Здесь нашёл своё пристанище прах девушки, что исполнила своё предназначение, но не успела пройти весь свой путь. Миадар Дракула Хасимото Мэйуми 13.10.513 — 13.10.1513 Великий маг, Дочь первого Вожака оборотней Японии — Хасимото Озэму, Дитя Первородного Дракулы, Преемница Первородной Элхад Сильнейший вампир Сделай невозможное и докажи миру, что он не прав
И вот её история. — Рааааа, — разнеслось по округе хриплое рычание, согнавшее всех птиц с деревьев. — Зачем так громко? — послышался статный голос. — Хасимото Озэму, — высокий, невероятно бледный парень повернулся, и на подошедшего к нему мужчину упал взгляд кроваво-красных глаз, что были украшены вздутыми, почерневшими венами. Голос его был хрипло-рычащим, а губы не могли скрыть длинные клыки. — Простите за беспокойство, господин, мне просто нужно было проверить своё состояние. Оборотни любят вгрызаться в горло. — Да, точно, — словно что-то вспомнил Хасимото Озэму, и его карие глаза на миг стали ярко-жёлтыми, а зрачки сузились. — Вам же это не страшно, Ива всего лишь вырвал тебе гортань. — Быть может, вампира и можно убить, уничтожив его сердце, — лицо парня стало более человеческим, но голос по-прежнему оставался хриплым, — это не значит, что нам не больно. Особенно когда нас пытаются порвать. — Ваш Наставник сам возжелал боя, — пожал плечами мужчина и развернулся. — Это мирные земли, но мы всегда должны быть готовы к войне. У мира во всем мире это единственный залог. Дуновение ветра встретило его, растрепав тёмные волосы мужчины и светлые волосы вампира, а к шелесту листвы на деревьях прибавился звон металла, ведь ветер задел на почти оголённом торсе оборотня кулон, что держался на его шее на тонкой железной цепочке. Кулон имел форму прямоугольника, но одна из сторон была волнистой, показывая, что украшение парное, и на нём был изображён белый волк. С другой же стороны странными, немного резкими и не похожими ни на что иероглифами были выбиты слова. — У вашей жены ведь такое же, — предположил вампир, когда они уже подходили к огромному зданию, одному из многих. — Что? — не понял мужчина, но увидел, что парень смотрит на его кулон. — Да, почти, только волк на нём чёрный. Озэму вновь отвёл взгляд от спутника, но тот по прежнему не сводил его с Озэму. — Это что-то наподобие клятвы. — оборотень понял, что именно интересует вампира. — На моём написано: «Мой свет погаснет лишь с твоей улыбкой», а на кулоне Юко: «Пусть мой свет погаснет лишь в конце веков». Если соединить их, — мужчина не смог удержать свои губы от улыбки, что не скрылось от пристального взгляда вампира, — «Я существую только ради Солнца, позволяя лучам его любви разгонять мою тьму». — Странно слышать о солнце от оборотней, — усмехнулся вампир и перевёл взгляд с мужчины на одинокую луну на небесах. — От вас это слышать не менее странно, — заметил оборотень и вампир скривился, вспоминая чувство боли при попадании солнечных лучей на бледную кожу. Остаток пути они прошли в полной тишине. С одной стороны это было странно: вампиру и оборотню спокойно общаться, шутить друг над другом, но с другой стороны Озэму создал рай для тех, кто вынужден скрываться в тени. Вампиры были более централизованной расой почти с момента сотворения, когда в мире были лишь Первородные. Но раса оборотней куда древнее и многочисленнее, хотя в войне это бы не помогло. Первородные собрались все вместе и почти создали своё государство, если бы Дракула не покинул их, практически объявляя войну устоям Элхад. За ним пошли другие, и мир вампиров разделился, но он был един. Последователи Дракулы объединились в Стада, а те, кто принял сторону Элхад, начали строить повсюду свои Гнёзда. У вампиров было две единые стороны, а вот оборотни… Их раса ревнива и не терпит