Хроники Конца Света, который не случился.

Наша жизнь похожа на книгу. Большую, изрисованную детскими каракулями, с вырванными страницами и вклеенными неумело бумажным белым скотчем фотографиями. Она разбита на главы: счастливые и не очень, длинные и короткие, что занимают всего одну страницу. В каких-то снова и снова повторяется одно и то же слово, в каких-то — важное сердцу имя. Где-то все перечеркнуто чёрным маркером, размыто водой и смято, словно кто-то сжимал страницу в кулаке. У наших книг постоянно меняются названия и обложки, иллюстрации на обложке, жанр и сюжет. Неизменным остаётся только имя автора на переплете, да толщина. Перед каждой главой у нас неуверенным слабым почерком приписаны посвящения, тем или иным людям, потому что каждая глава связана с ними. Такие гости привносят в наши книги что-то важное и новое, что превращает нас в тех, кем мы являемся. Эти смежные с кем-то главы очень важны, они позволяют прочитать свою книгу не так быстро, не заскучать на середине и найти какие-то новые отсылки и сюжеты для будущего. Однако, нельзя забывать, о ком изначально была книга, которую Вы читаете. Не посвящайте ее всю другим, потому что потом, вырвав эти страницы, можно получить только пустую обложку. И пару кривых картинок, что нарисует автор книги по памяти перед тем, как сжечь все к чертовой матери. Когда мы перелистываем страницы, что завершают одну главу и начинают другую, то теряем что-то, для того,чтобы приобрести новое. Но пустое место в душе очень сложно заполнить, ты продолжаешь оглядываться, пытаться перелистнуть страницу назад, возможно, читать обе главы одновременно. Это невозможно, и ты закрываешь предыдущую часть, а пальцы снова и снова гладят страницы, будто умоляют заглянуть на мгновение, на секунду. И чем чаще ты читаешь прошлые главы, тем тяжелее двигаться вперёд. Книга выскальзывает из рук, удерживать обе страницы открытыми становится сложно. И в одно прекрасное мгновение что-то приходится отсекать насовсем. Или прошлое, или будущее. Выбирайте осторожно, потому что двигаясь вперёд, можно снова встретиться с тем, что осталось позади, но уже в новой главе, с новыми сюжетами и событиями. Оставшись в прошлом же, Вы лишаете себя возможности нового, и можете лишь снова и снова переживать то, что уже случилось. Вечное, бесконечное дежавю. В какой-то момент буквы окончательно сотрутся, страницы начнут рваться прям под пальцами, и в итоге — не останется ничего. Упаси Вас Боги от такого исхода. Нет ничего страшнее, чем пустота. Квартира, несмотря на то, что пустовала несколько месяцев, была залита ярким солнцем. Его лучи падали и на паркетный пол в гостиной, и на большие зеркала на стенах, на яркую кухонную мебель — на ярко-красные шкафчики с белыми ручками, на разноцветные стулья с высокими спинками — на большой камин, что раскрыл свою пасть в немом крике. Лестница убегала на второй этаж, где прятались две спальни, ванная комната и балкон. Мебель была закрыта пленкой, что тщательно натянули предыдущие хозяева перед отъездом.То дело закончилось благополучно, а это придаёт сил для того, чтобы сделать все аккуратно и красиво. В гостиной на обоях были изображены маленькие коричневые птички, что жались друг к другу или летели к восходящему вдалеке солнцу. Аккуратные кружевные шторы колыхались от ветра, залетавшего в открытую входную дверь. Большой пушистый ковёр стоял скрученным около стены, позволяя выбрать, как новым жильцам будет удобнее жить. В ванной на первом этаже была душевая кабина, а на втором — просторная ванна. На чердаке пылились стопки старых книг и большая искусственная елка. Если не думать о том, что в каждом телефонном аппарате установлены прослушивающие устройства, так же, как и в лампах, и в цветочных горшках, а соседи напротив — это агенты под прикрытием, то все было довольно сносно. Девушка с короткими темными волосами прошла по первому этажу и улыбнулась, касаясь ладонями ровных стен и дверных проёмов. Она была искренне рада выбраться из «Рая», где им пришлось провести несколько месяцев, пока были решены все формальности. Ей нравилось бродить по лесной опушке, подставлять лицо первым солнечным лучам на рассвете и любоваться звёздами по вечерам, но все же… Свой, пусть и временный, но все же дом — это совсем другое дело. Она