*парой часов спустя*
Юнги снился какой-то странный сон. У него в руках было что-то светлое, до боли родное и очень ценное. Мин с трепетом держал это, но неведомые силы хотели это отобрать. Мин не хотел никому отдавать свое, прижимая к себе еще сильнее и не желая отпускать даже под угрозой смерти. — Юнги, я сейчас задохнусь, — пищит кто-то, и брюнет открывает глаза. На Мина с тревогой смотрит Чимин, пытаясь понять, будут ли его снова душить в объятиях, или опасность миновала. Юнги, видя, что сейчас действительно слишком сильно прижимает к себе блондина, разжимает руки, давая возможность секретарю вдохнуть полной грудью и отстраниться. — Спасибо, — говорит Пак, немного отстраняясь. — Уже девять утра. — Будешь вставать? — интересуется Юнги, потягиваясь. — Планировал, — отвечает омега, косясь за Мином. — Тогда закажи завтрак в номер. Я буду кофе и тосты с ореховой пастой, — просит альфа, умащиваясь поудобнее и наблюдая за действиями Пака. — Хорошо, — только и говорит младший, поднимаясь с кровати и направляясь в гостиную к внутреннему телефону. Заказав еду в номер, Чимин идет в ванную. У него есть 15 минут на все водные процедуры. Потому что именно столько нужно подождать, пока в номер не подадут завтрак. Сейчас у блондина просто прекрасное настроение. Живот не болит, он выспался, ему не нужно заниматься готовкой, а фруктовый гель для душа и теплые струи воды заряжают его бодростью. К тому же, сегодня пятница, и уже завтра к полудню он вернется в уже родной Сеул, имея возможность встретиться с друзьями. Нужно будет только озаботиться подарками для Джина и Тэхёна. Потому что ему есть, чем поделиться с ванильным омегой, помимо сувениров. И только Чимин закрывает кран, как из коридора слышится стук о дверь. Времени одеться нет, поэтому омега накидывает на мокрое тело махровый отельный халат и, зафиксировав его поясом, топает к двери. Сотрудник отеля отдает Паку поднос с заказом и сразу же спешит дальше. Видимо, не только они сегодня завтракают в номере. Поставив поднос с едой на стол в гостиной, Чимин задумывается над тем, что можно было бы купить друзьям в качестве подарков. Размышления на эту тему настолько увлекают омегу, что он пропускает момент, когда в комнату заходит Юнги и садится в кресло напротив. Мин, что вышел на соблазнительный запах кофе, при виде блондина снова забывает о завтраке. Эта коала о чем-то сильно задумалась, подперев кулачком подбородок и сложив ногу на ногу. Полы халата разошлись, и сейчас альфа жадно разглядывает идеально гладкую обнаженную коленку Пака, что медленно качает ступней. В голове тут же назойливой мошкой начинают крутиться вопросы, зачем Чимину понадобилась депиляция и есть ли в данный момент на его секретаре белье. И положа руку на сердце, Юнги не готов узнать ответ на последний вопрос экспериментальным методом. За эти сутки Пака стало настолько много, что у Мина ощущение, будто весь его мир состоит из этого человека. Везде есть вещи, связанные с Чимином: начиная от волос на полу в ванной и заканчивая целой горой одежды, что находится по соседству с его собственной. Конечно, альфа сам выписал себе двое суток «стопроцентного Чимина», но с каждым часом просто быть рядом становится уже недостаточно. Мысленно ударив себя по лицу и сглотнув вязкую слюну, Юнги произносит: — О чем задумался? — он притягивает к себе чашку с кофе, чтобы хоть чем-то занять руки. — Хотел привезти сувениры для Джина и Тэ, но не знаю, что купить, — задумчивым голосом отвечает омега. — Планировал завтра перед вылетом целенаправленно пойти за подарками, но так и не определился, что конкретно брать. — Картины, золото, брендовые вещи. Ну или фишки казино, потому что это неофициальный символ города, — будничным тоном отвечает Мин, отпивая глоток кофе. — Ну и яичные тарталетки, конечно. Чимин переводит пустой взгляд на альфу и пару раз моргает. До него только сейчас дошло, что это не внутренний диалог, и что у него все же есть реальный собеседник. — Тарталетки? — переспрашивает Пак. — Ага, — кивает Юнги. — Они приготовлены по европейскому рецепту, но из местных продуктов, поэтому такие ты только здесь сможешь попробовать. И зачем тянуть до завтра? Собрание с оглашением победителя тендера будет в 17:00, а до этого времени мы полностью свободны. Я и сам буду не против прогуляться по улицам города, так что предлагаю пройтись вдвоем. Как раз выберем подарки твоим друзьям. — А ты? — удивляется омега. — Ничего не планировал привезти Хосоку? Юнги, что делал очередной глоток кофе, чуть не вылил его на себя и стол, прыская со смеху. Едва проглотив напиток, он все же говорит: — Если бы я из каждой своей поездки тащил Хоупу какую-то милую дребедень, аки сорока, то ему уже пришлось бы арендовать небольшой склад под это все. Чимин воспринял эту фразу, как камень в свой огород, бросая короткий обиженный взгляд и надувая и без того пухлые губы. Такой вид Пака сильно умиляет мускатного, поэтому он продолжает: — Я просто не люблю бессмысленные покупки. На этом моменте уже Чимину становится смешно. Потому что человек, который не любит бессмысленные покупки, приобрел ему столько украшений, что у омеги длины пальцев не хватит, чтоб надеть все кольца, что у него появились в минувший вторник. Представляя свои руки с надетыми за раз всеми кольцами и браслетами, блондин не может удержаться, разражаясь громким хохотом. Омега запрокидывает голову, ничего не видя из-за слез, что вот-вот выступят в уголках глаз. Мин созерцая сие зрелище с напрочь отсутствующим выражением лица. С одной стороны, ему неприятна такая реакция на его покупательское поведение, а с другой, Чимин такой милый, когда смеется. Смех Пака обрывается так же внезапно, как и начался. Раскрасневшийся, он немного виновато смотрит на Юнги. — Прости, — слегка хрипловатым голосом говорит блондин, наблюдая немой укор в глазах собеседника. — Просто… Ты купил мне столько украшений, что мне их на всю жизнь вперед хватит. И это немного не вяжется с твоим «не люблю бессмысленные покупки». — Каждое украшение гармонично дополняет одежду, которая висит сейчас в шкафу в спальне. И там нет ни одного лишнего аксессуара, — сказал как отрезал альфа. Его задело то, что секретарь не оценил должным образом его старания. — После завтрака я собираюсь все же прогуляться по Макао. И ты идешь со мной, — безэмоционально говорит Юнги, принимаясь за тосты. «И все же я его задел, раз президент обиделся», — с сожалением думает Пак, продолжая есть молча и стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Когда с завтраком было покончено, а брюнет ушел в ванную, перед омегой встал вопрос выбора наряда. Одежды было совсем немного, что усложняло задачу, да и логику комбинации этих вещей видел только Юнги. Легче всего было со штанами: Чимин выбрал черные брюки без стрелок со средней посадкой. С рубашкой было уже менее очевидно, поэтому омега надел ту, что приглянулась ему из-за необычного декора на воротнике и манжетах, оставляя на кровати альтернативу в виде шёлковой рубашки со спущенной линией плеча. Еще больше сомнений вызвал выбор блейзера, поскольку он бы завершал образ, но на улице было достаточно жарко. — Что ты делаешь? — донеслось сзади. И Чимин замер, ладонью зависнув на плотности пиджака, в котором он сюда прилетел. — Выбираю одежду, — только и ответил омега, повернув голову. Ох, лучше бы он этого не делал. Мин опять стоял в одном полотенце. Краснея, Пак уставился на одежду в шкафу с таким рвением, словно отвернись и не сносить ему головы. — Со штанами еще согласен, но с рубашкой – категорически нет, — говорит Мин. — Та, что лежит на кровати лучше. — Хорошо, — соглашается омега, все так же смотря в шкаф. — Ну, и чего застыл? Переодевайся, — требовательно говорит альфа. Кажется, лицо Чимина сейчас загорится. Развернувшись на носочках, Пак забирает рубашку с кровати, почти выбегая из спальни. «Да что ж с ним не так?» — раздосадовано думает мускатный. «Неужели стесняется каких-то шрамов?» — делает предположение Юнги, снимая с бедер полотенце и выбирая наряд себе.*спустя час*
Они приехали к сохранившемуся фасаду церкви святого Павла, начиная свой маршрут с главной исторической достопримечательности Макао. Хотя у Юнги было свое мнение на этот счет. Но раз Чимин с горящими глазами говорит о том, что хочет увидеть фасад, значит, он его увидит. Сделав пару селфи и обойдя стену по кругу, Пак робко заявляет: — Я увидел все, что хотел. Куда хочешь пойти ты? А Юнги, что просто наблюдал за этой восторженной беготней Чимина, сейчас уже не хочет никуда идти. У него появилась возможность обзавестись совместным фото с Паком, когда тот бодр и счастлив. И грех этой возможностью не воспользоваться. — Сделаем совместное селфи? — предлагает брюнет, делая небольшой шаг по направлению к своему секретарю. — Если ты хочешь, — отвечает младший, снова краснея. Получив размытое, но все же согласие, Юнги делает еще пару шагов к Паку, становясь тому за спину и доставая свой телефон. Запуская режим серийной сьемки, Юнги приобнимает младшего за талию, притягивая к себе вплотную, а потом и вовсе оставляет целомудренный поцелуй на виске. Чимин поворачивает голову, алеет пуще прежнего. — Ты не находишь, что это слишком? — едва слышно говорит он, на что Мин лишь улыбается, запуская еще одну серию фото. — Нет, — коротко бросает альфа, легко улыбаясь. — Думаю, что все парочки так делают, разве нет? Ответа мускатный не получает, но рад тому, что два десятка фото сейчас уже в галерее. Скорее всего, часть из них будут размазана из-за движений, но хотя бы одно должно быть четким. И Мин очень надеется, что это будет тот момент, где Пак улыбается, а он целует его. — Вот теперь пойдем, — с довольной улыбкой говорит Мин, радуясь тому, что секретарь его не видит сейчас. — Я хочу взглянуть на город с высоты. — Смотровая площадка? — с надеждой в глазах интересуется блондин. — Смотровая площадка, — кивает Юнги и тянет Чимина на руку в сторону стоянки такси. Путь до телебашни Аомынь занимает больше времени, чем рассчитывал Юнги, поскольку выехать из старого города по