***
Мия стояла под горячими струями душа, закрыв глаза и задрав голову прямо к сильному потоку. Она чувствовала внутреннюю пустоту, боль и разочарование во всём. Ей казалось, будто она потеряла это самое «всё». Эванс не понимала, как относиться теперь к тому, что её окружает: к родителям, к Фору, к своему прошлому, к новой фракции, кажется, ко всей своей жизни. Она корила себя за то, что так скоро ушла из своего дома, нормально не поговорив со своей мамой, которой сейчас она стала восхищаться намного больше, чем раньше. Мия не была единственным ребёнком в семье, не была им родной, но она никогда не испытывала нужды в чём-то, не чувствовала недостатка любви или внимания, даже когда родилась её сестра, которая младше её на тринадцать лет. Но вот её биологические родители… Она никогда в жизни их не видела, но уже испытывала к ним самые ужасные чувства. Ненавидела ли она их? Скорее нет, но боль чёрной дырой заглатывала нутро где-то в районе груди. Она им не нужна. Фор… Как теперь вести себя с ним? Как смотреть в его глаза, точь-в-точь копирующие её, цвета чёрного кофе. Крепкого, но при этом приторно-сладкого. Инструктор поспешил сбежать от неё после этой ситуации. Но ведь он её вспомнил. Она видела это в его взгляде. Она видела по улыбающемуся мальчишке на старой фотографии, что его сердце наполнено любовью к маленькому человечку, лежащему у него на руках. Неужели всё это прошло? Неужели та связь, которая наладилась у них за эти месяцы в Бесстрашии, может разорваться и обрушиться за какие-то минуты правды, которую никто не был готов услышать? Мия этого не хотела. Теперь, когда она знала, что он её старший брат, ей наоборот хотелось узнать его ближе, проводить с ним больше времени, перевести их отношения из дружеских в семейные… Но была ли она на это способна? К сожалению, семьдесят процентов в этом случае зависело только от Фора. Вдруг мысли о семье, о неожиданно открывшихся тайнах были резко перебиты вчерашним разговором с Эриком.— Не понравился как человек, как Лидер. Не хотела бы я с ним ещё встречаться или работать. — Со мной бы стала работать? — С тобой бы стала. — Так значит, я тебе нравлюсь?
Что значили все эти вопросы? С чего вдруг он интересуется её отношением к нему? Нет, Колтер и прежде расспрашивал её о том, как она оценивает всё происходящее, но это не касалось определённых личностей, в особенности личности самого Эрика. Нравится. Как человек. Как Лидер. А только лишь в этих двух «категориях»? Свою привязанность к Колтеру она не могла отрицать, просто всегда она оправдывала это их профессиональной и фракционной деятельностью. Она никогда не рассматривала его более этого. Даже не пыталась. Неидеальные, но красивые черты лица… Серые глаза… В памяти всплывали редкие картинки улыбки Лидера. Насколько она могла помнить, он никогда не улыбался во время тренировок или в больших компаниях, когда вокруг было много новобранцев или других Бесстрашных. Никогда. Только с ней? В такие моменты Томас тоже иногда бывал рядом. Иногда. Степень доверия между Мией и Эриком была явно чуть выше, чем у Лидера с другими новобранцами. Так казалось Эванс. Насколько это правда, судить было безмерно сложно, потому что… Потому что это чёртов Эрик Колтер. Девушка чувствовала себя безнадёжно разбитой. Ей не за кого было зацепиться сейчас. В тот самый момент, когда так сильно нужен был кто-то, чтобы выслушать и дать совет. Без лишних нравоучений и лекций о том, что всё это так глупо и по-юношески преувеличено. Да, может быть, и преувеличено, но она не могла переступить через это самостоятельно. Эванс даже не заметила того момента, когда горячая вода, согревающая её лицо, стала смешиваться со слезами, нещадно катившимися из её глаз. Просто от того, что она не знала, что ей сейчас делать. Мие нужен был человек, который способен помочь ей. Но она совсем не рассматривала никого из Бесстрашия: ни Фора, ни Томаса, ни тем более Эрика, показать которому свою слабость было сравнимо с тем, чтобы сдаться и самовольно уйти из фракции, ни с кем из своих друзей. Одиночество? Оно, кончено, никогда