После конца

Утром погода, казалось, взбушевалась вместе с Мэри. Снегопад, сопровождаемый сильным ветром, обрушился на городок так, что из окна своей спальни девушка едва могла различить очертания двора и деревьев. Она ещё никогда так не переживала. Встав с кровати, школьница сразу же пошла в гостиную, проверить бабушку. К счастью, Рене всё ещё спала. Глядя на неё, Мэрилин думала о том, сколько всего придётся пережить сегодня своей бабушке и ей самой. Под влиянием этих мыслей сердцебиение тут же участилось. Девушка решила уйти в школу пораньше, чтобы Рене не застала её и не стала просить объяснений. Превозмогая нещадный холод, Мэри еле как добралась до учебного заведения. А дальше всё как в тумане. Мысленно она не присутствовала на уроках. Она была далека от обыденностей нормальных подростков. Учителя делали ей замечания, но школьница не реагировала на них. Ко всему прочему она нигде не видела Эдварда, из-за чего уверенность стремительно падала вниз, отдавая место беспомощности. И вот, когда завершился последний урок, она уже уверилась в том, что Каллен не объявится, и он не придаст уверенности и не подскажет, как лучше поступить. Выйдя из здания, она достала из сумки мобильник, намереваясь позвонить вампиру, но она не успела этого сделать — он в ту же секунду появился рядом с ней. В тот момент она слегка успокоилась, и уровень уверенности слегка пополз наверх. — Почему тебя не было в школе? — спросила она, слегка повысив тон. — Мы с Элис водили Беллу на охоту. Сегодня ей предстоит трудный день. — объяснил Эдвард. — Давай сядем в машину. Каллен повёл девушку на парковку и усадил в свой автомобиль, невероятно дорогой марки, от Астон Мартин. Мэри заметила, что раньше Эдвард ездил на чуть менее вызывающем Брабус Рокете. Ей было неловко туда садиться, все проходящие мимо без стеснения пялились на этот автомобиль, а привлекать к себе внимание в сегодняшний день не особо-то и хотелось. — Знаешь, ты мог бы приезжать на более скромном…транспорте. — проговорила Мэри, осмотрев салон. — На ржавом пикапе, на котором ездила когда-то твоя мать? — усмехнулся Эдвард. Школьница закатила глаза, а затем завела разговор об актуальной проблеме: — Я ночью обдумывала множество вариантов того, как бы осторожно рассказать бабушке о маме, но каждый из них мне казался резким. — Мне жаль, что тебе придётся делать это. — проговорил вампир. — Но Белла не может внезапно появиться перед ней. — Я знаю. — Говори спокойно, старайся сама не волноваться, чтобы не наделать глупостей. — давал указания Каллен. — Мы с твоей мамой будем ждать снаружи. Когда наступит момент, войду я и начну объяснять ей ситуацию. Позже войдёт Белла. — Как же мне страшно. — тихо произнесла Мэри, нервно потерев шею. — До этого мне очень хотелось рассказать бабушке правду, но сейчас аж в дрожь бросает. — Всё будет хорошо. — мягким голосом проговорил Эдвард, положив руку девушке на плечо, желая приободрить её. — Мы будем рядом. Если всё пойдёт не по плану, мы вмешаемся. Школьница сделала глубокий вздох, пытаясь унять беспокойство, но у неё не вышло. Как и у её бессмертного друга, сидящего рядом. Каллен повернул голову в сторону кромки леса и, с не самым радостным тоном, сказал: — Кое-кто желает поговорить с тобой. — Кто? — с непониманием спросила та, посмотрев туда, куда был прикован взгляд вампира. Эдвард вышел из автомобиля и, открыв дверь Мэрилин, подал ей руку: — Пойдём. — Ты ответишь мне, что происходит? — Твой сумасшедший дружок ждёт тебя у леса. — произнёс Эдвард, тяжело вздыхая. Дрожь взяла всё тело, сердце сжалось, выпученные глаза смотрели на Каллена неверящим взглядом. Девушка тут же вышла машины и, внимательно всмотревшись в сторону мрачных сосен, пыталась отыскать среди них знакомую фигуру, однако она потерпела поражение — никого там не было. Вскоре она вспомнила, что кому как не вампиру, обладающему даром невидимости, иметь способность умело прятаться от глаз людей. Каллен повёл Мэри к лесу, думая о том, а не совершил ли он глупость, сказав девушке о нём? Но жалеть было уже нечего — мысли Эмерсона становились всё громче и громче, и свидетельствовало это о том, что он был очень близко. А вот и сам он во всей своей красе — худосочный тип среднего роста с бледной кожей, светлыми короткими волосами и алыми глазами, которые на фоне его остальных внешних данных сильно выделялись и пугали. Боязнь пробила Эдварда при виде того, как, Мэри, без какого-либо чувства страха двигалась к этому монстру, кровопийце, который питается людской кровью. Как же она может не бояться его? Почему? Он взглянул на неё и увидел в её лице отражение симпатии и привязанности. Это привело Каллена в ужас. Она такая же глупая как и её мать, она так же притягивает к себе неприятности. Ещё и какие! Магнитом притянула к себе питающегося людьми безжалостного убийцу, да ещё по всей видимости стала к нему неравнодушна! Мэрилин во все глаза смотрела на Райана, и в её голове не возникало и тени того страха и презрения, которые она когда-то испытывала к этому вампиру. Они исчезли из сердца, из памяти, заполнив пустующее место необъяснимой радости и восхищением от всей его прекрасной настуры. А сам Эмерсон, не замечая идущего рядом с ней Каллена, смотрел на девушку в упор, пытаясь тщательно изучить её эмоции. Найдёт