Волк
После пробуждения я почувствовал, что счастлив как никогда. Знаю, что пора вставать, но мне совершенно не хочется... Хочется продолжать лежать в постели и улыбаться солнечному зайчику, заглянувшему в гости.
Стыдно признаться, но вчера долго не мог уснуть из-за воспоминаний о том, как мне было восхитительно во время близости с Тарасом. А ещё был его запах — запах страсти, силы и мужественности. Это так будоражит и вызывает во мне настоящую бурю эмоций, от которых хочется радостно кричать и прыгать до небес. Может, это, конечно, всё глупости, но ничего с собой поделать не могу.
Вдруг на телефон приходит «С добрым утром», отправленное любимым. Вот и ещё один повод для безумства. Мой молодой человек помнит обо мне. Это невыносимо мило. Он как всегда лаконичен. Я тоже буду краток…
Не удержался и зачем-то добавил смайлики. Надеюсь, Тарас не посчитает меня сумасбродом. Нет, конечно, он не может!.. Он же такой хороший!..
Утыкаюсь лицом в подушку, обнимая её и прячась под одеялом. Мозг и тело, явно это демонстрирующее, вновь вспоминают вчерашнее и хотят повторения… Я ведь никогда и не думал, что физическая близость так приятна… От подобных желаний даже становится немного стыдно…
— Любомир, почему ты ещё в постели? — Мама́ вошла ко мне в комнату и направилась к окну, чтобы отдёрнуть шторы. — Я начинаю готовить завтрак, так что, будь любезен, поторопись.
— Хорошо. Я уже встаю. — Не на шутку испугался — она так неожиданно ворвалась. А если бы она увидела, что у меня?.. Кошмар!
Когда возбуждение спало, направился принимать душ, а затем завтракать.
Хотя я и неоднократно проверил, не осталось ли компрометирующих меня следов, но вчера вечером очень боялся, что мама́ заподозрит присутствие постороннего в нашей квартире, но родители приехали поздно и уставшими (она даже не сразу заметила цветы в вазе), а поэтому рано легли спать. Кажется, обошлось…
— Сын, я так и не спросила тебя вчера: в честь чего цветы? — неожиданно спросила мама́, когда мы заканчивали завтракать. Был омлет и мои любимые сладкие гренки со сметаной — давно ими не лакомился.
— Просто… Просто решил тебя порадовать. За заботу обо мне… о нас… — Знаю, что врать у меня выходит из рук вон плохо, поэтому сильно старался сохранить спокойный тон. Осознаю, что это неправильно, но по-другому, к сожалению, нельзя.
Мама́ явно удовлетворилась моим ответом и с благодарностью улыбнулась.
— Кажется, это упрёк в мою сторону? — почему-то произнёс папа́.
— Я ничего такого не хотел… — стал я оправдываться.
— Да, Викто́р, почему ты так говоришь? — поинтересовалась у него мама́.
— Просто, раз уж даже наш сын, вечно витающий в облаках, — он подмигнул мне, — заметил, что я давно не дарил тебе цветов, то это что-то да значит.
— Викто́р, полноте, я же прекрасно понимаю, что ты — занятой человек. И совершенно не в обиде… — Мама́ отчего-то вздохнула и продолжила после паузы с печальной улыбкой: — Просто наш мальчик взрослеет…
— C’est la vie, — философски протянул папа́. — Скоро Любомир, под стать деду, станет маститым музыкантом, будет разъезжать по миру, заведёт множество знакомств, в конце концов, женится и создаст собственную семью…
Его слова меня очень смутили, поэтому я уткнулся в свою тарелку.
— До этого ему ещё нужно поступить в Академию, с успехом её окончить, и только потом думать обо всём остальном. — Мне показалось, что тон мама́ стал немного резким и раздражительным. Она поднялась из-за стола и удалилась, оставив стоять грязную посуду и недопитый чай. Это очень на неё не похоже. Папа́ недоумённо хмыкнул и продолжил пить свой кофе. Из-за ситуации, причиной которой, не желая того, оказался, я быстро доел последний гренок и поспешил скрыться у себя в комнате.
