***
Вечером за день до краха всего Риса вызвали в офис Джека. Он возвращался домой после долгого дня совещаний, когда ему пришло сообщение от Джека с текстом: «Зайди ко мне в офис. Сейчас». Когда Рис пришел, Джек сидел к нему спиной, любуясь своим личным панорамным видом на Элпис. Как только Рис подошел к его столу, Джек заговорил. — Ты знал, что это был мой офис, еще когда я строил эту станцию? — он слегка повернулся к Рису с необычно задумчивым выражением лица. — Тогда, конечно, он не выглядел и вполовину так круто, как сейчас. Но все же. Вид отсюда не изменился. Все та же луна, та же кривая светящаяся жопная щель. Рис обогнул стол и прислонился к нему, встав рядом с Джеком. — Раз так, то, получается, в каком-то смысле ты никуда не продвинулся. Ты все там же, где и был. Джек посмотрел на него с на удивление серьезным лицом, после чего тяжело вздохнул. — Умеешь ты задать настроение, детка. — Он поднял руки с подлокотников и указал себе на колени. — Иди уже сюда. Рис с легкостью оседлал Джека, давно привыкнув к этой позе. Джек наклонился к нему, и Рис содрогнулся от его горячего дыхания на своей шее. — Тише, милый, — ласково фыркнул Джек, очарованный такой непривычной чувствительностью. Руки Джека скользнули ему под пиджак, и Рис закусил нижнюю губу, стараясь снова не вздрогнуть. Он тогда осознал, насколько целомудренную жизнь он вел последнее время; за эти пару недель они почти не притрагивались друг к другу. — Ну… У нас давно не было. Джек согласно промычал, не отрываясь от шеи Риса, после чего взял его пальцами за подбородок и наклонил его лицо к себе. Их губы встретились на полпути, отчаянно и неуклюже, словно в первый раз. Рис машинально замер, но усилием воли прогнал напряжение из тела. Он растворился в объятьях Джека, и это помогло на некоторое время заглушить белый шум, гудящий на задворках сознания. Рис резко распахнул глаза, почувствовав у себя на щеках влагу. Джек заметил чуть позже, но, увидев, отстранился, охваченный тревогой. Рис спрятал лицо, смущенно уткнувшись в изгиб плеча Джека. Он не знал, почему он плакал, когда должен был получать удовольствие. Но остановиться он тоже не мог. Джек разжал руки на талии Риса, хотя все тело у него по-прежнему было напряжено от стресса и нерастраченной энергии, словно заряженная пуля, готовая к выстрелу. Когда он заговорил, его голос был похож на тихие раскаты грома, а дыхание слегка трепало кончики волос Риса. — Я все исправлю. Искатели хранилища, бандиты, вся эта чертова планета. Завтра всему этому придет конец. — Рис поднял голову, глядя Джеку в лицо, хотя слезы и застилали глаза. Он все равно различил ухмылку на губах Джека, когда тот сказал: — Мы наконец нашли хранилище. Оно прямо посреди гребаного вулкана. Ожидаемо, да? — Он дополнил вопрос сухим безрадостным смехом. — Я все исправлю, — чуть тише повторил Джек. Несмотря на его заверения, белый шум в ушах Риса перерос в оглушающий рев. Шумы накладывались друг на друга, принимая форму змеи, ползущей среди высокой травы. Рис хотел, чтобы Джек бросил Пандору. Хотел, чтобы он остался с ним, на Гелиосе, в относительной безопасности. И тут на него как будто снизошло озарение, и в памяти у него всплыло безвольное тело Ангел на руках Джека. Мгновением позже он вспомнил лица ее убийц. — Разберись с этим побыстрее, — сказал Рис. — Не оставайся там ни секундой дольше необходимого. — Он ожидал, что Джек, как всегда, выдаст что-нибудь остроумное и двусмысленное в ответ. Вместо этого тот только кивнул и положил руку Рису на макушку, прижимая его к груди. Рис сидел вот так у него на коленях, пока не высохли слезы. На следующее утро он проводил Джека до шаттла. Тот направился в сторону манящей открытой двери, но резко передумал и на полушаге неуклюже развернулся к Рису. — Слушай. Давай еще куда-нибудь слетаем, когда я вернусь, а? Может, на другую водную планету в соседней галактике. Рис позволил себе слегка улыбнуться. — Хорошо. Но в этот раз я хочу выбирать место. — Ну разумеется, — сказал Джек, беспечно махнув рукой. — Почему нет. Ни в чем себе не отказывай. — Он сел в шаттл, бросив лишь: — Скоро увидимся, детка. И после этого его не стало.***