ли он среди них страх? Ненависть? Ярость из-за того, что он не выполнил своё обещание исчезнуть из её жизни? Кажется, их не было. Правда? Серьёзно? Неужто Эдвард был прав, когда говорил о том, что она не будет против его возвращения? — Здравствуй, Райан. — поздоровался Каллен, заставив всё же обратить внимание вампира на него. — Привет. Как жизнь? — сказал тот Эдварду, словно доброму старому другу, оторвав взгляд от стоящей рядом Мэрилин. Девушка с непониманием покосилась на вампиров, услышав, как они с вежливостью обменялись приветствиями. — С каких пор вы стали хорошо относиться друг к другу? — спросила она, нахмурившись. — Для того, чтобы получить моё хорошее отношение ему ещё долго придётся стараться, — пробурчал Каллен, — Я теперь к нему отношусь нейтрально за то, что он помог нам в проблеме с твоим отцом. Он не дал ему раскрыть нашу тайну. — Правда? — удивлённо взглянула на Райана Мэри. — Он знатно напугал твоего отца и его друга. — пояснил Эдвард. — Ты не позволишь мне поговорить с Мэрилин? — спросил Райан. — Наедине. Каллен недоверчиво посмотрел на вампира, вот этого бы он точно не хотел. Однако, услышав мысли девушки, говорившие о том, что она сама хочет этого, ему ничего не осталось, кроме как согласиться: — Ладно. Но учти, я не уйду далеко. Когда Эдвард выполнил просьбу и ушёл обратно в сторону автомобиля, Мэри почувствовала, как начинает смущаться. Её ладони покрылись потом, она не решалась взглянуть в глаза Райана, который напротив не испытывал ни капли волнения и буквально пожирал девушку своим взором. Мэрилин хотелось побывать вдвоём с вампиром, но она была не в силах заговорить первой. Школьница ждала, когда он начнёт беседу, но он молчал, словно также ожидая, что именно та прервёт тишину. — Может, скажешь что-нибудь? — спросил всё же Райан, тепло улыбнувшись. Девушка занервничала ещё больше, пытаясь отыскать в голове какую-нибудь идею для разговора. К её счастью, она нашла, что сказать: — Я очень благодарна тебе за помощь в той ситуации с моим отцом. Голос Мэрилин дрожал, и она мысленно принялась проклинать себя за это, считая, что выглядит сейчас очень глупо. — Ты волнуешься? Теперь девушку и вовсе пробрала паника. Он догадался о том, что она сейчас чувствовала, как же неловко и неудобно! — Я тоже переживал, всё думал о том, как ты отреагируешь на меня, боялся увидеть в твоих глазах ненависть ко мне. С каждым словом вампир говорил всё тише и тише, будто волнение захватило и его тоже. Девушка осторожно подняла на него взгляд и ответила: — Я боялась и недолюбливала тебя. — Мэрилин выждала паузу. — Но после того, как ты рассказал мне о своей жизни, эти чувства исчезли. Я сочувствовала тебе из-за той боли, что тебе пришлось испытать, и поняла, что ты не сумасшедший убийца, думающий лишь о крови, а что внутри тебя есть человек, который умеет чувствовать. Эти слова подействовали на Райана подобно лекарству от всех болезней, от всех страданий. Она сказала, что больше не относится к нему плохо, она действительно вникнула в его нелёгкую историю и смогла разглядеть его хорошую сторону. Он окончательно уверовал в то, что именно эта девушка смогла бы сделать его жизнь счастливой, полной яркости и ежедневной радости. Вампир приблизился к Мэрилин и медленно направил руку к её щеке. Осторожно прикоснувшись к лицу девушки, словно к хрупкой вазе, он гладил её тёплую кожу, наслаждаясь этим моментом и одновременно боясь сделать ей больно. Райан думал, что Мэри вот-вот уберёт от себя его холодную, неприятно твёрдую руку, но, к его удивлению, она продолжала смирно стоять, глядя ему в глаза. Её щёки налились румянцем, она смутилась. Это очень тронуло вампира, и он улыбнулся, умиляясь её милому лицу. — Мэри… — проговорил вампир её имя, испытывая наслаждение от каждого произнесённого звука. Девушка не двигалась, она даже не моргала, будто находилась под сильнейшим гипнозом. От голоса Райана прошлась приятная дрожь, Мэрилин казалось, что он пропел её имя, а не просто сказал. И в этой песне она услышала так много нежности, что колени начинали подкашивать. Девушка снова онемела, не в силах сконцентрироваться из-за тех чувств, что испытывала. Далее произошло то, из-за чего Мэри потеряла связь с реальностью, а именно — она вдруг оказалась в объятиях вампира. Райана захлестнули эмоции, и он не смог сдержаться. Однако, разум ещё был при нём, и он не забывал о том, как мягко и осторожно нужно вести себя с Мэрилин. Эмерсон очень хотел как можно сильнее прижать её к себе, но понимал, что таким образом может навредить. Девушка, смутившись ещё больше, обняла его в ответ, и именно в этот момент она окончательно призналась себе в том, что у неё есть чувства к этому удивительному, малость ненормальному созданию, и что она хотела бы быть рядом с ним, в его объятиях, чувствовать на себе его нежный взгляд, и внимать всё его совершенство. Всегда. Однако идиллия была прервана внезапно появившимся Эдвардом, который с крайне недовольной миной встав между Райаном и Мэрилин, сказал следующее: — Всё, хватит на сегодня тет-а-тета. Эмерсон раздражённо взглянул на Каллена, желая от всей души ему врезать. Его сдерживало лишь присутствие Мэри. Вместо физической расправы он решил выплеснуть свою злобу посредством слов: — Ты и пяти минут не дал