Хроники Конца Света, который не случился.

Музыка к работе: Ludovico Einaudi - Einaudi: Oltremare Отношение человека к животным – лакмусовая бумажка, по которой определяется его отношение ко всему окружающему миру. А что же тогда определяет отношение к миру у демона? Река крови, что течет за его спиной? Количество душ, которые он обрек на вечные страдания? Может быть, число свергнутых с небесной высоты ангелов, которые стали жертвой его лжи и хладнокровия? Что позволяет добавить к имени демона такие слова как “ужасный”, “вероломный”, “нечистый”... “страшный”? Кто вообще может дать такое право — клеймить кого-то, не дав возможности оправдаться? Как можно по одному неудачному примеру — ладно, может быть не одному, а нескольким сотням, но все же — делать вывод обо всех сразу, о каждом? Что же можно подумать, если за спиной у демона не река, и даже не ручей, да и крови-то почти нет; если души, спускающиеся в Ад, не особенно и собирались страдать, а совсем наоборот — слушали старый рок и сверкали солнцезащитными очками; а из свергнутых ангелов на его счету лишь один синеглазый небесный воин, который не падал никуда, ни разу не защищался от чужого “страшного” влияния, даже вполне наоборот — поправил свою отчетность по выполненной работе и чувствовал себя просто прекрасно? Азирафаэль, если честно, ни о чем таком совершенно не думал. Ну то есть, возможно когда-то раньше думал, правда совсем недолго. Но было это так давно — а он был ангел в почтенном возрасте — что его износившаяся за это время память спокойно вычеркнула эти глупые мысли из протокола. Факт переживания был, а подробности — увы и ах, цифровых архивов еще не было, а от руки писать было слишком долго… С вышеупомянутым демоном у них, конечно, были разногласия: разные взгляды на происходящее в мире, они занимали разные стороны, верили во что-то свое, защищали ту истину, что была ближе им… Но краем глаза каждый из эфирно-зефирных существ всегда следил за другим: все ли в порядке? в безопасности? не нужна ли помощь? Ненавязчиво и незаметно, так, чтобы никто никогда не узнал. Но ощущать спиной чужой внимательный взгляд, ощутить в толпе спешащих людей надежную руку, знать, что кого-то может расстроить твоя смерть… непередаваемое ощущение, особенно для тех, для кого это и значить ничего не должно. Поэтому Азирафаэль давно ни о чем таком не думал. Он привычным движением поднял с пола опрокинутый стеллаж и закашлялся, разгоняя ладонью взметнувшуюся пыль и осыпавшуюся штукатурку. Книги валялись под ногами, некоторые распахнулись во время падения, и страницы смялись. Ангел печально покачал головой и вздохнул, опускаясь на колени. Колдовать над книгами не хотелось, плакать — не позволял статус. Поэтому Азирафаэль принялся осторожно — словно раненых Эдемских птиц — собирать их, придерживая под обложку обеими руками. Владелец книжного магазина придумал, как защитить его от бомбежки — маленькое чудо для отвода глаз — но взрывные волны от падений снарядов рядом и от рушащихся домов снова и снова сотрясали маленький магазинчик, книжные стеллажи падали друг на друга, сбрасывая с себя заботливо расставленные книги, как дерево листья по осени. Если Азирафаэль был внутри, то успевал придержать один-два шкафа и подставить крыло под красивую старую вазу, которую привез из Парижа. Тогда в побелке были не только пол и книги, но и сам хозяин. Еще несколько часов Азирафаэль щеголял по залу с покрасневшим носом и никак не мог перестать чихать. Бомбежка была совсем недавно. Недалеко от магазина догорала перевернутая машина, свет от огня слегка проникал сквозь мутные витрины, тени плясали на стенах. Ангелу не нужно было зажигать