узким улочкам с брусчаткой – задача не из простых. Бонусом, скрашивающим дорогу, является Чимин, что разве что рта не открывает при виде причудливого сочетания европейской и китайской архитектуры. «Ребенок», — с теплотой думает Мин, наблюдая за Паком. Таксист, что их вез, сообщает о прибытии, и расплатившись, Юнги выходит из машины, сразу же ловя за руку младшего, что так и застыл, задрав голову к небу. — Вид сверху все равно лучше. Пошли, — говорит альфа, таща за собой секретаря. Купив билеты, Юнги идет к толпе, что уже стоит возле лифтов. Куча туристов, что шумят и делятся впечатлениями об уже увиденных ими достопримечательностях, почему-то бесит мускатного. Одно дело, когда эта толпа находится на расстоянии, и совсем другое, когда тебя окружает этот сумбурный поток слов и запахов, так что и мыслей не собрать. Чимину же, похоже, нравится. Он возбужденно оглядывается вокруг, стараясь рассмотреть вообще все. Лифт приезжает, выпуская одну толпу народу и сразу же набирая новую для подъема. Омега порывается зайти в лифт вместе со всеми, но Мин его удерживает за руку, стоя неподвижно. — Я не хочу ехать в переполненном лифте, — отвечает на немой Чиминов взгляд старший. — Сейчас приедет еще один, и мы сможем подняться в полупустом лифте, не боясь лишний раз шелохнуться. Спустя минуту Чимин и в самом деле видит, что кроме них и еще двух парочек, желающих подняться больше нет. Он подозрительно щурит глаза и немигающим взглядом смотрит на президента. — Это просто один из законов толпы, — коротко бросает альфа, заходя в кабину. Руку Чимина он не выпускает, а младший, похоже, забыл об этой детали, увлеченный разглядываниями. За две минуты скоростной лифт поднимает их на 235 метров над уровнем моря. Выходя из кабины, оба потряхивают головами, чтобы избавиться от заложенности в ушах. На смотровой площадке достаточно посетителей, но это не мешает им увидеть Макао, как на ладони. Вот мост Сай Ван, что соединяет остров Колоан с Тайпоу. Вот еще один мост, названный в честь Губернатора Номбре де Карвальо. А вдали виднеется самый длинный мост в мире, соединяющий Макао, Чжухай и Гонконг. Все это Юнги видит не первый раз, но вновь испытывает давно забытое чувство детского восторга. Чимин же едва в стекло не дышит, пытаясь все разглядеть. — Посмотри под ноги, — предлагает блондину альфа. Реакция, что последовала после взгляда Чимина себе под ноги, была поистине бесценной. Прозрачное стекло и немалая высота заставили секретаря просто повалиться на Юнги, хватая того за руки с такой силой и рвением, будто от этого зависела его жизнь. — Я же говорил, коала, — смеется Мин, подхватывая Чимина под руки и поднимая на ноги. — Говоришь, высоты не боишься? — спрашивает Юнги, лукаво глядя на младшего. — Это… от неожиданности, — пищит Пак, стараясь перевести дыхание. Почему-то сейчас омеге не хочется отстраняться от президента. И затрудненное дыхание Пака имеет очень мало общего с испугом. Парфюм, который альфа нанес, чувствуется Чимином особенно сильно, и этот аромат хочется вдыхать постоянно. А еще блондину хочется прикоснуться к коже президента губами, опробовав ее мягкость. Понимая, что таблетки перестают действовать, и телом завладевают инстинкты, он отстраняется от альфы, делая пару шагов, где аромат слышится не так ярко. Ему нужно выпить таблетки. Срочно! — Мне нехорошо, — выдает омега тихо, но настойчиво. — Кружится голова? Испугался? Что-то болит? — перебирает варианты Юнги, делая шаг навстречу. «О, нет! Отойди, прошу», — мысленно стонет младший, все же позволяя снова подхватить себя под руки и увести к лифтам. От скорости лифта у Пака снова звенит в ушах, а ноги слабеют. Из него на первом этаже Чимин выходит в полуобморочном состоянии. — Может, воды? — с беспокойством уточняет брюнет, оглядываясь в поисках автомата с напитками. — Мне нужно в уборную. Хочу умыться холодной водой, — отвечает омега, которого Юнги уже ведет в нужном направлении. Оставшись один, Чимин быстро выуживает коробок с таблетками, снова глотая несколько за раз. Запив их водой из-под крана, Чимин еле успевает ухватиться руками за край раковины, потому что перед глазами у него замерцали черные пятна, а реальность ускользает быстрее, чем песок сквозь пальцы. К счастью, это не длится долго, и промокнув лицо бумажным полотенцем, Пак чувствует себя гораздо лучше. Хотя наличие черных кругов перед глазами настораживает, потому что такое у него впервые. «Наверное, это перепад давления при подъеме», — решает омега, удостоверившись в том, что с него нигде не течет. Первое, что видит блондин выходя из уборной, – встревоженное лицо Юнги, что ждал его прямо у двери. — Как себя чувствуешь? — напряженным голосом спрашивает Мин. — Лучше, — отвечает младший, слабо улыбаясь. — Вернемся в отель? — Что? Нет! — протестует Чимин. — Я чувствую себя гораздо лучше и хочу прогуляться по торговым улочкам, купить подарки и попробовать яичные тарталетки! Альфа, что был решительно настроен возвращаться в отель, где, если понадобится, секретарю окажут медицинскую помощь, уступает. Почему – остается загадкой для него самого. Но есть что-то в этих лихорадочно горящих глазах, что заставляет согласиться с решением блондина. Решающим аргументом «за» продолжение прогулки является укол вины за шутку, что вышла из-под контроля. Пешая прогулка в исторический центр города, несмотря на опасения альфы, идет на пользу Чимину, который снова бодр и энергичен. Он покупает картину с двумя карпами кои в стиле гохуа у здешнего художника для Тэхёна и аккуратную цепочку из белого золота с подвеской в виде четырехлистного клевера, что залита зеленой эмалью, для Джина. Дополнением к сувенирам станут настоящие фишки казино, которые омега купит по приезде в отель. — Полагаю, что можно пообедать, — говорит Юнги. Он забирает у продавца уличной лавки те самые тарталетки, о которых упоминал утром, и направляется к парку, который они прошли десятью минутами ранее. — Прям тут? — удивляется Пак, все же следуя за президентом. — А чем тебе парк не нравится? — оборачивается Мин к собеседнику. — Устроим небольшой пикник. — Я не говорю, что мне не нравится, — возражает Чимин, глазами ища свободное место. — Просто не думал, что ты захочешь что-то подобное? — Ну, извини, — в деланном сожалении разводит руками мускатный, направляясь к только что освободившейся скамейке, что удачно располагается в тени дерева. — Приятного аппетита, — говорит брюнет. Сев на лавочку, альфа берет из картонной коробки первую тарталетку и надкусывает ее. — Приятного аппетита, — Чимин садится рядом и достает тарталетку, крутя ее в руках. — Это и вправду очень вкусно! — восторженно сообщает он старшему, съев первый кусочек. Оказывается, они оба хорошо проголодались за время прогулки, потому что порция тарталеток исчезает достаточно быстро. — Уже три, — взглянув на наручные часы, говорит альфа. — Тогда нужно возвращаться, — кивает Чимин, вытирая рот салфеткой. — Я бы не отказался от возможности немного полежать перед оглашением победителя и званым ужином. — Тогда едем в отель, — заключает альфа, поднимаясь на ноги и выбрасывая коробку в урну, попутно доставая телефон для вызова такси.♫ Audiomachine — An Unfinished Life ♫
Чимин вместе с Юнги заходит в знакомый им уже конференц-зал ровно в 16:50, за десять минут до официального начала встречи. Ли Чиёна и его свиты пока нет, но остальные участники уже здесь, обсуждают с партнерами и конкурентами потенциальные результаты тендера. Мин почти сразу включается в одно их таких обсуждений с супругами Хинодэ, теряя секретаря из поля зрения. И этим тут же пользуется лотосовый альфа. — Добрый вечер, господин Пак, — доносится до Чимина голос Вана. — Вы сегодня выглядите еще прекраснее, чем вчера. Поделитесь секретом успеха? — Добрый вечер, господин Ван! — вежливо отвечает Чимин, поворачиваясь к собеседнику. — Обязательно поделюсь, как только он появится. — Вот оно что, — с елейной улыбкой тянет Джексон. — А вот у меня есть несколько действенных методов. И я с радостью поделюсь ими с Вами и даже могу показать, — переходя на заговорщицкий полушепот, предлагает шатен. — Полагаю, господин Ван, что раз Вы отметили мой прекрасный вид сегодня, в подобных советах я пока не нуждаюсь, — отвечает блондин, уверенным шагом направляясь к президенту. — 1:1, — еле слышно выдает лотосовый. — Интересно, твой язычок такой умелый только в словах или и в других сферах? — Джексон, ты серьезно нацелен на него? — тихо спрашивает у альфы Сяоси. — Да, — соглашается Ван. — А что? Ревнуешь? — Нет, — коротко отвечает девушка. — Просто, не лучше ли не злить Мина? Слышала, что у него есть какие-то связи с мафией. — Моя дорогая, — отвечает шатен, положив руки на плечи собеседницы. — Время, когда миром правило оружие, уже прошло. Сейчас миром правит тот, у кого есть информация. Ты же знаешь, что для того, чтобы разрушить чью-то жизнь, иногда достаточно просто выложить фото плохого качества или пост в вейбо и вуаля – общественность уже на твоей стороне и вирусит информацию по сети. К тому же я делаю это исключительно для того, чтобы позлить Мин Юнги. — Главное, чтобы пуля не помешала нажать кнопку «отправить» этот самый пост в вейбо, — еще тише и уже самой себе ответила Сяоси. В конференц-зале появляются сначала Чжао Дзи, а затем и Ли Чиён вместе с сыном. — Друзья мои! — с улыбкой начинает бергамотовый альфа, когда все расселись по местам. — Рад видеть всех вас сегодня снова. Как и обещал ранее, сегодня мы потратили немало времени, чтобы ознакомиться с просчетами Ваших предложений. Каждая идея, которая была вчера здесь озвучена, прекрасна и в той или иной мере отображает текущую политику работы The Venetian. Наш выбор был нелегким, поскольку два проекта, что называется, «попали в десяточку», и итоговое решение далось нам только после длительных обсуждений. «Господи, можно быстрее?» — думал Юнги, едва сдерживая себя от закатывания глаза и смотря прямо на Ли. — Прошу поприветствовать аплодисментами господина Вана Джексона и госпожу Тан Сяоси, потому что именно рекламный холдинг NRG