Тень на стене

Феи лесные их в чащу манили И песен волшебных плели кружева. Дети не спали, дети внимали И шли куда им приказала луна «Странные дети», Марко Поло

Джек Грей наклонился к густому мху, разворошил подгнившие листочки, и с довольным хмыком срезал подосиновик, закинув в большую корзину к его соседям. Грибы поселковые ели часто, но подосиновики Джек любил больше всего. Он обожал, когда отец варил свою фирменную грибную похлёбку, любил перемывать грибы с матерью. Грибов в лесах Туманного Альбиона было полно, что и неудивительно при постоянно пасмурной погоде. К счастью, магглы до сих пор не смели соваться в леса по грибы. Вот и отлично — колдунам больше останется. Говорят, к этому приложил руку один из Блэков. Во времена Инквизиции чокнутый колдун хитро заклял все грибы в лесу на десяток километров вокруг, и магглы в соседних городах массово потравились. И на следующий год тоже — уже в другом лесу. Проклятье продержалось ещё несколько лет, и волшебники страдали от этого не меньше магглов, призывая всевозможные кары на голову бешеного наследничка тёмной семейки. Шёпотом и с оглядкой, разумеется. Зато результат оказался просто отличным. Стоило пару лет потерпеть, чтобы прогнать магглов из своих лесов навсегда. Хотя бы из лесов. Скоро придут первые заморозки, и стоит набрать грибов побольше: засушить, замариновать, заморозить в погребе на зиму, чтобы было, чем прокормить младших. Джек слышал, что магглы умудряются питаться свежими фруктами даже зимой, но этим россказням он не верил. Да и не видел он ни разу в этих местах магглов: обычный лес переходил в Зачарованный, и даже не всякий волшебник решался сунуться в мрачные заросли, только егеря да учёные. Говорят, разок в здешних местах видали самого Профессора Снейпа, преподавателя Хогвартса. Учиться в Хогвартсе Джеку не светило, почти как любому его сверстнику из лесного поселения: попросту не хватило бы денег. А если бы и наскребли родители на обучение отпрыска — он бы и сам не пошёл. Не хотел отмалчиваться на вопросы о семье. Джек бы предпочёл всю жизнь мыкаться по лесам да трущобам, нежели молчаливо отрекаться от своей семьи, стыдиться её. Он знал, что некоторые мальчишки всей душой желали вырваться из лесов: тот же мечтатель Оливер всё ещё собирался поступать в Хогвартс. Стать приличным магом, уважаемым членом магического общества. Джек всегда с интересом слушал разглагольствования мальчишки о том, как тот станет известным артефактором (зельеваром, профессором, мракоборцем — нужное подчеркнуть), купит на накопленные деньги целый квартал в магическом районе попроще — да и переселит к себе всех жителей посёлка. И никто их не посмеет ниоткуда прогнать больше. Да, энтузиазмом Оливера нельзя было не заразиться — и Джек заражался. Но никогда не мечтал поменять свою лесную свободную жизнь на другую, без неба над головой, мокрого мха и ароматных грибов. А с прошлого года эта дорожка оказалась для него навсегда закрыта, в чём не переставал себя винить его отец. Джек только стискивал зубы, стоило ему усмотреть на дне отцовских глаз боль и сожаление о своей ошибке. И лез обниматься — а как ещё показать папе, что он ни в чём того не винит? — Снова подосиновики свои собираешь? Брал бы любые — давно бы управились уже, — крикнул из-за соседнего дерева Майк. Майк был другом Джека и тоже не хотел никуда уходить — он ненавидел магов, всех поголовно, и не собирался жить вместе с ними. Джек надеялся, что к тому времени, как до них доберутся вербовщики Тёмного Лорда, у Майка появится немного мозгов, и он не пойдёт убивать людей направо и налево, только потому, что те другие. На самом деле, Майк в жизни и зайца не обидел, но был очень вспыльчивым. Нередко они дрались из-за разных взглядов на жизнь: Майк Джека обзывал чистоплюем, а Джек Майка — недоПожирателем. Но раз за разом друзья мирились, и вместе выступали против внешнего врага. Без Майка в лесах было бы гораздо