лампу, чтобы видеть фронт работы, да и рисковать не хотелось — привлекать чужое внимание сейчас было совсем некстати. Азирафаэль поднял с пола небольшой осколок потолка и легким движением вернул его на место, после чего потянул на себя второй стеллаж, завалившийся на стену. Тот с хрустом встал на место, вторая и третья полки печально скрипнули. К этим звукам ангел уже привык. Каждый раз терпеливо и настойчиво прилаживал отбитые углы и сломанные полочки, словно вправлял искалеченные конечности. Над входной дверью приглушенно брякнул колокольчик. Азирафаэль выходить из-за стеллажей не спешил, только нахмурился слегка, прислушиваясь к шуму. Дверь с тихим хлопком закрылась, а нервный колокольчик кто-то нетерпеливо сжал рукой, заставляя замолчать. На противоположную стену падала чужая вытянутая тень. Человек был нескладный и очень худой. Судя по тени, он привалился к дверному косяку и, похоже, не собирался проходить дальше. — Ну и бардак у тебя здесь, Ангел, — послышался очень уставший, но такой знакомый голос. — Почти как дома. — Дома? — Азирафаэль, у которого мгновенно отлегло от сердца, выступил на свет. Хотя, это было совершенно не нужно, ядовитые глаза с вертикальными узкими зрачками прекрасно видели его и в полном мраке — слишким ярким было свечение чужой благодати. Она была очень теплой, как лучи летнего солнца — убаюкивала замученного суетой демона. Бывало, Кроули млел от нее, становился ленивым, практически пьяным. — Ну, знаешь… — демон неопределенно дернул плечом. — Дома. Только пахнет намного лучше. — Буду иметь ввиду, — Азирафаэль совсем не хотел спорить, глупо было тратить на это время. Времени им всегда не хватало. — Давно не виделись, — губы демона расплылись в улыбке. — Азирафаэль. — Дорогой мой, — поприветствовал его ангел и коротким движением задвинул завалившийся в проход стеллаж. Он хотел сказать что-то еще, спросить о делах, предложить отдохнуть но… что-то тревожило, свербило где-то в затылке, настойчиво и раздражающе, как крошки в одежде. Азирафаэль сначала постарался прислушаться к звукам снаружи, потом принюхался для надежности. Демон, замерший у двери, был в темном плаще, больше похожим на обрывок тента или палатки. Кроули стоял чуть криво, согнувшись на одну сторону. Сначала ангел подумал, что опасный и вероломный змей ранен, что он прячет искореженную конечность. Но от гостя не пахло кровью. В нос бил запах гари, страха и отчаяния. Ужасная смесь, которую Азирафаэль очень не любил. Слишком яркими были воспоминания, картинки мелькали перед глазами. — Ты в порядке? — растерянно спросил ангел, с силой сжимая ладони, чтобы не потянуться к своему гостю, не проверить самостоятельно. Кроули улыбнулся уголками губ. Он прекрасно знал, что Азирафаэль почувствует неладное. Демон был абсолютно уверен в своем ангеле, ни на секунду не сомневался. Иначе бы никогда не нарушил столько правил, не шел бы снова и снова под белоснежное крыло, не терпел бы нравоучительный тон и бесконечные безобидные причитания. Кроули не успел даже рта раскрыть, чтобы ответить, а на лице напротив сменилось сразу несколько эмоций: растерянность, удивление, неверие и волнение. Демон запрокинул голову, ударяясь затылком о дверной косяк. Он так вымотался за последние несколько дней, что сотрясать воздух бесполезными словами не было сил. Азирафаэль и так понял, что же было не так, что его так тревожило. Кроме мерного стука сердец ангела и демона — вернее, заимствованных и казенных тел — он слышал еще одно: очень быстрое и тихое. Оно то замедлялось, будто хозяин задерживал дыхание, а после вновь ускорялось, срывалось на бешеный темп. Словно в подтверждение его слов, демон у дверей нелепо