Меня немного расстроила реакция мама́, но подумать об этом как следует у меня не получилось — я увидел в окно Тараса, подходящего к турникам.
Он скинул с себя спортивную кофту, сделал растяжку, а затем вскочил на перекладины и стал заниматься. Смотрел на него, как заворожённый. Не могу поверить, что этот великолепный парень принадлежит мне. «Принадлежит», наверное, не то слово, но всё же так приятно это осознавать…
Как же хочется бросить все свои дела, оказаться там, внизу и вблизи полюбоваться, но мне нужно заниматься — скоро экзамены в музыкальной школе.
До сих пор вспоминаю тот случай, когда Тарас решил показать мне несколько упражнений, как он с лёгкостью поднимал меня, заставляя меня подтягиваться, а затем обнял. Уверен, именно это и был тот самый поворотный момент, когда мои робкие чувства переросли в нечто большее, пусть и не до конца осознаваемое. А может быть, это случилось, когда он приходил ко мне в больницу. Ведь тогда Тарас ради меня пошёл на подлог, а ещё он каким-то образом узнал о моей любви к розам и принёс их мне. И эта ваза, сделанная им из пустой пластиковой бутылки…
К Тарасу подошёл его отчим. По всей видимости, они перекинулись парой слов и Фёдор Игнатьевич, по примеру пасынка, сам стал выписывать на брусьях замысловатые пируэты.
— Любомир, почему я до сих пор не слышу твоей игры? — Мама́ вновь неожиданно оказалась у меня в комнате — на сей раз я даже вздрогнул. — За чем это ты наблюдаешь?.. Понятно, — со скепсисом в голосе произнесла она. — Что стар, что млад. Ничего удивительного, что твой дружок, — в тоне проскользнуло пренебрежение, — ведёт практически асоциальный образ жизни. От таких людей всякого можно ожидать. Слухи об этой семье ходят очень нелестные.
— Мама́, о чём ты? — моему удивлению не было предела. — Насколько мне известно, Фёдор Игнатьевич служит в ФСБ, да и Тарас ничем таким не занимается.
— Тоже мне, «служит в ФСБ»… Тогда и подавно приличным людям стоит держаться подальше от подобных типов. Ничего, ещё какой-то месяц и ты окончишь школу, поступишь в Академию и тебе не нужно будет общаться с этим Тарасом.
— Я не понимаю, чем вызвано твоё негативное отношение к нему? — Вот в самом деле, до сих пор не понимаю, чем подобное отношение вызвано. Тарас же, на сколько мне известно, даже повода не давал. Он всегда с ней здоровался и вёл себя культурно. — И я не собираюсь с ним порывать. Мы продолжим дружить и после школы, — решительно парировал я. По нехорошему прищуру мама́ понял, что она крайне недовольна моим выпадом, но для меня защита чести дорогого мне человека стала делом принципа.
— После того, как ты стал много времени проводить в компании Петухова, твоё поведение, Любомир, оставляет желать лучшего, — заявили мне холодным высокомерным тоном. — Мне это крайне не нравится.
— Но… — я собрался с духом, — ты же сама учила меня не оставаться равнодушным, когда кого-то напрасно обвиняют в неблаговидных поступках. — Старался говорить без вызова, но тем не менее твёрдо, ведь правда была на моей стороне.
— А ты, значит, решил примерить на себя роль адвоката? — Мама́ отчего-то вспыхнула. — Я говорила Викто́ру, что его позволение продолжить общение с этим юношей ни к чему хорошему не приведёт.
От настигшего меня недоумения даже не мог ничего возразить — настолько поведение мама́ было из ряда вон выходящим.
— Дорогая, что случилось? В чём проблема? — На шум в комнату заглянул папа́.
— О, Викто́р, как хорошо, что ты здесь. Тебе непременно нужно поговорить с нашим сыном. — Мама́ сложила руки в умоляющий жест. — Он совершенно отбился от рук.