чужаков. Озэму помнит эту нетерпимость, ведь он потерял всю семью в сражениях, всю свою стаю. Но он не озлобился, а, наоборот, встретив вампира, захотел создать в обществе приклоняющихся пред луной, что-то похожее. На это ушло много лет. Озэму уже сорок, и он смог осуществить свою мечту. Все оборотни земель Нихона теперь подчинялись ему — своему Вожаку. Никто не смеет противостоять вожаку, и когда Озэму смог объединить под собой всех волков, он прекратил войну с вампирами, лично разговаривая с их Наставниками, а после и маги пришли просить убежища. Присутствие магов очень помогло, ведь не все люди готовы принять Ночной мир. В своих странствиях Озэму смог найти место, где можно построить город для всех, и все ему в этом помогали. От вампиров он перенял идею и стиль правления, оборотни стали едины, магам же Вожак доверил защиту пристанища, и никто не может проникнуть на территорию стаи без позволения Вожака, мало кто способен увидеть Пристанище — место, где все расы могут жить в мире. — Господин, — услышали оборотень и вампир, стоило им подойти к воротам Пристанища, — господин, это срочно. — В чём дело? — заволновался Вожак, ведь к нему, запыхаясь, подбежал человек, что был приставлен к его беременной жене. — Госпожа рожает, — на одном дыхании почти выкрикнул молодой парень и рухнул на колени от усталости, ведь резиденция Юко была в противоположной стороне от тех врат, через которые пришёл Озэму. Услышав заветную фразу, оборотень тут же помчался к жене. Пусть он сам и запретил волкам передвигаться по городу в зверином обличие, но Озэму не успел даже подумать, его тело само начало меняться, и вот он уже пугал зевак на улицах, проносясь мимо них. Вновь человеком он стал лишь у самой постройки, из которой доносились крики его жены, не решаясь войти в неё, чтобы не помешать. Когда Озэму всё же осмелился переступить порог, (повитухи тут же удалились, позволяя Вожаку пройти) он ещё не увидел жену или ребёнка, но не смог сдержать улыбку и даже не пытался её скрыть. Оборотень слышал великую тишину, что нарушал лишь звонкий плач полностью здорового дитя и ласковый, и немного усталый голос его любимой жены, что пела только что рождённой девочке колыбельную. Ту самую, что они вместе сочинили за несколько недель до этого дня. У оборотней был один древний обряд, нарушение которого было для родителей страшнее смерти — в день рождения ребёнка, как только дитя издаёт свой первый крик, мать начинает петь. Если мать не способна исполнить обряд, поёт отец или же тот, кому было доверено данное таинство. И вот сейчас Озэму слышит голос жены, проходит в её покои, чтобы увидеть, наконец, её лицо и впервые взглянуть на своё дитя, но стоило ему войти, как лицо, до этого было украшено лучезарной улыбкой, исказила гримаса, и оборотень уже почти оскалил клыки, пока не увидел, что Юко не обращает никакого внимания на незнакомцев. На таинстве колыбельной могли присутствовать лишь родители и те, кому они доверили слова первой песни, но сейчас в комнате, что, почему-то, казалась немного не такой, присутствовали ещё два человека. Незнакомых человека. Хотя, людьми они не были. Невысокая девушка в странной одежде и с короткими светлыми волосами пахла как-то странно, Озэму никогда не чувствовал подобного запаха, но мог даже так сказать, что она лишь выглядела как человек, и два сердцебиения были тому подтверждением. Вторая же девушка, высокая и мёртвенно-бледная, была вампиром и пахла как-то по-родному. Она была изранена и умирала, но слушала, крепко держась за первую девушку. Юко же пела, смотря в глаза новорождённой малышке и иногда поглядывая на незнакомцев. Озэму огляделся, и стоило ему моргнуть, как комната стала такой, какой он её помнил: никого помимо Юко и ребёнка в ней не