покачнулся и едва не упал, а из-под плаща послышался плохо сдерживаемый хриплый кашель. — Кроули? — тревожная морщинка появилась между выразительных бровей, и демон очень медленно выдохнул, любуясь ей. — У тебя найдется кипяток и немного хлеба? — страшные и опасные глаза сверкнули, отразив пламя пожара. — И чуть-чуть чуда, можно даже подержанного. Кроули повернулся и осторожно приподнял полу накидки, а из-под нее на ангела взглянула маленькая испуганная девочка. Она вцепилась обеими руками в рубашку демона, уткнулась ему в спину: на секунду она подняла голову и тут же снова спряталась. Ее когда-то русые волосы были в грязи, как и щеки. Старое платье давно требовало замены, юбка расходилась по швам. Острые коленки были разбиты и покрыты пылью. Девочка была босая и очень худая. Демон хотел было что-то сказать, но малышка снова зашлась кашлем. Она старалась заглушить его, уткнувшись лицом в спину Кроули. Тот снова покачнулся, как делал уже несколько раз. Он не был ранен, он прятал за спиной ребенка. — Ох, Святые небеса! — тут же запричитал Азирафаэль, а Кроули раздраженно зашипел, втягивая голову в плечи. — О, перестань! Ангел быстрым и уверенным шагом приблизился, опустился перед малышкой на колени и ласково улыбнулся. Синие глаза засияли изнутри тем самым удивительным светом, от которого Кроули предпочитал прятаться за очками. Слишком желанным он был. — Здравствуй, маленькая Мисс, — Азирафаэль протянул ей руку. — Как тебя зовут? Девочка дернулась за Кроули, едва не свалив его на себя. — Тише, тише, — демон положил худую ладонь на ее макушку. — Все хорошо, Абигейл. Это мой друг. Он нам поможет. — И Нилу? — голос малышки был очень сиплым, она говорила и морщилась от боли в горле. Кроули перевел взгляд на застывшего на корточках ангела. Азирафаэль также в упор посмотрел на демона. И понял вдруг, совершенно неожиданно понял, что тот спрашивал разрешения. Кроули стоял в дверях и не решался зайти внутрь, потому что ждал, что друг прогонит их обратно в ночь. Азирафаэль на целую секунду был готов обидеться, но другая мысль сбила его с настроя: Кроули был готов, что их выгонят, потому что уже сталкивался с этим. Кто знает, куда еще он успел податься с больным ребенком — и, судя по всему, не одним — и сколько раз их спустили с лестницы, закрыли дверь перед лицом. Обычно ехидный и самодовольный демон выглядел так, будто обошел весь земной шар пешком за одну ночь. — Соблазняю людей лишиться последних запасов еды, — Кроули потерся затылком о выступ и снова попытался усмехнуться, но вышло совсем жалко. — Где остальные? — напряженно спросил Азирафаэль, поднимаясь на ноги. Он шагнул к демону и провел пальцами по рыжему затылку, легко залечивая неприятную рану от осколка. Кроули благодарно улыбнулся и мотнул головой в сторону улицы. — Прячутся недалеко, — прошептал он одними губами. — Хорошо, — Азирафаэль повел плечами и щелкнул пальцами, в зале незаметно вещи встали на свои места, книги встали на полки в хаотичном порядке. — Я соблазнился, мой дорогой. Веди их. Кроули смотрел на него, запрокинув голову, изучал его несколько секунд молча. Азирафаэль выдержал этот взгляд, только слегка прищурился, пламя пожара на улице слепило. — Абигейл, — позвал Кроули, не отводя взгляда. — Побудь здесь, а я схожу за остальными, хорошо? Девочка замотала головой, обхватила для надежности демона руками, крепко стискивая. Приступ кашля снова сотряс ее маленькое тело. Кроули зажмурился, собираясь с силами, и оттолкнулся от двери, чтобы повернуться к ребенку. — Малышка, я никуда не денусь, — позвал он, опускаясь перед ней на одно колено. — Я только приведу остальных, пока их не нашли. — Я с