представил проект, который отображает мое видение бизнеса в будущем лучше всего! Господа, Вам я хочу предложить задержаться в моей скромной обители еще на несколько дней для обсуждения деталей и начала плодотворной работы. Еще раз примите мои поздравления! В помещении раздались громкие аплодисменты. Активнее всего победителей приветствовал, конечно же, сам Ли Чиён. Чимин тоже стадно хлопал в ладоши, с тревогой глядя на Юнги. Лицо президента казалось таким же бесстрастным, как и всегда, но Чимин знал, что смотреть нужно в глаза. «Буря», — с ужасом думает Чимин и близок к истине. Мин глазами разве что молнии не метал. Шок, гнев и удивление смешались где-то на дне зрачка, и кажется, что брюнет сейчас может испепелить Вана лишь взглянув на него таким взглядом. Чимин уже ненавидит то, что сидит с другой стороны стола, ненавидит то, что Чиён продолжает что-то восторженно вещать, и уж точно ненавидит Джексона Вана, что с самодовольной улыбкой рассыпается в благодарностях за оказанную честь. Хоть Хосок и говорил, что победа в тендере желательна, но не обязательна, Чимин видел, сколько сил и стараний приложили его коллеги из разных отделов, и сколько сил в этот проект вложил сам президент. И нет, для Мина важнее всего была победа, которая досталась другому. Пак физически ощущал потребность коснуться президента, поддержать его. Хоть как-то. Вместо этого он лишь беспомощно наблюдает, как буря эмоций постепенно затухает, трансформируясь в нечто такое, что вселяет страх. Кажется, что сейчас на него глазами Юнги смотрит сама Тьма. И выдержать этот взгляд сложно, но и не смотреть – невозможно. Краем глаза Чимин замечает какое-то движение. Все встают со своих мест и куда-то направляются. Куда – омега не знает, но поскольку идут все, блондин следует за толпой. Впереди уже видна спина президента, еще более прямая, чем обычно. Чимин спешит к нему, аккуратно беря руку альфы в свою ладошку. — Чимин, не сейчас, — напряженным, каким-то надломленным голосом говорит Мин, вырывая свою ладонь из захвата и снова отдаляясь на пару шагов. Чимин чувствует… Да не знает он, что чувствует! Тут целый винегрет из сострадания, боли, обиды и почему-то ощущения преданности. Глотая неизвестно откуда появившийся комок в горле, омега себя успокаивает тем, что каждый переживает поражения по-своему. Возможно, Юнги привык это делать в одиночестве, и ему просто нужно дать время, чтобы принять это. «Да, скорее всего так и есть! Ему просто нужно время наедине с собой для того, чтобы справиться с этим», — словно мантру повторяет себе Пак. А тем временем небольшая процессия заходит в отдельный банкетный зал, где уже расставлены небольшие столики и шведский стол. Чимин видит, как президент направляется к зоне с алкоголем и почти залпом осушает бокал шампанского, отдавая его официанту, и тут же берет второй. — Итак, господа! Еще раз поздравляю господина Вана и госпожу Тан с победой. Этот бокал я поднимаю за вашу креативность и профессионализм, — говорит Чиён, беря в руки бокал и отпивая глоток. Все следуют примеру Чиёна, делая по небольшому глотку шампанского, и только Мин опрокидывает в себя целый бокал. — А сейчас я с радостью объявляю о том, что официальная часть нашей встречи окончена. Поэтому наслаждайтесь едой, напитками, и, конечно же, компанией. Потому что здесь собрались исключительно профессионалы своего дела. Желаю всем хорошего вечера, а ваш покорный слуга вынужден откланяться, — продолжает Ли, делая небольшой поклон на последнем слове. Чиён отдает свой бокал официанту, покидая помещение вместе с Чжао Дзи, что тенью следует за бергамотовым альфой. Чимин успевает только облегченно выдохнуть, уже делая шаг в сторону президента, как путь ему преграждает лотосовый альфа. — Куда-то спешите, господин Пак? — весело спрашивает Ван. — Да, — коротко отвечает омега, порываясь сделать еще шаг, но шатен берет его за кисть, останавливая. — Уважьте победителя, выпейте со мной, — просит альфа, немного приподнимая и сотрясая свой бокал. — Хорошо, — едва ли не скрипя зубами, соглашается Пак. — За победу! — говорит Джексон, касаясь своим бокалом Чиминова. Блондин лишь кивает, делая совсем маленький глоток игристого. — Что ж, еще раз поздравляю, господин Ван. Вынужден откланяться, — говорит блондин, но снова чувствует на своем запястье чужую руку. — И все же позвольте узнать, куда Вы так торопитесь? — говорит шатен до противного сладким голосом. — Господин Ван, не сочтите грубостью, но это мое дело, — отвечает омега, теряя последние крупицы терпения. Ему нужно к Юнги. Просто подойти и проверить, как он себя чувствует. Постоять рядом минуту и убедиться, что с президентом все в порядке. Это все, что ему сейчас необходимо. — О, не сочту, — сладко улыбаясь, отвечает лотосовый альфа и продолжает уже чуть тише: — Но уверенны ли Вы, господин Пак, что тот, к кому Вы так отчаянно спешите, действительно нуждается в Вашей компании? Блондину уже порядком надоели все эти игры в вежливость. И сейчас он продемонстрирует свое отношение к собеседнику одним злым взглядом! Чимин поднимает глаза, с удивлением обнаруживая, что Джексон смотрит куда-то за спину, и омега поворачивает голову, смотря в ту же сторону. И что-то внутри Пака надламывается, когда он видит спину президента, который о чем-то говорит с Ли Минчжу. Видимо, говорят они о чем-то веселом, раз омега заливается тихим смехом, прикрывая рот ладошкой. — Я же говорил, господин Пак, — доносится до блондина голосом шатена. — Мин Юнги очень избирательный и требовательный к своим партнерам. Чтобы быть рядом с ним, нужно соответствовать сотне писанных правил и трем сотням тех, что нет на бумаге. Надеюсь, Вы не успели запланировать себе воздушных замков со счастливой семейной жизнью, где вы будете каждую неделю ездить на пикники к Хангану с детьми и собакой? — продолжает Джексон, и его слова ядом вливаются куда-то в саму Чиминову душу. — Господин Ван, — надтреснутым голосом отвечает Чимин. — Мне кажется, что мои отношения с господином Мином Вас не касаются ни коим образом. Совет ценен тогда, когда его просят. Омега вырывает свою руку из цепких пальцев, все же направляясь к Юнги. — Юнги? — негромко зовет президента блондин. — Мне нужен ключ от номера. Ты его забирал, когда мы уходили, — поясняет Пак свою просьбу. — Вот, держи, — достав из нагрудного кармана пластиковую карточку, протягивает ее альфа, удостоив Пака лишь мимолетным взглядом. Юнги уже немного пьян, что видно по размашистым движениям, и слишком увлечен разговором с собеседником, который Пака просто игнорирует. — Все хорошо? — спрашивает Юнги, но скорее для галочки. — Да, — как-то уж совсем жалко отвечает блондин, забирая ключ и на негнущихся ногах выходя из зала. Наблюдавший за этим Джексон лишь ухмыльнулся. Это уже вторая маленькая победа над Юнги за этот вечер. Но шоу должно продолжаться. Чимин тратит очень много времени, чтобы добраться до номера. Глаза застилает пелена непрошеных слез. Приложив пластиковый прямоугольник к панели, Чимин заходит в номер, закрывает дверь и по ней же съезжает на пол, давая наконец волю слезам. За эти дни накопилось слишком много всего. Слишком. Чимин устал. От поручения Юонга, от бесконечных вторжений Юнги в его личное пространство, от бесконечной работы, от этого чертового номера, где он словно заключенный, от бесконечных таблеток, которые он глотает горстями, и которые не помогают от этих эмоциональных качелей, что сделают его седым или обеспечат инфаркт, от вечного страха как-то выдать себя и контролировать каждое свое слово, действие и даже желание. Чимин просто устал. Слезы, что градом текут по лицу смывая ВВ-крем, капают на рубашку, оставляя на белоснежной ткани мокрое пятно. «И пусть!» — зло думает Чимин. «Буду этим дорогущим клочком ткани полы дома вытирать!» Блокаторы, которые он выпил чуть больше часа назад, перестают работать. Чимин это чувствует по новому приступу боли в животе и влажному пятну, что расползается по белью, которое сразу же начинает неприятно липнуть к коже. Кое-как поднявшись на ноги, омега включает в гостиной свет, доставая из холодильника бутылку коньяка. Справившись с крышкой, он делает глоток прямо из горла. Алкоголь обжигает глотку и забивает дыхание своим пряным букетом, но Пак усердно пьет, жмурясь и задерживая дыхание. «Где эта чертова пробка?» — А мне казалось, что президент действительно что-то ко мне чувствует, — пьяным голосом тянет блондин, нарушая тишину комнаты. — Видимо, только казалось, — заключает Чимин. Крепкий алкоголь быстро ударяет в голову, особенно на голодный желудок. — Да где ж ты, маленькая дрянь?! Пробка находится на дне сумки Чимина, откуда ее и выуживает омега. Сейчас он даже рад тому, что не трезв. Потому что на ясную голову уговорить себя сделать то, что он действительно собирается сделать заняло бы куда больше времени. А количество влаги, что сейчас вытекает из Чимина, только увеличивается, поэтому решительной, но совсем нетрезвой походкой, он направляется в ванную. Пак уже закончил мыть руки, как слышит стук в дверь. «Президент?» — проносится в голове блондина, и он идет открывать дверь. «Не президент», — заключает внутренний голос, когда вместо Мин Юнги на пороге обнаруживается опостывший уже Джексон Ван. Альфа быстро пресекает попытку блондина закрыть дверь, хватая ручку от нее внутри номера. — Ох, бедняжка, — начинает альфа, протягивая руку к лицу Чимина и стирая большим пальцем остатки слез. — Совсем отчаялся, да? Твой альфа бросил тебя в такую трудную минуту, променяв на другого течного омегу. Ну ничего, добрый Джексон пришел, чтобы помочь тебе, — сюсюкая, словно с ребенком, говорит лотосовый, продолжая оглаживать щеку омеги. — Да что Вы себе позволяете? — хриплым после слез голосом почти кричит Пак. — Это переходит все границы! — Ох, детка! — склоняясь к уху Чимина, горячо шепчет шатен. — Я очень много себе позволяю. Но гораздо интереснее то, что ты мне позволишь этой ночью. Слова шатена заставляют омегу трезветь быстрее скорости света в вакууме, и вот блондин уже замахивается, чтобы дать пощечину этому нахалу. — Нет-нет-нет, не так быстро, — говорит лотосовый, перехватывая кисть Пака еще на этапе замаха. — Если ты хочешь ударов, то они будут, но позже, когда мы уже будем в постели. Я с радостью тебя отшлепаю и даже позволю ударить себя пару раз. Но для прелюдий они не годятся, не находишь? — продолжает говорить Ван, беря в захват и вторую руку, которой Чимин все же хотел прописать шатену по лицу. — Я так понял, что ты любишь погрубее? — снова задает вопрос лотосовый, когда сзади доносится до боли знакомый голос. — Что здесь, черт вас дери, происходит?!*10 минутами ранее*