не спасает, но абсолютно точно даёт возможность подумать и, возможно, прийти к нужным выводам. Из-за шума воды девушка даже не услышала, как дверь в общую комнату отворилась и в душевую зону прошёл человек. Она почувствовала на своих плечах аккуратное прикосновение чьих-то рук. Вновь всплывшие мысли об Эрике заставили её фантазию нарисовать, наверное, самые желанные сейчас картинки. На мгновение прикрыв глаза и подавшись чуть назад, она тут же резко отпрянула. Пускай он и касался её всего пару раз за всё время её нахождения в этой фракции, но Мия точно знала, что это были не его руки. Развернувшись, Эванс возмущённо смотрела на нарушителя её личного пространства, прикрывая свою наготу. Комнату тут же наполнил её крик: — Томас! Что ты творишь?! — молодой человек каким-то отстранённым взглядом бесстыдно рассматривал её. — Выйди! Томас, ты меня не слышишь?! — выталкивая локтями парня, она уже сгорала от стыда, когда он наконец пришёл в себя, тут же отворачиваясь и ретируясь из душевой. Быстро натягивая на наскоро вытертое тело свои майку и брюки с чёрной курткой, Мия вышла к Шоу, который сидел на одной из кроватей. Девушка поспешила покинуть комнату, но молодой человек схватил её за локоть, разворачивая к себе. Его глаза были полны отчаяния. — Мия… — Нет. Не говори сейчас ничего, Томас, — Эванс резко прервала Бесстрашного, высвобождая свою руку. — Не надо. Ты уже достаточно сделал. Блондинка выбежала из комнаты, а слёзы из её глаз отчего-то потекли с ещё большей силой. Ей точно нужно было одиночество, которое она никогда в жизни не сможет получить в этой фракции. Схватив на складе первую попавшуюся тёплую куртку, девушка быстрым шагом, практически на бегу, торопилась к выходу из штаб-квартиры. Куда ей сейчас идти? Она не хотела видеть никого, ни с кем общаться, никого слышать. Одно Мия знала точно: прямо сейчас ей хотелось убежать от этого места подальше. Эванс в ступоре остановилась на улице, услышав, как за её спиной железная дверь громко захлопнулась. Её непокрытую и до сих пор мокрую голову тут же окутал холод, отчего блондинка поморщилась, втягивая шею глубже в горло чёрной куртки. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из-за которых было темно даже несмотря на то, что было не больше двенадцати часов дня. Вдруг Мия вспомнила о месте в одном из заброшенных районов Чикаго, где она часто проводила время с друзьями. Не раздумывая больше ни минуты, она направилась в сторону железной дороги: добираться до той заброшки от штаб-квартиры Бесстрашия около часа, поэтому медлить не стоило. Девушка запрыгнула в уже отходящий грузовой поезд, расположившись в самом углу последнего вагона. Поджав под себя ноги, она сидела на холодном полу, упершись головой в металлический корпус спасительного транспорта. Чёрт, Томас… Эванс всем сердцем надеялась на то, что вся эта симпатия Шоу сама собой пройдёт. Как же это было глупо… Только вот сейчас она не столько злилась на парня, сколько на саму себя за такие не к месту появившиеся мысли об Эрике. Почему? Почему она подумала о том, что это Колтер? Почему её в тот момент так распирало от дикого желания, чтобы это оказался он? От одной мысли об этом из лёгких будто выбивали весь воздух. Он всего лишь Лидер, который только из-за своего долга перед фракцией возится со строптивой неофиткой… Дорога заняла не меньше сорока минут. Это было двадцатиэтажное здание, сохранившееся практически без повреждений после войны. Единственная высотка, находиться на крыше которой Эванс не боялась. Она чувствовала себя здесь безопасно. Слишком много это место повидало и хорошего, и плохого: десятки пьяных танцев, тысячи признаний и тайн, реки слёз и сотни объятий. Здесь было тихо и спокойно. Добравшись до самой крыши, Мия вдохнула полной грудью холодный воздух. Отсюда открывался завораживающий вид на город. Бетонный Чикаго был как на ладони. Было видно всё. Всё, кроме штабов фракций, именно это всегда и привлекало блондинку. Здесь она принадлежала самой себе и могла быть абсолютно откровенна, опять же, с самой собой. И вряд ли человечество