нам поговорить, ты что, вечно будешь следовать за ней по пятам?! — Если бы ты не представлял для неё угрозу, то я бы этого не делал. — прошипел Эдвард. — Будь любезен, определись наконец, доверяешь ты мне или нет. — возмущался Райан. — То в Финиксе ты утверждал, что доверять мне можно, то сейчас строишь из себя истеричку! Каллен окинул Эмерсона свирепым взором, злость начала накрывать его разум, и в большей степени этому способствовали громкие проклинающие мысли блондина. У обоих вампиров напряглись мышцы, они начали медленно и угрожающе двигаться в сторону друг друга. Стоявшая рядом с ними Мэрилин поняла, к чему всё это ведёт и решила вмешаться: — Перестаньте! Не хватало ещё, чтобы вы сцепились друг с другом! Те перевели взгляд на девушку. Она, в свою очередь, посмотрела на Эдварда и твёрдым тоном заговорила: — Пойдём, у нас есть более серьёзные проблемы. После она обратилась к Райану, желая попрощаться. На этот раз её голос заметно смягчился: — До скорого. — Увидимся, Мэри. — ответил вампир, подарив ей свою ласковую улыбку. Каллен поморщился так, словно он видел нечто отвратительное. Хотя, данная картина ему действительно казалась отвратной. Он взял школьницу за руку и повёл её к автомобилю. По дороге Эдвард не сказал ни слова, но по его недовольному выражению лица Мэри поняла, что в машине на неё посыпится поток негодования и возмущения. Она была словно ребёнок, которая со страхом ждала отчитывания от своих родителей. Усадив Мэри в салон, Эдвард не сразу заговорил с ней. Его молчание, разочарованное и раздражённое лицо пугало девушку ещё больше. — Это просто ужасно. — проговорил Каллен, как ни странно, спокойным, но в то же время печальным голосом. — Он не такой уж и плохой, как ты думаешь. — защищала Райана Мэри. — Ты должен понимать его, как никто другой, ведь ты тоже испытывал чувства к маме, когда она была человеком. — Не такой уж и плохой?! Ты вообще себя слышишь?! — едва ли не кричал Каллен. — Он убийца, Мэри, он убивает людей, убивает твоих друзей! Девушка отвела от вампира взгляд и прикусила губу. Она вспомнила о Саманте, которую действительно убил Райан. Школьница не знала, что сказать. — Ты не знаешь, что мне ответить, потому что прекрасно понимаешь, что я прав! — Слушай, а почему ты так боишься? Ты читаешь мысли, Элис видит будущее, а это значит, что вы с лёгкостью сможете узнать, хочет Райан меня убить или нет! — вновь набравшись смелости выступила девушка. — Послушай меня, ты… — Всё, не желаю больше слушать! — прервала Мэри очередную лекцию об опасности Эмерсона. — Сейчас нужно думать о бабушке! Не сказав более и слова, Эдвард завёл машину. Автомобиль завёлся гулким рёвом и на высокой скорости помчался в сторону дома Чарли Свона. Молчание, длившееся всю дорогу, навевало тяжёлую атмосферу. Но стоило лишь девушке вспомнить о прикосновениях Райана, она забывала обо всём: о бесившемся Каллене, об этой мрачной нависшей тишине, даже о том, что через каких-то десять минут состоится один из самых сложных и непредсказуемых разговоров в её жизни. У Эдварда, слышавшего мысли Мэрилин, набирала обороты злоба. Он был крайне недоволен, крайне раздражён тем фактом, что убийца засел в сердце невинной хрупкой девушки. И хотя он прекрасно знал, что Эмерсон действительно влюблён в Мэри, он не мог спокойно довериться ему. Добравшись до места, Эдвард посмотрел на школьницу. Он решил, что ему нужно попытаться состроить доброе и успокаивающее выражение лица, чтобы придать девушке уверенности. И конечно нельзя было обойтись без слов: — Удачи. Всё будет хорошо. Мэри кивнула и вышла из автомобиля. Тогда волнение тут же накрыло её душу, она тяжелыми шагами направилась в сторону двери. В голове творился хаос, и девушка не понимала, как начнёт эту сложнейшую беседу. Когда Мэрилин коснулась рукоятки, она обернулась, посмотрев на Каллена в надежде получить порцию не хватавшей в тот момент уверенности, а затем резко открыла дверь. Войдя внутрь, школьница увидела свою бабушку, одетую во всё чёрное, державшую в руках букет, готовую к выходу. Мэри поняла, что та собирается сделать и с ужасом поняла, что времени совсем не осталось. — А, вот и ты. — отреагировала на появление внучки Рене. — Не раздевайся, мы сейчас же пойдём на кладбище. Всё внутри похолодело, девушка взглянула на пожилую женщину напуганными глазами. Рене заметила странное состояние Мэри и с непониманием спросила: — Что такое? Школьница зажмурила глаза и невольно задержала дыхание. Ей очень хотелось остановить ненадолго время, чтобы оценить ситуацию и обдумать начало разговора. Но увы, это было невозможно, да к тому же в такие моменты времени никогда не хватает, сколько бы долго оно не длилось. Всё, хватит бояться и прятаться! — прозвучал голос в её голове. — Ты мне ответишь, нет? — нетерпеливо пыталась достучаться до внучки бабушка. И тогда девушка открыла глаза и с внезапно вспыхнувшим чувством уверенности подошла к Рене и заявила: — Нам нужно серьёзно поговорить. Женщина нахмурилась, внутри неё зародилось некое беспокойство, подсказывающее, что случилось нечто нехорошее. Но она даже представить не могла, что вскоре услышит то, что вкорне переменит её жизнь. — Что-то случилось, милая? — с опаской спросила Рене. — Давай сядем. — предложила Мэри, стараясь поддерживать в