Он был слишком предан своим друзьям. Он не мог смотреть на вещи объективно. Он спас бы друзей, если бы это значило, что мир будет уничтожен.
Рик Риордан. «Герои Олимпа. Метка Афины».
Перси.
Дружба. Распробуйте это слово на вкус. Что в наше время подразумевается под понятием дружба? Общение, помощь, полезные связи… Возможность весело провести время и получить выгоду. Без этого, конечно, никак, но… Это только одна сторона медали. Та сторона, о которой знают все. Несомненно, без союзников в нашем мире не выжить. Для хороших воспоминаний, свершения планов нужны люди. Пикник на природе и творческий проект без них не обходятся. Да и глупо было бы, если бы обходились. Но… Не все помнят о другой стороне медали, о главной функции дружбы. Нуждались ли вы когда-нибудь в верном совете, поддержке, понимании и любви? Многие видят в дружбе лишь материальную ценность. «Бро, одолжишь пятисотку?», «Мне скучно, пошли со мной в магазин». Часто мы вспоминаем о так называемых друзьях, только когда нам что-то нужно. Я не говорю, что это плохо и лучше так не делать. Не делать это невозможно. Просто часто взаимовыручка превращается в простое пользование. «Дружба» состоит лишь из просьб. Но это уже сотрудничество. Дружба более многогранна. Кроме услуг в ней есть еще много чего. Например, привязанности и любовь. Вот вам никогда не хотелось самому помочь человеку просто так? Обнять, когда плохо? Поддержать советом? Дружить — тяжелый труд. Но он красит нашу жизнь, делает её существеннее. Как там говорят?.. Одному тяжело и перо поднять, а с друзьями можно и горы свернуть. Ну, я думаю, из одного философского монолога трудно усвоить, что такое дружба, ведь это даже не описать словами. Лучше покажу на примере. Итак, зовут меня Перси Джексон и мне шестнадцать. Надеюсь, вы что-то поймете из моего рассказа. «Слушайте и запоминайте», как любит говорить наша математичка. Поехали!***
Все началось в прошлом мае. Я заканчивал десятый класс, а на меня давила куча контрольных. Конечно, конец года — самое ответственное время в жизни каждого школьника, но именно в этот период у всех напрочь пропадает желание учиться. Мы с друзьями не были исключением и больше времени проводили на улице или где-то ещё, мало беспокоясь о домашних заданиях и возможных двойках. С Гроувером я часто ходил в скейт-парк, а иногда помогал ему заниматься волонтёрством в приюте для животных. Вообще мы довольно много общаемся, ведь он мой лучший друг. С ним, как и со всеми остальными из нашей школы, я знаком с шестого класса. Именно в тот год я и моя мама переехали в этот город на деньги, вырученные продажей гипсовой фигуры, которая завалялась у нас на чердаке. Гроувер стал первым моим другом и помогал мне обжиться в новом месте. По правде сказать, мы сразу нашли общий язык и очень быстро подружились. Чего не скажешь об Аннабет. В начале она не питала ко мне тёплых чувств, можно даже сказать, презирала. Но всё же, как староста класса, провела мне экскурсию по школе. И, надо сказать, из Аннабет рассказчик получился просто замечательный. Оказывается, наша школа была основана в девятнадцатом веке. Её здание менялось два раза за всё время. Сначала она была маленькая и деревянная. Город рос, и у неё появилось множество пристроек. А потом, в середине прошлого века, она сгорела, и на её месте построили новое огромное здание из белого кирпича, в котором мы сейчас и учимся. Постепенно мы с Аннабет подружились (на это ушёл всего год). Я понял, что с ней интересно общаться, несмотря на её занудный, горделивый характер. Она много знает и потрясающе объясняет. С самого начала моей учебы здесь Аннабет объясняла мне многие непонятные темы. Сначала по наставлению учителя, а потом и по своему желанию. Её труды дали результат — через какое-то время я стал учиться лучше. А в табеле успеваемости троек стало проскакивать всё меньше. Например, в конце этого мая у меня было как раз-таки три тройки. Думаю, это неплохо. По крайней мере, для меня. Аннабет — просто ходячая энциклопедия. Как