было, а Юко продолжала петь. Нахмурившись на последок, Озэму вновь осмотрелся и наткнулся на взгляд ожидающей его жены. Как в самую первую их встречу, оборотень забыл обо всём, ведь эти глаза его словно гипнотизировали, и медленным, тихим шагом подошёл к Юко, наконец позволяя себе увидеть ребёнка. На руках у женщины, не прекращающей петь, и к песне, которой присоединился ещё один, более грубый, мужской голос, лежала маленькая девочка. Она была чуть меньше детей, что обычно рождались у оборотней, но насторожиться Озэму не давал розовый цвет кожи и светлый, живой взгляд тёмно-карих глаз. Но не только размер был странным, девочка унаследовала цвет волос своего деда — оборотня с дальних земель, что не сумел дожить до сего дня. Редкие волосы на маленькой голове были светлыми, а маленькие ручки тут же нашли руку отца, и теперь девочка сжимала палец матери и палец отца. — Мэйуми, — закончили родители песню именем, что даровали своему ребёнку и улыбнулись, а сзади послышался странный шум, но обернувшись, Озэму ничего не увидел, а Юко лишь покачала головой, взглядом говоря, что всё хорошо. С улицы до чуткого слуха оборотней доносились радостные крики. Оборотни завыли, поздравляя своего Вожака, люди радостно выкрикивали поздравления, вампиры захлопали, не желая пугать никого своим рыком, а в небесах расцвели цветы — подарок от живущих в Пристанище магов. Так на свет появился ещё один ребёнок, пока даже не подозревающий, какая жизнь его ждёт. А жизнь эта будет долгой.***
Время летит незаметно и быстро. Вот вроде бы совсем недавно была ночь, в которую родилась малышка со светлыми волосами, но она уже успела вырасти. Теперь ей было целых семь лет, и она по-прежнему была немного меньше своих сородичей. Может, дети оборотней и рождаются почти людьми, но они куда крупнее их от рождения и по жизни. Мэйуми же было сложно отличить от Детей Дня. Лето закончилось и наступила осень. Мэйуми хотела спать, но упорно отказывалась идти к себе. Она хотела ещё поиграть, но не могла этого сделать, ведь энергия давно закончилась, а вампиры выйдут на улицы только через пару часов. Это расстраивало девочку. В Пристанище было много людей и не людей, и со всеми Мэйуми ладила. Она изучала обряды оборотней, готовясь к обращению, на котором будут присутствовать все оборотни города, ведь она дочь Вожака стаи. Это немного пугало девочку, но она не могла ничего с этим поделать. Так же Мэйуми проводила много времени у магов, сбегая к ним от учителей, когда ей надоест заучивать правила или выслушивать легенды о древних оборотнях, в большинство из которых она не верила. Больше всего Мэйуми любила проводить время с детьми людей, ведь они придумывали много интересных игр и не боялись её, как дети оборотней, не чувствуя на ней запах Вожака. Так же девочка дружила с вампирами. Их раса была самой непонятной для неё, Мэйуми не могла поверить в то, что эти молодые, на вид, люди на самом деле родились в другой эпохе, и в их рассказы она верила куда охотнее, чем в легенды оборотней. Но была одна проблема. Вампиры не могли находиться на солнечном свете — это сжигало их, и поэтому девочка могла видеться с ними лишь по вечерам, когда солнце скроется за горизонтом. Отец немного настороженно относился к интересу девочки, но не препятствовал общению дочери с другими расами, ведь она была его наследницей, а, значит, в будущем она станет во главе Пристанища. Вот только девочка об этом совсем не задумывалась. — Молодая госпожа, — услышала Мэйуми низкий голос высокого парня, что был приставлен к ней несколько лет назад. Оборотень был ей и охранником, и учителем, и воспитателем, но Озэму и Юко старались как можно больше времени уделять дочери, чтобы не пропустить её взросление. — Я не хочу идти спать, — надулась