себе возникшую уверенность. Женщина вместе с внучкой села на диван. Она вопросительно взглянула на школьницу, ожидая объяснений и заранее готовясь к худшему. — Ты пила сегодня лекарство? — задала сначала девушка вопрос, боясь, что после того, как бабушка узнает правду, ей станет плохо. После этого Рене всерьёз заволновалась. Она догадалась, почему Мэри спросила об этом и молча продолжала ждать объяснений. Школьница взяла бабушку за руки и дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы, начала говорить: — Бабушка, всё это время я скрывала от тебя правду! Я знаю, что это страшный поступок, но я просто не знала, что делать! — Боже мой, Мэри, ты пугаешь меня! Расскажи же, что случилось? — схватив внучку за плечи, требовала Рене. Перед тем, как сказать самое главное, девушка вновь закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Наконец, это случилось: — В общем, всё дело в том, что мама… Мэри выдержала паузу, в один момент потеряв свои силы и буквально онемев. Но оставлять всё так было нельзя, да и взгляд бабушки, указывающий на то, она уже не могла терпеть и ждать, сильно давил на школьницу. В итоге, из её уст вырвалось едва слышное: —…она жива. Вот и всё. Теперь оставалось смирно ждать реакции пожилой женщины. А как бы отреагировал любой человек, которому только что сообщили о том, что его близкий, которого он до этого считал мёртвым, на самом деле жив? Испугался бы? Обрадовался? Разозлился на того, кто всё это время скрывал от него правду и заставлял испытывать непомерные страдания? Было слышно, как снаружи выл ветер. Этот звук словно подливал масла в огонь, создавая тяжёлую атмосферу, умертвляя все эмоции, меняя их на пустоту. Первое время всё так и было. Рене парализовало и потеряла связь со всем миром. Мэрилин видела, как застыла бабушка, подобно кукле, внутри которой жил лишь холод. Но на самом деле внутри неё творилось настоящее месиво. Что сейчас сказала Мэри? Она ослышалась? У неё начались галлюцинации на фоне горя? А может, она просто спит или внучка решила пошутить таким злостным методом? Нет, она бы так не поступила. Тогда что? Какой вариант верный? — Бабушка? — дрожащим голосом обратилась Мэрилин, напугавшись за состояние Рене. — Тебе плохо? Та медленно перевела на девушку шокированный взгляд и молча смотрела на неё, на то, как она пыталась разбудить в ней потерявшийся рассудок. Тем временем школьница перестала ждать ответа и немедленно пошла на кухню, за лекарством. Ей было страшно, как никогда прежде, и она хотела, чтобы поскорее появился Эдвард, чтобы он поддержал её, был рядом в эту тяжёлую минуту. Налив в чашку воды и взяв таблетку успокоительного, она вернулась к бабушке. В тот момент Рене едва ли не шёпотом задала вопрос, который её казался невероятным, но самым желанным: — Где она?.. Стук в дверь. Мэри ждала его очень долго, её беспомощность и волнение подутихли, она буквально кинулась к двери и, открыв её, немедля впустила Каллена внутрь. Эдвард без лишних слов направился в гостиную, где сидела женщина, ожидавшая лишь одного — желанного подтверждения того, что слова её внучки правдивы. Увидев вошедшего, Рене настигло второе потрясение. Она узнала его, узнала в нём того самого парня, который давным давно являлся возлюбленным её дочери. Он выглядел абсолютно так же, как и в последний раз, когда она его видела. Пожилая женщина испугалась, не понимая, где оказалась. Рене отказывалась принимать всё происходящее за реальность. Такого же просто не может быть! А значит — всё это действительно лишь сон. Эдвард медленно подошёл к дивану, на котором сидела бабушка и спокойно поприветствовал её: — Добрый день, миссис Дуаер. Вы, наверное, помните меня, я Эдвард Каллен, бывший друг вашей дочери. Рене глядела на него едва ли не с раскрытым ртом, думая, что время решило подшутить над ней и вернуть лет на двадцать-тридцать назад. Старость ещё не разрушила её зрение, нет, перед ней на самом деле стоял парень, молодой парень лет восемнадцати, которого она знала, как первого возлюбленного Беллы. Мэри обеспокоенно наблюдала за всем со стороны, совсем забыв о лекарстве, которое она приготовила для бабушки. Девушка надеялась, что сейчас Эдвард решит все проблемы, и всё будет хорошо. — Я хотел бы объяснить вам ситуацию, произошедшую с Беллой. Однако, всё рассказать у меня не получится. — начал Каллен. — Это правда? — прервала его Рене, смотря на вампира умоляющими глазами, просившими о том, чтобы ответ оказался положительным. — Всё это правда? — Да, она действительно жива и… — Где она? — резко встав, возбуждённо потребовала ответа женщина. — Где Белла? Рене трудно было поверить в то, что она задавала подобный вопрос. Ей доставляло это безмерное удовольствие. Жизнь пламенем вспыхнула внутри неё, и она сейчас жаждала лишь одного — увидеть свою дочь. — Миссис Дуаер, перед этим вам нужно кое-что узнать. — пояснял Каллен. — Не хочу ничего знать, мне необходимо увидеть Беллу! — Бабушка, пожалуйста, позволь ему рассказать о том, что с ней случилось. — вмешалась Мэри. — Это очень важно. Рене посмотрела на внучку, не понимая, что эти двое имеют в виду, и зачем они так настойчиво пытаются ей что-то рассказать. Ей было абсолютно всё равно на какие-то там лишние слова и объяснения, первым делом она хотела увидеть свою