я уже сказал, она знает очень много и не только касаемо школьной программы. Например, вы догадывались, что колонны античных зданий вырезались не целиком из камня, а их собирали из отдельных цилиндрических блоков, скрепленных штырями? Ну, конечно, этот факт так себе, но это первое, что пришло мне в голову. Аннабет увлекается архитектурой и историей. Честно, я не любитель таскаться по музеям, но, видя, как загораются её глаза, можно и потерпеть. Тем более, некоторые из экспонатов бывают довольно любопытны. В отличие от меня, она моих интересов не разделяет. Ну, ходит со мной на речку или в бассейн (за это я ей благодарен), но рубиться в компьютерные игры не соглашается. «Мальчиковое занятие», — аргументирует. Может быть, это и к лучшему. У меня же есть Гроувер. Кстати, недавно он побил мой рекорд. Но это уже лишняя информация. В один из понедельников мая я заметил, что Аннабет странно себя ведет. Она не смеялась, не улыбалась, не болтала с Пайпер и даже не подошла обсудить со мной… ну, что-нибудь. В общем, она полностью погрузилась в себя. Я, конечно, не отличаюсь проницательностью, но её поведение только слепой не заметил бы. А когда я спросил, в чем дело, Аннабет отказалась рассказывать о своих переживаниях. Даже мягко намекнула, что это чисто женские проблемы. «Может быть, у неё критические дни или она влюбилась?» — копался я в догадках. Честно, меня немного задел её отказ. Ну, какие могут быть секреты от лучших друзей? В общем, как говорят, на зло отвечай добром. Кажется, Аннабет действительно было плохо. Поэтому в тот день я не отходил от неё ни на шаг. Моя поддержка была меньшим и единственным в этой ситуации. Она так и ходила — задумчивая и печальная — всю следующую неделю, но, кажется, чувствовала себя уже лучше. Я не навязывался, только иногда подкалывал, как, например, на одной контрольной по биологии забрал у неё листок и держал у себя над головой. Конечно, грозная Аннабет — страшная Аннабет, но я видел, что она еле сдерживала улыбку. Через неделю нескольких из нашего класса, в том числе и меня, оставили после уроков. А началось все так. Я, Аннабет, Пайпер и Джейсон (Гроувер тогда ушел домой из-за недомогания) сидели в столовке. Сначала мы болтали о всякой ерунде и много смеялись. Думаю, вы знаете, что происходит в больших компаниях друзей, а тем более одноклассников. Но потом Пайпер вдруг заявила: — Молитесь, чтобы не было зачета по истории. Была пятница. Это я хорошо запомнил, потому что у нас история только во вторник и пятницу. А вторник на той неделе был занят переводным экзаменом (я держал кулачки за Аннабет), и зачёт у нас опять не состоялся. Честно говоря, и в ту пятницу, и дальше тоже. На уроке либо был тест, либо он срывался, либо у самой учительницы были срочные дела. Видимо, сама судьба не желала этого. Оно и к лучшему. — Ага, — кивнула Аннабет. — Экзамен — это просто. Зачёт — нифига. Она нас завалит. О да, наша историчка любит нас заваливать. Уж не знаю, почему она такая вредная. Во время разговора к нам подошла наша классная и попросила заглянуть к ней после обеда. Естественно, Джейсона это не касалось — он же из параллельного. Когда мы собрались в нашем классе, учительница объявила, что наши оценки неприемлемы. Потом начала разглагольствовать на тему того, как мы будем сдавать ЕГЭ. Ух, представляю, что будет в одиннадцатом: вечные напоминания, угрозы, элективы. Долгие вечера за уроками и решением вариантов. Типичная логика учителей: у учеников безумно важное для поступления ЕГЭ, давайте загрузим их по полной. Некоторых из нас так и подмывало исправить оценку. Поэтому, когда классная удалилась из кабинета и шаги её стихли вдалеке, я, Нико и Лео, не сговариваясь, подошли к учительскому столу. — У вас тоже плохие оценки, да? — спросил я. — Ага, мне от мамы кранты, — улыбнулся Лео и с озорным огоньком в глазах достал из кармана отмычку. Мне до сих пор интересно, он всегда носит собой средства для взлома? И что он взламывает, кроме учительских ящиков? Торговые автоматы? — А