На следующий день поползли слухи. Рис подслушал, как двое программистов из его отдела говорили, что Джек утонул в лаве, потому что как только он открыл хранилище, началось извержение вулкана. По этажу для руководства ходил другой слух: согласно их разведке, сирены убили Воина и казнили Джека. Поначалу Рис отказывался в это верить. Но дни шли, а от Джека не было ни весточки, и вероятность того, что слухи окажутся правдивыми, все возрастала. Утром четвертого дня шансы на то, что Джек, целый и невредимый, с победой вернется на Гелиос, полностью растворились за минуту. Рис только-только устроился у себя в офисе, когда на его ЭХО-коммуникатор поступил вызов от контакта «Джек». Он уставился на имя, прожигая буквы взглядом, а грудь так сильно сдавило надеждой, что он чуть не задохнулся. — Джек? — слабо спросил Рис, и его голос сразу выдавал таящиеся в нем надежду и страх. — Жаль рушить твои иллюзии, убийца, но это всего лишь я. Ты знал, что записан у Джека как «Сочная попка»? Уф, а я-то думала, сильнее его ненавидеть у меня уже не выйдет. Вопреки неприкрытому отвращению Рис также различил в ее голосе нотку удовлетворения. Это очень отличалось от той злости, что поглощала ее, когда они впервые встретились; теперь она напоминала ему хищного зверя, наслаждающегося доставшейся с тяжелым трудом добычей. Рису внезапно стало дурно; когда он заговорил, слова его опутывала дрожь. — Что вы с ним сделали? — Погоди, серьезно? Они тебе не сказали? — Послышался резкий звук, напоминающий смех. — Надеюсь, в твоей башне из слоновой кости хотя бы есть окна. Дрожь перешла от голоса к рукам Риса. Он спросил еще раз, хотя и так знал ответ: — Что вы с ним сделали? Повисло молчание, а следом за ним раздался резкий вздох, колючий, как сухой ветер Пандоры. — Слушай внимательно, красавчик, потому что повторять я не буду: если в твоей головушке остались хоть какие-то мозги, ты забудешь про Джека и продолжишь жить своей жизнью. Если будешь цепляться за призрак этого психопата, ничем хорошим это не кончится. От этих слов внутри у Риса что-то надломилось, и слабость уступила место ослепляющей раскаленной ярости. — Пошла ты на хер, — выпалил Рис и завершил звонок. Он выдернул коммуникатор и кинул его в сторону камина напротив стола; устройство приземлилось в полуметре от горящего пламени. На весь оставшийся день он заперся у себя в офисе, отказываясь видеться и говорить со всеми. Следующим утром на Гелиос доставили тело Джека. В отличие от поразительно чистого трупа Ангел, каждый сантиметр одежды и кожи Джека был покрыт кровью. Его тело испещряли бесчисленные раны, правда, по отдельности ни одна из них не выглядела смертельной. Для всех, кто знал Джека лично, это был привычный вид; в крови Джек себя чувствовал так же комфортно, как в своем фирменном гиперионовском свитере. То, что он умер так же безжалостно, как и жил, казалось ему подходящим. Только коснувшись его щеки, Рис осознал, что маска больше не крепилась к его лицу. Металлические зажимы были сорваны с петель. Маска аккуратно лежала на своем месте, скрывая настоящее лицо Джека. Рис поддел край большим пальцем. На ощупь маска была твердой и неестественной, словно