Верный враг

*** Как всегда, Иорвет оставлял после себя целый клубок намертво перепутанных ощущений и впечатлений. Невыносимый сволочной засранец даже в обычном разговоре умудрялся заставить противника на ходу менять тактику, а уж за одну личную встречу непринужденно ставил вверх дном полностью все мировосприятие. Так, Вернон безусловно был доволен, что сумел донести до одноглазого упрямца все, что намеревался. Если Иорвет разберется с шахтами и пещерами, - а он разберется, так или иначе, Старый Лис никогда не оставит у себя в тылу такую дырень, - да еще, как обмолвился, подтянет подкрепление из своих «белок», то шансы Вергена выстоять серьезно увеличатся. Хотя оставалась вероятность, что о проходах не поставили в известность лишь командира скоя*таэлей, - ну вроде как за ненадобностью, ага, после увиденного в городе, Вернон бы такому повороту не удивился. А приберегали сию великую тайну на случай, если Саския сама планировала использовать их для ударов в тыл. Однако ушастая зараза куда поопытнее всяких пусть даже очень талантливых и воодушевленных девиц, а значит, вполне соображает, что то, что для пятитысячной армии будет как медведю, вернее, кабану, - укол зубочисткой, для осажденного этой армией города - может обернуться катастрофой. Так что Роше поставил бы свой шаперон против подвязки Саскии, что Геральт не успеет пройти по улице до дома Эльхальт с последним ингредиентом, как проблема будет устранена самым кардинальным способом. Правда, этот вопрос оставался единственным неоспоримым результатом встречи двух командиров. С Эльхальт, не к ночи будь помянута, дело обстояло гораздо сложнее. Иорвет и без чьих-либо подсказок относился к коллегам милсдарыни Финдабаир со здоровой ненавистью и обоснованным недоверием. Исключениями пока были Меригольд, которая, оказывается, помогла на барке одному из бригадиров Иорвета, и Филиппа, хлопотавшая вокруг Саскии аки родная мамочка. Причем последняя, со всей очевидностью, относилась к тем обстоятельствам, которые эльф «терпел», ибо стоило Роше лишь заикнуться о подозрительной активности чародеев, как Иорвет сделал охотничью стойку. Однако, к его огромному сожалению, решить эту задачу столь же радикальным методом, как и с пещерами, не представлялось возможным. В условиях Вергена командир скоя*таэлей в том числе не мог позволить себе пойти и запросто перерезать глотку чародейке, хотя так, конечно, было бы быстрее и надежнее с точки зрения безопасности его обожаемой Саскии. Нельзя сказать, что Вернону совсем не импонировал подход Иорвета к предупреждению возможных неприятностей, он тоже предпочитал решительные методы. Плохо было то, что не только это качество проклятой оголтелой «белки» внушало ему расположение, и Роше с неудовольствием вынужденно признал, что кое в чем его визит к ушастой занозе стал ошибкой. В состоявшемся последним разговоре он не зря упирал именно на логику и вполне сознательно обыгрывал свою козырную карту махрового патриота – Темерия, это нужно Темерии, ради Темерии... Как раз такой двинутый на идеях спасения, свободы и равенства для своей расы, ярый борец вроде Иорвета способен проникнуться схожим посылом о верности своему народу у другого и не задумываться дальше, что еще и почему нужно твоему старому противнику. Это была та очевидная часть правды, которая и так плавала на поверхности, как дерьмо в проруби. А вот вторую ее часть, покуда кое-как прикрытую рассуждениями и расчетами, Вернон ни за что не рассказал бы даже собственному отражению, а тем более Иорвету в лицо! Жалость унижает хуже самого удара, особенно жалость недавнего врага. Жалость - самое мерзкое чувство. Опасное, оно разъедает, как разъедает ржавчина хорошую сталь, невычищенную вовремя от грязи и крови, - тихо, незаметно, неотвратимо. А одноглазого поганца Роше вдруг было невозможно, отчаянно, до колотья где-то под ложечкой – жаль! Жаль его ветхой рубашки, заштопанной кольчуги, махакамской самогонки на пару с фисштехом в качестве лекарства от любых ран. Жаль усталой злости на весь гребаный мир и обреченной надежды под броней из язвительности и цинизма, с которой эльф не взирая ни на что, стиснув зубы, - упорно