Юнги, который уже изрядно устал слушать милую болтовню Минчжу, наконец-то отделался от него, ссылаясь на то, что ему нужно в уборную. «Низко, но зато эффективно», — оправдывал себя альфа. И все же в туалет он зашел, потому что шампанское на голодный желудок ударило в голову не хуже его любимого виски. «Только еще и с последствиями в виде похмелья на утро», — с досадой отмечает Мин, умывшись холодной водой. Он почти пришел в себя от эмоционального потрясения в виде проигрыша этому слизняку Вану. Почти. Этот Минчжу, несмотря на полное отсутствие мозга, все же смог отвлечь его своей «смешной», по мнению самого омеги, истории о том, как в детстве он потерялся в отеле, и его почти целый день искал весь персонал. И, наверное, Мин бы и дальше продолжал слушать эту болтовню, если бы не удушающе-сладкий запах иланг-иланга, который источал омега. Только выходя из уборной, Юнги вспомнил, что к нему подходил Чимин. Или ему показалось? Пак, вроде как, просил ключ от номера. Обыскав все карманы и не найдя пластикового прямоугольника, мускатный заключил, что ему все же не показалось. «С ним все в порядке? Может, опять стало плохо, как днем?» — с беспокойством думает Юнги, сворачивая в боковой коридор к лифтам. И как на зло, его попутчики в лифте выходят на этажах ниже, замедляя Мина лишними остановками. Дверь в их номер приоткрыта, и это кажется брюнету странным. Ковровая дорожка на полу скрадывает шаги, чему альфа сейчас даже рад. Спустя десяток шагов нос улавливает знакомый запах парфюма Чимина и еще один, который мускатный предпочел бы больше никогда не слышать. В дверях номера стоит Ван, что держит руки Пака прижатыми над головой, и то ли шепчет что-то на ухо секретарю, то ли целует того в шею – Юнги не видно из-за плеч шатена. Ни один из вариантов не приемлем для Мина, и что-то щелкает внутри мускатного альфы. Его внутренний волк, что целый вечер скалил зубы, чуя опасность, срывается с цепи, и впервые Юнги его поощряет, давая полную свободу действий своему животному началу. — Что здесь, черт вас дери, происходит?!*возвращаясь к происходящему*
Голос Мина наполнен сталью, а паника, что и так уже поднималась волной в сознании Чимина, в одночасье достигает своего апогея. — Это не то, о чем ты мог подумать, — пищит омега, даже не замечая, как от нового стресса слезы ручьем текут из глаз. — Тебе, Чимин, сейчас вообще лучше помолчать, — почти рычит Юнги, хватая за шкирки Джексона. Лотосовый альфа, что отпустил блондина и начал уже разворачиваться к Мину, вмиг оказывается прижат мускатным альфой к полу. Юнги нависает сверху, и первый его удар приходится точно в нос шатену. — Что, думаешь, если выиграл сраный тендер, то весь мир должен пасть к твоим ногам? Как бы не так, Джексон, как бы не так, — говорит брюнет, нанося новый удар точно в скулу. — Если словами до тебя не доходит, придется применить физическую силу. Запомни, Джексон, Чимин – мой! И если ты не хочешь лишиться своих загребущих рук, советую держать их при себе, — заканчивает Мин, делая еще один удар и оглушая противника. Ван, что словил взгляд Мина, лишь кивает. Кровь из разбитого и скорее всего сломанного носа течет по лицу и марает одежду, но сейчас шатен не решится даже слова поперек сказать. Джексон лишь однажды видел эту Тьму в глазах. У человека, которому было нечего терять, который был готов поставить на кон свою жизнь и отобрать чужую. Видимо, его игра вышла из-под контроля, и сломанный нос с испорченной одеждой – небольшая цена в сравнении с жизнью. И пока шатен это обдумывал, Юнги уже поднялся, поправляя пиджак и заходя в номер. «А вот милашке Чимину я не завидую», — с капелькой жалости думает Ван, быстро, насколько это возможно в его состоянии, направляясь к лифтам. Чимин, что наблюдал картину драки, так и застыл со стеклянным взглядом. Страх и шок пригвоздили его к месту, не давая возможности даже моргнуть. Омеге снова страшно. За Джексона. Кажется, Юнги мог его сейчас убить прямо тут. И Пак был бы самоубийцей, если бы пошел разнимать двух альф. Но этого уже и не требуется, поскольку Мин сам встает, поправляя манжеты и направляется в номер, заталкивая перед собой Чимина. — А ты, — обращается к нему альфа. — С тобой я поговорю, как только вымою руки, — добавляет он, направляясь в ванную. Чимин же идет в гостиную, где нервно отпивает еще пару глотков коньяка прямо из бутылки. — Чимин, живо ко мне! — доносится из ванной, и блондин, обмирая, идет к Юнги. Точно такой же тон он слышал у президента парой минут ранее, когда он интересовался, что здесь происходит. Блондин не знал, что могло случится за минуту такого, чтобы Юнги снова впал в неистовство. Когда он находится на полпути к ванной, дверь стремительно открывается, врезаясь в стену, и оттуда выходит Юнги, держа в руках забытую Чимином на умывальнике анальную пробку. — Чимин-и, что это? — крутя предмет в руке, ласково спрашивает альфа, бросая на младшего взгляд хищника, что увидел свою жертву. Глаза Чимина становятся круглыми от ужаса и осознания того, как это может выглядеть в глазах президента. — Это… не то, о чем ты подумал, — еле слышно говорит Пак, делая крошечный шаг назад. — Так, значит, я прервал ваши игры, да? — тихо спрашивает Юнги, делая шаг вперед. — О, вижу, ты уже и алкоголь достал. Чтоб вечер был еще веселее? — Юнги, это не то, о чем ты подумал, — уже тверже говорит блондин, продолжая отступать в гостиную. — А вот то, что мне думать, давай я сам буду решать, — с угрозой в голосе говорит брюнет, в три широких шага преодолевая расстояние между ними и впечатывая Чимина в стенку за спиной. От неожиданности и боли от удара, что вызвала цветные пятна перед глазами, омега тихо стонет. Находясь так близко к желанному телу, чувствуя этот запах цветов померанцевого дерева, сбитое дыхание и шальной стук сердца, Юнги чувствует, что теряет последнюю нить самоконтроля. Чимин, он везде: в мыслях, в жизни, в вещах, и брюнет больше не может контролировать свою сущность. Потому что волк внутри ревет раненным зверем, желая, требуя присвоить себе этого человека. Поглотить целиком его тело и душу, спрятать ото всех и не подпускать никого. Мин больше не может сдерживать себя. Юнги очень ясно осознает, что вот она – точка невозврата. Которую он перешагивает. Дороги назад уже нет, да и была ли она? Инстинкты подсказывают, что это было предопределено. С первой их встречи. Просто вырвалось наружу только сейчас. Кровь в жилах закипает, когда мускатный снова втягивает воздух, пропитанный запахом Чимина. — Тебя, оказывается, альфы интересуют, да? — спрашивает брюнет, в упор смотря на младшего. — И, видимо, я успел как раз вовремя, — продолжает Юнги, проталкивая колено между ног Чимина, чувствуя его эрекцию и ощущая влагу на ткани чужих брюк. — Раз ты так хотел, то мог бы прийти с этим ко мне, — накрывая рукой чужое возбуждение, почти шепчет он. — Юнги, пожалуйста, — молит Пак, сжимаясь в руках альфы. Ему стыдно за свою реакцию и страшно от того, что он абсолютно не знает, чем это все может закончиться. А брюнета этот растрепанный вид Пака вместе со слезами в глазах заставляет не одуматься, а лишь хотеть большего. И раз Юнги хочет – Юнги возьмет. Мгновение и омега лишается опоры под ногами, потому что альфа уже поднимает его на руки. Подхватив под бедра и сжимая в руках ягодицы, несет куда-то. Юнги хватает десяти шагов, чтобы добраться до спальни и бросить блондина на кровать. Чимин снова начинает что-то просить и плакать, но стук крови в ушах альфы не дает тому расслышать, о чем говорит Пак. Прижимая младшего к матрасу, брюнет тянется к светильнику на тумбочке. Комната погружается в полумрак, и Мин застывает на минуту, любуясь картиной возбужденного Чимина, что продолжает что-то еле слышно лепетать. И только слезы немного портят картину. — Если ты сейчас же не замолчишь, я тебя выпорю, — не слыша своего голоса, рычит Юнги, наблюдая, как Пак закрывает рот. — Сегодня ты можешь только стонать, показывая, насколько тебе хорошо, ты меня понял? Кивни, если понял. И видя этот несмелый кивок, последние рамки разумного покидают альфу. На пол летит сначала рубашка младшего, а потом и штаны. Чимин пытается брыкаться, когда Юнги тянет за резинку его белье, за что получает сильный шлепок по заднице, и больше не пытается сопротивляться. — На четвереньки, — командует альфа, когда полностью избавил блондина от одежды. Младший слушается, переворачиваясь на живот и вставая так, как было велено. Буквально разрывая на себе рубашку, Юнги видит, как мелко дрожит хрупкое тельце на кровати, и это раздражает. Слезы, которые льет младший, раздражают. — Перестань, мать твою, реветь! — снова рычит брюнет и видит, как Чимин замирает, боясь даже вздохнуть. — Молодец, детка, — оглаживая поясницу и спускаясь на такую аппетитную задницу ладонью, говорит Мин, пытаясь избавится от своих брюк одной рукой. Руки плохо слушаются, поэтому Юнги убирает ладонь с горячей кожи блондина, пытаясь избавить себя от остатков одежды. Спустя минуту с ней покончено, и Мин широким мажущим движением проходится по ложбинке меж ягодицами Чимина, ощущая кончиками пальцев влагу, что выделяется из его задницы и уже стекает по внутренней стороне бедер. И это выглядит просто прекрасно. — Расставь ноги и прогнись в пояснице, — уже более спокойно говорит Юнги. Но блондин его не слушается, за что получает еще один шлепок по заднице. След от удара расцветает розовым пятном на бледной коже, и это выглядит восхитительно. Брюнет готов