Хроники Конца Света, который не случился.

«Ну привет, привет мой человек, я сегодня худа и мне худо. Я в обед не ела ничего, и всю ночь не спала и не буду. Шлю стишки и нежности колючей мешки,и горючего тонны. Без башки, а у тебя все дома…»

— Ещё раз сюда сунетесь, я ваши головы откушу, а то, что останется, отдам родителям! — яростный рычащий крик пронёсся над убаюканной августовским зноем деревней. Азирафаэль, мирно устроившийся в саду их маленького, но очень уютного одноэтажного дома, поднял глаза от книги. Его мгновенно ослепило яркое солнце, заставляя зажмурить глаза. Щеки опалило горячим прикосновением. Кроули снова воевал с соседскими детьми, которые взяли в привычку лазить в их сад и воровать яблоки. Не то, чтобы демону было жалко яблок или он их ел охапками, но где же это видано?! У бывшего ангела, у не последнего по способностям демона, тырили яблоки какие-то шмакодявки! Репутация испорчена! Последние дни лета выдались душными и жаркими: ни порыва ветра, ни капельки дождя. Люди ползали по деревне как сонные мухи, лениво общались, занимались делами — и все с нетерпением ждали вечера, когда небесное беспощадное светило наконец скроется за горизонтом, и можно будет вздохнуть спокойно. Ангела также мучила жара. Он очень рано просыпался, весь день маялся по дому и двору, не в силах найти себе места, и только к сумеркам, измученный и заметно пропеченный, ударялся в бурную деятельность: нужно было успеть переделать все то, на что у него не хватило сил днем! Вот только все те дела, которые требовали ангельского внимания, уже оказывались сделаны. Не то, чтобы совсем идеально… но довольно ладно, чтобы вызвать у Азирафаэля ласковую улыбку. Демонам жара была нипочём. Один отдельно взятый демон буквально купался в этом зное, наслаждаясь каждым мгновением. Он в первые же дни заметил, как мучается его возлюбленный, поэтому без лишней суеты и болтовни делал все сам. Выпроваживал ангела на задний двор, в тень больших яблоневых деревьев, подсовывал под руку кувшин с холодным чаем, пару тарелок с пирожными, украшенными ягодами и цветами, и оставлял в покое. Изредка проходил мимо широкими шагами, останавливался точно за его спиной и настойчиво покашливал, чтобы Азирафаэль вскинул голову. Срывая со сладких губ пару быстрых поцелуев, отправлялся дальше. Ангел не мог не заметить, что в первые секунды походка демона становилась немного пружинистая, словно он едва сдерживался, чтобы не пуститься вскачь. А вечером, когда ангел возвращался в дом, скрутив все тарелки и чашки в измятый плед, на котором еще остались травинки и заблудившиеся жучки, то обнаруживал Кроули валяющимся на диване. Свои длинные ноги тот закидывал на спинку, сам свешивался до пола,так, что короткий рыжий хвостик елозил по ковру. Демон увлечённо тыкал что-то в смартфоне, делая вид, что провалялся так весь день. Азирафаэль делал вид, что верил этому. Тихонько мыл посуду на кухне, а после возвращался в гостиную, чтобы устроиться рядом, осторожно переложить эти самые ноги себе на колени и начать массировать ступни с длинными пальцами. Кроули только глазами сверкал снизу, да млел от прикосновений. А потом не выдерживал, отбрасывал мобильник куда-то в сторону, подскакивал и набрасывался на смеющегося ангела. Не с кулаками, нет. Набрасывался с поцелуями, хотя улыбчивые губы никак не желали поддаваться. Набрасывался и тащил в спальню. Чтобы заняться всякими разными штуками, о которых в приличном обществе говорить не принято. Так и проходил день за днем, и не сказать, чтобы Азирафаэля что-то не устраивало. Даже совсем наоборот, он был готов проводить лето в таком потрясающем режиме, и можно ничего не менять и осенью. Разве что, хорошо бы обеспечить Змею тёплый шарф к холоду, а то опять будет сипеть и хрипеть. Да добавить можно прогулку по лесу под руку с напевающим что-то себе под нос демоном. Можно будет доходить до речки, делать петлю через поле, где заплетать в неожиданно мягкие алые пряди цветущие полевые цветы. И потом стоять на самом