тобой, — начала спорить она сипло. — А ты пока с Мистером Феллом подготовишь все, чтобы Нил смог лечь, — предложил демон, в его голосе мелькнули знакомые рабочие нотки. — Взрослые обманывают, — сурово сказала Абигейл, не опуская рук. — Папа сказал, что вернется. — А я не взрослый, — змей подмигнул девочке и с усилием заставил ее отпустить рубашку. — Определенно, — улыбнулся Азирафаэль и помог Кроули одернуть непонятной формы плащ. — Запри дверь, — бросил через плечо демон, его пальцы на мгновение коснулись запястья ангела. Абигейл, заметив это движение, потянулась и взяла Азирафаэля за руку, крепко сжимая ее. Снова брякнул дверной колокольчик. Кроули цыкнул раздраженно, и колокольчик замолк послушно из-за двух незаметных ударов крыльев: белых и черных. Кроули вернулся спустя четверть часа с ребятами. Их было четверо. Старшему — примерно двенадцать. Он крепко прижимал к груди книжку, замотав ее в старую куртку. Это оказался сборник сказок, которые им с сестрой читала мама. Его младшая сестра была безумно похожа на своего брата: серые, слишком взрослые глаза, курносый нос, русые волосы. Барни и Мел — представил их Кроули, когда укладывал бледного восьмилетнего мальчика на скрипучую кушетку. Нила терзала лихорадка, он поверхностно дышал и часто облизывал сухие губы. Азирафаэль, не говоря ни слова, оказался рядом с кушеткой, положил осторожно ладонь на горячий лоб, склонился совсем низко, почти касаясь губами темных волос мальчика, и что-то зашептал. Демон, на всякий случай, отступил подальше, даже стул для верности между собой и ангелом поставил. Абигейл же наоборот, сидела на полу близко-близко и держалась за темную, заношенную подтяжку Азирафаэля. На шею девочке ангел успел повязать старый шарф, а саму малышку замотать в теплую кофту, которая нашлась в шкафу. На ногах Абигейл грохотали тяжелые сапоги, что были размером почти с половину малышки. Мел держала за руку самого младшего мальчика, который едва-едва научился ходить. Его Кроули нашел в обломках здания. Парень кричал истошно, захлебывался плачем, но на нем не было ни царапинки. Имени у мальчика не было, и узнавать было не у кого. Абигейл называла малыша Пинг, Барни произносить это отказывался и заменил своим суровым: “Эй, ты”. Пинг, Эй ты — или как окрестил его про себя опасный вероломный демон — Левай попытался уронить на себя стул, что служил сомнительной защитой от чужой благодати. Кроули шагнул вперед и перехватил ребенка, удержал за вздернутые вверх ручки и развернул на месте, направляя в другую сторону. Левай Пинг довольно взвизгнул и затопал уверенно к стеллажам. Кровожадный демон, согнувшись в три погибели, послушно шел следом и удерживал от обидного падения. — Эй, — позвал Барни, когда Левай привел демона обратно к людям. — На сколько нам можно здесь остаться? Кроули скривился. Этот вопрос мальчик задавал каждый раз, когда их куда-то пускали. Ответы всегда были почти одинаковыми: “до утра”, “пара дней”, “поешьте и убирайтесь”. Пинг что-то пропищал сам себе под нос, поджал уставшие ноги и повис на руках своего демона-хранителя, заставляя того ощутимо охнуть. — Нилу нужно как минимум несколько дней, чтобы окрепнуть, — Азирафаэль оказался рядом бесшумно, придержал Кроули за плечо, чтобы тот не клюнул носом вслед за своим подопечным. — Не стоит его дергать с места на место. — Нам… — Барни растерянно заморгал. — … нам можно остаться так надолго? — Конечно, — Азирафаэль нагнулся и подхватил ребенка, Левай довольно засмеялся и тут же потянул ангела за кудряшки. — Поможете мне порядок навести? Барни приосанился и протянул ладонь, дав свое честное слово. Азирафаэль покачал головой и пожал ее, придерживая