раскрасить весь сатин кожи младшего своими метками. — Чимин! Блондин все же разводит ноги, прогибаясь, позволяя альфе любоваться открывшейся картиной. Член Юнги подрагивает в напряжении, желая поскорее оказаться в Чимине, поэтому Мин прикасается к заветному колечку мышц, что в этот момент сжимается еще сильнее. — Расслабься, — снова говорит мускатный, кружа пальцем рядом со входом и собирая скопившуюся там влагу. — Ты использовал слишком много смазки, но, знаешь, мне так даже больше нравится. Так ты еще больше похож на омегу. Чимин, я, кажется, сказал расслабиться! — сопровождая последнюю фразу новым шлепком, говорит альфа. Пак снова дергается от удара и слушается, стараясь расслабиться. Сделать это сразу трудно, потому что ему жарко, неудобно, стыдно и страшно. — Молодец, детка, — хвалит младшего брюнет, оставляя влажные дорожки поцелуев вместе с собственническими метками на пояснице, все же проникая одним пальцем внутрь. Жар и узость Чимина вместе с подрагивающими ногами выглядят потрясающе, и Юнги не может сдержаться, заталкивая палец сразу на две фаланги и легко задевая простату. Блондин снова пытается сжаться, испытывая дискомфорт, за что получает очередной шлепок по заднице. — Если ты хочешь, чтоб я тебя отшлепал, то так и скажи, — спокойно говорит альфа, вынимая палец почти полностью и чувствуя, как по нему стекает смазка. Благодаря ее обильному количеству уже через минуту в Чимина спокойно проникает один палец, и Мин добавляет второй, ожидая привычной реакции, но Пак принимает его не дергаясь. За такую покорность альфа награждает младшего еще одним слабым касанием к заветному бугорку, на что слышит тихий, но все же различимый стон. «О, так тебе нравится», — не без самодовольства проносится в голове брюнета, и он начинает более активно двигать пальцами внутри. Спустя еще минуту Мин добавляет третий палец, наблюдая, как с Чимина просто течет смазка. И это настолько мажет по Юнги, что он почти сразу заменяет пальцы на член. Погружаясь в такое желанное тело, чувствуя мягкость кожи под пальцами и узость внутри, видя эту картину подчиняющегося, принимающего его Чимина, альфе кажется, что он возносится к небесам. И просто невозможно остановиться. Дав Чимину время привыкнуть, Юнги выходит из него почти полностью, толкаясь сильнее и входя одним слитным движением сразу на всю длину. Альфа чувствует, как блондин попытался отстраниться, сжимаясь внутри, как напряглись мышцы на спине и смялись под Чиминовыми руками простыни. Вряд ли он растянул его достаточно хорошо, но осознание власти над телом Пака и его ощущениями просто восхитительны. Сам Чимин просто восхитительный сейчас. — Детка, ты прекрасен. Такой узкий и горячий. И только мой, — как в бреду, шепчет Юнги, задавая средний темп фрикциями, погружаясь до основания и выходя почти полностью. Руки Мин оставляет на бедрах блондина, впиваясь в тазовые косточки пальцами и притягивая младшего к себе для максимальной глубины проникновения. Комната наполняется тяжелым дыханием брюнета и звуком влажных шлепков. Но спустя время Юнги становится мало этого. Оставаясь внутри Чимина, альфа хватает руки блондина, заводя их за спину и заставляя того упасть грудью на матрас, прогибаясь еще больше. Угол проникновения меняется, и младший тихо стонет, заставляя Юнги зарычать и увеличить темп. Стоны Пака с каждой минутой становятся громче, и Мину недостаточно того, что он втрахивает блондина в матрас, недостаточно того, что он слышит стоны. Он хочет видеть, как хорошо Чимину. Выходя из Пака полностью под пошлый хлюпающий звук, Юнги переворачивает блондина на спину, сгибая его подрагивающие ноги в коленях и разводя в стороны. Чимин, не ожидая подобного, пытается одной рукой прикрыть свое возбуждение, а второй свое лицо. — Нет, — говорит Мин, убирая маленькую ладошку с алеющих щек и заводя ее за голову. — Я хочу видеть тебя, — вторая рука Пака тоже оказывается в захвате альфы. — Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь. И я хочу, чтоб ты смотрел на меня, — говоря это, Юнги пододвигается ближе к Чимину, приставляя головку ко входу. От слов, действий и внимательного взгляда старшего блондин краснеет еще больше, заламывая брови, словно от боли, но не отрывая задернутого поволокой желания прямого взгляда в глаза Юнги. Мину сложно удержаться от того, чтобы не прикоснуться к нежной шее, поэтому задавая более быстрый темп и выходя лишь наполовину, альфа нависает над Паком еще ниже, рассыпая засосы по шее и груди. Чимин лишь подставляется под эти ласки, подаваясь навстречу руке Мина, что блуждает по торсу, задевая чувствительные соски или царапая кожу под пупком. Зажатый между двумя телами аккуратный член Пака, что истекал смазкой и оставался без внимания все это время, оказывается в захвате ладони Юнги, и новый стон Чимина слетает громче прежних. Достаточно громкий для того, чтобы Юнги продолжил незатейливые поглаживания, внимательно вглядываясь в лицо младшего и спрашивая: — Тебе нравится? Если тебе нравится, то я хочу это услышать. — Да, — хриплым голосом отвечает омега, загнанно дыша. — Не слышу, — продолжая вбиваться в Пака и сжимая его член у основания, говорит Мин. — Да, — чуть громче и как-то надломленнее повторяет младший. — Что, да? — сжимая естество Чимина сильнее, спрашивает Юнги. — Да, мне нравится, — в полустоне выдыхает омега, потому что Мин начал поглаживать пальцем уздечку члена, доставляя почти болезненное удовольствие. Брюнет остается полностью доволен таким ответом, продолжая ласкать Чимина рукой и снова осыпая поцелуями-укусами шею. Новый стон блондина еще более громкий и более раскрепощенный. И теперь Юнги хочет слышать, как Чимин будет молить его о том, чтобы кончить. Альфа и сам уже близок к пределу, но просто так он Пака не отпустит. Ему просто необходимо увидеть затраханного, максимально вымотанного и просто разбитого этим Чимина. Поэтому Юнги совсем немного меняет угол проникновения, ритм и глубину, продолжая настойчиво ласкать Чиминов член. Картина мечущегося по простыням блондина бесценна. Его дыхание сбивается, и младший сам старается подставиться под ласки, дабы достигнуть оргазма. Юнги же останавливается, полностью выходя из Пака и удерживая покрывшееся испариной тело под собой. — Что ты хочешь? — серьезно спрашивает Юнги. — Я... Мне… — в беспамятстве шепчет Чимин, стараясь каким-либо образом дотянуться до альфы. — Я не буду ничего делать, пока ты не посмотришь мне в глаза и не скажешь, что ты хочешь, — серьезно говорит брюнет, наблюдая, как краска с новой силой заливает лицо Чимина, переходя и на шею. Такой возбужденный, загнанно дышащий блондин вызывает новую волну желания обладать им, и Юнги приходится сдерживать себя, чтобы не войти в Чимина, срываясь на бешеный темп и трахать его до сорванных связок младшего. Но это будет позже, когда он попросит. — Ну? — снова спрашивает Мин, легонько касаясь уже поджатых яичек Пака, вырывая из того очередной стон. — Пожалуйста, — хриплым голосом просит Чимин и получает еще один шлепок, на этот раз по бедру. Новый стон срывается с губ омеги, а по его телу пробегает дрожь. Юнги со злостью понимает, что Чимин его провел, своим непослушанием получив такое желаемое сейчас прикосновение. — О, ну раз так, — говорит Юнги, сбрасывая со своих бедер ноги Пака и снова переворачивая того на живот. — То ты, детка, должен кончить без прикосновений к себе. Юнги снова ставит мало соображающего Чимина на колени перед собой, крепко удерживая руки блондина в захвате и заставляя выгнуться в спине дугой. Средний темп с глубокими толчками вместе с минимальной опорой и возможностью контакта с альфой заставляют Чимина кричать, а когда голос уже сорван, хрипеть от острого удовольствия, которого недостаточно, чтобы кончить, но слишком, чтобы молчать. — Давай, детка, — притягивая Чимина за шею еще ближе к себе, хриплым голосом говорит Юнги. — Я хочу увидеть, как ты кончишь. По телу блондина идет дрожь, и с очередным стоном сорванным голосом Пак сжимает Юнги внутри сильнее, кончая. Ноги, теряя силу, разъезжаются, и Чимин почти падает на грудь Юнги, загнанно дыша. И эта картина – лучшее, что когда-либо видел Мин. Лучше может быть лишь то, что брюнет собирается сделать прямо сейчас. Альфа ложится на спину, усаживая верхом не отошедшего еще от первого оргазма Чимина к себе лицом и срывается на просто бешеный темп. С каждым новым толчком брюнета, головка члена проезжается точно по гиперчувствительной сейчас простате младшего. Блондин пытается отстраниться, но Юнги лишь сильнее сжимает бедра младшего, удерживая того на месте. Удовольствие блондина сейчас настолько острое, почти болезненное, что слезы сами брызгают из глаз Пака, потому что выдержать это почти невозможно. Юнги на это лишь рычит, с каким-то садистским удовольствием замечая, что член младшего снова твердеет. Чередуя быстрые и неглубокие толчки с медленными и размашистыми, Мин действительно наблюдает лучшую в мире картину. Альфа понимает, что без помощи Чимин не справится, поэтому берет аккуратный член в плотное кольцо ладони, распределяя остатки спермы и смазки по стволу, и надрачивает в ритме своих толчков. Чимин извивается в его руках, срываясь на совсем отчаянные полустоны-полувсхлипы, теряясь в ощущениях, потому что их слишком много. Брюнет и сам держится из последних сил, чтобы не кончить раньше времени. Потому что такой мечущийся и затраханный Пак одним своим видом может заставить брюнета спустить. И это отзывается немного болезненным ощущением для Юнги. — Давай, Чимин. Кончи еще раз, — напряженным голосом говорит старший, и блондин подчиняется, выгибаясь дугой и заливая живот Мина белесыми каплями. И это предел для мускатного альфы. Он рычит, садясь на кровати и с силой насаживает совсем обессиленного, содрогающегося в оргазме Пака на себя до самого основания. Клыки, что удлинились, впиваются в нежную кожу в сгибе шеи блондина, который содрогается в новом микро-оргазме. Юнги уверен, что этот секс – самый лучший в его жизни. Последнее, что видит альфа, как он укладывает такого идеально разбитого и затраханного Чимина рядом, обнимая со спины и еще острее ощущая его узость, что только сильнее обволакивает разбухающий внутри узел.***