девочка. — Вампиры вот не спят. — Они спят, молодая госпожа, — поправил оборотень девочку, — но в разы меньше нас, и это для них дело желания. — Я не хочу спать, — попыталась заверить парня Мэйуми, но на середине фразы её выдала зевота. — Вы сможете встретиться с ними завтра, — пообещал оборотень, — маги обещали туман, а, значит, вампиры смогут выйти из домов немного раньше. Но вам нужно лечь спать уже сейчас, чтобы выспаться. — Хорошо, — вздохнула Мэйуми и обречённо посмотрела в сторону территории вампиров, с которой всё ещё никто не вышел. — Акио, — громкий, звонкий, детский голос пронёсся по дому, и высокий парень тут же оказался у сёдзи, что были приоткрыты. — Молодая госпожа? — поинтересовался парень, нерешительно заглядывая в покои ребёнка. Парень увидел маленькую девочку. Она была худой и ниже своих сверстников —людей и, уж тем более, оборотней, но была абсолютно здорова, в чём уверили её родителей целители и маги. Девочка была облачена в светлую юкату, что очень её раздражало, ведь обычно она носила кэйоги и ненавидела обувь, правда, обувь она ненавидела меньше, чем заправлять постель. Сейчас же на её ногах были таби, а светлые волосы, обычно распущенные, сейчас были заколоты несколькими гребнями. Одежда Нихона всегда казалась ребёнку немного странной и неудобной, но она редко могла позволить себе какие-то эксперименты со своими нарядами, в попытке сделать их удобнее. Сегодня был как раз такой день, ведь сегодня был праздник и тот день, что решит её судьбу. День выбора. — Мне обязательно идти туда? — спросила Мэйуми у оборотня, прибежавшего на её зов. Вопрос, поначалу, сбил парня с толку, но уже спустя секунду он улыбнулся и подошёл к девочке, поправляя её юкату. — Простите, молодая госпожа, но да, — кивнул Акио, — вам обязательно туда идти. — Но почему? — надулась девочка и тяжело вздохнула. — Можно хотя бы одеться обычно? — Этого тоже нельзя сделать, — покачал головой Акио и встал перед ребёнком. — Вы прекрасно выглядите, молодая госпожа. Сегодня ваш праздник, и пусть все увидят вашу красоту. — Почему это в свой праздник я должна страдать? — возмутилась Мэйуми, но всё же поднялась на ноги и направилась к выходу. — Если это мой праздник, это должно значить, что я могу делать всё, что хочу. — Вам наскучили уроки? — поинтересовался оборотень, на что Мэйуми задумалась — Не совсем, — спустя какое-то время ответила девочка, и они вышли на людные улицы. Мэйуми не любила шумиху, и поэтому всем Пристанищем её день рождения обычно не праздновали, но восемь лет для оборотня — особый возраст, поэтому Озэму даже не пытался сдерживать народ от выкриков и гуляний. Вожак был главным в стае. Его почитали, ему подчинялись, в него верили, и всё это переходило и на его детей, ведь именно они займут место Вожака в будущем. Мэйуми не нравилось, что с ней обращаются таким образом, ведь она просто ребёнок и ничего не сделала, а её почитают так же, как и её отца. Она хотела быть обычным ребёнком, чтобы бегать по улицам и играть, надоедать взрослым своими шалостями и придумывать что-то новое, как это делали другие дети, чтобы себя развлечь, но Мэйуми была вынуждена большую часть времени проводить за занятиями. Она изучала древние обряды, историю, этикет, правила, от которых голова шла кругом, а после сегодняшнего дня этого всего станет ещё больше. — Брайан же ещё не уехал? — спросила Мэйуми с лёгкой печалью. — Не думаю, — задумался оборотень. — Насколько я слышал, на празднике будет присутствовать его Наставник, и, возможно, Брайан отправится домой вместе с ним. Высоко в небесах светило солнце, и вампиры сидели по домам, а ей хотелось увидеть своих друзей в день рождения. Брайан тоже был вампиром. Он странствовал по миру и прибыл в Пристанище несколько