из нее тоже высосали всю жизнь. Рис с секунду помедлил. А затем убрал руку, оставляя маску нетронутой. Вечером Блейк объявил на весь Гелиос о смерти их генерального директора. Это было безэмоциональное причитание, едва ли соответствующее такой важной фигуре, как Джек. Рис подумал, что такая бесстрастная речь ужасно оскорбила бы Джека. («Я столько всего сделал для этих придурков, и это лучшее, что они из себя выдавили?» — представил Рис его слова.) Похороны могли бы устроить Джека — они торжественно растянулись на целый день и повлекли за собой всеобщий траур длительностью в месяц. Большую часть этого времени Рис провел у себя в пентхаусе. И даже когда весь Гиперион закончил скорбеть, для Риса — это было только началом.***
Больше всего Риса удивило то, что жизнь на Гелиосе почти не изменилась. Изначально он ожидал кровавых распрей, не уступающих по жестокости конфликтам, которые он наблюдал в первую неделю после вступления Джека в должность генерального директора. Но недели переходили в месяцы, а пост главы Гипериона продолжал пустовать. Спасенные с Пандоры статуи и плакаты, которые местные жители еще не успели осквернить, в компании использовали, чтобы запечатлеть незапятнанный и незыблемый образ Красавчика Джека в сознании всех, кто смотрел на него: на некоторых изображениях он стоял, уперев руки в боки, часто — ухмылялся, и всегда — излучал свой опасный шарм. Даже после смерти Джека его влияние простиралось, словно щупальца, воздействуя на каждое решение, каждое желание, каждого человека на Гелиосе, пока вся станция не начала походить на мавзолей имени Джека. У Риса возникало чувство, будто он и весь Гиперион забыли, как делать что-либо кроме того, чего от них хотел Джек. С течением времени Рис работал все меньше и меньше. Спустя полгода он добровольно ушел в отставку с поста вице-президента. Не прошло и недели, как Васкез, недавно получивший серию подозрительных повышений, перехватил эту должность. Но кроме жалости к новым подчиненным Васкеза никаких чувств это у Риса не вызвало. Хотя Васкез и пытался всеми силами выжить Риса с Гелиоса, в компании в итоге позволили ему оставить его пентхаус. Совет лично дал на это разрешение в качестве дани уважения к близости, которую он разделял с Джеком. Рис этим гордился; это выглядело так, словно он перенял себе толику мифической ауры Джека. На протяжении этих одиноких месяцев его мало кто навещал. Периодически заходил Вон, но общение у них по-прежнему выходило натянутое, а былая дружба осталась в прошлом. Грузчик в какой-то момент обосновался у Риса в гостиной и так и не ушел. — Знаешь, — сказал Рис в один ничем не примечательный день, — ты не обязан здесь оставаться. Я и один буду в порядке. 「ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я УШЕЛ?」 Рис замер, чуть крепче сжимая в руках книгу. — Ты уйдешь, если я попрошу? Пауза, а затем: 「ДА」 — Тогда я не буду просить. — Рис снова сосредоточился на тексте, не в силах сдержать дрогнувшую на губах теплую улыбку. Долгое время ничего не происходило. Бывшие подчиненные Риса с ним почти не контактировали из страха наказания от нового начальника, а руководители прекратили поддерживать с ним связь, как только он отошел от дел. Поэтому, получив сообщение от Брэдли со словами «Проверь почту», Рис не смог подавить вновь вспыхнувшее любопытство. Письмо содержало короткий текст и несколько прикрепленных документов. Пару документалистов из моей команды раскопали мне эти отчеты. Мы не смогли ничего из этого проверить, да и у Накаямы явно серьезно съехала крыша, но я подумал, что уж кто-кто, а ты точно заслуживаешь знать. Если все получится, передай Джеку, что я хочу