краю утеса, любоваться закатом и чувствовать аромат наступающей осени, сжимая в своей руке чужую горячую ладонь. План был что надо, по мнению Азирафаэля, если бы кто-то захотел, конечно, у него это самое мнение спросить. Но никто не спрашивал. Однако, Азирафаэль неожиданно для себя заметил одну странную вещь: он как обычно сидел на пледе, пил сладкий земляничный чай, читал замечательные стихи… но вот уже больше часа никто не проходил мимо него, не кашлял настойчиво сверху, а самое главное — не целовал ласково и нежно, словно воруя самый ценный нектар в мире, лишенном воды. Да и шум голосов давно уже стих, демон больше не ругался на детей, не гонял их со двора, не грозился сожрать заживо. Ангел бросил задумчивый взгляд на дом, но ответов там не оказалось. Дверь была приоткрыта, винтажная бежевая занавеска снова собралась складками, зацепившись за гвоздик. Но в доме стояла абсолютная тишина: не шкворчала сковородка, не бухтел телевизор, не бухтел даже Хастур, которого Кроули изредка вызывал видеозвонком — и каждый раз это было не вовремя и не к месту. Азирафаэль попытался припомнить, предупреждал ли демон его о том, что куда-то собирается, но в голову ничего не приходило. К тому же, Бентли стояла на месте, сверкала круглыми боками на солнце и баюкала в выемке колеса маленькое гнездо с недавно появившимися на свет птенцами. — Дорогой мой? — на пробу позвал Ангел, но его голос едва достиг дома, и зов остался без ответа. Это было странно. Обычно Кроули отзывался моментально: или кричал что-то в ответ, или бросал в настырного крылатого своими очками, на худой конец звучно клацал зубами, если был занят или дремал в прохладном углу. И тем более, перед тем как куда-то уйти, Кроули предупреждал об этом. Навешивал на послушного ангела кучу следящих амулетов и обязательно оставлял красноречивую метку на шее, у самой кромки волос. Метка зудела какое-то время, Азирафаэль ее машинально тёр пальцами, а Кроули ходил и светился, как начищенный медяк. Ох уж эти детские замашки демонов. Азирафаэль поспешно поднялся на ноги, отставив на траву чашку с недопитым чаем. Произошло что-то немыслимое… Неужели, Небесная Канцелярия снова решила взяться за них «серьезно», как в прошлый раз? Они настигли демона, когда тот был в одиночестве? И конечно он бы ни за что не позвал на помощь… Ангел занервничал серьезно, вытер влажные ладони о тонкие летние брюки и сдвинул брови. Ну уж нет! Он так просто не отдаст никому свои спокойные денёчки, ленивые выходные, нежные поцелуи и настырные прикосновения. Он не перестанет бороться за свою любовь и право быть счастливым. Даже если придётся буянить на все небеса или затопить святой водой весь Ад. Ангел кивнул сам себе, хлопнул по бёдрам и твёрдым шагом направился к калитке. Правда, он мгновенно вспотел и устал, но решимость и тревога были такими сильными, что отодвинули на второй план все неудобства. Да он был согласен даже есть блины без соуса и фондан без вытекающего шоколада, лишь бы все обошлось… Едва нахохлившийся как воинственный индюк Азирафаэль положил руку на столбик забора, чтобы открыть калитку, как жаркий летний день пронзил встревоженный детский крик: — Дяденька! Дяденька! Азирафаэль на мгновение прикинул, можно ли его назвать дяденькой, но послушно обернулся на зов. К нему с всех ног бежал один из соседских малышей. Его светлые волосы были взъерошены, на футболке подсыхала свежая грязь, коленки были разодраны. Малыш утирал предплечьями слезы и сопли, размазывал их по лицу, но упрямо перебирал ногами. Тихо подвывал на одной ноте, сам себе, просто потому что обидно и он действительно устал и испугался. Но эта самая обида и усталость гнали мальчика вперед, не позволяя остановиться. Азирафаэль вышел за ограду и совершенно машинально протянул руки, чтобы подхватить ребёнка на руки, не обращая внимания на его испачканную одежду. Несмотря на все ожидания и домыслы людей… с детьми лучше ладил все-таки Кроули. Он хоть и был на первый взгляд суровым и злющим, как клубок