Рэд vs Волк

Дневник Волка 22 октября Здравствуй, дорогой дневник, не знаю, что со мной творится, но сегодня случайно увидел Тараса Петухова, занимающегося на турниках, что установлены в нашем дворе, и не смог пройти мимо. Я решил немного прогуляться, наслаждаясь, если верить синоптикам, последними тёплыми днями в этом году. Оказывается, в Москве осень вступает в свои права немного позже, чем у нас в Петербурге. Я, как и Александр Сергеевич, люблю осень с её буйством золотых и багряно-красных цветов. Мне нравится гулять среди опавших листьев, вдыхая их прелый аромат. Даже дождь и серое небо нисколько меня не угнетают, а лишь настраивают на какой-то лирический лад. В такие дни хочется побыть вдали от цивилизации, например, пройтись по лесу, затем напиться горячего чаю и играть в сопровождении дождя «сентябрьское» аллегро из «Осени» Вивальди, а может даже Адажио Альбинони, если совсем будет грустно. И вот в это умиротворяющее спокойствие ворвался мой одноклассник. Ворвался, лихо подтягиваясь на турниках в спортивных штанах и облегающей мускулистое тело футболке. Видит бог, я не хотел на него смотреть, но ничего не мог с собой поделать. То, что он вытворял на спортивных снарядах, я никогда раньше не видел вблизи. Я спрятался в кустах и, как вор в ночи, украдкой наблюдал. Я несколько раз, ругая себя за нетактичность, пытался уйти, боясь, что моё наблюдение Тарас превратно истолкует, но ноги не слушались — мне хотелось смотреть и смотреть, как этот сильный парень демонстрирует своё великолепное тело атлета. Это выглядело так, словно ожила одна из статуй Поликлета: Копьеносец или, что ближе к нему, Диадумен. Их я не так давно видел на выставке у мама в музее. Кажется, Тарас всё-таки меня заметил и я, испугавшись, трусливо убежал домой, а он ещё недолго позанимался — я его видел в окно — а затем тоже ушёл. 23 октября Знаешь, дорогой дневник, я точно схожу с ума. Мне бы отвлечься в музыкальной школе, но, как назло, на этой неделе Нонна Валерьевна уехала с младшеклассниками на конкурс юных виолончелистов. Весь день хотел подойти к Тарасу и наконец-то поблагодарить его, но всё так и не решался. Как говорили в старом фильме: «И хочется, и колется, и мама не велит». Хотя я, откровенно говоря, впадаю в какое-то оцепенение, видя его. И вот с чего вдруг? Он же совершенно не мой типаж: грубый, неотёсанный мужлан, нелюдимый и скрытный, а вместе с тем в нём таится большая загадка, которую меня так и тянет разгадать. И эта его тетрадь… Что ещё он в ней прячет? Я был прав: Любомир Волк точно невменяем, потому что уже полпервого ночи, а я всё никак не могу уснуть и даже зачем-то сижу и пишу это, но не могу иначе… Сегодня вечером вновь подсматривал за Тарасом. И теперь это было сделано намеренно. Даже решился подойти к нему, но не с первого раза: там был его друг, кажется, Виталий и ещё один мальчик и две девушки, которых я впервые видел. Они о чём-то недолго переговорили, и Тарас продолжил свои занятия. Я узнал в Интернете, что это называется воркаут — уличная гимнастика и вообще, некая спортивная субкультура, связанная с занятием на уличных турниках, брусьях, шведских стенках и других подручных конструкциях. Этот пласт доселе неведомой мне жизни неимоверно заинтересовывает и увлекает. Я даже посмотрел несколько роликов на Youtube. Но видео из сети это одно, а наблюдать подобное вживую — совершенно другое. И я наблюдал, а затем взял и подошёл — до сих пор не знаю, что меня сподвигло на это. Я не нашёл ничего умнее, чем сказать, что у Тараса здорово получается. Мне кажется, он вначале даже и не узнал меня. Но потом мы с ним поговорили, и я наконец-то смог его отблагодарить за спасение от хулиганов. Я так боялся, что он в обиде на меня, а он, по всей видимости, даже и забыл о том случае. Выходит, я зря терзался столько времени?! А ещё, оказывается, он откуда-то знает, по каким дням у меня занятия по классу виолончели. А я думал, что его совершенно не интересую. Хотя, может быть, он просто меня видит из окон первого этажа? Окна его квартиры, как и нашей, выходят во двор. Но вот что произошло дальше, осмысливаю весь вечер, и вывод, к которому прихожу, меня пугает — я до сих пор не уверен в его правильности. Не обижайся, но в таком состоянии я не смею довериться даже тебе. Вдруг, если запишу свои подозрения, они материализуются?.. А