ты, Нико? — С меня отец шкуру спустит, какие уж тут шутки, — пробурчал он под нос, словно его проблемы в семье никак нас не касались. Вообще-то так и было, но его мрачный вид немного покоробил меня. — А кто говорит о шутках? — ухмыльнулся Лео. — Мамины угрозы довольно реальны. — Что-то не видно, — фыркнул Нико, кидая на него презрительный взгляд. В воздухе потянуло напряжением в преддверии надвигающейся ссоры. Оглядываясь назад, я неожиданно понял, что причина, как и вся ссора целиком, вообще-то была довольно глупой. Надо же было поссориться из-за озорного вида и плохого настроения! В голове не укладывается. — Если я улыбаюсь, это еще не значит, что я не всерьёз. Просто пытаюсь быть оптимистом. — Если ты оптимист, почему ты пытаешься взломать ящик? Оптимисты стараются своими силами. — Я своими силами и открываю этот ящик! К тому же, ты в курсе, что до конца года осталось две недели? Я просто не успею нахватать достаточно положительных оценок. — Если бы ты учился сразу, то можно было бы не жульничать. — Хм, а ты чем лучше? — хмыкнул Лео и, подняв голову, посмотрел на Нико, который рыскал по учительскому столу. — Тоже вон лезешь исправлять. — Может быть, и так. Но, в отличие от тебя, хотя бы пытаюсь серьёзно вскрыть шкафчик и на полном серьёзе исправить оценки. — Ребят, вы слышали? — Лео повернулся ко мне, Аннабет и Пайпер. — Более нелепой речи я в жизни не слышал! Должен признать, я был с ним согласен. А вот Аннабет, кажется, заявление Лео не очень-то понравилось. Она нахмурилась и задумчиво пожевала губами. Я не понимал: может быть, её что-то задело? И почему? — Ха, не воображай себе, что ты тут у нас самый крутой! — Нико выпрямился и посмотрел сверху вниз на сидящего на корточках оппонента. — Может быть, и крутой! — усмехнулся Лео. — Я вообще-то, в отличие от вас, стоящих просто так, уже открыл ящик. Налетай! Я и Нико сразу оживились и склонились над приоткрытым ящиком. — Ух ты, тут моя рогатка, — воскликнул Лео, вытаскивая свое сокровище. — А вот и журнал, — сказал я и положил его на стол. Девочки заинтересованно подошли к нам. — Надеюсь, училка достаточно завалена работой, и по просту не успела выставить оценки в электронный журнал. — Это было бы здорово, — пробормотал Нико, пробегаясь глазами по списку класса. — Хм, у меня тройка по физике, — хмуро констатировала Пайпер и задумчиво приложила палец к подборку. — Что, не отличаешь кинетическую энергию от потенциальной? — усмехнулся я. Признаться, динамика была моей любимой темой, и я её отлично понимал без помощи других. — Представь себе, отличаю. Но там находятся и более сложные темы. Честно, никогда не исправляла. Думаете, не заметит? — Нас же много, она наверняка всех не замечает. Может быть, она и не помнит, что у тебя было, Пайпер. Но вот тебе, Аннабет, лучше не пытаться. — Я и не собираюсь! — высокомерно заявила Аннабет, грозно смотря на Лео. — Мне это ни к чему. — Опять думаешь, что самая умная, да? — беззлобно заявил он в ответ. Вообще-то Лео всегда шутит и не всегда следует воспринимать его всерьёз. Как, например, тогда, но, видимо, Нико и Аннабет в тот день явно были не в духе. — Может быть, и так! Разве это плохо — быть умной? И не считай, что ты тут у нас самый крутой! — Аннабет, сама того не ведая, повторила фразу ди Анджело, сказанную чуть раньше. — Ты не заболела? — хмуро спросила Пайпер, обернувшись к ней. — Нет. — Меняешься под стать своему Нико? — продолжила она, перейдя на шепот. Нико и Лео были увлечены обсуждением оценок и пропустили эту реплику мимо ушей, но я стоял достаточно близко к девочкам, чтобы услышать всё в точности. Меня смутило слово «своему». «Что бы это значило?» — подумал я в недоумении. — Он не мой, — сквозь зубы прошипела Аннабет. — Не смей так выражаться, тем более при людях! Замечательно, тогда она, наконец, признала, что я человек, а не какое-то существо с рыбьими мозгами. — Ладно, прости… Боже мой, скоро звонок! Пайпер быстро схватила ручку и, отпихнув меня, потянулась исправить оценку. — О, а что