дочь, которую до недавнего времени она считала мёртвой, что полностью разбило ей душу. Ничего другого для неё не имело значения. — Мама изменилась. — начала самостоятельно разъяснять ситуацию Мэрилин. — Ей пришлось измениться, чтобы выжить. — В каком смысле измениться? — негодовала бабушка. Девушка перевела взгляд на Эдварда, дав понять, что теперь настал его черёд говорить. Но не успел он раскрыть рот, как вдруг Рене задала вопрос, которого больше всего боялась школьница: — Мэри, неужели ты всё знала? Неужели ты скрывала от меня это?.. Мэрилин виновато опустила голову, не в силах смотреть бабушке в глаза. Ей было стыдно, ужасно стыдно за то, что все эти тяжёлые для Рене дни она умалчивала от неё правду и позволяла ей испытывать невероятную боль. В этот момент Каллен заступился за девушку: — Она ни в чём не виновата. Ей приходилось скрывать от вас правду, потому что я и моя семья велели Мэри молчать. — Что? — Рене была ошарашена услышанным. — Но…но почему? Это же просто бесчеловечно! Бесчеловечно заставлять думать мать о том, что её ребёнка больше нет! — Я согласен с вами, но мы беспокоились, так как оглашение всего того, что произошло, могло повлечь за собой опасность для вашей жизни, для жизни Беллы и моей семьи. — пояснял Эдвард. — Я ничего не понимаю. Что с ней такое случилось? Какое отношение к этому имеете вы, я и она? Почему это опасно? — лился поток вопросов от женщины. — Где она? Где?! Дайте мне её увидеть, отведите меня к ней немедленно! В этот момент в прихожей отворилась дверь. Тишина, образовавшаяся в тот момент, звучала громче, чем что-либо ещё. Мэри затаила дыхание, Эдвард взволнованно скрестил руки у груди, а Рене резко повернула голову в сторону коридора, ведущей в прихожую, ожидая неизвестного гостя. Вампир с девушкой прекрасно знали, кто это был, и это заставляло их с замиранием сердца ждать того, что произойдёт в следующие минуты. Она шла очень медленно, словно шаг за шагом отмеряя прошедшие секунды. Хотя, скорее всего это время шло очень медленно, заставляя волнение разгораться ещё сильнее. И вот, наконец, это произошло. Войдя осторожными шагами, в гостиной появилась та, кого миссис Дуаер ждала больше всего. Белла стояла в проёме и, взглянув на мать, во все глаза смотревшую на неё, побоялась подойти ближе, так как её эмоции, итак находившиеся за пределами нормы, могли окончательно выйти из-под контроля и натворить дел. Не думая ни секунды, Рене кинулась к Белле и сжала её в крепких объятиях. В ту же секунду она зарыдала, не в силах больше сдерживать себя. Ничего больше для неё не существовало, она лишь желала никогда больше не отпускать дочь из своих объятий, не отпускать её никуда, дальше чем на метр. Она тут! Она жива! Белла будет с ней! Днём ранее Рене казалось, что её жизнь теперь навсегда будет пустой и полной боли, она думала, что Белла теперь будет жить лишь в её воспоминаниях, а сейчас она тут, с ней… Новорожденная изо всех сил старалась быть с матерью помягче. Она знала, какую сильную боль пришлось ей испытать, и меньше всего Белле хотелось причинить Рене вред. Это было невыносимо — видеть, как она плакала, выплескивая все те страдания, которые легли ей на плечи. Ещё хуже было осознавать то, что эти страдания вызваны из-за самой Беллы. Находившейся неподалеку Мэри трудно было смотреть на эту душещипательную сцену, она едва удерживала себя от того, чтобы тоже не пустить слезу. Эдвард, желая приободрить девушку, обнял её за плечи, хотя ему тоже нелегко давалось наблюдать за происходящим. — Прости меня, мама. — тихо проговорила новорождённая с сожалением. — За всё, через что тебе пришлось пройти. — Моя Белла… — Мне нужно объясниться перед тобой. Рене словно не слышала её. Она буквально вцепилась в дочь без возможности её отпустить. Женщина ничего не замечала: ни окружающее её пространство, ни находящихся рядом Мэрилин с Эдвардом, ни то, как сильно изменилась Белла. Однако… Вскоре она начала замечать, какой холодной, словно лёд, и твёрдой, словно камень, являлось её тело. Рене могла чувствовать это даже через одежду. Первое время её это не волновало, так как она без памяти, испытывая эйфорию, наслаждалась объятиями дочери и внимала всей душой осознание того, что кошмарных страданий больше не будет. Её Белла была здесь, рядом. В один миг новорождённая пожелала вырваться из объятий, побоявшись возможных последствий. Она осторожно отодвинулась от женщины и, оказавшись на свободе, отошла на два шага назад. Теперь вампирша позволила Рене рассмотреть её, понять, что от старой Изабеллы остались лишь прежние очертания лица и вьющиеся каштановые локоны. И только сейчас миссис Дуаер с неистовым удивлением увидела внешние изменения, которым подверглась дочь. Бледная фарфоровая кожа без единого изъяна, благородный, прямой стан и выразительные тёмные глаза, которые, казалось, являлись неестественными. Она выглядила прекрасно, как никогда, словно чудесная кукла, спустившаяся с витрины. Если бы Рене не знала, сколько ей лет, то предположила бы, что Белле максимум тридцать. — Именно об этом мы и хотели с вами поговорить, миссис Дуаер. — уловив потрясение женщины сказал Эдвард. — Как это всё произошло?.. — дрожащим голосом спрашивала сбитая с толку Рене. — Тебе нужно присесть. — Белла взяла мать за руку и