ядовитых змей, но мог быстро и точно понять, что ребёнку нужно, чтобы тот снова стал улыбаться. И за сколько тысяч лет Ангел божий столько раз видел, как мерзкий отвратительный демон подставлял спину опасности, только чтобы уберечь пару-тройку чужих беспризорных детей, добыть им еды или защитить от потерявших всякую совесть людей. Кроули не боялся ни пуль, ни наказаний от начальства, только бы сопливый малыш улыбнулся ему и помахал рукой. Оба — и мальчик, и Азирафаэль — растерянно замерли, глядя друг на друга круглыми глазами. Ангел первым пошевелился, разрушая эту повисшую вокруг них неловкость, когда перехватил ребёнка поудобнее, придерживая под спину и усаживая на сгиб локтя. — Что случилось? — как можно мягче поинтересовался ангел, всячески маскируя своё нетерпение и нервозность: ради Бога, у него были еще и свои дела! Почему именно сейчас?! — Тебя кто-то напугал? — Там… Там… — было видно, что малыш снова отчаянно захотел зареветь, но реветь и говорить одновременно он пока не умел, поэтому втянув носом очередную порцию соплей, он закашлялся и потряс головой. — Я им сказал, что так нельзя! А они толкаться… Но ведь это жестоко… В школе говорили, что обижать животных нельзя! А они… Не выдержав, мальчик все-таки захныкал, потому что вдруг так сильно заболели и разбитые коленки, и разодранная губа. Он все ждал, что улыбчивый взрослый поставит его обратно на землю и скажет, чтобы они разбирались сами… И к кому тогда бежать? Вообще-то, малыш хотел найти того самого странного и страшного дяденьку, что не снимал чёрных очков даже зимой. Он ругался на старших ребят, бросался в них яблоками, гонял по округе… но маленьких он всегда тайком угощал конфетами и очень вкусными плюшками с творогом. Нужно было только постучать в боковую дверку дома условным стуком, чтобы получить сладости. Этот стук дяденька показывал не всем и брал страшное обещание, чтобы никто никогда не рассказывал другим. Конфетный дяденька жил вместе с другим, улыбчивым и добрым. Дяденька часто сидел во дворе и читал книжки. Малышу было очень интересно, что там за картинки в этой самой книжке, но подобраться поближе не получалось — на страже стоял суровый рыжеволосый конфетный дяденька. — Кто кого обижает? — улыбчивый дяденька чуть наклонил голову к плечу, и в его синих-синих глазах на мгновение отразилось золотое солнце. Малыш потряс головой, потому что за спиной странного взрослого вдруг затрепетали самые настоящие птичьи крылья. Распахнулись, и перестали болеть все ссадины. Распахнулись и исчезли также внезапно, как и обнаружились. Мальчик вытер сопливый нос и посмотрел на взрослого подозрительно, оценивающе. Было в нем что-то… странное. Но не опасное. Просто другое, отличное от обычных старших, даже от его собственных родителей. — Они поймали змейку… — решился все-таки мальчик и пожаловался, и от облегчения с каждым словом его голос звучал все звонче. — Схватили за хвост и стали крутить… А у неё глаза такие грустные! Я пытался отобрать ее… Но они сильнее… Мальчик машинально бросил взгляд на разбитые коленки, и Азирафаэль мгновенно все понял. Детям сложно понять силу слова, зато взрослые очень хорошо помогают им понять цену силы. Если ты сильнее — ты прав. А значит имеешь право делать то, что хочешь. Ангел свободной рукой потрепал малыша по волосам. — Ты молодец. Обижать никого нельзя… — одобрил Азирафаэль. — Покажешь мне, где они? — Вы спасёте змейку? — мальчик глянул на взрослого сияющими глазами. — Сделаю все, что смогу, — серьезно обещал Азирафаэль и крепче прижал к себе ребёнка. Мальчик очень быстро успокоился, даже стал задорно болтать ногами. Он указывал, куда им идти, тыкал пальцем. Ему очень нравилось, что этот взрослый не запрещает этого делать, только одобрительно кивает головой и шагает. Сверху было так интересно за всем наблюдать: можно было заглянуть в другие дворы, и не мешал высокий забор; не страшны были ни собаки, ни злющие машины. И было видно далеко-далеко, до самого конца улицы. По разбитым коленкам не