прибавку к зарплате. Рис настолько внимательно перечитывал письмо, что почти выучил эти несколько строчек наизусть. Имя Накаямы было ему знакомо, хотя он помнил только, что Джек описывал его как «стремного хлипкого чудилу». Рис вернулся взглядом к имени Джека, столь обыденно упомянутому, и попытался не фокусироваться на невыполнимом обещании, которое здесь подразумевалось. Он открыл первый документ под названием «Результаты — Извлечение данных 3.02». На первый взгляд это казалось обычным лабораторным отчетом, правда, про такой эксперимент Рис никогда не слышал. Затем он вчитался в напечатанные мелким шрифтом заметки, и все вопросы вылетели у него из головы подобно тени, отступающей перед солнцем. Он просмотрел остальные вложения, и они все, кроме одного, оказались лабораторными отчетами. Последний документ был отсканированным рекламным буклетом, представляющим выставку в эксцентричном заведении на Пандоре, где среди экспонатов числились человеческие чучела. Из новинок там значился набивной труп Накаямы. Вероятность того, что эта зацепка приведет к чему-нибудь стоящему, была в лучшем случае мала, в худшем — стремилась к нулю. Все-таки, это была Пандора. На этой планете ничего ценного надолго не задерживалось… Ангел была тому подтверждением. Но у Риса почти не осталось карт на руках, и он был более чем готов рискнуть.***
Рис без особого восторга обнаружил, что перелет посредством выстрела из лунной пушки был все таким же неприятным. Стенки их контейнера дрожали и стучали, как зубы на морозе. Крики Вона только подкрепляли ужас от осознания, что их вышвырнули в открытый космос. Сквозь рев движущей силы Рис услышал голос Грузчика с заднего сидения: 「НЕ БЕСПОКОЙСЯ. ЕСЛИ МЫ РАЗОБЬЕМСЯ, ТВОЯ СМЕРТЬ БУДЕТ БЫСТРОЙ И БЕЗБОЛЕЗНЕННОЙ」. Как и ожидалось, от столь безрадостного утешения Вон только громче закричал. Когда Рис несколько минут назад пришел на отправную станцию, его друзья уже ждали его возле лунной пушки. Он ожидал увидеть только Грузчика; присутствие Вона было неожиданностью. Рис бросил на Грузчика недовольный взгляд. — Это ты ему сказал? 「ТЫ НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ЭТО СЕКРЕТ」 — Слушай, — сказал Вон, обходя Риса и силой прокладывая себе путь к машине — самой простой и неприметной, какую Рис смог достать за короткий срок. — Я знаю, что последнее время между нами все было… сложно. — Вон помедлил, пытаясь подобрать слова, а глаза у него забегали. — Но ты мой друг, и я хочу тебе помочь. И если для того, чтобы ты снова стал собой, надо вернуть его… то я хочу помочь с этим. — Он протянул руку, всем телом подаваясь вперед в стремлении сократить расстояние между ними. — Так что… Что скажешь? Все путем? Рис кивнул, и в нем вновь вспыхнуло старое тепло. Он пожал своему другу руку и, кажется, впервые за несколько дней улыбнулся. Вон немного успокоился, когда в середине пути их полет выровнялся, переходя в плавное скольжение сквозь невесомость. Но как только они вошли в атмосферу Пандоры, его крики возобновились. — Зачем я на это согласился?! — мучительно возопил Вон, когда они приземлились на грязную дорогу. Стенки контейнера распались и затем полностью разлетелись, как лепестки на ветру. Шины скользили по песку и высохшей земле, неся их в сторону заходящего солнца, а впереди простирались пустоши Пандоры. Вон с восхищением глазел на однообразный пейзаж. Заметив рыскающего скага, он указал на него и спросил: «Это еще что за хрень?». Рис в ответ смог только рассмеяться. Дорога привела их к маленькому пыльному городку, от которого разило упадком: хлипкие лачуги, похожие на хижины, пожирала ржавчина, а в нос бил смрад полусгнившего мяса, стоящий в