Чимин открывает глаза от острой боли в шее, что возникла, когда он захотел сменить позу. Блондин хмурится, пытаясь понять, что могло ее вызвать. В спальне гостиничного номера включен один ночник, создавая в комнате полумрак. Омега трет сонные глаза, снимая со своей талии руку Юнги, и встает с постели, направляясь в ванную. Включив свет и подойдя к большому зеркалу, Чимин замирает, с ужасом рассматривая свое отражение и стараясь не закричать. Словно в режиме замедленной съемки, он поднимает руку, кончиками пальцев прикасаясь к просто огромному бордово-фиолетовому пятну, что отзывается тупой болью и располагается в сгибе шеи, как раз над запаховой железой. «Это конец», — осознает Пак, и слезы скапливаются в уголках глаз. Воспоминания о случившемся всплывают в сознании яркими картинками, разбивая немного наивные мечты Пака о добром и отзывчивом альфе, который будет любить и оберегать. И все отметки на теле разом вспыхивают в новом приступе боли. Чимин, словно зачарованный, продолжает исследовать руками остальные засосы-отметины, что щедро рассыпаны по коже на шее и груди. Наклонившись немного вперед, он чувствует резкую боль в пояснице и снова едва сдерживает крик, когда теплая жидкость вытекает из его задницы, что тоже неприятно ноет. Впадая в какую-то прострацию, омега словно со стороны наблюдает, как его руки берут полотенце, подставляя его под небольшую струю воды, и вытирают успевшие засохнуть и неприятно стянуть кожу капли собственной спермы на животе. Когда кожа становится относительно чистой, блондин принимается вытирать бедра, что, кажется, превратились в один большой синяк. Потому что от самого легкого прикосновения влажной ткани, омега испытывает дискомфорт. И именно боль привела Пака в чувства. Понимая, что не может больше терять времени, Чимин выходит из ванной, тихо прикрыв за собой дверь. Потому что главное для него в данный момент – покинуть номер, не разбудив Юнги. Он понимает, что разговора с альфой не избежать, только не после всего, что сегодня случилось. Но сейчас он просто не готов к нему. Все это – слишком. Блондин на цыпочках заходит в спальню, открывая шкаф и выуживая оттуда первый попавшийся костюм с рубашкой, возвращается в ванную, чтобы одеться. Это занимает немного времени, и уже одетым он выскальзывает в небольшой коридор, взяв свою сумку с тумбочки. Все необходимое уже здесь, поэтому Пак обувается и аккуратно открывает дверь в номер, замирая и едва дыша, когда замок громко щелкает. Вбивая в поисковик сайт аэропорта Макао, Чимин с облегчением обнаруживает, что в Сеул есть ночной рейс, который отбывает через два часа. Омега оплачивает билет еще до того, как лифт довозит его до первого этажа. Даже несмотря на позднее время, на ресепшене есть дежурный администратор, что приветливо ему улыбается и с неподдельным интересом разглядывает красные от слез глаза и шею в засосах, заказывая блондину такси до аэропорта. Машина приезжает достаточно быстро, и лишь закрыв дверь в такси, Пак облегченно вздыхает, давая волю слезам. Водитель с тревогой поглядывает на него в зеркало заднего вида, но ни о чем не спрашивает, и за это блондин ему очень признателен. Видимо, судьба все же имеет каплю жалости к Чимину, потому что до аэропорта он добирается достаточно быстро. Сама регистрация на рейс в кассе самообслуживания тоже занимает немного времени. А возможно, это внешний вид Пака вызывает у сотрудников аэропорта сочувствие, потому что выглядит он сейчас, откровенно говоря, жалко. Растрепанные волосы, стеклянный взгляд с заломленными бровями и мелкий тремор, который омега просто не способен взять под контроль, вместе с ярким запахом альфы и дрожащей от сдерживаемой истерики нижней губой – вот то, как сейчас видят Чимина окружающие. Садясь на свое место в самолете, блондин мысленно возвращается к произошедшему, с грустью и жалостью осознавая, что своими руками разрушил все. Работа, карьера, жилье, доверие… Слезы полились из глаз, когда укус на шее заныл с новой силой. «Это навсегда», — набатом стучало в голове. И это агония. Потому что Чимина затапливает жалость к себе вместе с ощущением необратимости произошедшего. Потому что метка – единственное, чего он не может принять. Синяки и засосы сойдут со временем, вероятная потеря работы и даже возможная беременность не так пугают Пака, как это клеймо, что огнем горит на коже. Работу можно найти и другую, а нежелательную беременность прервать без особых последствий, и только метка – то, чего уже нельзя изменить. Конечно, во всем произошедшем есть и его вина, он не отрицает. Но сейчас ему очень нужен человек, который бы вместо того, чтобы казнить, поддержал и просто побыл рядом. Такой человек у Чимина есть, и Пак очень надеется, что Джин сейчас не спит, открывая их диалог в какао.***
В это же время вышеупомянутый Джин раскинулся на атласных простынях, млея от ленивых ласк Намджуна и отходя от жаркого секса. Тишину спальни нарушил звук уведомления о сообщении, и рука коричного альфы замерла на месте. — Это еще что? — спрашивает блондин у омеги, бросая на него вопросительный взгляд. — Не знаю, — лениво отвечает Сокджин, приподнимаясь на локтях и потираясь о руку альфы самостоятельно. — Подождут до завтра… Но не успевает ванильный омега закончить фразу, как снова слышится звук уведомления. И еще один. И это вызывает у брюнета беспокойство. Потому что на часах час ночи, и так настойчиво писать могут лишь по важным вопросам. Джин тянется к своему телефону как раз в тот момент, когда гаджет оживает снова, сообщая о входящем вызове. «Чимин?» — с удивлением читает имя контакта омега. — Алло, — говорит Джин, напрягаясь. — Хен, — слышится тихий и хриплый голос в трубке. — Хен, ты не спишь? — Нет, — отвечает старший, хмурясь. — Чимин, что-то случилось? Из трубки слышится только тихий гул, и это тревожит ванильного с каждой секундой все больше. — Хен, ты можешь приехать в Инчхон встретить меня? — дрожащим голосом доносится из динамика, и Сокджина покидают остатки неги. Он резко садится на кровати, получая новый вопросительный взгляд от Намджуна, но игнорирует это. — Когда ты прибываешь в аэропорт? — спрашивает Джин, сбрасывая с ног простынь. — В два ночи по сеульскому времени, — отвечает Чимин все тем же дрожащим голосом. — Я приеду, — говорит брюнет, прижимая телефон к уху плечом и застегивая наручные часы. — Спасибо, — совсем тихо благодарит Пак и отключается. И это заставляет Джина переживать. — Куда-то собрался? — спрашивает коричный, наблюдая, как засуетился его омега. — Да, — коротко отвечает Джин, ища свое белье, что должно быть где-то в ворохе их одежды на полу. — И куда? — уточняет Джун, бросая изучающий взгляд на брюнета. — В аэропорт, встречать Чимина, — отвечает Сокджин, начиная одеваться и даже не удосуживая альфу взглядом. — А тебя не смущает, что сейчас второй час ночи, и ты только что говорил, что все подождут до завтра? — напряженным голосом спрашивает блондин, садясь на кровати. Омега прекращает возиться с пуговицами, оборачиваясь к коричному. Видя неодобрение в глазах истинного, Джин садится на край кровати, беря руку альфы в свою. — Намджун, — начинает ванильный. — Я еду к Чимину, потому что у него что-то случилось, и ему нужна моя помощь. Я уверен, что будь это каким-то пустяком, он бы не просил меня об этом сейчас, а подождал бы до завтра. И даже если я останусь здесь, я себе места не найду, пока не узнаю, что произошло. Он для меня как еще один младший брат, понимаешь? — объясняет свой поступок брюнет. — Давай тогда вместе поедем, — предлагает альфа. — Я не хочу отпускать тебя ночью одного. — Я… не думаю, что это хорошая идея, — виновато улыбаясь, говорит омега. — Я возьму твою машину, и меня никто не тронет, потому что не угонятся, хорошо? — Ладно, — нехотя соглашается блондин. Будь на то его воля, Намджун бы силком запер здесь Джина, никуда не пуская, но омега прав – он изведется от переживаний, и альфу изведет своими истериками. И если его принцесса не хочет ехать с ним, то сопровождать Джина будут другие, следя за тем, где и с кем находится ванильный. Решив, что отправить своих людей следом – хорошая идея, коричный протягивает ключи от ягуара омеге, легко, но чувственно, целуя того в губы. — Напиши, как приедешь в аэропорт и встретишь Чимина, чтобы я не волновался, — просит Джун, серьезно смотря брюнету в глаза. — Хорошо, — кивает ему старший, поднимаясь с кровати. — И поезжай аккуратно, — добавляет блондин, когда Джин уже выходит из спальни. — Не переживай, не разобью я твою машину, — доносится из коридора. — Да срать я хотел на машину, — самому себе говорит Намджун. — Мне важно, чтоб ты был цел. Отправив сообщение начальнику охраны с приказом глаз не спускать с его омеги, Намджун проверил, нет ли у него пропущенных от Юнги. Последний раз альфы общались неделю назад по телефону, и больше Мин не объявлялся. Насколько он помнит, то Юнги улетел по работе в Макао вместе с Чимином. Соответственно, если все хорошо, то и вернуться они должны были вместе. Но Пак возвращается один, и ночью. Значит, что-то произошло. Тронуть наследника Мин Юонга в Макао прям под носом отца решился бы только самоубийца, соответственно, Юнги жив и здоров. Но почему тогда секретарь прилетает раньше? Неужели, в Макао случилось что-то между этими двумя? Намджун помнит свой недавний разговор с Сону, когда Мин снова пришел к нему, чем создал проблему коричному альфе. Потому что у омеги должен был быть другой клиент. Ситуацию Джун, конечно, решил, но потребовал объяснений от своего сотрудника. Именно тогда Сону рассказал, почему к нему зачастил Мин, и о своих предположениях на этот счет. И зная характер своего друга, Намджуну кажется, что тот накосячил… Сокджин, что добрался до Инчхона за рекордные двадцать минут, паркует машину на стоянке, и заходит в аэропорт, чтобы посмотреть, к какому терминалу прибывает рейс из Макао. Узнав необходимую информацию, омега идет к