началось всё с того, что я, на свою беду, зачем-то попросил Тараса научить меня этому самому воркауту, хотя бы самым его основам. Я, разумеется, не собираюсь становиться таким же обладателем мускулов, как мой одноклассник, но тем не менее захотелось испытать, что это такое. Мама мне всегда запрещала перетруждаться, ссылаясь на то, что я не создан для физического труда, а лишь для музыки. Знала бы она, каково это носить виолончель, пускай и любимую, и играть на ней целыми днями. Всё-таки я убеждён, что небольшая физподготовка мне необходима, чтобы впоследствии выдерживать длительные концерты. Он согласился, а затем… Затем он подхватил меня и заставил ухватиться за перекладину. Я сначала очень смутился из-за такого поворота событий, но Тарас с лёгкостью поднимал и опускал меня, так что мне совершенно ничего не нужно было делать. Но это не главное, а главное то, что я, ощутив себя в его руках, испытал какое-то странное чувство, сродни эйфории: да, в тот момент я смутился, но даже и не подумал испугаться. Тогда во мне была полная уверенность, что он не причинит мне какого-либо неудобства. И я совершенно не понимаю, что сподвигло меня так довериться Тарасу. Он, кстати, сказал, что у меня неплохо получается. Смешной он: без его помощи я бы даже и не дотянулся до перекладины, не говоря уже о том, чтобы поднять своё тело. Мне было стыдно, что я такой слабый, и одновременно приятно испытывать на себе силу Тараса. Спустя некоторое время — почему-то я не могу определить, сколько прошло в реальности, словно тогда время для меня остановилось — он опустил меня на землю. Ноги предательски подкосились, и я оказался в его объятиях. И тут время действительно остановилось… Прости, дорогой дневник, я не знаю… Не знаю, как описать то, что произошло со мной в тот момент… Сейчас два ночи, и мысли мои окончательно превратились в спагетти… Может, завтра я смогу лучше сформулировать, а сейчас нужно идти спать… 25 октября Как хорошо, что мама принесла мой планшет и я наконец-то смогу поделиться с тобой новостями. Дорогой дневник, поздравь меня, я попал в больницу с подозрением на сотрясение мозга, по крайней мере, так сказали врачи. Как это произошло, спрашиваешь ты? А это я решил посмотреть на «разборку», или как ещё говорят в определённых кругах — «сходил на стрелку». Да-да, ты не ослышался… Ладно оставлю так… Получилось всё спонтанно. Из окна своей комнаты я увидел, что Тарас вышел из дома и вновь направился к турникам и я заторопился на улицу, чтобы ещё раз испытать вчерашнее чувство. Да, мне нужно было расставить все точки над «i». Но в это время так некстати позвонила мама и попросила найти какие-то её записи, касающиеся искусства периода рококо. После того как отыскал нужные материалы и переслал их мама на рабочую электронную почту, я увидел, что Тарас разговаривает с Виталием, который, судя по активной жестикуляции, был в крайне возбуждённом состоянии, которое я никогда у него прежде не наблюдал. Я быстро оделся и спустился вниз, но ребята уже куда-то отправились вдвоём. И я решил проследить за ними. А направились они к стройке, что виднелась в паре кварталов от нашего дома. Пока переходил дорогу, я потерял Тараса и Виталия из виду. Хотел было уже возвращаться домой, но увидел Михаила Сергеева — мальчика из моего класса. Тот быстро шёл по направлению к этой же самой стройке. Это само по себе было странным, ведь его образ жизни никак не вязался с посещением подобных мест, а значит, тут была какая-то тайна. Я проследил за ним. Михаил пролез через щель в заборе, и я последовал за ним. Так я оказался среди юношей, которые стояли и очень агрессивно вели себя. Но самое главное, там был Тарас. А ещё там были те пятеро, что приставали ко мне несколько недель назад и которых проучил Тарас. Петухов, стоя в расслабленной позе, с лёгкой иронией в голосе говорил этому Игорю о том, что эти пятеро испугались какого-то «бо́тана», наверное, имелся в виду я. Было немного обидно. То, что случилось дальше, для меня вновь стало похожим на фильм: Тарас что-то сделал и вот уже бросившийся на него Игорь был повержен на землю, а его правая рука сильно заведена за голову, по всей видимости, причиняя тому боль, ибо этот Гоша стал грязно выражаться и угрожать Тарасу расправой. Но, надо отдать должное, Тарас выглядел спокойным, может быть слегка