with great power

Элиотт проснулся на полу у Луки, в окно лился свет. Лука настоял, чтобы он занял кровать, но Элиотт не хотел вытеснять Луку в его собственной комнате или заставлять Луку чувствовать себя неловко, спя с ним в одной постели. Конечно, они иногда спали вместе за прошедшие годы, но Элиотт был склонен обниматься, когда выпивал, и еще больше, когда курил, и он не хотел подвергать Луку этому. Голова Луки свесилась с края кровати, он смотрел на Элиотта с дурацкой улыбкой. — Доброе утро, соня. — Соня? Сколько уже времени? — Спросил Элиотт, протирая глаза. Лука посмотрел на часы с другой стороны кровати, прежде чем перегнуться через край и заговорить с Элиоттом. — Около половины двенадцатого. Элиотт вдруг расчехлился еще больше. — Серьезно? Прости, обычно я просыпаюсь раньше, ты же знаешь. Лука нахмурился. — Одиннадцать тридцать не так уж и поздно. Я тоже только что встал. Если бы я мог спать как нормальный человек, я бы спал до полудня или позже каждый день. Элиотт нахмурился, хотя Лука все еще счастливо улыбался. Он знал, что у Луки проблемы со сном, он всегда приходил в школу с темными кругами под глазами и переписывался с Элиоттом поздно ночью, но Элиотт никогда не задумывался об этом. Лука, казалось, всегда прятал все свои проблемы под ковер, и Элиотт просто позволял ему это делать. Он чувствовал себя виноватым, собираясь что-то сказать, когда увидел маленькую царапину на щеке Луки. — Что это такое? — Спросил он, указывая на нее. Лука удивленно поднес руку к щеке, словно понятия не имел, о чем говорит Элиотт. Элиотт наблюдал, как он мельком взглянул на себя в зеркало на другом конце комнаты, прежде чем покраснеть. — Я, эм, порезался, когда брился, — пробормотал он. Элиотт нахмурился. Во-первых, он был почти уверен, что Лука еще не брился, а во-вторых, он знал, что пореза не было прошлой ночью, так что это означало, что Лука лгал о своем пробуждении. Лука, должно быть, понял это одновременно с Элиоттом, потому что он признался. — Ладно, я не спал какое-то время, вообще-то, я просто не хотел, чтобы тебе было плохо. — Какой джентльмен, — ухмыльнулся Элиотт. Он сел повыше. — Когда ты начал бриться? — Приблизительно неделю назад, — сказал Лука, снова покраснев. — Ты же знаешь, что у тебя нет волос на лице, чтобы бриться, верно? — Элиотт дразнил, и впоследствии был поражен в лицо подушкой. Либо подушка была очень тяжелой, либо Лука бросил ее с безумной силой, потому что она почти выбила из него дыхание. Глаза Луки были широко раскрыты и взволнованы, когда Элиотт снова посмотрел на него. — Мне очень, очень жаль, — извинился он, быстро моргая. Элиотт отбросил подушку назад, стараясь не запустить ее, как это сделал Лука. — Сильнее, чем ты думал? Лука неловко кашлянул. — Я... э-э... тренировался? — Он сказал это как вопрос, хотя это и не должно было быть вопросом. — Когда же? Я бы пошел с тобой, знаешь ли. Лука рьяно покачал головой. — Нет, нет, мне нравится делать это в одиночку. — Хорошо... — Элиотт прищурился, удивляясь, почему Лука так нервничает. Они еще никогда не лгали друг другу, верно? Прежде чем Элиотт успел задать ему еще один вопрос, Лука резко кашлянул и сменил тему. — Иди сюда, я устал разговаривать с тобой сверху вниз. Элиотт сделал, как ему было сказано, вскочил и сел рядом с Лукой на кровать. Лука всегда выглядел таким мягким по утрам, волосы были в прекрасном беспорядке, глаза немного затуманены, следы от подушки отпечатывались на его лице. Интересно, как выглядит Человек-Паук по утрам? Или вообще. — Ты звал меня? — Нам нужно придумать некоторые правила, — заявил Лука. — Правила? — Для наших отношений… Фальшивых отношений, — объяснил Лука добавив, — я не хочу, чтобы кто-то из нас запутался во всем этом, понимаешь? Элиотт понимал, и это было действительно то, что было у него на уме. Он был