цепляется за любой, даже крохотный шанс… Не для себя, нет, - для своих «белок», таких же отвергнутых и измученных бесконечной войной. Было оскорбительно и горько от того, в чем заподозрил его Иорвет. Потому что эльф прекрасно знал своего врага и был не так уж далек от истины. По роду службы Роше развязывал языки и склонял к сотрудничеству, разумеется, не одним лишь добрым словом. Без лишних угрызений совести мог приказать подручным провести с пленным «профилактическую» беседу, не ограничиваясь угрозами, как в случае с Геральтом в замке Ла Валеттов, но до поры не переходя к полноценным пыткам. И все же существовала для него черта, которую Темерский Пес перейти способен не был ни при каких условиях. Это сделали за него. Да так, что при желании возможно было обвинить его если не в прямом умысле, то в банальном недосмотре. Оттого надлом, иногда проскальзывавший в образе непрошибаемой остроухой сволочи, задевал гораздо глубже, чем гнуснейший плевок из привычного обмена «любезностями» между ними. И ведь это не красивый оборот, на самом деле сердце в груди перевернулось, так что на единый стон эльфийской стервозы, он, Вернон Роше, - не раздумывая ни мгновения бросился поддержать, помочь! Баиньки уложил, бедняжку… Вот это и называется сойти с ума, поздравляю, спец агент! Что дальше? Нет уж, пусть Иорвет получит свой свободный Верген и наконец хоть немного угомонится! Займется налаживанием мирной жизни, такой геморрой он вполне заслужил. А главное, что ушастая паскуда будет прочно занят этими первоочередными важнейшими заботами подальше и от Роше, и от любимой им Темерии. Благо самому Вернону скучать гарантированно не придется, у него и без одноглазой гадюки было, о чем голове болеть. Стоило ему с Геральтом перейти по ту сторону Мглы, как события завертелись ярмарочным колесом, только не так весело. Диверсанты-лазутчики быстрым шагом направлялись к лагерю «Синих полосок», забрав чуть в сторону по ущельям, - в укромном месте неподалеку Роше должна была ожидать Бьянка с парочкой ребят. Что ж, оставалось поблагодарить собственную предусмотрительность, потому что, когда на двоих мужчин выскочил с самыми что ни на есть недружелюбными намерениями отряд нильфгаардцев, - арбалеты «полосок» пришлись как нельзя кстати даже для ведьмака. - А ведь сошлась задачка, Геральт, - щурясь на солнце и вытирая меч, заметил Вернон. Бьянка уже успела отчитаться ему об основных происшествиях за время отсутствия командира, где первое место в списке занимало появление чуть ранее из Мглы женщины. Ее встречал лично Вангемар, и маги удалились своими магическими путями, а солдаты сопровождения, за которыми следили Иго и Коротышка, должно быть, остались на всякий случай подчистить хвосты. И наткнулись на ведьмака и наемника без опознавательных знаков. - Говоришь, у Эльхальт сбежала ученица Цинтия, шпионка? Ставлю шаперон против твоего серебряного меча, что ее они и ждали, и нильфов мы в лагере уже не застанем. - Я в заведомо проигрышных пари не участвую, - буркнул Геральт. - Мудро, Геральт, мудро, - задумчиво одобрил Вернон. – Забавно, не находишь? Филиппа Эльхальт, глава Ложи чародеек, самая опасная сука континента, считающая, что может играть правителями и королевствами, как деревенская девка дешевыми бусиками… И вдруг прозевала у себя под боком шпионку. Ведьмак не ответил, пожав плечами. Его уже порядком достали всяческие интриги и связанные с ними пертурбации, тем более, что они ни на йоту не приближали его к пропавшей Трисс. - Однако отсюда следует другой вопрос, - тем временем продолжил Вернон, - почему шпионка сбежала именно сейчас? Разве нильфам не было бы выгодно, если бы она оставалась при Эльхальт по крайней мере до Совета королей в Лок Муинне, а то и поболе? - Вам, шпионам, виднее. - Именно, Геральт! – подтвердил Роше, серьезно распорядившись. - Так что давай вспоминай в подробностях все, что ты видел и слышал об этой Цинтии. - Ну, я в курсе, какого цвета ее нижнее белье, - съехидничал ведьмак. – Интересует? - Лишней информации не бывает, Геральт, - покачал головой Роше, не поддержав его шутки. – Кто знает, может пригодиться и белье либо его