Рэд vs Волк

Рэд Под всеобщее внимание мы с Любомиром вернулись в класс и стали собирать свои вещи. — Люба, ты что, Рэда на поруки взял? — Бобров же, наверное, дышать не сможет, если не прикопается к кому-нибудь. — Смотри, не общайся с ним, — покровительственно добавил он, — этот плохой мальчик тебя научит всякому нехорошему — тоже будешь на людей нападать. — Бобровская кодла заржала, а Любомир с чувством полного достоинства проигнорировал выпады в свой адрес. — Чё ржёте, приматы? Между прочим, Фюреровна жаждет увидеть тебя, — я указал на Макса, — и тебя, — мой взгляд, полный презрения, упал на Кочергина. — Харе гнать! — стал возбухать Димон, однако после того, как я демонстративно покрутил головой, разминая шею, будто перед боем, он умерил пыл и ссыкливо отступил на пару шагов. — Ну, как знаете, не мне ж огребать от неё, — я был максимально на расслабоне. — И вообще, зря не идёте — там у неё в кабинете вовсю идёт показ вашего высокобюджетного художественного фильма. Фюреровна впечатлилась и, по ходу, хочет вам «Оскар» вручить. До этих додиков наконец-то дошло, и они бегом бросились из кабинета, крикнув Серёге Дятлову, который у них был на правах шестёрки, чтоб он захватил их шмотки. Следующим уроком была лит-ра — мы наконец-то добрались до «Мастера и Маргариты». Что ни говори, а произведение просто замечательное. У Булгакова я читал и «Собачье сердце», и «Роковые яйца», и некоторые рассказы, но приключения Воланда и его свиты в Москве, а также описание мук творчества мастера и самопожертвования прекрасной Маргариты, считаю самым лучшим, что придумано человеком. Неожиданно для меня тихоня Мир вступил в дискуссию, убеждая нашу выскочку Хвостову, что из всех персонажей, если не считать мастера и Маргариту, Воланд — самый настоящий положительный герой, а весь этот антураж таинственной демонической силы всего лишь образ, приписанный ему обывателями, не видящими дальше своего носа. Волк говорил с таким запалом. Наверное, так на него повлияла встреча с блюстителем, мать его, закона. А ещё во время этой речи он зачем-то поворачивался в мою сторону, будто бы хотел донести мысль лично до меня. В качестве аргумента Волк указал, что Воланд и его люди наказывали только заслуживающих это, а влюблённых героев он даже поощрил, правда в привычной для потусторонней силы форме. Я слушал этот научный диспут вполуха, потому что меня самого одолевали какие-то странные мысли — как ни хотел, но не мог сосредоточиться на уроке. Постоянно встречаясь взглядом со стоящим около своей парты Любомиром, я вспоминал, как он обнимал меня: сначала в больнице, а потом сегодня, не более получаса назад. Стройное тело пацана и едва уловимый аромат — смесь розы и лимона, кажется, а ещё… Бля, а ещё шевельнувшийся в моих штанах член… Вот это вообще ахтунг. В общем, у кого-то Бегемот примус починяет, а у кого-то в башке полное смятение и хрен пойми что… Звонок на перемену стал для меня спасением. Я быстро побросал вещи в рюкзак и пошёл на улицу. Несмотря на промозглую погоду, побежал курить — ужасно захотелось травануться. Так как моя школа, типа, элитная, то на её территории даже была курилка. Ну, вообще-то, это была большая беседка с коваными решётками, окружённая с трёх сторон кустарниками. На кой она задумывалась изначально, я до сих пор не знаю, но все её юзали исключительно в качестве курилки. А чё, козырное место. Вход в неё был со стороны спортплощадки, а с других сторон росли кусты. Сейчас они были уже голыми, но всё равно тут можно спрятаться от непогоды и вдоволь подымить. Правда, когда на улице хорошая погода, то тут обязательно будет кто-то из учителей ждать и вваливать пиздюлей за курение на территории школы, но думаю, сегодня соглядатаев не найдётся. Я был прав — в курилке были только несколько парней и девчонок из девятых-одиннадцатых. Я сел на лавочку в уголке и затянулся, выпуская через нос струйки сизого дыма. Успокоиться бы, но вот ни хрена не выходит, особенно когда вокруг ржут кони и блеют овцы… Кстати, третьим уроком была как раз биология. Присутствие копытных не дало мне времени, чтобы