месяцев назад. Мужчина легко нашёл общий язык с дочерью Вожака, что было сложно и быстро вызвало у всех доверие к чужестранцу, ведь если кто-то не нравился Мэйуми характером или поведением, редко когда мог просто поговорить с девочкой. Мэйуми была воспитана и учтива, но она легко могла нагрубить или начать драку, если кто-то вёл себя плохо, с некоторыми гостями, она и вовсе отказывалась даже здороваться, ни то, что разговаривать, и Озэму относился к ним настороженно. Было ли это детское чутьё или же в девочке пробуждались таким образом её магические корни — никто не знал. Хасимото Озэму был оборотнем из древней стаи, что не терпела чужаков и воевала со всеми, кто не являлся оборотнем. Озэму был чистокровным волком, наверное, в двадцатом поколении, и этот факт сыграл ему на руку, когда он только начинал объединять оборотней. Юко же была полукровкой — дочерью известного на большой земле оборотня и мага, что вызывало у некоторых оборотней недоверие к избраннице Вожака, но никто не смел противиться ему, а позднее все полюбили его жену, ведь именно благодаря ей маги Нихона поселились в Пристанище. Мэйуми взяла всё лучшее от своих родителей. В ребёнке было сложно разглядеть, но было понятно, что девочка обладает статной внешностью и будет неописуемой красавицей в будущем, так же она была умна и властна, имела черты от деда, и, для подстраховки, Озэму и Юко решили, что ей стоит начать изучать магию у местных магов, которым это было только в радость. За разговором Мэйуми и Акио пересекли город, что разросся с момента её рождения. Дома стали богаче и выше, людей и Детей Ночи в Пристанище стало больше, да и гостей теперь пускали в город чаще, появились постоянные посетители. То там, то здесь девочку поздравляли, то там, то здесь слышался гул голосов и шум праздника. Всё это заставляло Мэйуми нахмуриться и даже обрадоваться, когда они подошли к главному месту в Пристанище — храму пяти народов. За расписанным частоколом, между аккуратно вымощенными дорожками, располагались пять дворцеподобных невысоких, по сравнению с основным городом, сооружений, что окружали высокое дерево, ветви которого прикрывали собой почти всю территорию. Каждое из строений отвечало за одну из живущих в Пристанище рас. В башне вампиров принимал Наставник Пристанища, решая судьбы вампиров города. Здесь проводились суды и решалось, позволено ли вампиру поселиться в пристанище, Наставники, что прибыли в город, так же селились в башне, и сейчас там находился лишь один человек — Наставник вампирского Гнезда, прибывший из далёкой страны, и его аура заставила замереть Мэйуми, что только вошла на территорию храма. — Бывают настолько сильные вампиры? — пронеслось в голове у девочки, но она решила не поддаваться страху и последовала вперёд, чувствуя пристальный взгляд кроваво-красных глаз на себе. В башне магов жили Волхвы — старейшины волшебников, и здесь же определялось есть ли в ком-то магический талант. Все уроки Мэйуми по магии проходили в этом ветхом на вид здании. В башне людей девочка никогда не была, но её друзья говорили, что это место, где они могут предаться своей религии, коих у людей было много. Башня оборотней была священным местом для волков, и в нём проводили все обряды. Во главе с Вожаком в здании восседали избранные старейшины, и под их пристальным, строгим взглядом нужно было не струсить. Мэйуми не очень любила старейшин, считала их слишком напыщенными, а они считали её слишком избалованной. И была ещё пятая башня, что пока не мела названия. Во время строительства города одному из магов было видение о том, что в Ночном Мире появится ещё одна раса, что, подобно вампирам, будет зависеть от смерти людей и сумеет обуздать свой голод. Прошло почти двадцать лет, но маг так и не