воздухе. Вона чуть не стошнило. — Знаешь, я всегда считал, что Красавчик Джек преувеличивал то, насколько тут все плохо. Но нет. Пандора реально отстой. Рис настороженно следил за немногочисленными местными жителями, бродящими по улице или притаившимися в тенях между хижин. Они все отводили взгляд, как только замечали на заднем сидении Грузчика; Рис полагал, ему стоило радоваться, что их считали не стоящими проблем. Он сотню раз был на Пандоре, но лишь сейчас увидел мир за пределами красивого сияющего фасада Перспективы — и он был грязным, прогнившим, и на каждом углу тут поджидала смерть. В этот момент Рис с горечью осознал, что Джек умер за вот такое место. Им дважды пришлось проехаться по главной дороге города, чтобы найти свой пункт назначения. Внешне это здание ничем не выделялось на фоне других, а пласт металла скрывал за собой фанерную вывеску, с которой на них смотрели два ярких слова: «Мир интересностей». Внутри здания царил полумрак, и Рису пришлось прибегнуть к помощи ЭХО-глаза, чтобы сориентироваться. В тусклом свете танцевали частички пыли, отбрасывая жутковатые тени на развешанные на стенах высушенные чучела животных. Рис бы вряд ли использовал слово «интересное», чтобы описать это место. Когда они сообщили, что заинтересованы в Накаяме, смотритель этого музея, дерганое болтливое существо по имени Шейд, провел их по желтому коридору. — Ты забирал что-нибудь из вещей Накаямы? — спросил Рис, стараясь придать голосу непринужденный тон. — Например, какие-нибудь документы, которые у него были с собой, когда он умер? Или носители данных? — Нет! — ответил Шейд, не вынимая изо рта зажатый в зубах мундштук. — Боюсь, вы видите все, что есть. Он был совсем в плохом состоянии, когда я его нашел. Вы знали, что он погиб при падении с лестницы? Рис не знал, но, глядя на труп Накаямы, в это было на удивление легко поверить. Из-под его мраморной кожи проглядывали варикозные вены, а тело источало приторный запах химикатов и разложения. Рис безмерно радовался, что жители Пандоры не наложили свои руки на тело Джека… или Ангел. Это Вон вытащил ID-чип из пушки на плече Накаямы. — Ну, по крайней мере, мы не уйдем совсем с пустыми руками, — сказал он, передавая чип Рису. Устройство было не тяжелее зубной щетки, но емкость памяти у него была как у суперкомпьютера. Или человеческого мозга. Рис уставился на безмятежно лежащий у него на ладони чип. И затем без раздумий вставил его в свой нейронный порт. — Ты с ума сошел?! — прокричал Вон прямо перед тем, как Риса захлестнуло первой волной боли. В голове у него вздымалось что-то холодное и бесформенное, словно поток электричества или огня или жидкого азота, прожигающий и замораживающий все, до чего мог дотянуться. Он чувствовал, как пульсирует мозг, словно сердце, запертое в пустом черепе. Рис упал на колени, и в глазах у него тут же потемнело. Когда он пришел в себя, над ним нависал Вон всего в нескольких сантиметрах от его лица. Позади него мерцало что-то голубое. Оно мигало, как перегорающая лампочка, а затем приблизилось, словно сделав шаг в его сторону. Вон что-то сказал, но Рис не слушал. Он сосредоточился на голубом свете, который принимал все более знакомую форму: широкие плечи, взъерошенные волосы, самоуверенная ухмылка. Рис проигнорировал возмущенный крик Вона, когда он оттолкнул его в сторону, чтобы не загораживал вид. И там стоял он, уперев руки в бока и слегка наклонив голову, с нежностью улыбаясь Рису. Вот так вот месяцы разлуки и одиночества сошли, словно старая кожа, открывая что-то новое и прекрасное. Его голос раздался в голове Риса, заполняя собой все пространство. — Приветик, детка. Чего такой грустный?