напряжённым. Знаешь, от него веяло такой силой, такой мощью, такой первородной животной опасностью, которая меня немного напугала. А ещё он холодным тоном спросил что-то вроде: «Бандерлоги, кому оторвать лишние конечности?». Из-за недавно увиденной рекламы ремейка Тарас в этот момент показался мне благородным Муфасой из «Короля льва», который расправлялся с гиенами, натравленными гадким Шрамом. Но тот холодный тон и то, что он причинял боль человеку, пусть и хулигану, никак не вязались у меня с Тарасом, поэтому я попросил его отпустить парня. Но я всё испортил, потому что, когда Тарас отвлёкся на меня, тот худощавый тёмноволосый юноша с родинкой на щеке — один из хулиганов — ударил его по лицу. Я так испугался за него и закричал, что вызову полицию, но меня уже никто не слушал — началась массовая драка. Дрожащими пальцами смог набрать «112» и сообщить, где происходит драка. Только вот, пока я разговаривал по телефону, кто-то с силой толкнул меня, и я сначала ударился головой о железную дверь гаража, а затем затылком о какой-то камень. В голове всё потемнело — наверное, всё-таки потерял сознание. Очнулся я на руках Тараса, который хотел положить меня на лавочку возле нашего подъезда. Мысль о том, что он донёс меня сюда, да ещё в таком состоянии — у него была разбита губа и бровь, из которых сочилась кровь — окончательно вывела меня из равновесия. Это мне сейчас легко писать об этом, а тогда мои мысли путались, а голова раскалывалась на части, всё гудело, как в разворошённом улье, я был дезориентирован, к тому же меня тошнило, а ноги и руки не слушались. Насколько я помню, Тарас был очень взволнован. Но почему? Почему он так заботится обо мне? Почему второй раз спасает? Столько вопросов и ни одного ответа… Мой сосед по подъезду предложил вызвать скорую, но я отказался, представив, что пришедшие с работы мама или папа будут ужасно расстроены, поэтому попросил не делать этого, а заодно помочь мне подняться домой. Из-за головокружения я боялся, что не поднимусь по ступеням до третьего этажа. Тарас продолжал свои попытки вызвать скорую помощь, хорошо, что у него не оказалось с собой телефона. Нехотя он отказался от своей идеи, а затем вновь подхватил меня на руки. Если бы не каша в голове, ни в жизнь не разрешил ему этого сделать, но тогда я не был в состоянии противиться… Знаешь, я сейчас поймал себя на мысли, что мне даже понравилось. Конечно, с большой долей вероятности, это могло быть из-за удара по голове… Или всё-таки нет?.. Почему этот парень так влияет на меня?.. Я перечитал, что писал в прошлый раз, и понял, что это была какая-то мимолётная слабость, что ли. Не могу сформулировать… Но не буду кривить душой, поэтому вынужден признать, что Тарас Петухов оказывает на меня странное воздействие, которое не поддаётся рациональному осмыслению. Но я вновь отвлёкся… Тарас поднял меня на третий этаж. И сделал он это так легко и просто, что только диву даёшься, а ведь кровь из его травмированной брови так и продолжала течь, оставляя на его лице потёки. Я снова отвлекусь, потому что до сих пор не могу забыть его грубоватое лицо, нос с горбинкой, наверное, от перелома, припухшую от удара губу, его широкие скулы, одна из которых явно была травмирована. Да, и глаза… тёмно-оливкового цвета, в которых было беспокойство и стеснение. Вот это-то крайне диссонирующее с его внешним видом застывшее в глазах беспокойство обо мне по-прежнему не даёт покоя… Я думал, что смогу быстро умыться и лечь спать до прихода мама, но она уже была дома. Увидев меня в таком состоянии, она чуть в обморок не упала, а затем развила бурную деятельность и смогла каким-то образом договориться, чтобы меня немедленно везли в Морозовскую детскую больницу. Мне даже скорую помощь выделили. Все мои попытки убедить мама, что со мной всё в порядке и мне всего лишь нужно поспать, она полностью игнорировала, причитая, что я ничего не понимаю, что моя бесценная голова мне нужна здоровой, ведь с эпилепсией или ушибом мозга великим музыкантом не стать. Вот вечно она норовит сделать из мухи слона. В конце концов мне пришлось подчиниться, поэтому я уже вторые сутки здесь и схожу с ума от скуки. По приезде сюда меня напичкали таблетками, и я проспал практически до обеда. Потом мама и папа зачем-то привезли все мои учебники и множество сменного белья, будто я тут должен