сказал, когда же в мире появится ещё одна раса, но храм для неё был построен. И, наконец, древо. Центр мира для живущих в пристанище. Оно олицетворяет жизнь, смерть, время, тьму и свет во всём мире. Оно олицетворяет Духов, что в древнейшие времена помогли появиться расе магов, и сюда раз в месяц, в определённый день для каждого из двенадцати создателей мира, приносят подношения в виде фруктов, мяса, овощей, цветов, чтобы задобрить то, о чём не знает никто и мало кто верит. Путь Мэйуми и Акио лежал к башне оборотней. Парень подвёл свою госпожу к зданию и, низко поклонившись, скрылся из виду, не оставляя ей иного выхода, кроме как войти в строение под строгий взгляд старейшин и отца. Мэйуми осмотрелась и, прежде чем переступить порог, встретилась своими большими карими глазами со взглядом голубых, холодных, но, в то же время, бесконечно добрых глаз. По спине пробежались мурашки от ауры женщины, что только что вышла из башни вампиров, но страх быстро прошёл, и Мэйуми почувствовала что-то доселе неведомое. Она была напугана и в то же время встревожена, она была задумчива и чувствовала скуку, но, стоило Мэйуми встретиться взглядом с этой женщиной, как всё прошло. Вампир улыбнулась, увидев море эмоций ребёнка и кивнула, подбадривая девочку, и Мэйуми решительно переступила порог, входя в тёмное помещение и тут же видя семь пар жёлтых глаз, что светились в темноте. — Хасимото Мэйуми, — прорычал Вожак, и все оборотни поднялись на ноги, Мэйуми же, наоборот, села, низко склоняя голову перед Вожаком стаи. Оборотню не позволялось говорить в башне в присутствии Вожака, без его позволения, а Мэйуми пока даже оборотнем не являлась. У волков всегда рождаются полукровки. Такие дети всегда сильнее обычных, крупнее, но они, всё же, на половину люди, и восемь лет — особый возраст, ведь обращают их именно в этом возрасте. В день рождения ребёнку дают право выбора, чем оборотни и отличаются от других рас. В день рождения ребёнок сам решает, что он такое. — Готова ли ты принять свою кровь, — начал Озэму, и взгляды всех старейшин перешли с девочки на Вожака, — готова ли, так же, как и твои предки, благословлять луну и принять её дар, принять своего волка? Мэйуми задумалась. Уже неизвестно какой раз её голову посетили мысли, что мучили её с раннего возраста, но сегодня они были громче, яснее и ярче. Ребёнку даётся выбор в восемь лет, и он имеет полное право отказаться от обращения. Тогда ему делают предложение ещё раз, в двенадцать лет и, в случае отказа, ещё раз, в шестнадцать. Оборотень, если истинно этого желает, может остаться человеком, и никто не смеет оспорить его решение или же упрекнуть в нём его или же его родителей. Оборотень сам решает свою судьбу, и именно поэтому Мэйуми, вместо того, чтобы пустить голову ещё ниже и ответить согласием, подняла её и посмотрела прямо в глаза отцу. — Нет, — уверенным, совсем не детским тоном сказала девочка, казалось, что даже ветер на улице стих. Мэйуми поднялась на ноги перед Вожаком и старейшинами и вытащила гребни из своих длинных светлых волос, распуская их, и позволяя водопадом спасть на свои плечи. — Правом волка, что свободен от чужих мнений и слов, я отказываюсь от обращения, — продолжила девочка, что совсем на мгновение, выросла в глазах оборотней, и из ребёнка превратилась во взрослую девушку, что своим словом может обрушить мир. Взгляд тёмно-карих глаз в свете свечи не приобрёл жёлтого оттенка, на короткий миг глаза девочки стали красными, но этого никто не заметил. Ответив на заданный вопрос, Мэйуми развернулась и, так же уверенно, как и вошла, покинула башню оборотней, вновь встречаясь взглядом с голубыми глазами и, на этот раз, улыбаясь женщине, что, сама того не подозревая, придала девочке уверенности в себе.