придумало что-то важнее этого. Единственной неприятной вещью сейчас был холод, от которого Эванс уже не чувствовала свои пальцы, поэтому она достала из укромного местечка всегда приготовленные для очередного визита сухие ветки и палки. Организовывая небольшой костёр, Мия поднесла ледяные руки к тёплым языкам пламени, ощущая, как от кончиков пальцев и выше по рукам распространяется тепло. Практически никто не знал о том, что девушка проводила своё время именно здесь. Знали лишь несколько близких друзей из Искренности, но все они остались в своей фракции, да и заброшенная высотка на окраине города им особо не нравилась. В принципе, это вполне устраивало Эванс, делая это место только её. Её личным пристанищем. Но именно сейчас Мия хотела, чтобы он каким-то чудесным образом узнал, где находилась Строптивая. Она даже не знала, что во фракции в это время у Эрика был не самый приятный разговор со Старшим Лидером. Колтер в очередной раз выслушивал недовольства Макса результатами некоторых новобранцев. То, что Джонсон стал уделять так много внимания воспитанию неофитов, стало откровенно раздражать командира неофитов. — Я даю тебе последний шанс, Эрик, — Макс стоял за своим столом, упершись кулаками в металлическую поверхность, еле сдерживая злость от непрекращающихся споров со стороны самого молодого Лидера. — Ты должен сделать так, чтобы Эванс не сдала нормативы на нужные баллы и вылетела из фракции. Нам такие солдаты не нужны. — Какие «такие»?! — Те, которые не умеют подчиняться! И не смей больше со мной спорить. Если она не вылетит по каким-либо причинам, то либо её найдут случайно убитой во время одного из заданий, либо я лично возьму её под свой контроль. Сам решай, что из этого хуже. — Возьмёшь под свой контроль? — Эрик усмехнулся. — Если ты думаешь, что она тебя будет слушать, ты ошибаешься. У нас сейчас сложились нормальные отношения для того, чтобы воспитать в ней это умение подчиняться. Не надо вмешиваться в мои методики. Тем более в работе со Строптивой. — Это ещё почему? — Да потому что она как кошка — выбирает только одного хозяина. Пойми правильно, Макс, но ты только больше загонишь её в этот панцирь сомнения и вечного раздумья над тем, как поступать: в соответствии с приказом или со своей головой. — Я всё сказал. Ты услышал меня, Эрик? — Так точно. — Иди, — развернувшись на месте, мужчина покинул кабинет Старшего. — Не нужны ему такие солдаты… Тогда ему нужны не солдаты, а машины для убийств. Как раз то, что требует Мэттьюс, — пробубнил себе под нос Эрик, направляясь обратно в Яму. По дороге ему встретился Томас, который выглядел весьма растерянно. Он поравнялся с Колтером, пройдя несколько минут с ним в тишине. — Я тут кое-чего натворил, Эрик, — как-то отстранённо произнёс он. Такой тон означал только то, что он наломал дров с очередной жертвой этого горе-ловеласа. — Том, сейчас вообще не до тебя и твоих проблем, — отмахнувшись от темы, которую ему обсуждать совсем не хотелось, Лидер лишь ускорил шаг. Что делать со строптивой девчонкой, которая в это время, как донёс Лидеру Док, успела уже куда-то сбежать, было совершенно не ясно. В голове Колтера не в первый раз пронеслась мысль о том, что её всё-таки стоило выпереть из фракции ещё в самом начале, пока никто не успел разглядеть в худощавой девчонке настоящего борца с железным внутренним стержнем, который заставлял её снова и снова выбираться из всего того дерьма, в которое её отправлял Эрик. А теперь что? Теперь не один Колтер отстаивал её перед Старшим. Фор, может, не так яро пытался защитить девушку, но когда Макс переходил черту в отношении её, даже всегда спокойный и рассудительный Итон не мог промолчать. Почему так происходило? Этим вопросом по-прежнему задавался Лидер. Мия не оставляла равнодушным никого. Половина оставшихся новобранцев до последнего прикрывала Строптивую, когда та косячила или опаздывала на тренировки, а другая была готова прирезать её за любым углом штаба. Явным плюсом для неё было то, что она стала очень близко общаться и дружить с Фором, а Эрик терпел её выходки, взамен на что