Тень на стене

Шэдди задумчиво медитировала над коробкой с клоуном, периодически потирая подуставшие от магического зрения глаза. В магическом спектре замаскированные под яркой обёрткой руны слегка светились, каждая своим цветом — Шэдди уже успела прочесть в учебнике по основам рун, что для каждого этот цвет разный, и зависит только от индивидуального восприятия. Перед ней стояла непростая задача — вызвать самопроизвольную активацию игрушки, и усилить руну поглощения так, чтобы она высасывала как можно больше магии из окружающего пространства, под завязку забивая накопитель единомоментно. Сделать это нужно было, учитывая почти полностью отсутствующие знания о рунах вообще и рунных цепочках в частности. На подготовительном этапе девочка уже прорисовала каждую из рун ровно по тысяче раз, набивая руку, и оценила итоговый результат как удовлетворительный. Затем на листок были выписаны цифры — от одной до тридцати трёх, причём максимальное количество соответствовало числу рун на игрушке. Прислушиваясь к своему дару, Шэдди пыталась понять, сколько рун придётся изменить для эффективного решения задачи. Среди всех выделялись цифры 2, 4, 7 и 8. Подумав, Шэдди зачеркнула семёрку — число было слишком сильным для экспериментов недоучки. Взглянув на оставшиеся цифры, она решительно кивнула самой себе. Для начала стоит попробовать обойтись двумя. И вот уже пятый час Шэдди медитировала над руной Турисаз, пытаясь понять, можно ли изменить как-то рисунок самой руны, чтобы он сработал иначе, поменять её место в цепочке или вовсе — добавить рядом новую руну. Наконец, рефлексивная оценка эффективности упала настолько, что Шэдди признала целесообразным лечь спать. С неудовольствием она признала низкую эффективность своего разума при просмотре континуума — в рунном рисунке на самом деле многие близкие друг к другу линии действовали идентично, и, если бы Шэдди обладала большим числом входных данных, она могла бы сократить возможные вариации в разы. Но сейчас её дар был не настолько развит, чтобы отличать друг от друга малейшие вариации написания рун — многие и многие варианты в первый миг казались ей идентичными по вероятности успеха, а в следующий миг — уже оценивались совсем иначе. Шэдди в первый раз столкнулась с тем, что её дар, как и любая другая магия мира, имеет свои условия и ограничения. И ей это не нравилось — эффективность решения задач явно падала. Засыпая, девочка подумала о том, что классические техники окклюменции могут ей помочь в упорядочивании разума. На следующее утро Ама застала Шэдди сидящей в библиотеке и с вниманием вглядывающейся в книгу по окклюменции. Домовушка недовольно взглянула на девочку, чтобы указать: — Вы чуть не пропустили положенный завтрак, мисс. В библиотеке есть — не дело, и я уверена, вы понимаете, что есть нужно со всей аккуратностью, дабы не задеть книги, — видя, что девочка никак не реагирует на её слова, она с нажимом добавила: — Леди Беллатрикс кажется упоминала при вас необходимость соблюдения режима питания, — Шэдди неохотно отложила книгу в сторону и пододвинула кресло к маленькому столику у камина. Мягкий изумрудный ковёр отлично поглощал все звуки, и в библиотеке царила уютная тишина. Шэдди принялась за поглощение пищи, попутно обдумывая свои неудачи — впрочем, лицо её всё так же оставалось безучастным. Немало техник окклюменции опиралось на эмоции, хоть авторы и указывали на необходимость от этих эмоций отгородиться. Что ж, Шэдди и отгораживаться не от чего было. Мастера рекомендовали использовать те или другие образы из прошлого, места, которые хорошо знакомы магу, для выстраивания индивидуальной защиты разума. Подводя итоги, Шэдди поняла, что большая часть техник по защите разума ей пока недоступна — в силу малого опыта, в первую очередь жизненного, и в связи с её отсутствием эмоций. Она почти по-человечески вздохнула. Что ж, значит, она