отсутствие… Однако развить тему в полной мере, как и досконально допросить ведьмака о беглой нильфгаардке, темерцу бесцеремонно не дали. Похоже, уже начинало входить в традицию, что появление оного подле каэдвенского лагеря провоцирует небывалое оживление, особенно в начальствующих рядах… Выражаясь простым языком, - Геральта прочно взяли за жабры, и ведьмаку ничего не оставалось, как подчиниться и поспешить на весьма настойчивый зов Его Величества и его советника-мага, судя по всему, теряющих всякое терпение. Надо полагать, Белый Волк рассудил здраво и не стал дразнить влиятельных гусей, вплотную приступив к снятию проклятья с Хенсельта, потому что у Роше Геральт объявился лишь на следующий день под вечер, причем только для того, чтобы предупредить, что срочно возвращается в город. - Не волнуйся, - с усмешкой успокоил настороженно поглядывавшего на него ведьмака Вернон, пребывая в своем всегдашнем облике главы темерского специального подразделения, - я тебе нынче навязываться не буду, мне в Вергене больше делать нечего. Но к чему такая спешка? Действительно, Геральт пропадал где-то целые сутки, явился весь задумчиво-загадочный и отказался задерживаться даже чтобы передохнуть и перекусить. - Мне только что удалось уболтать Хенсельта и он поделился кровью, - коротко сообщил ведьмак. – Эльхальт говорила, что нужно спешить, пока роза памяти не завяла окончательно, а прошли уже сутки. - Нас тайно посещал пророк Лебеда? – хмыкнул Роше. - Такая щедрость! И какой пассаж! Как раз для маэстро Лютика: король делится кровью, ведьмак – отдает розу, подаренную его утерянной возлюбленной, и все ради спасения героической девы! Не хватает только единорога, потому что музицирующий эльф в наличии есть. Вернона проволочки в избавлении Хенсельта от проблем очень даже устраивали, а уж то, что Геральт под настолько удобным предлогом уговорил Кабана поделиться кровью, – позабавило от души. - Роше, тебе кто-то оттоптал любимые мозоли? – хмуро осведомился ведьмак. – Ты сегодня само остроумие! Он уже откровенно задолбался сновать челноком туда-сюда между враждующими сторонами, причем все задания были из категории либо «немедленно», либо «прямо сейчас». Впрочем, в отличие от торопившего его Детмольда, Саскии Геральт действительно симпатизировал и хотел помочь. Однако если о культе имени покойной Сабрины Глевиссиг он слышал еще в прошлый визит, да и на месте казни тоже побывал еще тогда, то уточнив некоторые существенные нюансы, выяснил, что для исполнения воли короля Хенсельта и снятия с того проклятия казненной магички все равно придется переться обратно в Верген за обломком ебучего копья. А уж напоминание о его собственной рыжей чародейке вовсе вывело из себя: - Ничего я никому не отдавал, Филиппа сама нашла розу, - огрызнулся Геральт, - и кстати заметить, должна сказать мне, где искать Трисс! - Конечно, должна, - Вернон одарил собеседника долгим внимательным взглядом и утвердительно покивал. – А заодно рассказать, откуда у нее взялась эта роза, если госпожа Эльхальт не навещала на днях романтичную статую Эльдана и Симориль под Флотзамом… Осознав, на что намекает ему Роше, Геральт грязно выругался. Даже если роза действительно была найдена в вещах Цинтии, как обмолвилась Эльхальт, то это все же означало, что Трисс была совсем рядом, и чародейки ее видели. Но у одной снега зимой не допросишься, если ей это не выгодно, а другая и подавно сбежала. - Геральт, - выдернул его из тягостных раздумий Роше. – Я все понимаю. Понимаю, что у тебя своя заинтересованность, своя беда. Но я тебя попрошу, прежде чем бросаться трясти Эльхальт или еще куда-нибудь, переговори с Иорветом, введи его в курс дела и обрисуй ему ситуацию и с проклятием, и с противоядием. - Это так принципиально? – не без насмешки выгнул брови мрачный Геральт. - Более чем, - заверил его Вернон. – Он собирался отправиться за подкреплением, и ты его потом можешь попросту не застать в городе. И еще мы договорились перекрыть ходы через пещеры, так что тебя может ждать неприятный сюрприз. - Ты умеешь порадовать, Роше, - кисло скривился ведьмак, уходя. - Положение обязывает, - усмехнулся вместо прощания темерец.