он мог вить из неё верёвки, создавая солдата, необходимого ему. Поздно вечером мужчину ждала ещё одна встреча, но уже не только с Максом. В Бесстрашие должна была приехать Джанин Мэттьюс для обсуждения приближающейся операции у Стены в поселениях изгоев. И всё было бы ничего, если бы Старший и лидер Эрудиции делали всё в открытую, а не привлекая к некоторым заданиям только свои группы, к которым они имели полнейшее доверие. Эрик, как выяснилось, не входил в этот круг. И именно в такие моменты, когда голова взрывалась от количества вопросов, Колтер прекрасно понимал, почему Фор столько раз отказывался от предложения стать одним из Лидеров.***
Когда ночь начала укрывать город своим рябым полотном звёздного неба, Мия уже сидела в тёплом пассажирском поезде, который довозил её почти до самой штаб-квартиры. На одной из остановок к ней подсел пожилой мужчина, которого она тут же узнала, заулыбавшись во все тридцать два. Это был Дирк Роджерс, дежурный в учёбной оружейке. — Мистер Роджерс, добрый вечер, — протянула Эванс, вызывая ответную улыбку Бесстрашного. — Здравствуй, Мия. Неожиданная встреча. Что-то случилось? Ты же должна быть в штабе, — он немного нахмурился, а в его светло-голубых глазах читалось беспокойство за девочку. — Должна… — блондинка потупила взгляд. У неё резко сложилось ощущение того, что её отчитывал отец за очередную проказу. — Я в одно место ездила, мне нужно было… подумать. — Ты плакала? — мужчина положил шершавую руку поверх ладоней Мии. Даже несмотря на то, что она была холодной, девушка почувствовала, как внутри разливается такое желанное тепло и душевное спокойствие. — Как вы узнали? — Родная моя, я вырастил трёх дочерей, меня не обманешь. — Просто я кое-что узнала, что, наверное, знать совсем не хотела. Мои родители, которые меня воспитали, оказались мне не родными… — Но ведь родные — это не те, которые родили. Родные — это те, кто знают, какая ты настоящая, как ты улыбаешься, как смеёшься, сколько ты сахара кладёшь в чай. Это те люди, которые знают, какая ты бываешь вредная и капризная, но всё равно тебя любят просто за то, что ты есть. Ты довольна своей жизнью сейчас? — Сейчас? — Мия недоумённо уставилась на мужчину. — Да. — Довольна. Более чем. — А представь, что этого всего нет. Ни Бесстрашия, ни тренировок, ни твоей любимой стрельбы, нет ни Фора, ни Эрика, никого из твоих сегодняшних друзей. Их нет в твоей жизни, — от слов Роджерса целое стадо мурашек пробежало по спине Эванс от вдруг нахлынувшего страха за то, что этого может не стать в её жизни. — Не говорите так, — она смотрела на мужчину огромными от ужаса глазами. — Без твоих родителей, которые тебя воспитали, этого всего не было бы в твоей жизни. Было бы что-то другое. Жила бы сейчас в каком-нибудь Отречении. — Не нужно мне такого, я не хочу больше нигде жить, — запротестовала неофитка. — Вот видишь. Так что бросай все эти мысли о том, что они тебе не родные. И даже не вздумай строить из себя жертву. Поняла меня? — Да. Спасибо вам огромное, — от нахлынувших чувств Мия обняла дежурного, который тихо посмеялся, погладив девочку по спине. — Запомни: никогда не надо плакать или даже просто переживать из-за чего-то, что ты изменить не в силе. Это только бессмысленная растрата нервных клеток. А в Бесстрашии они тебе ещё очень понадобятся. Двое Бесстрашных расстались уже на территории фракции: мистер Роджерс отправился в частный сектор, где обычно жили семейные пары, а Мия — к главному входу в штаб. Только войдя внутрь, девушка тут же наткнулась на какую-то делегацию, по одежде людей которой она поняла, что это Эрудиты. Скрыться незамеченной ей не удалось, так как её заметила главная жандарм этой фракции — Джанин Мэттьюс, чей громкий голос раздался на тон выше всех остальных. Она явно хотела привлечь внимание неофитки, обращаясь к Эрику. — Почему столь юные особы позволяют себе в десять часов ночи возвращаться домой? — Добрый вечер, миссис Мэттьюс, — Мия гордо выпрямила спину и подошла к женщине. — Если хотите спросить что-то про меня, обращайтесь ко мне, а не к Эрику. Здравствуйте, мистер