будет искать в книге только техники по концентрации и разделению потоков сознания. Доев, Шэдди продолжила свою работу — и после изучения техник концентрации, принялась за модификацию нужной руны. На этот раз дело пошло чуть быстрее — на 0,013% в приблизительной оценке. Впрочем, любой прогресс определённо был полезен. Поэтому с тех пор Шэдди каждые три часа изучения руны перемежала часом изучения ментальных техник. Это также повысило эффективность основной работы — за этот час мозг отвлекался от просмотра бесконечных вариаций будущего и немного отдыхал. В таком темпе прошло два дня, и на исходе третьего Шэдди решилась. Она принесла коробку в дуэльный зал, активировала защитное поле, выдохнула, аккуратно начертила чёрточку в продолжение одной из линий руны и быстро спряталась за боевым щитом, дистанционно допитав рисунок магией. Раздался взрыв. — Шэддоу Блэк! — разъярённой фурией в зал влетела Леди с палочкой наизготовку. Глаза выискивали признаки опасности, и не найдя таковых, угрожающе сощурились. — Изволь объяснить, что здесь творится! Ты чуть не разнесла наш дуэльный зал! — Результат неудачного эксперимента, Леди, — глядя в спокойные глаза своей подопечной, Беллатрикс иногда хотела кинуть в неё Круцио. Будет знать, как нервировать свою тётушку! Впрочем, как и всегда в такие моменты, Белла лишь глубоко вдохнула и так же спокойно выдохнула, вспоминая себя в годы Шэдди. Ей и нотации читали, и даже один раз розгами отходили, и это в общем-то ничего не изменило — только дядюшка Альфард находил в своём любимом чае слабительное ещё в течение двух недель. Уже тогда Белла любила красиво провёрнутую месть. — Пфф! — ведьма фыркнула. — Имей ввиду, я запрещаю тебе участвовать в любом эксперименте, вероятность смерти в котором по твоей оценке превышает пятьдесят процентов! — Беллатрикс уже вполне приноровилась к странному восприятию своей племянницы, и приказы давала на понятном полудуху языке. — Да, Леди, — девочка присела в книксене. — Белла вздохнула и потрепала Шэдди по голове, — Вижу, ты активно работаешь над заданием нашего Лорда. Продолжай в том же духе, но не забывай о своём здоровье и… постарайся успеть, — окинув напоследок зал, Белла покинула помещение. Шэдди лишь кивнула и продолжила работать. Ещё спустя три дня и два взрыва Шэдди укротила своенравную руну. Ещё через день она добавила в цепочку Дагаз, которая должна была послужить тем самым катализатором. Испытания прошли успешно. Наконец, Шэдди приобрела в Лютном старенькую уменьшенную палатку, справившись о точном времени окончательной деактивации заклинания расширения пространства, и аккуратно вложила её в коробку. Чары привлечения внимания были простыми и дались Шэдди легко. Подарок для девочки из поместья Уигглсвэйда был готов.

***

Дэмпстер возвращался домой в приподнятом настроении. С меткой чужого домовика разберутся его товарищи, через неделю все встречаются у Бака, и он как раз прикупил бутылочку отличного огневиски у старого товарища в Косом, успев отхватить последнюю из распечатанной только для друзей партии. Пил Дэмпстер не так чтобы много, но любил наслаждаться бокалом крепкого напитка в компании друзей, и иногда приносил с собой фляжку на работу. Когда все коллеги разбегались по своим расследованиям, Дэмпстер спокойно трансфигурировал пузатый бокал и смаковал ароматный напиток, представляя, как все приятели сейчас носятся, высунув языки, под ветром и дождём (а дождь в Англии шёл частенько), а он — здесь. Сидит и наслаждается запахом дерева, шоколада, слив — и всё это в одном бокале. В руке он нёс цветы для жены — бывший аврор слишком часто отсутствовал дома по молодости, и, как-то вдруг увидев свою усталую жену дома после очередного тяжёлого задержания, понял, что она может его и не дождаться. Тогда он начал радовать свою жену маленькими подарками — розовый клубкопух, цветы или маленький