове или по плечу — ну, пока есть такая возможность. Руки Кроули были испачканы в земле, а глаза горели от желания привести в порядок эти невоспитанные и чумазые цветы. В какой-то момент маленькая ручка потянулась к зеленому пульверизатору, оставленному на подоконнике, но ангел успел раньше — схватил предмет и поднял его над своей головой, всеми силами стараясь скрыть дрожь. От святой воды они, вроде как, избавились, но кто знает… Вдруг Кроули в таком виде будет достаточно какой-нибудь самой маленькой капли, впитавшегося в корпус следа или воспоминания распылителя о том, что святая вода была в этой квартире. Ох уж эти сверхъестественные создания! Вдвоём — ангел и очень маленький демон — съели порцию чуть пригоревшей каши и, подозрительно оглядываясь по сторонам, маленький шоколадный торт. Азирафаэль все ждал, что вот сейчас, сию секунду, сей момент из самого темного угла выступит Вельзевул и начнёт отчитывать его за то, что с детьми так себя не ведут… Но демон не появлялась, торт стремительно заканчивался, а ядовитые желтые глаза начали слипаться. Кроули задышал чаще, облизывая испачканные в шоколаде губы. — Я не хочу спать… — Ну мы совсем немного, хорошо? — Азирафаэль обошёл столешницу и опустился перед ребёнком на колени. — Дорогой мой, чуть-чуть поспим, а потом отправимся смотреть мультики. — Нет! — отчаянно замотал головой Кроули. — Почему? — выразительные брови скорбно изогнулись, а сапфировые глаза совсем посветлели, став похожими на летнее утреннее небо. — Ты уйдёшь… — тихо пробурчал себе под нос малыш, сжимая пальцами подол своего свитера. — Куда? — растерялся Азирафаэль, складывая руки перед собой, ладонь к ладони, словно собирался молиться, вот прямо сейчас. Кроули неопределенно дернул плечом и отвернулся, но ангел успел заметить покрасневший кончик его носа. В груди снова защемило — он так не привык видеть Кроули таким: открытым, искренним, эмоциональным… Поймав чужие руки в свои, он крепко сжал горячие ладони демона. —Я останусь рядом с тобой. Я всегда буду с тобой, мой дорогой. — Обещаешь? — на Азирафаэля взглянули пронзительные янтарные глаза, внутри которых, казалось бы, закручивались вселенные и взрывались звезды. Ангел подался вперёд и упёрся своим лбом в лоб того, кого так сильно любил не одну тысячу лет. — Обещаю. Они уснули очень быстро. Кроули, укутанный в большое теплое одеяло, лежал на боку, а Азирафаэль обнимал его со спины. Так же, как обычно делал сам демон. Тёплое дыхание ангела шевелило короткие рыжие волоски на затылке ребёнка, сам он напевал какую-то древнюю колыбельную на давно забытом языке. Кроули изо всех сил пытался держать глаза открытыми, цепляясь пальцами за ладони ангела, моргал отчаянно, но сон все же одолел его. В квартире наступила тишина. Город за окном во всю дышал, кашлял, кряхтел. Машины носились по дорогам, люди смеялись, ругались, где-то громко кричал телевизор, где-то плакал маленький ребёнок. А потом наступило утро. Пасмурное, промозглое, дождливое, но наступило. Серые тучи лениво ползли по небу, их раздувал ветер. Ангел медленно просыпался, уставший накануне, и первое, что он понял — что лежит на чем-то очень горячем, жестком и, абсолютно точно, живом. Он резко распахнул глаза и попытался сесть, но чужая рука мягко удержала его на месте, сильная хватка мгновенно сменилась осторожным и ласковым поглаживанием по спине. — Спокойно, ангел. Не дергайся. Насмешливый и бархатный голос прошиб удовольствием, словно током. Азирафаэль почувствовал, как поджались пальцы на ногах. Дёргаться он и правда не стал, только медленно поднял голову, чтобы наткнуться на внимательный взгляд. Глаза демона чуть припухли, губы потрескались. Но он выглядел довольным жизнью и компанией, в которой проснулся. — Мой дорогой, — улыбка украсила лицо ангела, а глаза засияли, словно в них отразилось яркое солнце. — Доставил я тебе хлопот, да? — на мгновение Азирафаэлю показалось, будто он снова видит острые выступающие чешуйки на любимом лице. — Не больше, чем обычно, нечистый демон, — хрипло отозвался тот, улыбаясь краешками губ. — Ну вот тут не надо, — скривился Кроули. — Я до сих пор воняю… лавандой. Азирафаэль невесомо скользнул губами по ключице любовника. — А мне нравится. — Ну ещё бы, — усмехнулся демон и одним движением перевернул Азирафаэля на спину, чтобы накрыть своим телом и вытянуться с довольным стоном. — А теперь… стоит заняться тем, чем абсолютно точно запрещено заниматься с детьми. — Кроули! — скулы ангела едва заметно покраснели. — Эй, ну как у вас тут… О, Люцифер, мои глаза! — крик Хастура раздался из дверного проема, а потом его сменил тихий стон, когда дверь на полном ходу врезалась ему в лицо. — Я ненавижу тебя, Кроули! — Прости, Марио, — невозмутимо отозвался Змей. — Это моя принцесса. Михаил подошёл к высокому стеллажу и положил на полку свернутый свиток, перетянутый красным шнурком. Подумав несколько мгновений, он взял его снова и переложил на самую верхнюю полку. Очень уж ему не хотелось гоняться за собственным начальником, который улепётывает от него на гироскутере и поёт пошлые частушки писклявым детским голосом. Ангелы они, демоны… А дети есть дети. Даже если у них тридцать девятый размер ноги, и хлещут вино они как не в себя. То, что они — большой филиал детского сада, архангел понял уже давно. Смирился и теперь старательно выживал.