Колтер, — девушка посмотрела на Лидера, увидев в его глазах те эмоции, которые не могла наблюдать уже довольно давно: искреннее, неподдельное и катастрофически огромное желание убить её прямо на месте. — Что ж, твоя смелость мне нравится. Надеюсь, она подкреплена полной открытостью для диалога, а не банальной строптивостью, — голос Джанин звучал ровно и уверенно. Вздёрнув бровь и смотря на неофитку, она словно возвышалась своей широкоплечей фигурой над всеми здесь присутствующими. Она источала уверенность и элегантность, которые, к сожалению, были оправданы лишь жадным и абсолютно безжалостным желанием власти. — Безусловно. Только моей открытостью, — Эванс улыбнулась, а Эрик в это время зло отвёл взгляд и коротко выдохнул, усмехаясь. Девушка не презирала Мэттьюс, но точно её опасалась, ей были непонятны намерения женщины, что она делает в штаб-квартире в столь позднее время и что это за сотрудничество Эрудиции и Бесстрашия, о котором знать никому не надо. — Хорошо. Думаю, твой Лидер разберётся с тем, что ты там делала, — твой Лидер. Не твои Лидеры, не Эрик, не «чёртов тиран за моей спиной». Твой лидер. Мия сильно сжала челюсти. От того количества мыслей о чёртовом Эрике Колтере, которые перебрала она за сегодняшний день, Эванс хотела бежать от Бесстрашного как можно дальше или же трахнуть его прямо здесь и сейчас. — Можете в этом не сомневаться, — процедил сквозь зубы бывший Эрудит, а в голове у Эванс промелькнула мысль о том, что их отношения вернулись к начальному этапу: когда неофитка творила всё, что ей вздумается, а Колтера распирало от желания её убить. — А сейчас, думаю, нам стоит пойти к Максу, он ждёт. — Погоди, Эрик, — Мэттьюс отмахнулась от Лидера, внимательно посмотрев на блондинку. — Ты же Мия Эванс, верно? — Да, а откуда вы меня знаете? — девушка удивлённо пялилась на Джанин и на Колтера, который, кажется, не имел к этому никакого отношения. — Я видела результаты твоего теста перед Церемонией Выбора. Если честно, я ожидала, что ты примешь решение в пользу Эрудиции. У тебя отличные результаты, ты могла бы сделать успешную карьеру в моей фракции. — Однако я сделала другой выбор и нисколько о нём не жалею, — Мия снова вздёрнула подбородок, мысленно отгораживаясь от чужого Лидера. — Почему ты предпочла Бесстрашие Эрудиции? — Я слишком импульсивная для вашей фракции. И мне проще действовать, нежели думать. — А что насчёт обдуманности действий? — Это зависит от многих факторов. — От каких? — женщина откровенно давила на Эванс, которая старательно защищалась от всех её вопросов, которые стали звучать больше с вызовом, нежели с реальным желанием узнать ответы на них. — Я действую в соответствии со своими собственными соображениями, которые появляются уже в процессе. Надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство, а сейчас извините, мне нужно зайти к врачу по личным вопросам. — Если вдруг мне понадобится твоя помощь, я могу тебе доверять? — когда Мия уже собиралась уходить, Джанин схватила её за руку. Непонимающе посмотрев на руку Мэттьюс, а потом на саму женщину, Эванс вынудила её ослабить хватку. — Не думаю, что возникнет такая ситуация, при которой Вам будет нужна моя помощь. В таких ситуациях прибегают к более близкому кругу лиц. — Но порой предают самые близкие, — словно надавливая пальцем на только начавший заживать рубец, произнесла женщина. — А если близкие предали, значит они и вовсе не были вам близкими. Всего доброго. Джанин в это время что-то сказала Эрику, чего Мия уже не слышала, направляясь туда, куда ей нужно было попасть раньше делегации — в кабинет Макса — и исчезнуть оттуда желательно тоже незамеченной. Получив разрешение войти, Эванс старалась выглядеть уверенно и непоколебимо даже несмотря на то, что в душе она чувствовала себя фарфоровой вазой, которую разбили, склеили, и теперь она медленно, но очень решительно превращалась в вольфрамовую*. — Мне нужно два дня на восстановление сил, и я буду сдавать промежуточные зачёты. _____________________ *Вольфрам — один из самых прочных и самый тугоплавкий металл на Земле.