рад, что Лука заговорил об этом, потому что он, вероятно, забыл бы об этом, пока не стало бы слишком поздно, и тогда их план был бы разрушен. — Конечно, — согласился он, — с чего мы начнем? Лука закусил губу. — Эм, с основных вещей, я думаю. Типа поцелуев. Поцелуев. Элиотт был бы не прочь целовать Луку, пока они притворяются, что встречаются. — Я не хочу, чтобы ты меня целовал, — сказал Лука. Оу, забейте. Лука, должно быть, заметил замешательство Элиотта, потому что пустился в объяснения. — Я уверен, что ты отлично целуешься, но я не хочу целовать тебя только потому, что мы притворяемся, хорошо? Я хочу сохранить свои поцелуи для людей, которые действительно хотят быть со мной. — Никто не поверит, что мы вместе, если мы не будем целоваться, — заметил Элиотт, хотя и не был уверен зачем. Если Лука не хочет его целовать, это его прерогатива, и Элиотт не должен с ним спорить. Хотя это было достойное замечание. — Я могу просто сказать людям, что мне не нравится публичное проявление чувств, не то чтобы у меня когда-либо был настоящий парень раньше, поэтому они не заметят разницы, — пожал плечами Лука, и Элиотт подумал: «Ох». Лука не хотел целовать его, потому что у него никогда не было такого опыта в настоящих отношениях, и он хотел сохранить это. — Ладно, вполне справедливо. Как насчет того, чтобы держаться за руки, обниматься и все такое? — Спросил Элиотт. Лука на мгновение задумался. — Это нормально, я думаю, просто не слишком много, потому что тогда никто не поверит, что мне не нравится публичное проявление чувств. — Я собираюсь заобнимать тебя до полусмерти, — сказал Элиотт с широкой улыбкой, притягивая Луку к себе. Лука широко раскрыл глаза и быстро отстранился, выглядя взволнованным. Лука снова быстро заморгал, и Элиотт подумал, не попало ли ему что-нибудь в глаз. — Не надо, — выдавил Лука. Может быть, у него что-то застряло в горле, а не в глазу? — Минимальных объятий будет достаточно, большинство людей не будут сомневаться в этом, поверь мне. — А что, если я хочу заобнимать тебя до полусмерти? Лука закатил глаза. — Прибереги объятия для Человека-Паука, Ромео. — Хорошо, — пожал плечами Элиотт, — я так и сделаю. Какие еще правила есть? Лука подзавис, и Элиотт подумал, что, возможно, он сомневается во всем этом. Он собирался похлопать в ладоши перед его лицом, когда Лука сказал чертовски серьезно. — Ну, нам придется спать вместе. Теперь настала очередь Элиотта удивленно кашлять. — Позволь мне все прояснить. Никаких поцелуев... но мы..? — О, боже, нет! Не так! — Лука рассмеялся, и напряжение в воздухе рассеялось. Элиотт даже не заметил, что напряжение было, пока оно не исчезло. Лука все еще смеялся, когда он продолжил: — Я имел в виду, ночевать друг у друга — просто спать! Мои соседи по квартире знают, что я сплю лучше, когда кто-то здесь, поэтому они предположат, что мы проведем много ночей вместе. — Ладно. — На самом деле нам не обязательно делать это, конечно, ты можешь улизнуть, когда они все спят или что-то еще, и я могу спать на диване в твоей квартире, но я думаю, что это поможет с уловкой, — объяснил Лука. — Лука не будь идиотом, конечно, я буду оставаться здесь. И тебе не обязательно спать на моем диване. Мы спали на одной кровати много-много раз, это ничем не отличается, пока ты не тыришь все покрывала, — Элиотт толкнул Луку локтем в колено, и тот покраснел. — Договорились? — Договорились, — пробормотал Лука, пожимая протянутую Элиоттом руку. Проклятье, у него была крепкая хватка. Элиотт не был уверен, почему он никогда не замечал этого раньше, он полагал, что они не часто пожимали друг другу руки. — А что еще? — Одно свидание в неделю? — Предположил Элиотт. Чем больше Человек-Паук будет видеть их двоих, тем лучше. — Конечно, мы можем встречаться чаще, но у нас должно быть одно «официальное» свидание в