уже заказала в каталоге по интернету новую посуду и полотенца, зубные щетки они купили в магазине, чуть выше по улице. Из одежды ей, правда, разрешили взять всего немного, поэтому она чувствовала себя ограниченной, но это уже было делом времени. Они были живы, они были вместе. Это уже была большая роскошь, учитывая, что два месяца назад ей не могли обещать, что она увидит своего возлюбленного ещё раз. Агент, что работал под прикрытием с бандой Светоносного, всегда носил чёрные очки, поэтому сказать, врал ли он ей или говорил правду — она не могла. Он пожимал плечами и уходил, не получив от неё достаточно сведений, чтобы что-то обещать. А потом вдруг приехал ночью, не предупредив, и приволок почти за руку Лигура. В соседней комнате глухо забубнил телевизор. Темнокожий мужчина, выбритый практически налысо, щёлкал пультом управления и кривился от того, что видел. Глупые телешоу, второсортные фильмы и тупые комедии — все, что большая плоская панель была готова ему предложить. Рука в сотый раз машинально коснулась колючего затылка. О, как было больно сбривать косы. В ту секунду, как ему об этом сказали, парень пожалел, что не утонул в реке. Тогда он был бы мертвым, но не потерявшим своего достоинства. Но когда возмущение уже почти сорвалось с его губ, взгляд Лигура упал на Майкл, стоявшую в другом конце комнаты. Она мягко улыбалась ему, сложив руки на груди. А в памяти всплыл разговор с Кроули, тем самым вечером, что он привёз друзей повидаться. Баал и Майкл весело болтали, допивая бутылку вина, Хастур — допрашивал охранника о книге, которую он читал, а Кроули отозвал свидетеля в сторону. На его худом лице ожог выглядел особенно болезненно и страшно. Парень передвигался все ещё медленно, припадая на больную ногу, но помощи не принимал, шипел в ответ раздраженно, того и гляди — укусит. Волк отвёл его в соседнюю комнату и извинился. Сказал, что старался очень осторожно выводить Майкл из игры, но все-таки снайперский выстрел, даже с такого расстояние — это очень страшно и больно. Им нельзя было рисковать. Тогда Лигур узнал, что его девушка несколько дней пролежала в больнице со сломанными рёбрами. И эта мысль не позволила ему устраивать скандалы и отказываться от той жизни, что им обещали. Раз уж она не испугалась, не убежала в слезах, а только ткнула его пальцем в большой и глупый лоб — потому что всегда знала, что в этой горе мышц нет ни капли ума — он не имел права отступать. А волосы — они не зубы, отрастут. И Майкл обещала собственноручно заплетать их каждое утро, если он потерпит немного. Она просила его потерпеть… Безумный безумный мир. — Все переживаешь? — ласково спросила девушка, заходя в гостиную, ее легкое белоснежное платье было похоже на два крыла, которыми она обняла себя, юбка шевелилась при каждом шаге, а опущенные рукава подчеркивали хрупкость ее плеч. — Будешь правильно питаться, и они совсем скоро вырастут снова. — Ерунда, — отмахнулся Лигур, выключая разочаровавший его ящик. — Это скорее как фантомная боль от потерянной конечности. Они были частью меня. Мужчина стянул с плеч джинсовую куртку — подарок Хастура перед отъездом. Отдать ее лично другу не разрешили, но Кроули втихаря привёз и сунул точно в руки, подмигивая своим страшным желтым глазом. Майкл в тот вечер спросила, без задней мысли, конечно, каково это было — сделать операцию и сотворить такое со своими глазами, просто чтобы выполнить задание? Снайпер на миг задумался, словно пытался подобрать слова, а после улыбнулся, чуть покачиваясь из стороны в сторону. — А может, это наоборот — помогло мне найти себя настоящего? — широкая улыбка обнажила его острые белые зубы. Волк был неплохим парнем, отмазал друзей, помог Лигуру перекочевать из «подозреваемый» в «важный свидетель». Мужчина ещё раз порадовался, что этот странный человек стал все же больше другом, чем врагом. Да и не стоит забывать, что именно он выловил попрощавшегося с жизнью человека из реки. Кроули пытался казаться плохим: снайпером, полицейским, другом и человеком, но у него ничего не выходило. Каждый видел и безошибочно угадывал — Энтони Кроули был очень хорошим человеком. — Хочешь, я сделаю нам кофе? — Майкл подошла ближе и положила руки на плечи своего мужчины, касаясь подушечками пальцев сильной шеи. Ее нежная кожа, которая