вы делаете? — вдруг прозвучало со стороны входа. Клянусь, у каждого из нас чуть инфаркт не случился. Мы резко подняли головы и с облегчением увидели Хейзел, Рейну и Джейсона. — Предупреждать надо, — проворчал Нико. На этот раз все были с ним согласны. — М, оценки исправляете? — улыбнулся Джейсон. — Нечестно работаете. — Зато продуктивно, — улыбнулся я в ответ. За учительским столом скопилось довольно много народу, так что все начали отпихивать друг друга, толкаться и ворчать. Я чувствовал себя в эпицентре урагана, где всё летает из стороны в сторону, крутится, вертится, норовя задеть, толкнуть и ударить. Меня коснулся чей-то локоть, я чуть подался назад и наступил на ногу Хейзел. Она от неожиданности охнула и, взмахнув рукой, свалила стопку тетрадей со стола. — ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! В эту уже секунду прозвенел звонок и окрик учительницы, стоящей на пороге с грозным видом, прогремел ещё более зловеще, чем задумывалось. Вот тут уж у нас точно сердце ушло в пятки. Я чувствовал — нам конец. Так и случилось. — Живо все к директору! Сейчас же!***
Как и ожидалось, нам устроили взбучку и оставили после уроков. Мы пытались сбежать, но классная каким-то образом нас выследила и погнала обратно. Уже в классе она провела нам ещё одну воспитательную беседу и приказала в течение двух часов написать сочинение на тему «В чем неприятность взломов с проникновениями». Наверное, это было проверкой того, как мы внимательно слушали. Естественно, никакого сочинения мы не написали. Даже наши правильные девочки не удосужились начеркать ни строчки. Они объясняли это тем, что ни в чем не виноваты, а просто оказались не в то время не в том месте. «А почему только мы, не весь наш класс?» — спросите вы. Спешу сообщить, что на тот момент, когда нас застукала учительница, никого кроме меня, Лео, Нико, Аннабет, Пайпер, Рейны и Хейзел в классе уже не было. Все сразу ушли после окончания собрания. А на столе из-за наших ссор и толкучек образовался самый настоящий разгром. И, к тому же, полностью открытый ящик и распахнутые дверцы шкафчиков говорили сами за себя. Думаю, училка все правильно поняла и даже немного преувеличила. В итоге мы сидели в душном классе, в животе урчало от голода, а за окном цвела весна. Круто. Особенно для тех, кто не хочет возвращаться домой из-за каких-то проблем в семье. Все знают, таковыми являются Нико, Хейзел, Рейна и Джейсон. Ну, может, такое было отнюдь не всегда, но семьи, как мне известно, у них не очень. — У кого-нибудь есть что пожевать? — спросил Лео, строча что-то в блокноте. Я уж было подумал, что он спятил, но когда он поднял его на уровень глаз, я различил на обратной стороне предыдущего листа надпись «План побега». Это было нам на руку. Лео просто отличный выдумщик! — У меня есть яблоко, — ответила Пайпер и порылась в сумке, чтобы достать его. — А чем разрезать? Я вообще-то тоже есть хочу. Перегнувшись через парту подруги, Аннабет передала ножницы, и тогда я заметил её раскрытый учебник по алгебре. «Уроки делает. Хотя бы время зря не тратит», — подумал я и решил пересесть к ней. В конце концов, нам никто не запрещал этого. Да, училка рассадила нас по одному, но она не запрещала менять место и тем более сидеть вдвоём. — Конечно, садись, — ответила Аннабет и подвинулась вместе с учебником и тетрадью. Я тоже достал все необходимое, чтобы делать домашнее задание. Благо в конце года темы идут легче, и можно было особо не утруждаться. Пайпер протянула Аннабет дольку яблока: — Будешь?.. Ой, а что, так можно было? Кажется, за нарезкой она не обратила внимания на мою миграцию. — Ну, никто и не говорил, что нельзя пересаживаться. — Окей, тогда я к Джейсону, раз уж Аннабет с тобой. Пайпер села к Джейсону, а Нико к Рейне. Тогда мне стало ясно, куда отлучается Нико во время перемен и почему иногда мелькает в параллельном классе. Я-то думал, он ходит навещать Хейзел. — Рыбьи мозги, ты что, в облаках летаешь? Пайпер тебе тоже оставила, — Аннабет ткнула меня в бок, и