неделю. — Черт, я должен это записать, — пробормотал Лука, легко спрыгивая с кровати и обыскивая комнату в поисках ручки и бумаги. Как только он нашел их, он снова сел, записывая все, что было сказано до этого момента. Никаких поцелуев, остальные проявления чувств в небольших количествах, ночевки (не тырить одеяло), одно свидание в неделю. Элиотт представил, каково было бы просто проделать все это с Лукой, не будучи в фальшивых отношениях, но потом выбросил эту мысль из головы. Откуда это взялось? Конечно, он любил Луку, но не так, конечно нет. — Я могу рисовать для тебя рисунки, — предложил Элиотт. Он уже делал это довольно часто в любом случае, но он мог быть более последовательным с ними, заставить их больше походить на рисунки парочки, чем на рисунки просто друзей. Лука мягко улыбнулся. — Правда? Ты бы сделал это? — Конечно. Улыбка Луки мгновенно исчезла, превратившись в недовольную гримасу. — Мне нечего тебе предложить взамен, я не такой талантливый, как ты. Элиотт глубоко вздохнул и закатил глаза. — Заткнись, Лу. — Я серьезно! Я тоже хочу что-то делать для тебя. Он определенно не нуждался в этом, но Элиотт видел его мотивы. Если бы Лука предложил рисунки, Элиотт тоже захотел бы что-нибудь сделать. — Ты можешь писать мне записки? — Предложил Элиотт. — Записки? — Да, как маленькие любовные письма. — Ха-ха. Ты же знаешь, что я плох в словах, — Лука снова нахмурился, а Элиотту не нравилось видеть его нахмуренным. Он легонько пнул Луку. — Они не обязательно должны быть настоящими любовными письмами, я могу притвориться, что они слишком личные, чтобы кому-то их показывать. Ты можешь писать все, что угодно, может быть свои биографические заметки, все, что может быть важным для меня. Лука задумался. — Ладно. Значит, так и запишем, — он записал это под правилом «парные рисунки от Элли». Элиотт не был уверен, что еще они упустили, их список казался ему довольно полным. — Кроме того, — добавил Лука, — мы не можем никому сказать, что это ненастоящие отношения. — Угу, — согласился Элиотт. — И когда мы закончим это, это должно быть обоюдно, и мы должны остаться лучшими друзьями. — Я думал, что Янн — твой лучший друг? — Поддразнил его Элиотт, но когда он посмотрел на лицо Луки, тот явно занервничал. — Я серьезно. Я не хочу потерять тебя как одного из моих лучших друзей из-за этого, — в голосе Луки звучал неподдельный страх, и Элиотт просто хотел обнять его и никогда не отпускать. Он взял лицо Луки в ладони. — Эй, я никогда не перестану быть твоим другом. Никогда. Ты одна из лучших вещей в моей жизни, хорошо? — Хорошо… Лука не смотрел ему в глаза, и Элиотт ждал, пока наконец, не спросил снова. — Хорошо? — Хорошо, — сказал Лука, на этот раз тверже. Он наклонился вперед и прижался лбом ко лбу Элиотта, закрыв глаза. Элиотт убрал руки с лица Луки и обнял его за шею. Лука немедленно ответил, обняв Элиотта, и теперь его голова была прижата к его шее. — Ты тоже одна из лучших вещей в моей жизни, — тихо сказал Лука, как будто не был уверен, что хочет, чтобы это было сказано вслух. Из-за этого Элиотт не дал никакого словесного ответа, просто немного усилил свою хватку, зарывшись одной рукой в великолепные растрепанные волосы Луки, похожие на птичье гнездо потерпевшее катастрофу. Раздался стук в дверь, и они отскочили друг от друга, хотя и не делали ничего плохого. Они все время обнимались, и какое это имело значение, если кто-то увидит их сейчас, особенно если они должны были встречаться. Лука засунул листок бумаги, на котором писал, под подушку, прежде чем ответить, крича в дверь. — Да? Войдите. Мика драматично вошел в комнату, плюхнувшись на кровать Луки прямо между ними. Лука встретил взгляд Элиотта с веселой улыбкой. — В чем дело? — Спросил Лука. — Мне было скучно, а вы двое все еще прятались здесь, — объяснил Мика, — Манон ушла, а