поселиться на долгие-долгие годы. Хорошо, хоть зав. отделением неврологии меня обнадёжила и после МРТ сообщила, что у меня просто шишка, но мама настояла на полном обследовании и привлечении лучших специалистов. Зав. отделением заверила, что здесь и так лучшие специалисты, но мама всё равно пригласила в понедельник какого-то профессора из медицинской академии. Да уж, перспектива оставаться тут до понедельника абсолютно не радует, я ведь сойду с ума от скуки: читать с планшета или смотреть фильмы я никогда не любил. Одна отрада, это ты, мой друг-дневник, к тебе я уже привык и с удовольствием записываю на планшете свои мысли, а их за эту неделю накопилось ой как много… А ещё на следующей неделе каникулы начинаются, а значит, ничегонеделание продлится долго. Перечитал написанное и кое-что дополнил… Такими темпами скоро от скуки я начну записывать каждое своё действие и каждую мысль. Это было бы смешно, если бы не было так грустно… 26 октября Ещё один день моего мучения. Дома я всегда мог музицировать или разучивать ноты, а тут, к сожалению, не было ни инструмента, ни нотных тетрадей. Среди пациентов отделения были либо совсем малыши, лежащие вместе с мамами, либо пациенты постарше, как девочка Арина, которой было около двенадцати. У неё обнаружилась какая-то странная форма эпилепсии, поэтому её здесь обследовали и подбирали противосудорожные препараты. Я пытался с ней пообщаться, но она постоянно сидит в телефоне и не сильно жаждет общения с кем-либо. Всё-таки посмотрел фильм на планшете. Представляешь, даже не запомнил, о чём он, потому что периодически меня отключало. Никогда не замечал за собой такой странности, я же могу часами сидеть и делать записи, а просто посмотреть фильм отчего-то не смог. Дорогой дневник, Тарас в очередной раз меня удивил. Представляешь, он прошёл в отделение, притворившись моим сводным братом. А ещё одноклассник принёс букет из трёх алых роз. Неожиданно, правда? Вот смотрю на них и до сих пор не могу понять, что всё это значит. Когда я встретил его случайно в дверях своей палаты, он так опешил, да и я был в неменьшем смятении, а потом Тарас протянул мне розы, наверное, заметив, как я на них смотрю. Да, каюсь, не могу устоять перед розами. Скорее всего, букет должен был быть взяткой медперсоналу, но, чёрт возьми, как же это было приятно. А потом Тарас моими маникюрными ножницами сделал из пластиковой бутылки вазу. И теперь это чудно́е изделие hand-made стоит у меня на прикроватной тумбе, и я, как дурак, любуюсь им. Вот никогда не думал, что с Тарасом так интересно, мы проговорили целый час, а я даже не заметил. Потом пришли мама и папа, и, наверное, впервые я был им не рад… Очевидно, так неправильно даже думать, но мама была в своём репертуаре: она накинулась сначала на Любовь Аркадьевну — старшую медсестру неврологического отделения, а потом и на Тараса — за то, что он меня беспокоит. А потом они ушли, вновь оставив меня одного. Мне так этого не хотелось… И я его даже обнял на прощание… Знаешь, а Тарас… Рэд… Брутальный парень, вечно носящий красную вязаную шапочку, мне нравится… Фу-х, вот написал и, кажется, легче стало… Оказалось, это не так страшно… Страшно не написать или осознать это, а понять, что мне вряд ли что-то с ним светит — ему наверняка нравятся девочки, хотя он в школе и не общается с ними, но он вообще мало с кем общается. В классе Тарас обычно тихо сидит на последней парте, а из всех его друзей я вижу только Виталия. Кажется, он дружит с Сергеевым, но обычно их общение сводится к нескольким общим фразам, из которых я понял, что иногда Тарас приходит к Михаилу в гости на так называемые «вписки» — ещё одно неведомое мне явление молодёжной жизни. Вот ответь: как может нравиться человек, который настолько далёк от твоих идеалов, насколько это возможно? Ведь он совсем не писаный красавец, по большей части не разговорчив, порой задумчив… Но вот ведь что странно: сегодня он был не таким, а наоборот, я бы сказал, даже весёлым, разговорчивым, он много шутил. Наверное, ему просто не интересно с нашими одноклассниками-зазнайками, как тот же Бобров и иже с ним. Может, сейчас я напишу полнейшую глупость, но очень бы хотел, чтобы мы с ним стали друзьями и даже ближе, только вот второе неосуществимо, поэтому буду довольствоваться хотя бы первым, если Тарас, конечно же, того захочет…