скучнее, и Майк тоже признавал, что только Джек способен его остановить, когда заносит на поворотах. — Поторопись, неужели не хочешь утащить снеди до праздничного пира? — Майк подпрыгивал в нетерпении, и его корзина была уже полна. Джек пригляделся: — У тебя вон там ложные опята, несколько штук притом. Ты б так не торопился — мы бы действительно быстрее управились. А теперь мне ещё за тобой пересматривать, — вздохнув, Джек присел на корточки и поворшил корзинку. Майк досадливо закусил губу, напряжённо ожидая вердикта рассудительного друга. — Всё остальное вроде нормально, — Майк подпрыгнул, его синие глаза довольно блеснули: — Всё равно у меня больше, чем у тебя. Подумаешь, одна семья ложных опят! — Джек опять вздохнул. Серые глаза испытующе взглянули в синие: — Майк, у тебя каждый раз, да набирается что-то ядовитое. Нельзя быть немного серьёзнее? Не боишься отравить семью однажды? — иногда безалаберность друга его утомляла, хоть он давно и смирился с этой чертой непоседливого товарища. — Ха! Зачем мне тогда ты? — Майк хлопнул друга по плечу, схватил соседнюю корзинку, и убежал к следующей полянке — только чернявая макушка мелькнула меж деревьев. — А я тебе нужен, для того чтобы быстрее набирать твою корзинку, когда тебя с головой захватывает приступ любви к подосиновикам. Вот же отличная поляна опят! Давай-давай, пошевеливайся. Сегодня праздник, а ты всё такой же зануда, как и обычно. Пока Джек допроверял корзину друга, пока встал, отряхнув штанины от земли — Майк уже был рядом, протягивая корзину с щенячьим взглядом. — Ну, пойдём уже, а? Сколько можно в лесу зависать? Солнце уже высоко. Я хочу пообщаться с пацанами, подёргать Аннетт за косички! Что ж, иногда Майк был прав — как сейчас, например. Пожалуй, Джеку тоже уже хотелось вернуться в поселение, просто он ответственно подходил к своей задаче. — Далась тебе эта Аннетт, — вздохнув, Джек выкинул из своей корзины ложный опёнок, и перехватил её из рук друга. Майк поднял свою, и приятели поспешили обратно. — Она меня бесит! — ожесточённо воскликнул Майк. — Задавака! Вечно нос воротит! Как будто она чем-то лучше нас! — И это никак не связано с тем, что она не сделала тебе ответного подарка в Йоль? — Джек насмешливо взглянул на друга. — Пфф, — фыркнул тот, слегка покраснев. — И как мне могла понравиться такая клуша? Она же только и болтает с девчонками, что о нарядах да о бусах! То ли дело Лика! — Джек согласно кивнул. Лика была первым сорванцом на деревне, и всегда бегала с мальчишками то на рыбалку, то поглядеть на драки старших. Но не мог не заметить: — Если бы у меня так же получались иллюзии, как у Аннетт, я может тоже бы только о шмотках говорил. — Пха???! — Майк с сомнением взглянул на друга. Коренастое телосложение, каштановые волосы, средний рост и серые глаза делали Джека обычным пацаном. Папкина кожаная куртка добавляла ему возраста, а вечно рваные брюки уже почти не чинились магией. Мама Джека говорила, что у магглов так модно носить сейчас. Джек сначала думал выкинуть позорные маггловские штаны, когда над ним стали потешаться все ребята в посёлке, а потом оставил — из чистого упрямства. Впрочем, своей фантазией (и особенно фантазией на всякие проказы) Майк весьма гордился, а потому честно попытался представить приятеля в тряпках жеманных лордов, которых они видели пару раз в Лютном, когда отец Майка взял их обоих с собой на сбыт ингредиентов. Заметив взгляд друга, Джек блеснул глазами и попытался состроить высокомерную рожу Лорда Малфоя в третьесортном кабаке: — Мистер Горбин! — Он вытянул пальцы, будто прикладывая надушенный платок, и рукой с корзинкой как бы придерживая воображаемую трость. — Чем это у вас здесь воняет? — Майк покатился со смеху, подхватывая игру: — Сегодня завезли мозги Фаджа, сэр, — он попытался согнуться в угодливом поклоне, и заодно затрясся, подражая старикашке Горбину. В поселении его не слишком любили, потому что