я увидел аппетитную дольку такого соблазнительного на тот момент яблока. Впрочем, тогда вся еда казалась соблазнительной. Все-таки это нечестно— оставлять детей голодными и заставлять их писать какое-то дурацкое сочинение. Я, например, не могу думать на голодный желудок. Мне нужна энергия. — Спасибо, Пайпс, — искренне поблагодарил я и попытался отыскать в кармане рюкзака конфету или ещё что-нибудь. — На, держи, — я протянул ей ириску. — Спасибо, Перси. Пустые углеводы в конфетах должны заглушить голод хотя бы на десять минут. Больше сладостей у меня не оставалось, поэтому пришлось довольствоваться яблоком. Начинать делать домашку очень не хотелось, и я от скуки оглядел класс. Пайпер и Джейсон делали самолетики, а Хейзел разрисовывала их фломастерами. Лео раскачивался на стуле и продолжал усердно придумывать план побега. Рейна и Нико мило ворковали друг с другом. Последнее удивило меня больше всего. Серьезно, я до сих пор не понимаю, как я мог упустить момент, когда они так сблизились и стали встречаться. А ещё поначалу у меня в голове не укладывалось, что Нико с кем-то встречается. Я всегда думал, что он одиночка и ему не нужны привязанности и любовь, совсем как Аннабет. Да, мне даже казалось, что эти двое отлично бы сошлись во взглядах и подошли друг другу. Как же я был прав. — Перси, перестань вертеться, — упрекнула меня Аннабет. — Займись чем-нибудь. Нам еще… полтора часа сидеть. Она жутко не любит впустую тратить время и ненавидит, когда то же самое делают остальные. Её день буквально расписан по минутам, напичкан всякими планами, и Аннабет обычно жутко раздражается, когда что-то не успевает или что-то не получается. — Хорошо. У меня есть карты. Сыграем? Даже не спрашивайте, откуда они у меня. Это долгая история. Я, может быть, вам как-нибудь расскажу, если не забуду. — Ну… Вообще-то можно. Честно, мне уже лень делать эти скучные задания. — Ты точно Аннабет? — недоверчиво протянул я. Редко услышишь, что Воображала отказывается от умственного труда. — Не беспокойся, это я, — она махнула рукой и рассмеялась. Наверное, впервые за день. Я был так рад увидеть её снова улыбающейся. Люблю, когда люди улыбаются, особенно близкие. Это дарит радость, а на душе становится легче. Игра в карты совсем отвлекла нас от грустных мыслей. Мы много смеялись и подначивали друг друга. — Ха, поднимай, — усмехнулась Пайпер, когда Джейсон не смог покрыть выставленные ей дамы. — Ну, Королева красоты, ты сегодня в ударе, — сказал Лео, подмигивая. У Королевы красоты оставалась лишь одна карта, в то время, как у нас их было ещё несколько штук. Закончили мы партию довольно быстро. Джейсон каким-то чудом сумел отыграться и избавиться от большого количества карт. Пайпер, Рейна и Нико тоже вышли, можно даже сказать, друг за другом. Остались только я, Лео и Аннабет. Всех подробностей уже не помню, но в дураках осталась именно Воображала. Какая ирония, правда? В следующей партии тоже. И дальше. После трех партий Пайпер отвесила шутку: — Ничего, не везет в играх, повезет в любви. Кажется, ей не стоило этого делать. Аннабет даже не улыбнулась и бросила хмурый взгляд на Нико и Рейну, держащихся за руки. «Может, завидует?» — пронеслось в моей голове. Ведь у неё и парня-то никогда не было. Ну, до этого лета, по крайней мере… Всё, молчу… Точнее нет, рассказываю дальше. — Извините, мне надо в туалет, — объявила Аннабет и, резко поднявшись, пулей вылетела из класса. «Обиделась, наверное», — подумал каждый из нас. Но только через секунду мы узнали, что она сделала. Аннабет открыла дверь. Открыла дверь. Вы, наверное, не понимаете, что тут такого удивительного, но мы-то думали, что класс заперт, и даже открыть не пытались. Чего уж говорить о побеге. Ну, лохи, прямо как в седьмом классе, когда мы пришли пораньше и ждали, пока откроют кабинет, а потом подошла учительница, спокойно потянула за ручку и вошла. Еще спросила, почему мы не заходим. Каждый просто проклял себя за тупость. — Ну чё, валим? — спросил Лео. — Нет, она конфисковала