повела её к дивану. Когда новорожденная усадила пожилую женщину, она села рядом с ней и, продолжая держать её руку, с сожалением проговорила: — Это будет сложно принять. — О чём ты говоришь, милая? Что с тобой произошло? — Вашей дочери пришлось многое перетерпеть, чтобы выжить. — говорил Каллен, переманив на себя всё внимание. — К сожалению, мы можем вам сказать лишь, что теперь Белла гораздо сильнее, чем кто-либо и что из соображений безопасности она больше не сможет жить вместе с вами как раньше. — Что? — не веря ушам переспросила Каллена та. — Как это не сможет жить вместе со мной? Из соображений безопасности? О чём идёт речь? И как вообще вы связаны с тем, что с ней случилось? — Мама, прошу тебя, успокойся. — Белла, ты не уйдёшь отсюда, я никуда не отпущу тебя! — отчаянно заявила Рене. Взволнованная Мэри вспомнила про стоящий на газетном столике стакан с успокоительным лекарством и, взяв его, протянула бабушке со словами: — Выпей, тебе станет лучше. — Мне ничего не надо! — воскликнула женщина, отодвинув от себя стакан. — Миссис Дуаер, вашей дочери будет тяжело слишком долго находиться рядом с вами, это может повлечь за собой неминуемую беду. — пытался аккуратно донести ситуацию Эдвард. — Из-за произошедших в ней перемен в Белле сконцентрировалась огромная энергия и большая сила, и ей пока трудно контролировать это. — Я совершенно ничего не понимаю. Я не могу понять, какое отношение ко всему этому имеете вы? — обращалась женщина к Каллену. — Он и его семья помогли мне выжить. — ответила за него вампирша. — Если бы не Эдвард, я бы действительно сейчас лежала в могиле. — Не надо говорить больше об этом! Ты не представляешь, что я чувствовала, когда думала, что тебя больше нет! — едва ли не кричала Рене, снова начиная плакать. — А теперь мне снова придётся расстаться с тобой?! Белла мягко прикоснулась к щеке матери, пытаясь её успокоить, хотя и знала, что это вряд ли сработает. С опечаленным лицом она сказала: — Как бы мне хотелось рассказать тебе всё, как есть. Но тогда мне пришлось бы покинуть тебя навсегда. — Ты что, с ума сошла?! — крайне возмутилась пожилая женщина. — Тогда ты примешь меня такой? Ты смиришься с тем, что не всё будешь обо мне знать? Смиришься с тем, что мы не будем часто видеться? Рене замолкла, беспомощно глядя на дочь. Она была сломлена, в её душе бушевала буря и возникло ощущение того, будто земля принялась крутиться в обратную сторону. В гостиной все ждали её ответа, но женщина уже заранее знала, что ответить. Она решила, что уж лучше будет до конца жизни окутана мрачным туманом какой-то необъяснимой страшной тайны, чем лишится единственной дочери. Второй раз. — Я готова на всё, лишь бы иметь возможность видеть тебя и знать, что с тобой всё хорошо. — дала свой ответ Рене, коснувшись холодной руки Беллы. — Спасибо тебе. — улыбнувшись, мягко промолвила новорождённая. Атмосфера в гостиной начала разряжаться. Все потихоньку успокаивались. Мэри уже вздохнула с облегчением, думая, что теперь уже всё позади, и их жизнь постепенно вернётся в прежнее русло. Или хотя бы в почти прежнее. Она посмотрела на Каллена, надеясь, что тот тоже разделит с ней приятное чувство успокоения, но его выражение лица стало напротив тревожнее, чем раньше. Девушка нахмурилась, не понимая, в чём дело. Но в следующее мгновение его беспокойство передалось и ей. — Можно мне задать тебе один вопрос? — спросила Рене. — Конечно. — сказала Белла, будучи не совсем уверенной в том, что сможет ответить. — Тебя можно назвать человеком? Этот вопрос ошарашил вампиршу и Мэрилин, а Эдвард, заранее знавший о намерении миссис Дуаер задать этот непростой для остальных присутствующих вопрос, стоял смирно, подобно камню, с волнением ожидая, что на это ответит Белла. Сама новорождённая отвела от матери глаза, не зная, что на это сказать. Она очередной раз осознала, какой проницательной и догадливой является Рене. И если раньше вампирше просто не нравились эти её черты, то сейчас они вызывали страх и тревогу. Она взглянула на Каллена в надежде получить от него помощь, но, увидев его лицо, Белла поняла, что он также был сбит с толку. И в этот нелёгкий для всех момент пожилая женщина очередной раз удивила всех, сказав следующее: — Я поняла. Если так нужно, то не отвечай мне. Ответ для Рене итак уже был очевиден. Резкие перемены в состоянии Беллы, Мэри и Эдварда после этого вопроса говорили сами за себя. Новорождённая вновь перевела взор на свою мать и, оценив реакцию женщины ещё несколько секунд, тихо ответила: — Я знала, что ты поймёшь, мам. — Пообещай мне, что мы с тобой будем видеться. — попросила миссис Дуаер, пройдясь пальцами по волосам дочери. — Я буду стараться приходить каждый день. — заверила ту вампирша. Белла заключила Рене в объятиях, мысленно находясь на седьмом небе от счастья из-за того, что её мать смогла понять, смириться и принять всё, не стараясь докопаться до того, чего ей знать запрещалось. Она не задавала неудобных вопросов и остановилась там, где нужно, за что новорождённая была безмерно благодарна своей пожилой матери. Мэрилин тем временем снова посмотрела на Каллена и, увидев на его красивом лице улыбку, поняла, что теперь действительно всё закончилось. Всё будет хорошо. По крайней мере, надежда на это существовала. А дальше