Горбин частенько пытался надуть в цене неграмотных волшебников. — Но почему так мало? — продолжил Джек, высокомерно приподнимая одну бровь. Даже его шаги стали более плавными, как будто они шли не по лесу, а по ровному асфальту Лютного. — Мозги Фаджа, сэр, — продолжил Майк тем же тоном. Мальчишки переглянулись и начали гоготать на весь лес. Вот за что любил Джек своего друга — тот всегда понимал его с полуслова, поддерживая любую шутку. Их родители шутили, что в прошлой жизни те были магическими близнецами — настолько хорошо они понимали друг друга. Только фразы друг за другом не продолжали. Так, за шутками и обычной болтовнёй, они скоро добрались до пригорка, за которым открывался вид на посёлок. Джек остановился на пару секунд, любуясь основательными каменными домами. Почти каждый дом был устлан тростником или травой. Их семьи нашли это поселение не так уж и давно, но жили уже здесь больше десятка лет: по крайней мере, Джек иного дома не помнил. Старые стены остались стоять, хотя почти все крыши пришлось застилать заново, и конечно, кое-где пришлось перестраивать почти весь дом. Место оказалось удачным: пока ничто не предвещало, что отсюда придётся сниматься. Официальные представители министерства в леса не совались, а тёмные, если им было нужно, находили их где угодно. Пока поселению удавалось сохранять нейтралитет, и Джек знал, что пока жив его отец, так оно и останется. Отец Джека, Чарли, был старостой поселения вот уже с двадцать лет, и жителям жилось под его рукой хорошо: никто из детей не умирал от голода, все имели мало-мальски приличную одежду, а общинный погреб всегда имел достаточно пищи, чтобы пережить зиму. Поселковые ели не только то, что собрали: многое выменивали у жителей окрестных волшебных поселений, вроде масла, молока и соли. Джек самодовольно усмехнулся: в отличие от магглов, у них была магия, и им не нужно было беспокоиться о многих бытовых вещах. Обогрев домов производился за счёт рунных цепочек, вода подавалась также — знай себе наполняй накопители. Несмотря на то, что полноценное магическое образование получили немногие, эти бытовые рунные цепочки знали все назубок. Это тоже была заслуга папани Чарли: в первый же год, когда люди перешли под его начало, он, изучив основные статьи расхода поселения, поставил вопрос ребром. Они не магглы, чтобы каждый раз зимой мыкаться от холода и ополаскиваться в холодной речке, экономя магию на обогрев жилищ. Когда он пригласил наёмного учителя по рунной магии на целый месяц, потратив на это немалую сумму из общака, люди чуть не устроили батяне досрочное переизбрание. Чарли успел первым, и люди, досадливо поцокав, стали ждать обещанного учителя. Вся история уже давно стала семейной байкой, и хотя Джека тогда не было даже в планах, он знал её назубок. Когда прибыл учитель по рунам, его встретили усталые, отчаявшиеся люди, которые, тем не менее, постарались накрыть праздничный стол — и угощали гостя каждый раз на протяжении месяца, пока тот приходил в деревню. Под враждебными взглядами толпы Чарли отвёл мага в сторону, и долго ему что-то втолковывал. Про первый урок, на котором показывали руны алфавита, Джек тоже всё знал отлично: все считали их бесполезными, но свободную ребятню в обязательном порядке отправляли на уроки, раз уж уплочено. И чего греха таить — в глубине души надеялись на чудо. После первого урока казалось, что чуда не случилось — ничего, кроме новых букв, помимо обычного английского алфавита, дети не поучили. Никакой магии в обычных закорючках не было — так думали все, пока Фрэд, отец Оливера (и такой же мечтатель) не принёс всем заледеневшую — посреди лета — деревяшку. На деревяшке была нарисована одна-единственная руна «Иса». Нарисована она была его собственной кровью. Посмотрев в глаза Фрэду, главный папин противник — дядя Джозеф — прилюдно объявил, что был не прав, и что чёртовы руны работают. Но вот чем заледеневшая деревяшка