вырывающегося ребенка свободной рукой. После дети скучковались вокруг Нила, что впервые за несколько дней пришел в себя. Мальчик был все еще слаб, но он улыбался друзьям, а особенно — Абигейл, которая всячески делала вид, что ей совсем не интересно с ним сидеть. Но Мел на свое место не пустила. — Как ты? — Азирафаэль подошел к демону, который притаился в темноте в углу, пронизывая небеса злым напряженным взглядом. — Я не мог их бросить, — практически огрызнулся Кроули, скорее в ответ на свои мысли, нежели злясь на вопрос ангела. — Да… — тот не смог сдержать понимающей улыбки, которая почти за шесть тысяч лет вошла в привычку. — Ведь именно об этом я и спросил. Кроули бросил через плечо на него взгляд, от которого любой обычный человек умер бы от страха. Но Азирафаэль не был человеком, он и ангелом-то обычным был с очень большой натяжкой, поэтому вместо мгновенной смерти от страха положил руку на чужое плечо. Спина демона была напряженной, мышцы почти каменными. Даже сквозь темную рубашку были заметны выступающие лопатки. Тяжелое было время, не только для людей. Большая часть их братьев ушла на время, бросив покрытую огнем войны землю. Братья всегда уходили, а Кроули и Азирафаэль — оставались. — Их дома разрушил Блиц, — змей видел в отражении витрины тусклый отсвет лампы, которую Барни для верности накрыл своей дырявой курткой, видел напевающую колыбельную Абигейл, спокойную улыбку Нила. — Семьи погибли. Пару ребят я смог пристроить, но… — Но никто не хочет кормить чужих детей, — Азирафаэль хотел было сначала щелкнуть пальцами, но передумал: он взял из миски с водой кусок ткани, и, наклонившись вперед, провел по щеке демона, стирая присохшую грязь. — Хорошие мысли приживаются в их головах намного труднее, да? — Кроули не двигался, только голову чуть отклонил, открывая шею. У ангела горло свело от того, как спокойно тысячелетний змей это сделал, словно они не были в сущности заклятыми врагами. На темной коже почти не видны были рыжие веснушки, которые еще пару лет назад были щедро рассыпаны на плечах демона. Но солнца сейчас было слишком мало, а боли и разочарований — много. Азирафаэль промолчал, но продолжил осторожно оттирать сажу. — Страх — плохой советчик, дорогой мой, — уверенно сказал ангел и обмакнул тряпку в остывшую воду. — Он заглушает голос их душ. Кроули повернулся к нему всем телом, хотел сказать что-то — то, что рвалось из глубины его души — но не успел. Высоко в небе послышался знакомый гул. До ужаса знакомый гул, от которого в жилах застывала кровь. Абигейл тихо вскрикнула, оборвав свою песню. — Туши лампу, туши! — замахал руками Барни, указывая сестре на источник света, а сам подбежал к кушетке и потянул Нила на себя за протянутую руку. — Пойдем, брат. Держись за меня! Кроули дернулся к ним — как делал уже сто раз — и машинально потащил за собой Азирафаэля, вцепившись в его запястья горячими, судорожно стиснутыми пальцами. Стул с грохотом упал, заставив каждого в зале вздрогнуть. Свет погас. — Сюда, сюда, — шипел демон, подхватывая малыша на руки. Левай не плакал, только крепко держался маленькими кулачками за отвороты рубашки Кроули, Мел помогла усадить слабого Нила поближе к нему. Барни сел с другой стороны, закрывая младших собой. Азирафаэль почувствовал, как горько стало на душе в эту секунду. Слишком отработанными были чужие движения, слишком уверенно действовал двенадцатилетний мальчик, который и знать ничего не должен был о бомбежках. Ангел опустился около плеча своего старинного врага. Пинг потянулся к нему, чтобы ухватиться для верности и за короткую забавную кудряшку у виска. Азирафаэль склонил для этого голову, практически укладывая