обмозговать, поэтому я побрёл на урок. В класс вошёл уже после звонка, когда биологичка, которой, наверное, было уже сто лет, отмечала присутствующих. Мир как-то странно на меня посмотрел, я же, по обыкновению, плюхнулся за заднюю парту. Из переклички я понял, что Бобров и Кочергин до сих пор не вернулись от директрисы. Буду считать их коммунистами, но цветы на их могилку я носить точно не собираюсь. Из-за весёлых историй об эволюции бандерлогов до сапиенсов урок пролетел незаметно. В общем, я решил, что у меня просто случился очередной приступ непроизвольной эрекции — я ж молодой мужчина в самом рассвете сил, так что всё возможно и нехер забивать себе голову… М-да-а, может, я порой и проявляю мастерство художественного пиздежа, но вот, сука, почему сам себе-то сейчас не верю?.. Хорошо, что впереди был обед: кому как, а мне на сытый желудок думается легче. Чтобы не принимать участие во флэшмобе «Стадо дебилов бежит на водопой» — по ходу, желание жрать стирало границы между быдлом и богатенькими, — я немного задержался. Спускаюсь вниз и наблюдаю картину Репина «Приплыли»: в холле школы стоит, возвышаясь над всеми, богатырша Рожкова, рядом — лебезящие пред ней родаки Димона с каким-то неизвестным мне кентом в дорогом пальто. Там же присутствовала и мамаша Макса. Ну, та самая, которой Федя совал в рот свой ствол, если вы понимаете, о чём я. Увидев меня, она скривила морду лица, словно сожрала разом десять лимонов. С ней был такой же конь в пальто, только посолиднее. Картину довершал вобла, чьё лицо выражало только одно: «Как же вы все меня заебали». Поодаль ошивались притихшие и бледные, как поганки, Бобров и Кочергин — оба выглядели так, будто фраза Бородача «Понять и простить» не проканала. Ну, мне-то этих придурков совсем не было жалко. Фюреровна басила, что родители должны уделять больше времени воспитанию своих детей и не позволять им всякие выходки. Дальше я слушать не стал, а верной дорогой, как говорил кто-то из древних, направился к раздаче, чтобы и в мою лохань перепало немного первоклассных помоев. — Тарас, — услышал я, когда отошёл от буфета. — Я занял тебе место. — Мир махал мне рукой. Я направился к своему другу, как бы это ни странно звучало. Это вызвало поистине фурор — одноклассники принялись сразу же шушукаться, а Дятлов достал смартфон и стал снимать. Я сел рядом с Волком. Я не тупой, поэтому отчётливо понимаю, что со стороны это выглядит ну просто феерично — красавец и чудовище, заебись сказка получается. — Спасибо, — говорю, когда разместился за столиком в самом центре столовки. Обычно, я предпочитаю сидеть в уголке и в одиночестве: первое — мой выбор, а второе — само получается, потому что мне партнёры по приёму пищи и даром не нужны, и окружающие это чувствуют, да и симпатии-то мало кто из одноклассников испытывает ко мне. Если только Михась, но этот колобок-бабник обычно сидит с девчонками, забалтывая их до смерти. Как же неуютно я ощущал себя здесь, и Мир это заметил. — Тебе не нравится мой выбор? — удручённо спросил он, когда доел суп — сегодня был сырный. Я пожал плечами: — Забей. — Тарас, ты скажи, не стесняйся. Я в следующий раз постараюсь занять другое место. — Блин, Любомир говорил это так искренне и даже выглядел слегка расстроенным. Я даже заметил, как его чёрные глаза потускнели — не могу объяснить. — Мир, забей. Здесь тоже норм, — стараюсь говорить дружелюбным тоном. Кажется, получается херово… Или это я себя накручиваю?.. Да вашу ж мать, почему в присутствии этого Волка я постоянно перестаю быть адекватным?.. Чтобы окончательно не сойти с ума, решил воспользоваться правилом про глухоту и немоту во время еды. Хорошо, что и сотрапезник решил его придерживаться. После обеда вновь возникло непреодолимое желание покурить, что уже само по себе было ненормально, ведь раньше мне и одного раза в день хватало. Я хотел уже пойти на улицу, но за мной увязался Волк, который стал расспрашивать о планах на выходные. И вот тут я завис. Зачем ему это? Неужели он и вправду хочет со мной дружить? Он… И со мной?.. Дворянин благородных кровей с