действия развивались спокойно и размеренно. Рене задавала много вопросов Эдварду о том, как они нашли Беллу, а также, конечно же, не обошлось без вопроса про их отношения, на что она получила простое «Мы теперь просто друзья.» Однако некое чутьё или интуиция подсказывали женщине, что между ними явно витала не дружба. Но она воздержалась от того, чтобы озвучить отголоски своего шестого чувства, так как не хотела ставить Каллена и свою дочь в неловкое положение. Вскоре Эдвард решил оставить Беллу, Мэрилин и миссис Дуаер. Он попрощался со всеми ними и напоследок многозначительно посмотрел на новорождённую, давая понять, что вампир далеко не уйдёт. Выйдя из дома, Каллен вернулся к машине. Сев в салон, он включил музыку и начал думать о том, что будет дальше. Он знал, что Белла будет жить в его доме, что он будет видеть её каждый день и, казалось бы, этого ему вполне должно хватить. Но вылетевшая сегодня фраза «Мы просто друзья» не давала ему покоя, он был подавлен, потому что знал, что Белла не может быть ему подругой. Подруга Эдварда это Таня, это Кейт, но никак не она. Разум желал, чтобы между ними возникла дружба, но когда он задавал себе вопрос «Ну что, будем дружить с Беллой?» его сердце категорически отказывалось, ведь это было выше его сил — дружить с той, чей взгляд пленял больше всего на свете, чей голос являлся самым прекрасным из всех других, чьи прикосновения уносили душу в рай. Эдвард вырубил музыку, когда по радио начала производиться угнетающая песня о любви. Постепенно дело шло к вечеру. Дневной свет уже давно погас, передав смену тьме. В доме покойного шерифа бабушка, дочь и внучка наслаждались обществом друг друга: — Как же хорошо, что мы снова все вместе! — радовалась Мэри, попивая чай вместе с Рене. — Мне до сих пор трудно поверить. — проговорила пожилая женщина. — Я так боюсь проснуться и понять, что всё это сон. — Не переживай. — сидевшая напротив Белла накрыла ладонью руку матери. — Этого не будет. Рене улыбнулась, желанно поверив дочери, и постаралась выкинуть из головы ужасную мысль. Мэрилин, увидя счастье в глазах бабушки, со спокойной душой продолжила ужинать. Она отметила про себя, что за последнее время этот ужин являлся для неё самым приятным и нормальным, как другие многочисленные ужины её жизни, когда она ещё не знала о Форксе и о вампирах. Это очень радовало её. А вскоре после окончания трапезы миссис Дуаер почувствовала, что её организм требует сна. Белла и Мэри после уборки проводили женщину до её спальной комнаты и уложили в кровать. Рене попросила их не уходить, и девушка вместе с новорождённой были рядом, пока она не уснула. Они не отходили от неё, наблюдая, как она уходит в сон, точно маленькое дитя, которое боится темноты. В один момент Белла отошла от кровати спящей матери, собираясь покинуть комнату, как вдруг Мэри остановила её, серьёзным голосом попросив о следующем: — Мам, я бы хотела поговорить с тобой. Вампирша обернулась, вопросительно взглянув на школьницу. — Пойдём в мою спальную. — предложила девушка. — Что ж, хорошо, пошли. — согласилась Белла, немного переживая. Выключив свет, они вышли из комнаты Рене и открыли соседнюю дверь, ведущую в спальню Мэрилин. Войдя туда, Белла с дочерью сели на кровать. Юная бессмертная с опасением посмотрела на девушку, ожидая начала разговора. И хотя она знала, что рано или поздно Мэри захочет завести с ней большую беседу, её тревожило то, какие темы будут затронуты. — Ты, наверное, уже догадываешься, о чём мне хочется поговорить. — начала школьница. — Вся эта история с вампирами и с тем, что ты связана с ними мне тяжело далась. — Представляю. — нерадостно проговорила Белла. — Мне очень жаль, что у меня не получилось защитить тебя от этого. — Но зато не жаль мне, потому что таким образом я узнала больше о тебе и твоём прошлом, а также, что этот мир не так прост, как кажется. Новорождённая промолчала, не смея возразить, а просто ждала, когда дочь продолжит. — И ещё мне бы хотелось узнать о твоей истории с Эдвардом. О том, как вы познакомились, как расстались и так далее. — выразила свою просьбу Мэри. — Тебе это ни к чему, дорогая, правда. — отнёкивалась Белла, не желая обсуждать тему, которую она ни с кем не готова была разделить, а тем более с Мэрилин. — Прошу тебя, пожалуйста, мне очень хочется знать. — буквально молила девушка, взяв мать за руку. — Мне хочется лучше понимать тебя, узнать тебя, ведь я же твоя дочь. Новорождённой трудно было выдержать на себе её взгляд. Мэри говорила верно, к сожалению, она действительно как никто другой имела право всё знать. И несмотря на своё внутреннее сопротивление, Белла всё же решила, что она узнает. Таким образом, новорождённая начала свой рассказ с самого начала, не упустив практически ничего. С того самого дня, когда в семнадцать лет она покинула Финикс, полетев на самолёте прямиком к своей судьбе. Она рассказывала о первой встрече с Эдвардом, о том, как он спас её от столкновения с фургоном, о том, как узнала о вампирах, о первом поцелуе… Не упустила она также и испытание, выпавшее на неё из-за Джеймса. Белла показала дочке шрам от укуса, засучив рукав чёрной рубашки. — Получается, что история с выпадением из окна липовая. — догадалась Мэри. — Верно. — ответила вампирша, вновь спрятав шрам. — А