Лиза спит. Кроме того, геи гораздо интереснее девушек, но не говори им, что я так сказал. Лука закатил глаза и толкнул Мику коленом. — Серьезно? Мы были кое-чем заняты. — Тогда ты не должен был приглашать меня войти, — сказал Мика, пожимая плечами. Элиотт снова встретился взглядом с Лукой и приподнял бровь. Если они собираются притворяться, то сейчас самое время начать. Мика поймал взгляд Элиотта на Луку, и резко сел. — Подожди минутку, — сказал он, — о, боже мой! Элиотт вопросительно посмотрел на него, потом на Луку. Лука смотрел прямо на Мику с приподнятыми бровями и небольшой ухмылкой, заставляя Мику кричать от возмущения. — Наконец-то! Бог знает, как долго мы все этого ждали! — Мика, заткнись, — сказал Лука, виновато взглянув на Элиотта. Элиотт нахмурил брови, когда Мика начал болтать о том, что сейчас самое подходящее время. Вероятно, заметив замешательство Элиотта, Лука скользнул рукой по кровати и переплел свои пальцы с пальцами Элиотта. Это был не первый раз, когда они держались за руки, но на этот раз это было целенаправленно, и в голове Элиотта зажглась лампочка. «О,» — подумал он тогда, — «Подождите минутку... как долго и кто этого ждал?» — Эм, кто чего ждал? — Спросил Элиотт, и Мика сделал паузу на середине предложения. — Буквально все? Мы все видим, как вы двое смотрите друг на друга, — о чем говорил Мика? Элиотт и Лука обычно смотрели друг на друга, правда? — Как бы то ни было, — продолжал Мика, — мне нужны подробности. Кто сделал первый шаг? Черт, они не говорили о деталях. Элиотт взглянул на Луку, может быть, он лучше разберется в этой ерунде, чем Элиотт. Каждый мог видеть Элиотта насквозь, когда он лгал, что немного раздражало, но было ожидаемо. Лука моргнул. — Хм, я, видимо. — Расскажи, котенок. Кто знал, что ты можешь быть таким смелым? Лука снова закатил глаза. Элиотт подумал, что это очень мило, но, вероятно, только потому, что всякий раз, когда Лука закатывал глаза, за этим следовала улыбка. — Пьяный я могу, наверное. Я спросил Элиотта, не хочет ли он разделить косяк, который мы раскуривали, одно вело к другому, и да. Вот и все. Мика прищурился. — Это все, что ты мне даешь? Ты что, чиновник? Элиотт вскочил, чтобы ответить Мике, позволив Луке воспользоваться моментом, чтобы придумать, что еще им нужно, чтобы продать свою историю. — Мы решили не торопиться, но... да. Думаю, можно и так сказать. — Только пока никому не говори, мы буквально только что обсудили это, прежде чем ты ворвался, — взмолился Лука. Мика усмехнулся. — Я не ворвался, я постучал. Я всегда стучу, с вами двумя на всякий случай и оказывается, что я остаюсь победителем, так что… — Пока, Мика, — сказал Лука, с громким стуком спихивая его с кровати. Глаза Луки расширились, и он склонился над кроватью. — Черт, прости, ты в порядке? — Господи, а ты сильный котенок, — сказал Мика с подозрительным смешком. Лука слабо рассмеялся в ответ. — Он тренировался, — объяснил Элиотт, и Лука с благодарностью посмотрел на него. Лука явно был скромен в том, сколько времени он тратил на тренировки, когда они говорили об этом раннее. Элиотт был впечатлен, он никогда не принимал Луку за такой тип. Мика кивнул на объяснение, выходя из комнаты с настороженным взглядом. — Только не трахайтесь слишком громко! — Крикнул он через плечо, закрывая за собой дверь. Элиотт встретился взглядом с Лукой, и они оба чуть не упали в приступе хохота, Лука вытащил из-под подушки лист с правилами. Элиотт попытался заглянуть Луке через плечо, пока тот что-то записывал. — Что ты добавляешь? Лука прикусил губу, не в силах сдержать хихиканье, вырвавшееся у него, когда он повернул листок к Элиотту. Там, внизу страницы, были дописаны несколько слов, которые вызвали у Элиотта возмущение и очарование в равной степени. Последнее правило: не трахаться слишком громко (для Мики).