поможет деревне? Этот же вопрос читался в глазах окружающих людей. И тогда Чарли вышел вперёд друга, и объявил, что снимет с себя свои обязанности, если через месяц всем также будет неочевидна польза рун. Когда на следующем уроке в доме Чарли рунолог встретил не только детей, но и взрослых, он не выказал никакого удивления. На уроки отправили действительно всех, кого смогли освободить от необязательных работ. А через месяц дядя Джозеф встал на колени, и попросил для себя любого наказания за подстрекательство в тяжёлое для поселения время. Чарли только хлопнул того по плечу, и назначил своей правой рукой. В каждом доме теперь была горячая вода, обогревающая цепочка и высушиватель. Маг взял за обучение много, но тёплая и главное сухая зима, в которую всех заболевших впервые удалось выходить только с помощью трав, стоила дороже любых денег. Кроме алфавита, маг обучал только этому — бытовым цепочкам, особенностям их наложения, доступным материалам. Никакой теории, никакой универсальности — строго прикладное приложение. Об этом договорился Чарли — и не прогадал. Экспериментатор Фрэд первым догадался, что высушивающие руны можно использовать не только в доме, но и для трав. Учились они сами, наощупь, испытания проводили на воздухе, и никогда не использовали для напитки кровь, как это сделал в первый раз дядя Фрэд. Так удалось построить цепочку послабее, для того чтобы высушивать травы. Много энергии уходило впустую, потому что теории им почти не дали, но главное — это работало. С возможностью быстро высушить травы лесная добыча стала приносить больше средств, и через два года люди впервые смогли купить детям сладости в Косом на Рождество. Авторитет Чарли стал незыблем, и все в посёлке слушались его беспрекословно. И когда Чарли нашёл отличное место в соседнем лесу, рядом с разрушенным поместьем Феркли, все молча снялись с насиженного места и отправились на новое. В некотором отдалении от старого особняка, в нескольких часах пешего хода, располагалась заброшенная деревня. Там-то люди и поселились. Когда-то все земли между особняком и деревней принадлежали Феркли, а сейчас они были собственностью леса. С тех пор прошло около десятка лет, на свет появились Джек, Майк, Оливер, Лика, Аннетт, и ещё множество ребят. Теперь, когда жизнь наладилась, люди позволили себе построить семьи. Частенько устраивались небольшие праздники, как сейчас. Майк с Джеком сбежали вниз по протоптанной тропинке с гиканьем, пока грозный окрик Элизабет, мамы Джека, не остановил их: — А ну щас как дам полотенцем, чтобы больше не вздумали грибы на землю сыпать! Если хоть один грибочек на землю упадёт, отправлю снова в лес собирать! А будете так по лесу носиться — все ноги себе попереломаете, что я тогда делать буду? — она грозно погрозила сорванцам скалкой, которой сейчас раскатывала тесто для пирогов — как и большая часть женщин и мужчин деревни, что собралась на совместную готовку праздничной еды за большим дубовым столом. — Тетя Элиза, ну грибы ж итак все в земле, поднимем да отряхнём! Праздник же! — заканючил Майк, мимоходом отхватывая понемножку из каждой миски с начинкой, чтобы закономерно получить подзатыльники от каждой стряпухи, что успела защитить своё творение. Впрочем, недовольным Майк не выглядел — все знают, что подхваченная праздничная еда в сто раз вкуснее, чем за столом! Джек же спокойно поставил свою корзинку с грибами на стол, дождался, пока мама поцелует его в каштановую макушку, и пока все повара потеряют бдительность, а затем повторил манёвр приятеля. Майк только досадливо цыкнул — другу прилетело меньше, а стащить он успел больше. — Ну-ка, идите отсюда! Всё на празднике попробуете, нечего малышню объедать! — прикрикнула тётка Эмили, мама Аннетт, махая на них полотенцем. Джек с другом быстро смотались, не переставая улыбаться: они уже всё попробовали, дольше оставаться у столов не было смысла. Пошныряв вокруг праздничного