была цветом почти как первый снег, невероятно сильно контрастировала с его собственной — чёрной, словно ночь. Но это сочетание будило внутри что-то древнее, животное почти, требующее защищать, оберегать, любить. Подвыпивший Энтони, когда они наблюдали за танцующими девушками, толкнул его плечом и усмехнулся: — Правда, наши с тобой — невероятно похожи на ангелов? Такие же белые, воздушные и… Снайпер сделал непонятное движение рукой — то ли пытался изобразить крылья, то ли его просто заштормило. Но, на удивление, Лигур понял. Они чокнулись бутылками пива и забыли об этом разговоре, но реальность осталась. Лигур осторожно обнял свою возлюбленную, которой больные рёбра периодически все ещё доставляли дискомфорт, и прижал к себе, касаясь губами таких любимых, когда-то рыжих волос. От Майкл пахло невероятно: первым весенним дождем, апельсинами и свежескошенной травой. И этот запах не перебивали ни шампуни, ни духи, ни вонь мегаполиса. Мужчина дышал полной грудью и мечтал, чтобы весь дом впитал в себя этот чудесный аромат. — Не об этом ты мечтала, когда мы познакомились, да? — горестно уточнил Лигур, перебирая короткие пряди пальцами. Девушка в его объятиях засмеялась, этот звук эхом отозвался в его груди, а сердце зашлось бешеным ритмом. Майкл отстранилась немного, чтобы заглянуть в его темные глаза. На лице, таком невероятно прекрасном лице, которому не нужна была ни косметика, ни какие другие, уродующие людей прибамбасы, сияла счастливая улыбка. В памяти Лигура всплыл момент, когда Энтони бессовестно и нагло затолкал его в комнату в «Раю», где, честно сказать, мужчина был готов увидеть что угодно: дуло пистолета, направленного на него, бордель, даже лабораторию по изготовлению наркотиков, но уж точно не свою «умершую» девушку. Майкл тогда долгие несколько мгновений смотрела на него, кусая нежные розовые губы; из широко распахнутых глаз потекли большие горячие слезы, но она сама так и не издала ни звука. Сидела на постели и плакала, прижав к груди книгу, пока Волк не пихнул его в спину, обозвав придурком. А он и был придурком. — Я знала, что мне не будет скучно, — продолжала тем временем Майкл, обводя пальцами его массивные брови и подбородок. — Особенно в тот момент, как ты выбрался из моей квартиры по пожарной лестнице, унося на голове хамелеона своего друга. — Который оказался не его, да и не друг это был, — согласно закончил Лигур. — Мне уже сказали, что ты спер какую-то невероятно редкую и дорогую ящерицу, — рассмеялась девушка, запрокинув голову. Мужчина, не медля, наклонился и коснулся губами нежной, так идеально подставленной для этого шеи. Поцелуи были горячими и короткими. Он медленно поднялся до подбородка, где, наконец, нашёл желанные губы. Майкл приподнялась на носочки, чтобы было удобнее, а Лигур мгновенно подхватил ее на руки, осторожно прижимая к себе. Это был их первый поцелуй в новой квартире. Это была новая глава их жизни, в которую их толкнули, не спрашивая разрешения. Но почему эта история должна оказаться плохой? Если они могут играючи превратить все в прекрасное приключение, полное поцелуев, любви и нежности. В конце концов, Волк умудрился обрести своё неземное счастье под пулями и в окружении маньячных убийц, почти умер сам, едва не угробил пассию, однако вон же, ходит и сияет разбитой мордой. Чем они хуже? Лигур, не разрывая поцелуя, который постепенно становился все более страстным, наклонился сильнее и подхватил девушку на руки, придерживая под коленями. — Может, кофе подождёт? Мне обещали большую и очень-очень удобную кровать… — А соседи? — ни капли не возражая, воскреснувшая из мертвых девушка крепче обняла своего страшного преступника за шею. — Я пока слишком мало их знаю, чтобы приглашать в свою постель, — наотрез отказался Лигур. — Хотя, если ты хочешь группового секса, я знаю местечко… Пустующий несколько месяцев дом наполнился радостным и счастливым смехом, восторженными криками, а после — громкими стонами наслаждения. И пусть эта глава в их жизни только-только началась, но они собирались прожить ее с удовольствием и ни на мгновение не отпуская рук друг друга. В конце концов, они сами пишут книги своих жизней, а значит — нужно отобрать перо у судьбы и писать так, как им хочется. О любви, об ангелах и об украденном хамелеоне.