ее на Кроули. Тихий шелест заполнил комнату одновременно со звуками сирены, оповещающей об очередной бомбежке. Запах пыли и побелки перебил совсем другой — очень уютный, безумно родной. Пахло травой после летнего дождя, спелыми яблоками, прогретой солнцем землей. Дети жались друг к другу тесно, вплотную, взявшись за руки. Побелевшие от страха губы шептали молитвы — криво и неумело, как успели подсмотреть у взрослых. Чужая благодать на секунду обожгла щеку, и Кроули зажмурился. Перья больших кремовых крыльев щекотали ему шею. Левай тут же потерял всякий интерес к кудряшкам ангела, к рубашке демона. Он тянул обе руки за спину Кроули, пытаясь дотянуться до широких пушистых перьев. Достать он никак не мог, поэтому нетерпеливо ерзал, толкал круглыми коленками демона под ребра. Стеллаж в другом конце комнаты опрокинулся, книги рассыпались по полу. Дверной колокольчик дернулся из стороны в сторону. Большие крылья затрепетали, будто от порыва сильного ветра. Но ни криков, ни взрыва, ни грохота… Ничто не донеслось до них, сидящих посреди книжного магазина. — Промахнулись? — свистящим шепотом спросил Барни, не открывая глаз. — Что-то вроде того, — подтвердил Кроули, хотя отчетливо видел, что очередная бомба упала в дом всего в нескольких десятках метров от них. По виску Азирафаэля скатилась едва заметная капля пота. Демон потянулся и смахнул ее согнутым пальцем. Подушечка большого пальца провела по бровям, разглаживая тревожную морщинку между ними. — Сегодня наш ангел-хранитель с нами, — усмехнулся Кроули, щурясь от света благодати своего друга. Нила положили обратно, укрыли для верности несколькими одеялами и курткой Барни. Мел забралась к нему и устроилась между названным братом и жесткой спинкой, Абигейл — с другой стороны, неудобно свесив ногу до самого пола. Старший парнишка украдкой рассматривал упавшие книги, бережно гладил их пальцами по переплету, поднимал по одной и разглаживал замявшиеся страницы. — Я слышу плач, — коротко бросил Кроули, передавая задремавшего Левая на руки Азирафаэля. — Совсем недалеко, в паре домов отсюда. — Думаешь, кто-то выжил? — тихо спросил ангел, удерживая ребенка одной рукой; второй он снова одернул чужой плащ, избитый с одной стороны рваными дырами с темными следами по краям. — Не знаю, — нервно дернулся демон, надевая треснувшие очки, после чего повернулся лицом и его плечи ссутулились. — Не знаю, Ангел. — Иди, — улыбнулся светло Азирафаэль, провожая до дверей, но у самого выхода придержал за локоть. — Эй, я за ними присмотрю, не переживай. Кроули усмехнулся — легко, как бывало раньше — мимолетно коснулся пальцами лба Пинга и выскользнул в ночь. Ангел придержал пальцами нервно дернувшийся колокольчик, после чего положил ладонь на стекло, словно пытался спрятать между пальцев уменьшающуюся с каждой секундой фигуру. — А за тобой кто присмотрит… За его спиной Барни осторожно поднял стопку книг и положил на уцелевшую полку. Утер локтем лицо от пыли, одернул грязную отцовскую рубашку и посмотрел на хозяина магазина. Обойдя шкафы, мальчик подошел и осторожно подергал Азирафаэля за подтяжку. — Вы с ним друзья? — на ангела смотрели серые, очень-очень серьезные глаза. Азирафаэль почувствовал себя слишком старым, уставшим и измученным. Сердце билось о ребра быстрее, чем должно было, а крылья дрожали от желания броситься следом. — Возможно, — выдавил он из себя, глядя в абсолютную темноту снаружи. — Когда-нибудь. Где-то далеко начался дождь, поток воды обрушился с небес на землю. Разворачиваясь спиной к дверям ангел подумал, что Кроули снова без зонта и обязательно промокнет. Потому что так далеко его крылья не достанут. По крайней мере пока.