простолюдином?.. Не придумав ничего лучшего, просто соврал, сказав, что буду у бабушки, хотя в случае чего, я ведь могу и в самом деле смотаться к бабе Клаве или бабе Жанне, а то и к обеим по очереди. Мне показалось, или Мир вновь расстроился? Да не, мне всё это только чудится. По ходу, свою фантазию мне давно уже пора приструнить. После обеда был иняз: я пошёл шпрехать по-немецки у Рожковой, а Любомир спикинглишить у Юдиной. Татьяна Фёдоровна пришла с опозданием минут на десять, что было на неё совершенно не похоже, да и выглядела она уставшей. Надо думать, столько времени провести в компании воблы. А может, это на неё так предки Боброва и Кочергина подействовали? Да там чего только одна Яна Филипповна Боброва стоит. Её бы с Марго столкнуть — я бы посмотрел на то, как эти гадюки плевались бы друг в друга ядом, но только с безопасного расстояния в бинокль, а то ведь попадись им под горячую руку — живым, стопудово, не уйдёшь. Предпоследней была физ-ра. Вот уж что здорово, так здорово — наконец-то я смогу расслабиться, вдоволь позанимавшись «бессмысленной и беспощадной» физической нагрузкой, ну, или просто в волейбол поиграю, смотря что сегодня придумает Юрич. Только вот поиграть на расслабоне не удалось — Мир, который до этого обычно не посещал физ-ру и уходил с урока домой либо где-то ошивался в школе, неожиданно решил посетить урок. Даже захватил спортивную форму — ну, ту самую, в которой был в больнице. Когда Мир вошёл в мужскую раздевалку, это произвело эффект разорвавшейся бомбы — даже никогда не затыкающийся Михась заглох на половине слова. Да и вошёл Волк с таким видом, словно был готов броситься в омут с головой. Что и ни говори, а он был прав — наша вечно воняющая грязными носками и потярой раздевалка была для него чуждой средой. А когда он стал раздеваться, я понял, что совершенно чуждой. Волк был растерян и постоянно не знал, куда деть свои вещи: пиджак, брюки, ослепительно белую рубашку. Я-то бывалый боец и переодевался, что называется, пока горит спичка, но сегодня и у меня всё из рук валилось. Постоянно ловил себя на мысли, что зависаю, смотря на нескладного Мира. Хотя и другие пацаны тоже косились на него, с каким-то любопытством и лёгкой формой презрения. Так смотрят на какого-нибудь городского сумасшедшего, вещающего об очередном конце света: вроде стрёмно, а вроде и интересно, чего он там ещё отчебучит. Но вот когда Мир снял с себя одежду, оставшись в одном нижнем белье, мне стало совершенно не до смеха. Вид стройного, костлявого, с гладкой белой кожей Волка однозначно отозвался у меня внизу. Как бы я ни врал себе до этого, но тут было всё ясно — мой член среагировал на пацана. Точка. Вот и живи теперь, Рэд, с этим, как хочешь. Я со скоростью урагана выскочил из раздевалки, едва не убив Вику Кораблёву и Катю Юрченко, попавшихся на пути. Девахи подняли хай, но мне было похер — я бежал на улицу, подальше от всего этого. Курить, срочно курить… Урок начался, а поэтому козырная курилка была свободна. Я трясущимися руками не с первой попытки смог запалить сигарету. Глубоко затянулся — половина сигареты в мгновение превратилась в пепел. С непривычки я закашлялся. Сука! А-а-а-а!!! Этого не может быть! Во мне всё клокотало, башка отказывалась рационально мыслить, а небольшой стояк не проходил, возвращая меня к той картинке, где полуголый Мир неуклюже пытается повесить свою рубашку, чтобы не измять её, повернувшись ко мне задом. И ладно бы там было на что смотреть — кожа да кости. Да-а… Кожа… Неестественно белая, бледная, гладкая… Твою мать!!! Перестань! Перестань!!! От третьей сигареты, выкуренной залпом одна за одной, у меня стала кружиться голова и начало тошнить, но это принесло облегчение, потому что организм решил, что нет смысла возбуждаться, когда готов выблевать свой недопереваренный обед. Я принял решение. Впервые за восемнадцать лет сваливаю с физ-ры, да и отсутствие последнего урока, обществознания, тоже спокойно переживу. Домой побежал даже не переодевшись, лишь захватив свои пожитки. Запрусь у себя в комнате и проживу там остаток своей никчёмной жизни…