наши телефоны, помните? — возразила Хейзел. О да, отличный способ шантажировать детей. Учителя прям на сто процентов были уверены, что мы не посмеем сбежать без телефонов. — И ещё я думаю, кто-то нас обязательно заметит, — добавила Рейна. Я был с ней согласен. Не знаю, о чём (или чем) думала Аннабет, когда ушла. Но я чувствовал, что на это была веская причина. Понимаете, она не стала бы нарушать запрет из-за простого недержания и никчемной обиды. Тут явно было замешано что-то другое. И я не ошибся. — Ну… раз уж так сложилось, я тоже схожу в туалет. Я покинул класс. Но никто из ребят не увязался следом. Даже Пайпер, которая, наверное, тоже поняла, что что-то не так, потому что знает Аннабет гораздо лучше меня. Возможно, не хотела неприятностей. А, возможно, разгадала мой замысел и подумала, что ей не о чем беспокоиться. Как бы то ни было, я мчался по коридорам, оглядываясь по сторонам, будто какой-то вор и молился, чтобы никто не попался мне на пути. «Аннабет, Аннабет, Аннабет», — как заведенный твердил мой мозг. Я беспокоился за неё и продумывал в голове тысячу вариантов развития событий. Мне казалось, что её просто прорвало. В тот день Аннабет с самого утра ходила в плохом настроении, и что-то стало последней каплей, она не выдержала. Дело было не в картах. Дело было в проблеме покрупнее. Например, неудача в проекте, в который было вложено много времени и сил или ссора с мачехой (да, они часто грызутся между собой) или… невзаимная любовь — редкое явление, но всё же возможное. Мне всех логичнее казался второй вариант. Я… У меня нет мачехи, моя мать — вообще самый лучший человек на свете, и поэтому я не имею опыта в семейных ссорах, но все-таки ссоры с близкими — это очень серьезно. А насчет невзаимности… Разве можно так убиваться из-за парня? Не знаю, не испытывал, но, если подумать, девочки довольно нежные существа. Мало ли что их может ранить. Аннабет ведь тоже… девочка. Я остановился перед дверями женского туалета. Конечно, нельзя заходить туда, но ситуация-то экстренная. Лучший друг в беде! И плевать мне было, что меня заметят и накажут. В первый раз, что ли? И не в последний. Я толкнул дверь и ступил на порог. Меня ослепил яркий дневной свет, струящийся из большого окна и отражённый от белой плитки. Когда глаза немного привыкли, я наконец-то разглядел, что было передо мной. Аннабет стояла возле умывальника и смотрела в зеркало. Волосы её растрепались, и некоторые пряди небрежно падали на глаза. По лицу стекала вода, а, может быть, слёзы. Она повернула ко мне голову, и я увидел, что она действительно плачет. Глаза покраснели, тушь размазалась, лицо опухло. Не в силах смотреть на меня, Аннабет опустила глаза, бессильно склонила голову над раковиной и тяжело вздохнула. По щекам покатились новые порции слёз. Я не знал, что делать, и как идиот застыл на пороге, наблюдая за её поведением. Наверное, стоило подойти, обнять, как-то утешить, но я не мог сдвинуться с места. Меня до глубины души потрясло состояние Аннабет, такой подавленной она выглядела. Будто в ней что-то сломалось, разбилось вдребезги и ранило душу оставшимися осколками. Причиняло боль. Морально убивало. Я сжал кулаки, коря себя за своё бездействие. Попытался снять оцепенение и слегка мотнул головой. Подействовало. Я сделал шаг. И ещё шаг, и ещё… Пока не добрался до умывальников. Аннабет повернула голову, и на лице её отразились немые вопросы вперемешку со злостью. Люди стараются быть сильными, не любят, когда их видят сломавшимися и отталкивают всех, кто пытается помочь. Но в эти минуты просто необходима помощь, и нужно только преодолеть шипастый барьер, не побояться, и тогда всё будет хорошо. Я легко понял, что хотела сказать Аннабет: «Ты что здесь делаешь?! Уходи! Со мной всё в порядке!». Но я пробрался в женский туалет не для того, чтобы получить положительный ответ и уйти. Моя подруга была далеко не в порядке и ей требовалась поддержка. Я собрался духом и потянул Аннабет за рукав её светло-серой кофты. Она отняла руки от