нужному выходу, улавливая совсем слабый запах можжевельника и оборачиваясь в поиске его обладателя. Джиу, охранник Намджуна, находится в двадцати метрах, изображая интерес к изучению таблицы вылетов. Хмыкнув и решив проверить, за чем сюда пожаловал альфа, Джин идет в противоположном направлении, замечая, что брюнет следует за ним. Омега разворачивается и идет к другому терминалу, и можжевеловый снова сворачивает в ту же сторону. «Значит, вот как ты мне доверяешь?! Ну погоди, Ким Намджун! Я вернусь, и мы с тобой еще поговорим об этом», — со злостью думает ванильный омега, забивая на своего сопровождающего и направляясь к нужному терминалу. Самолет Чимина должен прибыть через десять минут, поэтому брюнету нужно поторопиться. Джин ждет почти час, наблюдая за медленным потоком людей, что выходят из-за стойки паспортного контроля. Ванильный уже успел дважды накрутить себя до предела и почти полностью успокоиться, а знакомого лицо по-прежнему не видно. Омега уже успел даже подумать, что он грешным делом перепутал время, терминал или вообще ему это все примерещилось, но в телефоне есть звонок от Пака, он стоит возле правильного терминала, и единственный ночной рейс из Макао прибыл 50 минут назад. Брюнет уже готов радостно поприветствовать друга, когда он видит знакомое лицо. Но более пристальный взгляд на фигуру Чимина заставляет лицо старшего вытянуться в шоке, и буквально броситься к блондину. Чимин еле передвигает ногами, смотря вперед стеклянным взглядом и не видя ничего. — Чимин! Боже! — выкрикивает в сердцах подлетевший Джин, заключая младшего в объятия. — Булочка! Что с тобой случилось? — продолжает ванильный, еще сильнее прижимая к себе Пака. — Хен, — тихо зовет блондин, ощущая тепло родного человека и, дав волю своим эмоциям, сотрясается в беззвучной истерике. — Я здесь, я с тобой, — поглаживая по светлым волосам, ласково говорит Джин, стараясь успокоить Чимина. А у самого сердце в осколки, потому что донсен выглядит страшно. Из аэропорта они выходят вместе, потому что Сокджин не уверен, может ли Пак устоять на ногах самостоятельно. Ванильный открывает дверцу машины другу, усаживая того в салон и пристегивая, потому что блондин сейчас больше похож на тряпичную куклу, чем на живого человека. Истерика младшего, что внезапно началась, как только Джин его встретил, точно так же резко закончилась, и сейчас Чимин сидит, едва дыша, и невидящим взглядом смотрит вперед. — Хен, я могу пожить немного у тебя? — хриплым голосом спрашивает Чимин, и Джин едва не врезается в машину спереди, что сворачивает на парковку, из которой они выезжают. — Конечно, — говорит Ким, бросая еще более встревоженный взгляд на младшего. — Спасибо, — благодарит Пак, снова теряя связь с внешним миром и уходя в себя. Миллион вопросов крутится на языке у ванильного омеги, но он одергивает себя. Чимин сейчас, словно сплошная открытая рана, и старший не хочет делать еще больнее своим неосторожным касанием. Если Пак захочет рассказать, то обязательно это сделает, Сокджин не будет его торопить. Но это абсолютно не отменяло того, что брюнет чувствовал на нем запах двух разных альф, что смешался с ароматом Чимина или его парфюма, превращая все в достаточно едкую смесь. И Ким не дурак, понимает, что подобная стойкость аромата не от крепких объятий появляется. До квартиры старшего они добираются за сорок минут, и Джин достает запасной ключ из-под коврика перед дверью, чем немного удивляет Пака, что стоит рядом и безучастно наблюдает за этим. — Хочешь крепкого чая? — спрашивает у блондина ванильный омега, когда они уже разуваются в квартире. Чимин на это лишь коротко кивает, а потом робко спрашивает: — Можно я приму душ? — Конечно, — соглашается Джин. — В ванной есть чистое полотенце, а сменную одежду я сейчас поищу. — Спасибо, — тише, чем до этого, благодарит Чимин, скрываясь за дверью в ванную. Ким же идет к полупустому шкафу в спальне, ища там футболку и штаны, которые бы не висели на Чимине слишком сильно. Такие все же находятся, хоть и не сразу, и Джин спешит положить вещи на стиральную машинку в ванной, забыв постучать перед тем, как войти. Картина, которая открывается перед ванильным, повергает его в шок второй раз за вечер. Чимин стоит к нему спиной под струями душа, а на его светлой коже то тут то там виднеются целые россыпи синяков и засосов. Но самое страшное взгляду Кима открывается тогда, когда мыльная пена с плеч смывается потоком воды, открывая взору свежую метку, что немного кровит. Зажав себе рот рукой, брюнет тихо выходит из ванной, направляясь прямиком к своему мини-бару на кухне. Достав оттуда бутылку виски, Джин отпивает пару глотков прямо из горла, морщась от горького вкуса. Горько, но на трезвую голову он вряд ли готов слушать то, что расскажет ему Чимин. «Теперь пазл складывается», — кивает себе омега, делая еще пару глотков. Чимин, что вышел из ванной достаточно быстро, застает старшего с бутылкой в руке. — Ты все видел, да? — тихо спрашивает Пак. — Прости, я не хотел… Я просто хотел положить вещи и… зашел, не постучав, — отрывисто говорит Ким, оправдываясь перед донсеном. — Хорошо, что видел, — глотая ком в горле, говорит блондин, подходя ближе к старшему и забирая из его рук бутылку. — Потому что я бы не смог сейчас об этом рассказать, — и тоже делает глоток. — Чем… Чем я могу тебе помочь? — осторожно спрашивает Сокджин, внимательно смотря на младшего. — Ты уже и так помог, — спокойно отвечает Чимин, возвращая бутылку. — Согласившись на то, что я у тебя поживу, — продолжает блондин, видя вопрос в глазах собеседника. — Завтра я начну поиск нового жилья и новой работы. Как только решу эти вопросы, сразу же съеду, чтоб не стеснять тебя. — Ты меня и так не стесняешь, — живо отзывается ванильный омега. — В последнее время я здесь редко появляюсь, поэтому живи, сколько хочешь. — Вот оно что, — говорит Пак, и взгляд у него на мгновение снова становится стеклянным. — Спасибо большое. — Чимин, — снова осторожно зовет младшего брюнет. — С тобой все хорошо? И после этого простого вопроса что-то щелкает в блондине, срывая напускное спокойствие, и слезы с новой силой льются из глаз. Потому что с ним нихрена не все в порядке. От слова совсем. Потому что ему страшно. За себя, за работу, за возможную беременность, за реакцию Юнги, который теперь знает правду, за то, как он отреагирует на эту правду, и за то, что теперь он не сможет и близко подойти к родителям, потому что метка есть, а альфы нет. И если об этом узнает отец, он его на месте прибьёт. А еще Чимину больно, потому что он не хотел во все это впутываться, не хотел, чтобы его первый раз был таким, и уж точно не хотел метки, которую ему поставили без согласия. А самое страшное то, что Мин Юнги нравится Чимину, и сейчас он чувствует себя преданным и использованным альфой. И все это, захлебываясь в слезах, Пак рассказывает Джину, который просто усаживает блондина на диване в гостиной и слушает, не перебивая, крепко держа в объятиях и давая понять, что он рядом. Истерика Чимина стихает, когда за окном начинает заниматься рассвет. Выговорившийся и выревевшийся, омега действительно успокаивается, ощущая себя неестественно опустошенным, и это даже приятно. Потому что невозможно было все это и дальше удерживать в себе. Сокджин, что все это время молча слушал, просто говорит: — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Так что смело говори, что тебе нужно. Если я не смогу, напрягу Намджуна, а то слишком уж нечем заняться этому альфе, — с напускной злостью говорит об альфе Ким, вызывая этим улыбку у блондина. — Спасибо, хен, — севшим голосом благодарит старшего Пак. — Хочешь, я подам иск на Мина? — серьезно спрашивает брюнет. — За принуждение к соитию и метку без согласия мы сможем отсудить круглую сумму, если не посадить на несколько лет. — Хен, кто поверит, что омегу в течке принудили? — просто спрашивает Чимин. — К тому же президент достаточно громко заявил всем членам тендера о том, что он мой истинный. Присяжные подумают, что это очередная ссора парочки. Да и огласку этого я не переживу... Сокджин с грустью осознает, что в словах младшего есть доля правды. Доказать факт принуждения будет крайне сложно. Понадобится судмедэкспертиза, которая сможет лишь подтвердить наличие сексуального контакта, если альфа был достаточно аккуратен. «И лучше, чтоб так и было», — сжав руку в кулак, думает брюнет. — А хочешь, я попрошу у Джуна охрану для тебя? — продолжает Ким, на что получает легкую улыбку Пака. — Хен, мне не нужна охрана. Просто побудь рядом со мной, — говорит Чимин, прижимаясь к ванильному омеге еще ближе и устраиваясь поудобнее. — Буду, — соглашается Джин. «А вот один Мин Юнги и на сто метров к тебе больше не подойдет», — сжимая зубы, думает омега. Брюнета обуревает злость, стоит ему подумать об этом человеке. Потому что именно с его появлением в жизни милашки Чимина началась полоса неурядиц. И ладно, переработки. Они есть практически у всех. Ладно, стокгольмский синдром к новой работе и должности. Но метка без согласия – это уже слишком. Да если бы Намджун так поступил с ним, он бы самолично ему оторвал все, что ниже пояса! А Чимин еще переживает о чувствах этого альфы… И это только доказывает то, что весь Мин Юнги со всеми его властью и деньгами даже пальца Чиминова не достоин! И раз Намджуновым подчиненным, таким как Джиу, нечем больше заняться, как следить за Джином, что и сам за себя постоять может, между прочим, то пусть лучше они охраняют того, кто действительно в этом нуждается. — Чимин-и, — тихо зовет донсена Ким. — М, — доносится вместо ответа. — Пойдем спать, — предлагает старший. — Угу, — снова мычит в ответ Пак, все же поднимаясь на ноги. Сокджин быстро расстилает кровать, укладывая сначала Чимина и только потом ложась рядом. — Чимин, — снова тихо зовет младшего ванильный омега. Он понимает, что это грубо с его стороны, но не может не спросить. — Скажи, тебе понравилось? До блондина не сразу доходит суть вопроса хена, но когда он понимает, о чем конкретно его спрашивают, то заливается слабым румянцем, виновато глядя на старшего. Слезы снова готовы сорваться из глаз, и Джин сильнее прижимает Пака к себе, шепча: — Ну все, все. Все хорошо. Я здесь, рядом. Давай спать, да? «Ну, хоть что-то ты все же смог сделать», — с презрением думает Джин, снова сжимая зубы. «Но это не отменяет того факта, что ты та еще сволочь, Мин Юнги», — заключает Ким, закрывая глаза. Чимин, что еще долго раздумывал над вопросом Джина после, все же проваливается в сон, как раз тогда, когда в номере на одиннадцатом этаже The Venetian звенит будильник, вырывая альфу с запахом мускатного ореха из сна.***