хлестала трава. Азирафаэль легко перепрыгнул канаву, через которую мальчик полз добрых десять минут, соскальзывая то и дело обратно в грязь. Толпу ребят они увидели очень скоро. Они столпились вокруг чего-то в траве, смеялись и тыкали пальцами. Там были и девочки, и мальчики. Тыкали тонкими прутьями во что-то на земле, дразнились и пихали друг друга локтями. Малыш на руках нетерпеливо заерзал, пытаясь вырваться и одновременно забраться повыше. — Вот, вот! Они ее замучили! Прогони их! — запаниковал мальчик, едва не ухнув головой в густую траву. — Сейчас, сейчас… — Азирафаэль потянулся, чтобы снять маленького разбойника со своей головы, но стоило ему открыть рот, как все естество и благодать опалило чужое присутствие, что-то до боли знакомое, что потянулось к нему. Ангел замер, поражённый словно молнией в самое сердце. Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что ерзающий малыш мгновенно успокоился, сжался весь, попытался незаметно соскользнуть с чужих рук. Ему даже стараться не пришлось, Азиарфаэль поставил его на землю и медленно развернулся на толпу детей. — Вас не научили родители, что живое существо мучить нельзя?.. — хрипло поинтересовался он, и от этой интонации мог замерзнуть Ад и вспыхнуть пламенем Небеса. Малышня мгновенно обернулась и уставились на него большими глазами. Самый задиристый и ехидный мальчишка выступил вперед и указал прутом на незваного гостя. — А мы не мучаем, мы играем! — возразил он, храбро выпятив грудь. Он хотел сказать что-то еще, но не успел, потому что в лицо прилетел ком грязи. Из-за спины Азирафаэля показался мальчишка, прижимающий к себе ошмётки земли.Шмыгнув носом, он размахнулся и швырнул еще, попав точно в волосы стоящей рядом девчонки. Та взвизгнула и отскочила, прыгая на месте и вереща что-то. — А я тоже играю! — крикнул мальчик, немного гнусаво из-за забитого носа. — Ах ты… — парень с прутом утерся и шагнул вперед, но на его пути все еще стоял взрослый — опасный взрослый, которому почему-то было дело до того, чем они занимаются — и связываться с ним как-то не хотелось, как и с его другом с отвратительной рыжей прической. — Ква. Парнишка растерялся и оглянулся назад, на своих друзей, но те выглядели такими же удивленными. — Ква. Ква. Звук повторился снова, на этот раз громче. А через мгновение из кустов и зарослей хлынула целая куча больших и отвратительных жаб. С громким кваканьем они прыгали на головы детей, оставляли грязные следы на их одежде и руках. — А говорят, что если коснуться жабы, то все тело покроют бородавки… — громким шепотом поделился с новым другом мальчик, оставляя на брюках Азирафаэля следы рук. Потребовалось всего мгновение, чтобы толпа вредных детей осознала эту фразу. И полянку озарил громкий детский визг. Ребятня бросилась бежать в разные стороны, спотыкаясь и поскальзываясь. Они тыкали друг в друга пальцами, кричали «У тебя уже есть бородавки!» и бежали дальше. Азирафаэль только довольно отряхнул руки и приблизился к большому ветхому пню, вокруг которого, оказывается, и столпились недавно дети. На нем лежала небольшая змея. Чёрные чешуйки переливались на солнце, на голове были несколько алых полос. Золотые глаза сверкали злостью и яростью, хвост снова и снова бил по земле. Но змея оставалась недвижима, потому что мелкие хулиганы умудрились связать ее гибкое прохладное тело узлом. Змея то и дело напрягалась, пытаясь выкрутиться и освободиться, но мышцы затягивали узел только крепче. В нескольких местах даже отогнулись красивые чешуйки. — Бедная змейка… — оказывается, мальчик все это время шёл за Азирафаэлем, и, увидев плачевное состояние жертвы детского произвола, едва не заревел снова. — Я так торопился, а они ее обидели… — Но мы спасли, вместе спасли, — Азирафаэль погладил малыша по щеке, утирая первые слезы. — Давай распутаем ее хвост, и все будет хорошо. В четыре руки они осторожно освободили змейку. Ангел не упустил возможности несколько раз утешающе погладить ее по спине, успокаивая. Он волновался, что замученный