раковины и выпрямилась. Я тут же заключил её в объятия. Аннабет шмыгнула носом и уткнулась мне в плечо. Сам я почувствовал небывалое умиротворение оттого, что дарил частицу своего тепла самому дорогому человеку — лучшей подруге, которая всегда помогала мне, давала советы и поддерживала добрым словом. Я просто не мог не ответить добром на добро. — Спасибо, Перси, — Аннабет мягко отстранилась и улыбнулась глядя на меня. Улыбка вышла слабой, но вполне значимой, чтобы понять смену её настроения в лучшую сторону. — Спасибо большое. Эти слова согрели моё сердце, и я улыбнулся в ответ. — Почему ты плакала? Аннабет пожевала губами, неловко переминаясь с ноги на ногу. Потом подошла к крану и ополоснула лицо водой. Я ждал. Кажется, ей требовалось собраться с мыслями. — Давай, Аннабет. Она подошла ко мне, набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — Я влюбилась, Перси. Н-да-а, не этого я от неё ожидал. — Надеюсь, не в меня? — Размечтался, Рыбьи мозги. Если бы так, я бы сказала, что люблю тебя. Хотя я и так люблю тебя, да. Мне стало интересно, кто мог растопить её сердце, которое она спрятала от других за семью печатями. Аннабет никогда до мая этого года не интересовали парни как… парни. У неё были друзья, и она чувствовала себя довольно счастливой. С её точки зрения парень — это такой же мальчик-друг, но с которым можно целоваться, обниматься и… спать. Да, то есть удовлетворять свои биологические потребности. А ещё мы, как социальные существа, должны общаться. Не только же парень нужен, чтобы… Ладно, вы поняли. — Ты поделишься, кто это? — Я должна взять слово, что ты никому не скажешь. — Клянусь, — сказал я, и мы скрепили мизинцы в знак доверия. — Нико ди Анджело. Я был в таком шоке, что смог только тупо моргнуть и пробормотать: — Что?.. Как? Нет, ну серьёзно, первая любовь Аннабет — ди Анджело? Офигеть просто. Чем он мог зацепить её? — Что слышал. Я сама офигела, когда поняла, что влюбилась. И в кого? В Нико! — А плакала ты потому… — Потому, что меня прорвало. Сначала я влюбилась, хотя совсем не хотела этого, потом осознала, что отделаться от этого не могу и, в конце концов, он начал встречаться с другой! Я, конечно, ничего против не имею, но попробуй, докажи это моему сердцу, оно только и делает, что ревнует, — Аннабет нахмурилась и сложила руки не груди. В сочетании с растрепанными волосами и опухшим лицом это выглядело устрашающе. — Эй, Воображала, такое чувство, что ты и твоё сердце живут отдельно, — подначил я. — Так и есть. Я… Я привыкла думать мозгами, а не слушать сердце. И сейчас выходит просто полная фигня. Аннабет охнула и от бессилия схватилась за голову. Мне показалось, стой мы у стенки, она непременно сползла бы по ней на пол. Так тяжело, как тогда, ей ещё не было. Она запуталась в себе и в своих чувствах. Тот случай, когда мозг говорит одно, а сердце — совсем другое. Я мог её понять. У меня бывало такое, когда мою душу тянет к шикарному скейту — прям мечта всей моей жизни, но тут вмешивается разум и говорит: «Слишком дорого». Вот это, конечно, полная задница. — Не кисни… Может, тебе стоит разобраться в себе? — Каждый раз, когда я пытаюсь это сделать, меня сводит с ума. Я не могу, Перси. Не-мо-гу, — Аннабет подняла голову и посмотрела мне в глаза. В её собственных плескалось столько отчаяния и мольбы. Лишь одним взглядом она мне сказала так много, сколько не смогла бы выразить словами. Иногда жесты гораздо нужнее слов, и я это хорошо запомнил. Что я мог сделать? Нанять психотерапевта? Подбодрить пустыми речами? А, может быть… Обнять? Молча утешить? Да, я именно это и сделал, просто потому что остальное было не достойно этой ситуации. Аннабет всхлипнула и прижалась ко мне. Я вздохнул — кажется, её печаль постепенно передавалась по воздуху. Но в тоже время я верил, что всё будет хорошо. Она — мой друг, а друзья не должны страдать. Что бы ни случилось, мы должны помогать друг другу. Разделять и горе, и радость. Держаться вместе в этом безумном мире. Иначе… Для чего нужны друзья?..