— Любомир? Чем ты расстроил маму? — Отец смотрел на меня с нечитаемым выражением лица.
— Я не знаю. Я всего лишь попытался донести до мама́, что Тарас Петухов — хороший. — Чувствовал себя очень скверно. Разумом понимал, что мне нужно как-то извиниться и признать правоту родительницы, но вот сердце не давало этого сделать — это, несомненно, означало бы, что я согласен с тем, что моего любимого считают недостойным человеком, а, может, и того хуже.
— Так, Марго, я вообще не понимаю сути конфликта. — Было видно, что папа́ искренне хочет разобраться в сложившейся ситуации. — Почему Любомиру понадобилось убеждать тебя в том, что его друг «хороший»?
— То есть и ты считаешь, что я не права в отношении этого парня?! — От последнего слова так и сквозило неприязнью. — Я делаю всё, чтобы уберечь нашего ребёнка от влияния улицы, а ты ставишь мне это в упрёк? — Её глаза округлились.
— Pardon, ma chère, но я ничего такого не имел в виду. — Примирительным тоном папа́ попытался сгладить конфликт. — Я всего лишь хочу разобраться.
Кажется, попытка не удалась — от мама́ по-прежнему исходило недовольство.
— Возможно, нам нужно обсудить этот вопрос в другом месте, — серьёзным тоном сказала она. — Любомиру пора заниматься. — С этими словами она вышла. Отец вздохнул и последовал за ней. Чтобы ещё больше не усугублять, я приступил к повторению квалификационной работы, тем более Тарас уже закончил свои упражнения и, скорее всего, ушёл домой. Из-за произошедшего долго не мог сосредоточиться на нотах, но в конце концов музыка увлекла меня за собой туда, где не было конфликтов, не было недопонимания, туда, где царил мир, наполненный лишь божественной мелодией.
***
Вот и последний звонок — ещё один маленький шажок в самостоятельную жизнь.
Совсем недавно я прощался со своими друзьями из музыкальной школы. Мы обещали обязательно сохранить нашу связь и не потеряться на просторах Москвы. Николай заверил, что в РАМ имени Гнесиных будем учиться все вместе. Он в этом не сомневается, потому что мы показали себя сильными и способными учениками. В этом его поддержала и Нонна Валерьевна. Она даже намекнула, что нашими результатами очень довольны и с нетерпением ждут в рядах студентов.
Завершив обучение в одном месте, теперь вот прощаюсь с общеобразовательной школой. По поводу этого переживаю не так сильно, ведь за прошедший год, по большому счёту, полноценных друзей здесь я не приобрёл. Все они остались в Петербурге. Порой вспоминаю их со светлой грустью…
Радует лишь одно: переезд в Москву подарил мне любовь такого невероятного человека как Тарас. Пускай в последнее время нам и не удавалось видеться так часто, как этого хотелось бы, но тем не менее каждая наша встреча была такой желанной. Мы гуляли по городу, встречались с близнецами. С ними я всегда искренне рад встретиться и пообщаться. Марина и Илья тоже во всю готовились к экзаменам, но не упускали шанса повидаться и насладиться первым по-настоящему весенним теплом.
Что ж, впереди нас всех ждёт время экзаменов, то время, когда ты и весь твой накопленный за время обучения багаж знаний подвергаетесь многотрудному испытанию. И тут главное не растеряться и не запаниковать. А вот последнего-то я боюсь больше всего. Особенно на экзамене по математике. Да, для поступления в РАМ имени Гнесиных мне достаточно сдать математику базового уровня, но, если говорить честно, я до мозга костей гуманитарий и многие вещи мне кажутся непосильными для понимания. Тарас готовится к профильному, и в этом плане я за него не волнуюсь, ведь неоднократно видел, как ему легко даётся большинство школьных предметов, хотя он это и тщательно скрывает. Только зачем? Не понимаю. Мне порой кажется, что он намеренно отвечает невпопад и делает в контрольных глупые ошибки. Ну не зря же я видел в его тетради множество решённых задач, да к тому же ещё по тем темам, которые мы не проходили. Кстати, мне до сих пор любопытно, продолжает ли он рисовать комиксы и писать смешные истории?.. Как-нибудь наберусь смелости и признаюсь, что листал его тайную тетрадь. Будем надеяться, что он простит мне мою выходку и между нами больше не будет никаких тайн…
Но всё же одну тайну я сохраню. Самую сокровенную и самую потаённую. Тайну, что мне безумно хочется близости со своим парнем. Вновь почувствовать его мощь и напор, его стальные мышцы под кончиками пальцев…
Любомир, остановись, а то твои фантазии далеко тебя заведут…
***
Вот и ЕГЭ. Математика. Базовый уровень.
