Dragon's place: Naruto

      Руки теряют чувствительность, чужие и вовсе обретают синеватый оттенок. Онемевшие кончики пальцев касаются папиросной кожи, напоминающей густой молочный туман – выглядит, будто живая стена, но невозможно угадать, осталось ли за ней хоть что-то. Над головой кружат хлопья снега, заботливо укрывают остывающие тела стылой наспех сотканной простынёй.       Хаку похож на ангела.       Приоткрытые лилейные губы, не тронутые ни единой трещинкой. Смоляные потоки волос стекают по лицу, не закрывая его, но чёткой непрерывной линией обрамляя изгибы. Пустой взгляд прячется за плотным веером сомкнутых ресниц, и кажется, будто мальчишка лишь беззаботно забылся незыблемым сном, задержав на одно долгое мгновение дыхание.       Господи, если Ты есть, прости его, грешного, за то, что посмел прикоснуться к Твоему серафиму.       Не позволяй ему находиться рядом с ним. Не позволяй перерождаться, не позволяй приближаться к Своему нежному творению. Он ведь погубит его, не даст взлететь к облакам, прикуёт кандалами к себе, заставит возненавидеть внешний мир.       Он ведь убьёт его. Снова убьёт.       Мелочные суеверные люди общипали перья, спутав благодать с обсидиановым блеском демонических глаз, приняли за губителя, монстра, самого дьявола. А он с самого начала знал, кто перед ним, и всё равно брал в руки лезвие, голыми руками выкорчёвывал крылья из худой спины.       Если там, за чертой, есть что-то ещё, раздели их.       Если там, после смерти, есть шанс всё исправить, не позволяй ему вновь крошить ангельское сердце.       Твой ребёнок такой глупый – он ведь снова привяжется. Даже если будет помнить всё, что произошло в прошлой жизни, он снова закроет собой недостойного, променяет небеса на ничтожную жизнь человека.       Осуди его на мучения, заставь корчиться в агонии – он заслужил.       Дай ему умереть. Запомнить чистейший свет искрящихся глаз. И больше никогда не позволяй ангелу умирать за него. .       – Забуза-сан.       От улыбки, осветившей юношеское лицо, хочется зажмуриться.       – Рад вас видеть, – мягко, с играющим на уголках губ трепетом выдыхает мальчишка, и Забузу на мгновение обуревает желание рухнуть на колени, уйти под лёд с головой.       «Хаку».       Господи, чем грязный бес заслужил любовь Твоего серафима?       Он соврёт, если скажет, что его рёбра не обволакивает чистейшее согревающее чувство счастья.       Чужие пальцы, зажатые в его руке, обжигают теплом.