кулончик, купленный на распродаже, одинаково радовали его красавицу-жену. А с тех пор, как он стал журналистом, такие подарки стали своеобразной — и регулярной — традицией. Поцеловав любимую в губы, Дэмпстер скинул обувь и поставил свой секретер в шкаф. — Как же хорошо, что мы не магглы. Представить не могу, как бы я таскал всю эту документацию без заклятия внутреннего расширения, — пробормотал он под смех жены, которая, ещё раз поцеловав его, тепло произнесла: — Иди кушать, бравый журналист, — она всегда называла его «бравыми журналистом», соединяя «журналиста» и «бравого аврора» в одном прозвище. Дэмпстер находил это бесконечно милым. — Я бы без домовых эльфов давно бы с тобой развелась, так что можешь ещё раз порадоваться, что мы не магглы. — Радуюсь! — и журналист изобразил на лице широкую улыбку вперемешку с испугом. Жена только замахала на него руками. Она частенько ворчала о будущем разводе, но спустя двадцать лет совместного брака Дэмпстер ей не верил. Такая она ворчунья — его Энни. Он сел за стол и с удовольствием принялся за еду. — А где Кэтти? — спросил, очнувшись после поедания половины своей тарелки. — Кажется, во дворе играет, — Энн с тревогой выглянула в окно и тут же заулыбалась: — Кэтти! Все уже собрались за столом, только тебя ждём! Не забудь помыть руки! — и, обернувшись к мужу, беспомощно развела руками: — Опять что-то притащила с площадки. Кажется, это чья-то игрушка, — и притворно вздохнула, — наша дочь растёт клептоманкой! — Ну-ну, — Дэмпстер смущённо почесал затылок. — Обычно её «сокровищница» пополняется только лесными дарами. Купим такую же и извинимся перед родителями. Он обошёл стол, и приобняв жену, добавил: — Всё будет хорошо, вот увидишь. Папа — аврор — это сразу пропуск в высшее детское общество! — Бывший аврор, — жена только погрозила ему пальцем и пошла встречать ребёнка. — Бывших авроров не бывает! — крикнул ей в след Дэмпстер, быстро подхватывая с тарелки жены кусочек куриного филе и довольно улыбаясь. Когда жена внесла на руках Кэтти с мытыми руками и странной цветной коробкой, сердце Уигглсвэйда пропустило удар. Что-то ему не понравилось в этой игрушке, и очень сильно. — Кэтти, милая, поставь коробочку на стол, — он ободряюще улыбнулся дочери, надеясь, что его голос не дрожит. Жена встревоженно взглянула, но Кэтти ничего не заподозрила, и просто поставила коробку на стол. Дэмпстер слегка перевёл дух — если на коробке какие-то проклятия, то не мгновенного действия. Главное — вовремя вызвать колдомедика на дом и не выводить Кэтти из дома до проверки. В семейном поместье дети гораздо сильнее. — Бах! — Бомбарда максима! — Громкий звук раздался чуть раньше заклинания аврора. — Ахахахахахахаха! АХАХАХАХАХАХАХА! — Жутковатый клоун покачивался на пружине, издавая громкий смех. Жена нервно засмеялась. Кэтти заревела, утирая сопли кулачком. В тот же миг Дэмпстер почувствовал, как из немногих защитных амулетов, которые он носил дома — обычных, не на кровной защите, мигом высасывается магия. Он приготовился к неожиданной атаке врага и застыл в боевой стойке. Всё замерло. Секунда, десять — и ничего не происходит. — Я…я видела такую игрушку в магазине Умников Уизли. Это от детских выбросов, — нервно сжав дочь, просветила его жена. — Он втягивает магию, кажется… — неуверенно добавила она, видя, что, муж всё ещё напряжён. Дэмпстер дико взглянул на родных и облегчённо улыбнулся. Игрушка для детей… Кажется, эти Умники Уизли — настоящие фрики от магии. Он глянул в окно, и вдруг взгляд его упал на маленькую фигурку в готическом платье, что замерла на ветке дерева напротив дома. У ног её лежал неподвижно домовик, что должен был присматривать за Кэтти, а глаза были пусты. — Беги! — неистово вскричал журналист в расширившиеся от ужаса глаза жены, которая успела сделать лишь прыжок в направлении кухни, крепко обнимая Кэтти. В следующий миг прогремел взрыв.