Уже в который раз перепроверяю все двадцать заданий. На первый взгляд, всё верно, но полной уверенности в этом нет. Время неумолимо подходит к концу. Решаюсь, сдаю ответы и выхожу из кабинета.
Экзамен был организован в соседней школе. Здесь, как мне помнится, учился друг Тараса Виталий. Базовый уровень вместе со мной сдавало не так много ребят, поэтому коридоры быстро опустели — все спешили домой, чтобы отдохнуть от сданного предмета и приступить к повторению нового. Я же остался ждать Тараса — экзамен по профильному уровню идёт на час дольше.
Мне разрешили подождать в фойе, поэтому не боялся, что упущу Тараса из виду.
А вот наконец-то и он показался. Он очень удивился, увидев меня. По его выражению лица, я пытался понять его настроение.
— Тарас, ты сделал все задания? — не выдержал я, когда мы вышли на улицу.
— Да вроде бы все… Правда, с девятнадцатым немного помучиться пришлось. А ты как написал?
— А я вот совсем не уверен… — Всё время ожидания я постоянно прокручивал в голове решения.
— Мир, ты всё написал правильно. Я в тебя верю. — Мне так не хватало этих слов, произнесённых искренне и с полной уверенностью в своей правоте.
— Спасибо. Мне так важно было это услышать… — поблагодарил я.
Я смотрел на этого мужественного парня, что рядом со мной, и не мог налюбоваться им… Тарас тоже смотрел с нескрываемой теплотой. Но наше единение нарушил возглас Максима Боброва:
— Ну чё, Рэд, смог сложить два и два?
Господи, ну почему опять он и его прихлебатели?! Когда же это закончится?
Тарас как обычно отреагировал жёстко. С мольбой в голосе попросил его:
— Тарас, пойдём лучше домой.
Я очень беспокоился, потому что, казалось, потасовки не избежать. Как хорошо, что впервые мой молодой человек сразу же послушался меня. Даже когда Бобров сказал очередную гадость в наш адрес.
— Боже мой, как же хорошо, что последний звонок уже прошёл и вскоре Максим и ему подобные останутся в прошлом. — Вот по кому-кому, а по этим ребятам я точно скучать не буду, а наоборот, буду всячески избегать. — Ещё почти три недели и свобода.
От осознания этого факта стало неимоверно хорошо, особенно когда Тарас подтвердил мои слова.
Пока шли до дома, я поделился своим видением того, как же будет интересно нам обоим в тех высших учебных заведениях, куда мы собрались поступать. Уверен, там-то точно не будет типов наподобие Боброва и Ко. Как же я жду и одновременно боюсь дня вступительных испытаний в Академию. Этот день, воистину, станет переломным. Наверное, не таким судьбоносным, как Первое мая в этом году, но во всяком случае точно не сильно меньше. Тарас согласился со мной. Хотя при этом он был немного задумчив и, кажется, на мгновение потерял нить моих рассуждений, но я со спокойной душой и в сопровождении своего парня направлялся домой и это было сегодня мне самой большой наградой.
Ещё несколько экзаменов, потом выпускной, а дальнейшая моя судьба будет зависеть только от моего мастерства, а это значит, что мне нельзя расслабляться и при первой же возможности продолжать отрабатывать музыкальные отрывки для вступительных испытаний. Уверен, с поддержкой Тараса мне всё удастся, и ещё одна моя мечта осуществится…