и разозленный Кроули бросится на ребёнка, но его опасения оказались напрасны. Совсем наоборот, змей тянулся за детскими руками, потирался мордой о ладошки и даже один раз осторожно задел раздвоенным языком разбитые коленки, словно хотел пожалеть. — Она же не умрет? — с надеждой спросил мальчик, прижимая чёрную змейку к груди. — Я так хотел еще защитить… Змейка тут же языком собрала соленые слезы, что потекли по щекам ребёнка. Азирафаэль подхватил на руки их обоих и понёс в сторону дома, покачивая на руках. Кого именно он утешал в тот момент сложно было сказать… но довольными выглядели и ребенок, и змей. << — Скажи мне… — Азирафаэль сидел на диване, подогнув под себя ноги, и мягко разминал загорелую спину и плечи демона. — … почему ты сам не выбрался? Кроули сидел на полу рядом с ним, с мытых волос капала вода. Изрядно злой и раздражённый демон обернулся собой, стоило им переступить порог дома. Мальчика Азирафаэль честно отвёл до дверей дома, передал на руки маме и несколько минут восхвалял его смелость и упёртость. Кроули обернулся обратно и тут же забегал в ярости по дому, сбивая на своём пути стулья и рамки с фотографиями. Азирафаэль несколько минут наблюдал эти метания, потом поймал возлюбленного в объятия и увлёк в ванную, где долго и методично отвлекал от случившегося ранее. Теперь демон был довольный, немного разморенный от тепла и усталости, едва шевелился и цедил вино прямо из бутылки. — Потому что я не знал, какая часть тела окажется завязанной в узел, если обернуться прямо так… — вяло отозвался Кроули, запрокидывая голову и укладывая ее прямо на колени ангела. — Из-за этих маленьких крысят я недосчитался двух ногтей между прочим… Азирафаэль тут же перехватил машущую перед его носом руку и коснулся нежным поцелуем поврежденных пальцев. — Ты бы расстроился, если бы я утратил определенные части, да? — ехидно заметил Кроули, сверкая золотыми глазами. — Я не хочу утратить ни единой части тебя, мой дорогой… — отозвался ангел, игнорируя сведенное горло. — Я едва не призвал меч, держался из последних сил… — Ты хотел угрожать детям огненной зубочисткой? — Кроули даже привстал от удивления и обернулся. — Ангел мой, ты страшен в гневе. — Кроули… — тревожно позвал Азирафаэль, и демон мгновенно перестал дурачиться и шутить, перебрался ему на колени и прижался горячим телом, обжег дыханием щеку. — Не надо изводить всех детей в округе… — шепотом попросил Кроули, лаская нежное место за ухом возлюбленного, вызывая мурашки. — Я сам виноват, подставился и попался. А ты меня спас… Ты мой герой. А герои заслуживают награды… И героическую девушку. — Это ты про себя? — Азирафаэль все же улыбнулся, и демон едва слышно выдохнул, что смог выковырять его из бутылки, в которую он забился. — У тебя есть определено лишние части… — Сейчас я тебе докажу, что они совсем не лишние… — Кроули поднялся на коленях и вскинул подбородок, выставляя себя напоказ и наслаждаясь жадным взглядом синих глаз. На следующий день все деревенские дети с удивлением наблюдали, как самый маленький из них, хлюпик и нытик, машет им из невероятно красивой чёрной машины, на которой его катал рыжеволосый сосед в чёрных очках. И еще сильнее они смотрели, как второй сосед, с доброй улыбкой и забавными серебряными кудряшками, кормит этого малыша яблоками с их деревьев и сладостями прямо в своём саду. Стоило им только приблизиться, чтобы попросить угощения, как с деревьев на головы посыпались налитые соком яблоки, оставляя обидные синяки на плечах. А еще поговаривали, что целую неделю после того случая местных детей мучили кошмары по ночам, в которых серьезный мужчина с большими кремовыми крыльями читал им нотации о правилах поведения. Услышав это, Кроули долго смеялся, запрокинув голову, да так задорно, что споткнулся и угодил точно в поросшую травой канаву, вместе с мальчиком, которого катал на плечах. Но смех от этого стал только громче. Даже когда из этой самой канавы их вытаскивал обеспокоенный ангел. Вот так и закончилось лето...