ты всегда говорила нам с папой, что это шрам от укуса собаки. — Мне нужно было что-нибудь придумать. — объяснила та, пожав плечами. Вскоре подошло время для рассказа о расставании. Эта часть далась Белле труднее всего, так как она хотела бы об этом забыть. Но делать было нечего, она же согласилась посвятить Мэрилин в свою непростую историю. Она объяснила, что в один из самых сложных дней её жизни Эдвард оставил её и исчез вместе со всей своей семьёй. Но особо вдаваться в детали она не стала, так как ей не хотелось говорить о своих страданиях: — Мне было тяжело, но…время всё унесло, оно вылечило меня, и я смогла продолжить жить. То, каким тоном Белла сказала «Я смогла продолжить жить» заставило Мэри задуматься, а не врёт ли она о том, что действительно больше не переживает из-за расставания? Девушка знала, что мать врать не умела и сейчас она видела, как сквозь строки промелькнула тень печали и боли. Благодаря этому школьница абсолютно уверилась в своих догадках, и тогда она ужаснулась тому, как её мама смогла столько лет хранить в себе всё это. Сама Мэри была уверена, что не выдержала бы такого. Чтобы подтвердить свои предположения она спросила: — Ты всё ещё любишь его, верно? Белла испугалась, что сейчас потеряет над собой контроль, так как в ту секунду всё внутри неё задрожало, подобно вулкану, который вот-вот собирался извергнуть из себя лаву. Изо всех сил она взяла себя в руки и сказала то, что, как она думала, успокоит дочку: — Милая, я знаю, какие чувства ты испытываешь к Эдварду. Поверь, я никогда не предам тебя и не позволю себе делать то, что причинит тебе боль. — Мама, пожалуйста, не надо. — с грустью простонала Мэри. — Ты итак всю жизнь жертвовала своим счастьем ради меня. Я знаю, что из-за меня ты не развелась с папой и терпела этот брак столько лет. Я не хочу снова быть причиной твоего несчастья. — Не говори так. Ты не являешься причиной моих несчастий и никогда не являлась. — утверждала Белла. — Если я и была несчастна, то только по своей вине. — Прошу тебя, если ты любишь его, то пожалуйста, будь с ним. — едва ли не умоляла девушка. — Потому что он тоже тебя любит. — Мэри, я не смогу быть счастливой, зная, что причиняю тебе боль. — Ты и не будешь, потому что я поняла, что отношусь к Эдварду только как к другу, не более. — уверяла та. — А всё из-за того, что я влюблена в другого. Эти слова ударили и удивили как Беллу, так и саму Мэрилин. Вторая, вслух признавшись, что испытывает чувства, была сама не своя. Для неё это являлось совсем новым, необычным и очень странным явлением. Она не могла поверить, что Райан, этот сумасшедший вампир, убийца людей, засел в её сердце. Но это было так, и девушка уже не могла прятаться от своих чувств, от самой себя. В памяти поражённой Беллы также мигом всплыли воспоминания о Райане, его словах о любви к её дочери, о том, что он являлся знакомым Мэри. Страшный пазл сложился в её голове, и она с ужасом взглянула на дочь, спросив, надеясь на опровержение: — Только не говори мне, что это тот убийца… Девушка виновато опустила голову, словно признавалась в страшном проступке. Почему-то ей было стыдно смотреть матери в глаза. — Пожалуйста, скажи мне, что это не он! — от всей души просила отчаянная Белла. — Прости мам, но я не могу это контролировать. — всё ещё прячась от укорительного взора новорождённой дрожащим голосом произнесла Мэрилин. Вампирша резко встала с кровати и принялась нервно ходить по комнате туда-сюда. Девушка подняла взгляд и, заметив, что её мать начала терять контроль, впервые испытала перед ней страх. Она похолодела и молча наблюдала за бессмертной. — Это же просто кошмар, Мэри, ты понимаешь, что рискуешь своей жизнью?! — зарычала на всю квартиру Белла. Через несколько секунд в спальне внезапно появился Эдвард. Волна облегчения накрыла девушку, вампир объявился как нельзя кстати. Он подошёл к вспылившей новорождённой и схватил её за руку. — Отпусти меня! — сопротивлялась та. — Белла, прошу тебя, успокойся, твоя мама может проснуться. — спокойно говорил Каллен. — Мы с тобой должны вернуться домой. Вампирша посмотрела в глаза Эдварда, и она непроизвольно перестала дёргаться, будто он некой необъяснимой силой или гипнозом заставил её остановиться, будто Джаспер поделился с ним своей силой. Так что же повлияло? А не разговор ли с Мэрилин? В итоге, повиновавшись Каллену, она, напоследок окинув дочь разочарованным взором, спрыгнула с ним из окна комнаты. Они вдвоём направились к автомобилю и, сев внутрь, немедленно двинулись в путь. По дороге, уже успокоившись, Белла задала Эдварду вопрос: — Как ты узнал, что я вышла из себя? — Забеспокоился из-за твоего долгого отсутствия и решил проверить, как ты. — ответил тот. — Ты слышал, о чём мы говорили? — волнение снова вернулось к новорождённой. — Лишь отчасти, а что? — Ничего, забудь. Белла облегчённо выдохнула. Однако, тихая дорога всё равно нагоняла на неё атмосферу для раздумий и, конечно же, её мысли заняли слова Мэри, суть которых заключалась в её просьбе. Она просила, чтобы Белла была с Эдвардом, и теперь новорождённая была сбита с толку. Она взглянула на Каллена и задала себе конкретный вопрос. Хочет ли она быть с ним? Несколько секунд спустя, продолжая смотреть на Эдварда, Белла поняла, что ответ очевиден.