В это утро Юнги ненавидел будильник особенно сильно. Короткие трели просто нещадно били по барабанным перепонкам, добавляя боли и так гудящей от похмелья голове. Дотянувшись до смартфона, Мин откладывает будильник на 10 минут, понимая, что ему необходимо время, чтобы прийти в себя. Потирая ладонью сонное лицо, альфа немного замученно улыбается, вспоминая свой сон. Чимин уже давно поселился в его снах, и эта ночь не исключение. Правда, подсознание мускатного сегодня почему-то рисовало ему достаточно грязный сценарий. Обычно Чимин в его снах жаждал Юнги не меньше самого альфы, но сегодня все было по-другому. Осталось только надеяться, что он не приставал к блондину во время своего очередного мокрого сна. Кстати, а где его секретарь? Брюнет шарит рукой по кровати, но нащупывает лишь холодные простыни. Удивляясь такому раскладу, альфа открывает глаза, осматриваясь. Тишина в номере напрягает, и Юнги выходит из спальни, направляясь сначала в гостиную, а потом и в ванную. — Чимин, ты в душе? — спрашивает Мин, но ответа не получает. В ванной так же тихо, как и в остальном номере. Раздражаясь, Юнги возвращается в спальню, здраво рассудив, что самым эффективным методом будет дозвониться до Пака. Поднеся трубку к уху и слушая мерные гудки, до альфы доносится стандартная мелодия входящего звонка, что слышится из коридора. Поджимая губы, брюнет идет на звук. На тумбочке у входа лежит корпоративный телефон Чимина, на дисплее которого Юнги видит входящий от себя же. «Это еще что за новость?» — неодобрительно думает Юнги, сжимая губы еще сильнее и набирая Чимину на личный. — Абонент не может принять Ваш звонок. Перезвоните позже или запишите голосовое сообщение после звукового сигнала, — раз за разом повторяет электронный голос, чем дико бесит альфу. Почему Чимин не берет трубку? Это сильно беспокоит мускатного альфу. Нахмурив брови и задумавшись, где искать Пака, взгляд Мина падает на небольшой металлический предмет, что валяется на полу, и у Юнги начинает противно сосать под ложечкой. Наклонившись, альфа поднимает с пола средних размеров анальную пробку и опрометью бросается в спальню. Возле кровати в кучу свален весь его вчерашний наряд, а рядом одежда Чимина. И только сейчас брюнет замечает, что он полностью голый. «Не сон», — с ужасом понимает Юнги, принимаясь названивать Паку с новой силой. За полчаса, которые мускатный потратил на сборы, абы как запихивая в чемоданы их вещи, он успел оставить блондину с десяток голосовых сообщений, понимая, что они вряд ли будут прослушаны. Осознавая всю глубину своей вины перед Чимином, Юнги готов был сам себя избить до полусмерти. И он готов принять любое наказание, какое захочет Пак. Потому что думать о сексе с человеком – это одно дело, а поиметь его без согласия – совсем другое. И даже приближающийся гон не может оправдать Юнги в своих же глазах, не говоря о том, что сейчас может чувствовать его секретарь. «Мне нужно с ним увидеться», — заполошно стучит в сознании альфы. До вылета в Сеул у Мина чуть больше двух часов, и альфа решительно настроен узнать за это время, где сейчас Чимин. Отдавая ключ от номера на ресепшен, брюнет ловит на себе заинтересованные взгляды от сотрудников отеля, что начинают что-то тихо обсуждать, хихикая в ладошки. «Ужасный сервис», — неодобрительно качает головой альфа, направляясь к такси и наблюдая за тем, как белл-бой ставит в багажник их чемоданы. Сев в машину, Юнги достает телефон, сразу же набирая Намджуну. Мерные гудки в трубке выводят из себя, и Юнги рычит, сбрасывая и набирая номер друга заново. — Алло, — наконец-то доносится из динамика. — Намджун, мне срочно нужна твоя помощь, — переходя сразу к делу, напряженно говорит Мин. — Интересно, какая это? — спрашивает Ким, зевая. — Потому что, если ты потерял своего секретаря, то я знаю, что он вернулся в Сеул, — продолжает коричный, и Юнги напрягается. — Что ты знаешь о местоположении Чимина? И откуда? — тут же спрашивает мускатный альфа. — Ночью он прибыл в Инчхон, и Джин поехал его встречать. Джиу, что сопровождал Джина, доложил, что они приехали домой к Джину и до сих пор не покидали квартиру. — Джин – это твой омега? — зачем-то уточняет брюнет. — Да, — коротко отвечает Ким. — Когда ты прибываешь в Корею? — В двенадцать, то есть в час дня по сеульскому времени, — отвечает Юнги, заторможено вспоминая о разнице в часовых поясах. — Я могу приехать встретить тебя, — продолжает спокойно Намджун. — Как я понимаю, ты захочешь увидеться с Паком. Я отвезу тебя к нему и отвлеку Джина, чтобы вы смогли поговорить наедине. — Спасибо, — только и говорит Юнги, понемногу расслабляясь. — До встречи, хен, — говорит на прощание коричный альфа, отключаясь. «Он дома. Рядом с ним друг. Все хорошо», — словно мантру повторяет Мин, сжимая телефон в руке. Аутотренинг брюнета заканчивается только тогда, когда он приезжает в аэропорт. Шум внутри здания стоит такой, что и мыслей не собрать, и это даже хорошо. Потому что Юнги не знает и даже боится думать, что ему сказать, когда через пару часов он наконец-то увидит Чимина. Он и так не силен в ораторском искусстве, а одним «прости» здесь точно не обойтись. Предполетные этапы проверки и саму посадку на рейс Юнги помнит плохо. Сейчас альфу переполняет тревога за Чимина, и мускатный с удивлением обнаруживает, что испытывает острое чувство вины. И это почти комично, потому что он не помнит, когда в последний раз так себя чувствовал. Возможно, это было тогда, когда папа еще был жив. Перелета брюнет тоже не замечает, проваливаясь в размышления о том, как правильно извиниться за содеянное. Слова упрямо не желают собираться в адекватный текст, потому что Мин не знает, как описать то, что думает и чувствует. А правда весьма неприглядна. «Прости, что сорвался на тебе, оттрахав, не спрашивая? У меня просто перманентно колом стоит в твоем присутствии, и вчера я просто не сдержался? У меня тут еще гон на носу, а твоя задница просто не совсем удачно под руку подвернулась? Я обычно к шлюхам хожу в такие периоды, а в этот раз получилось вот так?» И Юнги хочется ударить себя. Нет, лучше он попросит Чимина ударить его. Или попросит Намджуна. Он-то точно сможет выбить всю дурь из мускатного альфы. Бортпроводник, что сообщает о необходимости пристегнуть ремни безопасности, ненадолго отвлекает Юнги от невеселых мыслей. Совсем скоро альфа окажется рядом с Чимином, они поговорят и все будет хорошо. Снова эта суматоха аэропорта, с кучей людей и электронным голосом, сообщающим о статусе рейсов. Юнги все это слышит, но как-то фоном. Получив печать в паспорте и забрав багаж, Мин выходит на парковку, ища взглядом Намджуна. Блондин сидит на капоте серебристой ауди RS6 и курит. «Ничего не меняется», — с усмешкой думает брюнет, катя чемоданы к машине. — Выглядишь ты… паршиво, — вместо приветствия говорит коричный альфа, слезая с бампера и туша окурок. — Ну, спасибо, — таким же тоном отвечает Юнги, подходя к багажнику и кладя в него чемоданы. — Тебе бы выпить, — говорит Джун, когда оба уже закрыли дверцы машины, и коричный альфа поворачивает ключ зажигания, запуская мотор. — Спасибо, вчера уже выпил, — напряженным голосом отвечает Юнги, отворачиваясь к окну и прикрывая глаза ладонью. — Теперь не знаю, как разрулить ситуацию. — Что произошло? — спрашивает Ким, выезжая с парковки и бросая внимательный взгляд на старшего. — Много всего и ничего хорошего, — отвечает Мин. — А поконкретнее? — не унимается блондин, выезжая на трассу и набирая скорость. — Джун, следи за дорогой! — зло выплевывает Юнги, бросая уничтожающий взгляд на друга. — Знаешь, это не очень вежливо с твоей стороны, — просто говорит Ким, бросив еще один взгляд на мускатного альфу. — Знаю… Но я уже на пределе, поэтому отвези меня поскорее к своему Джину, потому что мне просто жизненно необходимо увидеться и поговорить с Чимином, — чуть спокойнее и с нотой отчаянья говорит Юнги. — Я понимаю, — кивает Намджун, вдавливая педаль газа в пол. — Но ты не находишь, что когда мой омега говорит мне, что он едет в больницу, потому что его другу плохо и просит охрану, которая, как оказывается, должна всеми силами не подпускать тебя к Чимину – это вызовет у меня вопросы? — Что? — спрашивает Юнги, и его сердце пропускает удар. Неужели он сделал Паку настолько плохо, что потребовалась помощь врача? Его воспоминания становятся нечеткими и обрывочными с того момента, как альфа усадил Чимина верхом на себя. И незнание о том, что было дальше, заставляет Мина переживать еще сильнее. — Вот и мне интересно, что такого произошло в Макао, что Джин сейчас просто превратился в Цербера, и готов убить тебя на месте? Поэтому если ты действительно хочешь увидеть Чимина и поговорить с ним, то я должен понимать, что мне говорить взбесившемуся омеге, чтобы тот не вцепился тебе в глотку, как только увидит. «Будет справедливо», — думает Юнги, слабо улыбаясь картинке, что нарисовало сознание, где какой-то хлюпенький мальчишка на подобие Пака пытается ему что-то сделать. — Переспал с Чимином, — только и говорит Мин. — Так и думал, — говорит Джун, поджимая губы. — И поговорить вы, видимо, после этого не успели, — скорее самому себе, чем собеседнику, говорит блондин. — Ага, — кивает Юнги, вспоминая то, как Чимин извивался под ним. И это сейчас совершенно не к месту, но… Юнги видел и чувствовал, что Паку нравится, так почему же тогда он сбежал? Ответ на этот вопрос брюнет не может найти, сколько бы не искал. Окей, они переспали. Окей,