стола, они чуть было не попали под раздачу дяди Дилана, который раздавал всем задания: работы было много. Вовремя сообразив, что лучше не попадаться взрослым на глаза, пока не начнётся праздник, мальчишки побежали на речку, спуск к которой находился в десяти минутах бега от поселения. Там они и нашли всю компанию лоботрясов, которые успели смыться из-под бдительного родительского ока, и теперь валялись на бережку, наслаждаясь лучами летнего солнышка. На берегу ребята и провели оставшееся время до трёх пополудни, общаясь с друзьями, затевая шутливые перепалки и кидая плюхи в воду. Джек начал проявлять следы нетерпения, и Майк встревоженно глянул на него: — Ты нормально? — Джек сам не осознавал, что начал ёрзать на месте, а зрачки его расширились. — Ага. — Майк только вздохнул. Он уже узнавал незначительные симптомы надвигающегося вечера. Должно быть, скоро всех позовут кушать — дело-то к закату. Так и случилось. Староста как всегда произнёс прочувствованную речь, похвалил хозяек, порадовался хорошему урожаю, назвал цифры по планируемому сбору. Люди тревожно зашептались: грибов в этом году было более, чем достаточно, а вот некоторые нежные травы сгнили на корню из-за большого уровня осадков, и в этом году поселение заработает чуть меньше, чем обычно. Впрочем, ничего смертельного. Все похлопали, и наконец приступили к пище. На столах стояли кувшины с ягодным наваром и молоком, которое купили по такому случаю в соседнем поселении. Всё было очень вкусно — и пироги с мясом оленя и брусникой, и конечно пирожки с картофелем и грибами, и праздничная индейка, которую запекли в яблоках. Каждому досталось по кусочку ароматной птицы. Везде слышались весёлые разговоры, которые стихли, только когда люди начали сворачиваться. Солнце уже было на полпути к горизонту. Матери раздавали детям тёплую одежду и защитные амулеты, собирали корзинки с оставшейся едой, разводили детей по кучкам. Джек оставался в деревне — единственный из детей. Остальные, под руководством Лики, Оливера и Майка, как имеющих наибольший авторитет среди детей, отправились через лес. Майк хлопнул друга по плечу в молчаливой поддержке, и замкнул группу в походе. Самые старшие подхватили корзинки с едой, дети помладше тащили одеяла и шпаргалки с согревающими рунами. Шли по протоптанной тропинке, Оливер первым, Лика посередине, Майк — последним. Внимательно следили за младшими, чтобы никто не вздумал свернуть с дороги и не потерялся, хотя путь был всем известен. К закату они пришли к старому поместью. Дети расстилали тёплые одеяла в единственной уцелевшей комнате, старшие нарисовали согревающие руны, и все начали обустраиваться. Переглянувшись, Лика и Майк почти одновременно влили магию в основу старого защитного периметра. Этот периметр был той причиной, по которой старое поместье стало такой находкой для поселения. За все годы чары не разрушились, и теперь периметр продолжал служить по прямому назначению. Хотя было довольно тепло, ребята разожгли костёр, аккуратно обложили его камнями. Всю ночь они будут рассказывать друг другу байки, петь на гитаре, притащенной Оливером, и постараются не вздрагивать, услышав треск защитного периметра. Многие будут сидеть напряжённо допоздна, стараясь не уснуть, пока их не сморит сон. Все смеялись громче обычного, стараясь прогнать тревогу за родных, но не смотрели соседям в глаза: боялись увидеть в них отражение своего страха. Майк со злостью глядел в костёр, думая о друге, а Оливер достал гитару и принялся разгонять страх при помощи весёлых песен. Лика улыбнулась — Оливер всегда всех умудрялся поддержать, и если бы не его гитара, эти вечера были бы гораздо более грустными. А так… можно даже попытаться полюбить их. Так и прошло ещё несколько часов, пока облака не разошлись, чтобы показать полную луну, застывшую точно посередине небосклона. Оливер сбился с аккорда. За стенами поместья завыли волки. Стая вышла на охоту.